Гувернантка с секретом

Анастасия Логинова, 2014

От судьбы не уйдешь. У Лидии теперь пятеро подопечных, самая милая из которых это трехлетняя крошка, еще не поступившая в ее распоряжение. Зато прочие отпрыски семейства Полесовых скучать не дадут: неугомонные восьмилетние близнецы проказничают без устали, тринадцатилетний брат совсем не без оснований прозван "Митрофанушкой", а старшая их сестра влюбилась в совершенно неподходящего субъекта! Который, как на грех, все чаще и чаще заглядывает в гости. Хотя и это можно пережить – если б тайны семейства Полесовых не были бы такими страшными. Впрочем, и Лидия гувернантка не простая, а с секретом. Художник: Елизавета Метлинова.

Глава одиннадцатая

— Подумать только — сорок убитых и раненых русских против шестисот убитых афганцев! Уверен, бой на Кушке обязательно войдет в анналы истории! — Графу Курбатову очень полюбилась эта строчка из заметки в «Московских ведомостях», и он повторял ее при любом удобном случае. Старшее поколение обсуждало за обедом последние вести с афганского фронта.

Меня вместе с детьми усадили на другом конце стола. Ильицкий же сидел наискось от меня, и разговор, как нарочно, крутился вокруг опасной темы — политики. Я не могла не вспоминать сейчас наши с Евгением словесные баталии весною прошлого года в доме Натали Эйвазовой — моей институтской подруги и его кузины.

Но все эти глупые споры в прошлом.

По крайней мере, сейчас я даже не слушала Курбатова, а, ловя время от времени на своем лице взгляд черных глаз, думала лишь о том, будет ли нынче возможность у Ильицкого поцеловать меня.

И Евгений, кажется, не слушал — до последней фразы Курбатова, по крайней мере. Только после нее он перевел свой тяжелый взгляд на графа и, не мигая, долго смотрел на него. Но так ничего и не сказал.

— Это, разумеется, так, Афанасий Никитич, — отозвался профессор Якимов со своей скользкой улыбочкой, — но, боюсь, действия генерала Комарова¹⁶ будут иметь последствия, которые он едва ли мог предвидеть.

— Вы о войне с Британией? — уточнил граф, деловито отрезая кусок бифштекса. Говорил он так, будто война была уже делом решенным. — Да, войны не избежать, но, по моему мнению, русская армия вполне к ней готова.

И снова Ильицкий бросил взгляд на графа.

А Якимов, еле заметно улыбнувшись уголками губ, ответил:

— Вы так считаете? Любопытно, что думают по этому поводу сами военные. Евгений Иванович, не хотите присоединиться к нашей беседе?

— Я уже не военный, Лев Кириллович. Давно, — Ильицкий был непреклонен.

— Полно вам, Евгений Иванович, — снова заговорил Курбатов, — уж вам‑то не знать, что военных бывших не бывает, — он рассмеялся. — Так вы согласны, что русская армия готова к войне?

Взгляды присутствующих обратились на Евгения, и тот, отложив нож с вилкой, в конце концов произнес:

— Хорошо, если вам угодно, я отвечу: со стороны англо‑афганских войск была явная провокация с целью заставить Комарова начать бой. И Комаров на эту провокацию поддался. Я считаю, что это было роковой ошибкой.

За столом прошел шепоток, и кто‑то даже вздохнул пораженно.

— Но позвольте… — прищурившись, продолжил Курбатов, — генерал Комаров не просто поддался на провокацию — ему не оставили выбора. Иначе мы бы потеряли Мерв, жители которого, заметьте, сами год назад изъявили желание принять подданство Российской империи.

— Но оазис Панджшех Мерву не принадлежит, — заговорил Ильицкий уже резче. — Это афганская территория. Генерал Комаров мало того что аннексировал оазис, так еще и унизил англичан, наголову разбив их. Англичане этого так не оставят и не сегодня‑завтра объявят России войну. Вы понимаете, что это означает?! К Британии тотчас присоединится Франция, а за ней, разумеется, и Бисмарк подтянется, и Австро‑Венгрия. Вы хотите повторения Крымской войны? К этому все идет, уверяю вас. Только сейчас не тысяча восемьсот пятьдесят третий год — вот‑вот запатентуют автоматическое оружие, а немецкие ученые уже проводят опыты с оружием массового поражения — химическими соединениями в виде газа, уничтожающего все живое на огромной территории. Начнись сейчас война с Британией — жертв будет без счету. Если бы генерал Комаров был стратегом, а не военным, он понимал бы, что следует пожертвовать хоть Панджшехом, хоть всем Мервом, но не развязывать войну с англичанами.

Видимо, мало кто ожидал, что простая светская беседа о новостях выльется в настоящий спор с высказываниями столь радикальными. Немало была поражена и я, потому что Ильицкий, которого я помнила, был русофилом столь закоренелым, что это переходило границы разумного. Что сделалось с ним за этот год?

— Генерал Комаров не мог отдать Мерв хотя бы потому, — рассеянно произнесла я, — что тогда бы мы вскоре потеряли все наши завоевания в Средней Азии — уступи Комаров один раз, и англичане пошли бы дальше. А все это завоевывалось кровью наших солдат и офицеров, как же можно теперь это просто так отдать?

И только договорив, поняла, что гораздо правильнее было бы смолчать. Ильицкий же, бросив на меня короткий взгляд, отозвался почти спокойно:

— Меня весьма радуют ваши патриотические чувства, Лидия Гавриловна, — на слове «патриотические» он все‑таки улыбнулся довольно пакостно, — но кроме них неплохо бы руководствоваться и здравым смыслом.

Я совершенно смешалась. Мне и спорить не хотелось, а главное — я все еще с трудом верила, что слышу это от него — от человека, который обычно оправдывал любую несправедливость, совершенную Российской империей.

— А я согласна с месье Ильицким! — звонко и не без пафоса в голосе оповестила всех в этот момент моя воспитанница. — Вы, Афанасий Никитич, так говорите об этой статье в газете, будто родным этих «сорока убитых и раненых русских» должно стать легче из‑за того, что афганцев погибло больше. Войны и репрессии — это не метод решения проблем, генерал Комаров должен был уступить — я так считаю! А квасной патриотизм, что проповедуют некоторые собравшиеся за этим столом, — Мари бросила колючий взгляд в мою сторону, — это действительно неразумно и весьма по‑мещански.

— Мари, деточка, — голос Елены Сергеевны задрожал от волнения, — что ты говоришь такое?! Извинись немедленно перед графом Курбатовым и Лидией Гавриловной!

— Бросьте‑бросьте, Еленочка. — Граф вовсе не выглядел обиженным — он улыбался и, слегка кланяясь, отвечал Мари так: — Молодости простительно многое, тем более что в этом доме все имеют право на собственное мнение.

Я же, привыкшая и к более смелым высказываниям моей воспитанницы, тоже не обиделась — мне лишь любопытно было, как Ильицкий отреагирует на тираду Мари и в особенности на слова о квасном патриотизме.

Год назад, я уверена, он бы испепелил Мари взглядом и парой колких фраз довел бы бедняжку до слез безо всяких скидок на юный возраст. А сегодня взглянул на нее, сидящую от него наискось, и лишь негромко заметил:

— Вы, Мария Георгиевна, выразились несколько резковато, но по сути… вы недалеки от истины.

После чего отсалютовал ей бокалом с виски и улыбнулся.

Примечания

16

Александр Виссарионович Комаров (1830–1904) — русский генерал, участник Кавказской войны и Туркестанских походов. В 1883 г. был назначен начальником Закаспийской области (Асхабад), и именно он начал военные действия с афганцами на реке Кушке.