Зубы

Анастасия Муравьева, 2020

Торговый представитель забыл загадать желание, когда позвонил в очередную квартиру…

— Кто там? — раздался из-за двери старушечий голос.

— А вы когда-нибудь задумывались, каким воздухом дышите? — у меня писклявый голос, поэтому я стараюсь делать паузы между словами, чтобы он звучал уверенно. Главное — вызвать у покупателя симпатию. Нельзя тараторить и запинаться. На занятиях нас строят в шеренгу и заставляют, подняв руки, задавать вопрос про воздух, а руку тянуть вместе с голосом, интонация повышается к концу фразы, все выше, выше и выше стремим мы полет наших птиц. У меня получается лучше всех.

Встретив меня на улице, вы не стали бы со мной разговаривать. Ничего страшного, я привык. Девушки, пожимая плечами, говорят про меня: «Толстый такой… На дауна похож». Но я не толстый, я круглый. У меня странная фигура, я действительно напоминаю круг, вырезанный из бумаги. У меня маленькая голова, узкие плечи, к бедрам туловище расширяется, а потом плавно сужается к коленям, ступни у меня такие крошечные, что обувь я покупаю в детских магазинах.

Впустив меня, многие домохозяйки, которые сами не блещут красотой, отшатываются, как от какого-нибудь урода. Меня это обижает.

Если честно, я немного приврал, когда сказал, что девушки называют меня толстым. Чаще они говорят: «Уродец». А почему, собственно, уродец? Уродец — это карлик. А я среднего роста. По сравнению с прочими даунами я даже считаюсь высоким. Подождите-ка, я сказал: «С даунами»? Я оговорился, никакой я не даун. Просто лицо у меня плоское как блин и на нем все время плавает улыбка — глупая и растерянная, так улыбаются дауны. Но у меня-то с мозгами все в порядке. Может, даже лучше, чем у вас. И улыбаюсь я не кому-то, а себе. Я предпочитаю, чтобы меня называли «странным». В этом есть вкус и даже стиль. Так мне кажется.

Могу похвастаться — я продаю больше всех. Другие мне завидуют, а начальству говорят, что у меня берут из жалости. На самом деле все наоборот.

Я охотник, а не жертва. Я кружу вокруг панельных высоток, представляя себя не уродцем с кривой улыбкой (пусть будет так), а поджарым волком. Я стучусь в квартиры, почуяв запах добычи.

Я произношу волшебную фразу, которую выучил наизусть как заклинание, и двери передо мной распахиваются. Я вхожу бочком, при моей плоской фигуре это проще простого, а потом меня приглашают на кухню. Некоторых одинокие женщины зовут сразу в спальню на диванчик, но я на такое не рассчитываю. Это мне не по зубам.

Я снимаю кепку, вешаю на крючок (поискать глазами), опускаю на пол сумку (не забыть, где оставил), вынимаю приборчик — это образец. Он начинает послушно трепетать лопастями, как крошечный вертолет. Пока прибор еле слышно жужжит, мы разговариваем. Мне нравится думать, что мы встретились как добрые друзья. В жизни никто со мной не разговаривает, все отводят глаза и проходят мимо. А сейчас я заговариваю о погоде, с этой темы проще перевести разговор на экологию, потому что приборы, которые я продаю, очищают воздух. Через несколько минут я всплескиваю руками и начинаю шумно принюхиваться, вбирая воздух носом-кнопкой. У меня выходит не очень хорошо. Чтобы это действительно производило впечатление, нужен крупный выразительный нос, лучше, если он будет с раздвоенным кончиком или горбинкой, а не мой, похожий на пуговицу. С моим носом картинно раздувать ноздрями не получается.

Нос не моя сильная сторона, поэтому этот этап я комкаю и сразу перехожу к сути дела: «Чувствуете, каким чистым стал воздух? Как он посвежел?». На занятиях нас учили использовать эпитеты, создающие яркие образы, например, «кристальный» или «как на альпийском лугу», я выучил по рекламе стирального порошка.

Со мной соглашаются. Почти все кивают. Мужчины по-хозяйски берут приборчик и начинают вертеть его в руках, а женщины, наоборот, опасливо косятся, как будто это бомба с часовым механизмом, которая вот-вот взорвется.

Конец ознакомительного фрагмента.