Ролюне

Анастасия Талалаева, 2022

Проект «Ролюне» был запущен в 2153 году, когда угроза глобального потепления превратилась в проблему обратного характера: к неожиданности мирового сообщества Земля вступила в эру ледникового периода. Заморозки заморозками, пятьсот лет прошло с 2153 года и Земля постепенно входит в фазу потепления, температура перестала быть критической, и люди, точнее, то, что от них осталось, вздохнули свободнее. По крайней мере, так должно было быть. А что же на самом деле?

Нет дороги обратно

Во сне я видела маму и дом: ветхую лачужку на склоне холма, из которой открывался потрясающий вид на Северный океан. Холодные серые воды с белоснежными проблесками льдин, редкие желтоватые кустики и низкорослые корявые деревца, тут и там встречающиеся на кремового цвета песке, и наш дом, стойко сопротивляющийся суровым ветрам. Деревня, где мы жили все вместе, никогда не отличалась живописностью, но я любила это место, покинуть его навсегда было нелегко, будто часть сердца оторвали и пригвоздили к покосившейся двери родной хижины. Я вижу, что и Майклу тяжело далось наше решение, но он всем видом и поступками старается показать, что не скучает. Однако его печальный взгляд всякий раз, когда Майкл думает, что я не смотрю на него, говорит об обратном.

В моем сне мама рисовала на мокром песке своими скрюченными узловатыми пальцами символы, которые я никогда раньше не встречала. Она что-то тихонько напевала и улыбалась, с теплотой смотря на меня холодными голубыми глазами, вокруг которых залегли глубокие морщины. Я попыталась сказать ей всё то, чем так давно хотела поделиться, но могла лишь смотреть, как её губы и руки трясутся также, как в тот день, когда она умерла.

— Марианна? — мать окликнула меня скрипучим голосом. — Никогда не забывай прошлого. Помни то, откуда ты родом, и всегда храни это в своём сердце. Оно приведёт тебя к дому, ты будешь в безопасности.

Мама, грустно улыбнувшись, бросила последний взгляд на океан, а затем растворилась в тумане, возвращаясь туда, откуда никто не возвращается.

***

Наручные часы Майкла противно запищали: девять часов вечера.

Брат спал, я не стала его будить и решила разведать обстановку. Осторожно поднявшись по хлипким скрипучим ступеням, я открыла дверь и с удивлением обнаружила, что внутри дома уже довольно темно. Я радостно окрикнула Майкла, и он с недоверием поднялся из подвала.

— Странно, почему так темно? По времени у нас ещё примерно час до выхода, — сонно заметил брат.

— Да какая разница! Просто порадуйся вместе со мной хоть немного, у нас лишний час на дорогу, разве не здорово?

— Да, здорово, — ехидно ответил Майкл, хмуря брови.

Порой он становился невыносимым: начинал язвить, подолгу молчать, уходить куда-то, заставляя меня нервничать. Но я понимала — у него есть на то причины, поэтому никогда за это на него не злилась.

Я не стала обращать внимания на кислую мину брата и сейчас, и двинулась к входной двери. Как только открыла её, недоуменно уставилась на небо: оно было покрыто багрово-красными облаками, плавно переходящими в темно-фиолетовый — солнце ещё не село.

— Майкл? Что это значит?

Конец ознакомительного фрагмента.