Первая раса

Анастасия Флейтинг-Данн, 2022

Они встретились на улице большого города, Противник системы и Заклинающая камни. Он готов жертвовать собой ради других, она готова на всё ради исполнения мечты. Он знает о ней то, что может разрушить её мир. Она не помнит о своём прошлом абсолютно ничего. Вдвоём они могут перевернуть обыденную жизнь с ног на голову, окунуться в забытую человечеством историю, и даже поставить под вопрос существование привычного мира. А могут просто разойтись, как и сотни обычных людей на улицах города. Случайно или не случайно.

2.

С того момента у Рисы толком не было времени даже дух перевести. Жить по расписанию близнецов было трудно, но и в отсутствие детей на девушке висели и другие обязанности. Например, ей необходимо было выгуливать собаку размером с телёнка и ходить в магазин, в том числе за детскими вещами — гардероб близнецов обновлялся раз в неделю. Сложность заключалась в том, что периодически эти два дела нужно было совмещать. В помещении собака ужасно лаяла, и покупатели обращали к Рисе свои возмущённые взгляды, под которыми та пунцовела от стыда. На улице же эта махина тянула с такой силой, что Риса не просто шла — летела за ней, теряя по пути пакеты.

Близнецы заваливали её домашней работой. Пока они были на дополнительных занятиях по музыке, гимнастике и чистописанию, Риса, скрипя зубами, решала за них примеры по математике и выполняла упражнения по родной речи.

Хозяйка считала своим долгом лишний раз напомнить, как Рисе повезло получить работу в такой семье. В её глазах нянька была полным ничтожеством и такой неумехой, что просто диву даёшься, как на хозяйку снизошла такая благосклонность — взять в прислуги девчонку без роду и племени.

«Терпи», — думала Риса, сжимая зубы и закрывая глаза на издевательства близнецов. Те как раз задумали играть в парикмахерскую, и теперь девушка молилась, чтобы ей оставили хоть немного волос на голове.

Утешал лишь Кёртис: по вечерам, когда Риса чувствовала себя совсем опустошённой, молодой человек заглядывал к ней. Они подолгу болтали, делясь историями из жизни, либо с жарким остервенением мыли кости хозяйке дома и разбалованным детишкам. Герр Сохо не попадал в эту компанию, так как Рисе, работавшей уже две недели, пока не довелось с ним встретиться.

Впрочем, эта возможность представилась всего через несколько дней. В тот вечер Риса спускалась по лестнице с корзиной белья. Она всегда испытывала какую-то неприязнь к лестницам и потому с осторожностью шагала по ступеням. Девушка, не стесняясь, зевала во всю ширину рта — на улице уже царил ночной мрак.

Внезапно на лестницу вылетел Бадди. Огромный телок спешил вниз, и Риса для него на пути была совсем как случайный пешеход на пути тепловоза. Он сбил девушку с ног, и та, не успев даже пикнуть, упала, отсчитав несколько ступеней до подножия лестницы.

Бельё бесформенной кучей вывалилось на пол, но Риса, казалось, этого и не заметила: ногу в области голеностопа скрутило сильной болью, и она, шипя и морщась, потирала вывернутое место.

В коридоре послышались шаги, и в гостиную вошёл мужчина в деловом костюме, с кожаным кейсом. На вид ему было лет сорок, от него веяло ухоженностью и благородством. Бадди, радостно поскуливая, вращался вокруг него, хлеща мужчину хвостом словно плёткой. Но тот будто и не замечал присутствия собаки, и лишь не мигая смотрел на Рису.

Мужчина поставил кейс на пол, собрал разваленное на полу бельё в корзину и отодвинул её в сторону. Риса сидела, не шелохнувшись. Она уже поняла, что перед ней глава семьи, мифический, как непокорный единорог, герр Сохо.

Мужчина, в свою очередь, осторожно взял её за ногу и ощупал голеностопный сустав. Риса поморщилась, когда его пальцы нажали на повреждённое место, но не шевельнулась.

— У вас вывих, — сообщил мужчина негромким, спокойным голосом. — Нужно обязательно приложить холод и перетянуть ногу эластичным бинтом.

— Вы врач? — непонятно почему спросила Риса.

Бадди попытался завладеть вниманием хозяина, но тот настойчиво оттолкнул его в сторону.

— Да, я ортопед, — улыбнулся он. — Некоторое время вам будет очень неприятно, даже больно наступать на эту ногу. Поэтому как врач хочу сказать, что вам просто необходима пара выходных дней.

Риса отчаянно замотала головой:

— Я вам очень благодарна за помощь, но я не в том положении, чтобы брать выходные.

— А по-моему, сейчас вы как раз в этом положении. — Герр Сохо встал и помог Рисе подняться. — Учитывая, чем вы здесь занимаетесь… Попробуйте наступить на эту ногу.

— А вы что, знаете? — Риса поморщилась от боли.

— Фройляйн, зарплата рабочему персоналу идёт из моего кармана, — заметил мужчина. — Поэтому я просто обязан знать всех, кто работает на нашу семью. Сегодня вот встретился с вами лично, — его голос дрогнул. — Нужно раздобыть для вас холодный компресс, и чем быстрее, тем лучше. Идти сможете? А если с опорой?

— На что же мне опереться? — растерялась Риса.

— На что? — пришёл черёд мужчины удивляться. — Да вот хотя бы на меня, если вы, конечно, ничего против не имеете.

Риса покраснела. Пытаясь согнать краску с лица, она не заметила, как герр Сохо оглядывал её задумчивым взглядом, словно вспоминая что-то.

— А куда же мне деть бельё? — Риса наконец справилась с волнением. — Если ваша супруга узнает, что оно не выглажено…

Мужчина тут же подхватил корзину, осмотрелся по сторонам. Наткнувшись взглядом на дверь в кладовую, герр Сохо быстрым шагом пересёк гостиную, ногой открыл дверь и спрятал за ней вещи.

— Она не узнает, — улыбнулся он, закрывая за собой дверь, — если вы сами ей не скажете.

Осторожно поддерживая Рису за талию, герр Сохо повёл её в сторону кухни. Девушка хромала, и каждый шаг отзывался тупой болью, пульсирующей до самого колена. Хозяин оказался прав: с такими ощущениями в ноге она вряд ли сможет достаточно быстро бегать по поручениям хозяйки и близнецов.

В кухне царил полумрак, горел лишь светильник над рабочей зоной. Кёртис в это время только заступал на вечернюю службу: герр Сохо ужинал позже всех в доме.

Когда Риса в сопровождении хозяина переступила порог кухни, Кёртис полировал столовые приборы. Увидев, кто решил заглянуть к нему, молодой человек присвистнул:

— Надо же, патрон, я и не ожидал, что вы так быстро подружитесь!

— Ради бога, — поморщился герр Сохо, — перестань, наконец, называть меня патроном.

— Я шучу, шеф, — Кёртис отложил в сторону полотенце и, облокотившись о столешницу, с хитрым прищуром в глазах обратился к Рисе: — Чем тебя сегодня порадовали близнецы?

— Это не они, — пробормотала Риса, — я сама упала.

— У тебя же наверняка имеется лёд в твоём царстве сковородок и кастрюль, — герр Сохо помог девушке сесть. — Насыпь горсть в пищевой пакет и оберни полотенцем.

— Вы не поверите, но у меня и медицинский лёд есть, шеф.

— Давай уже хоть что-нибудь, — отмахнулся от него хозяин, — нужно снять отёк.

Мужчина старался равномерно распределить холод по опухлости. Он полностью сосредоточился на травме Рисы, и в его глазах время от времени мелькали зелёные всполохи. Это не было похоже на заботу о ребёнке и не выглядело как интимная заинтересованность женщиной. С одной стороны, герр Сохо словно любовался нежно-молочными переливами кожи своей подчинённой, игрой блеска на мерцающей в свете лампы дневного света аккуратной голени. С другой стороны, мужчина будто был погружён в воспоминания, навеянные таким же юным созданием, что и Риса.

Риса же, в свою очередь, внимательно следила за действиями врача, как ребёнок, напуганный процедурой.

— А ходить-то ты сможешь? — участливо спросил Кёртис.

— Сможет, — ответил за неё хозяин, — только это нежелательно. Чем сильнее будет нагрузка на ногу, тем сильнее будет отёчность, и тем длиннее станет срок полного восстановления. Возьмёте паузу на два-три дня.

— Ваша жена будет не в восторге, — заметила Риса.

— Она будет в ещё большем не восторге, когда узнает, сколько денег ей придётся выложить за услуги адвоката и профессионального врача, если вы решите подать судебный иск за принуждение к работе с травмой.

Только теперь герр Сохо взглянул в глаза Рисе.

— Я вижу, вы познакомились с характером моей супруги. Я прошу прощения, что вам пришлось столкнуться с этой её стороной.

— Вы-то причём?

— Ну как же. Мы семья, а значит, вместе несём ответственность перед персоналом за проступки. Не принимайте близко к сердцу, — посоветовал герр Сохо. — Некоторые люди просто слишком большое внимание уделяют своему положению в обществе.

— Цвет кожи не оправдывает такое отношение к окружающим.

— Совершенно с вами согласен. И мне, честно говоря, неприятно оттого, что, — мужчина замялся, — девочка это понимает, а взрослая женщина — нет.

Он так виновато смотрел на Рису, что девушка не сдержала улыбки.

— Ну вот, — просиял герр Сохо, — вы и улыбаться умеете. Только бы ещё не так грустно.

— Я всё время задаюсь вопросом, умеет ли она вообще улыбаться весело, — Кёртис хмыкнул и повернулся к Рисе. — Видишь? В этой семье всё же есть и нормальные люди.

— Я бы предпочёл, — сказал с нажимом герр Сохо, — чтобы меня называли «не таким», — в его голосе прозвучала нотка разочарования. — В конце концов, ни моя жена, ни дети не виноваты в том, что они такие, какие есть.

— Деньги портят людей, — заметил Кёртис.

— Как и недостаток внимания. Порой я даже думаю, что две эти вещи равносильны друг другу в своём объёме разрушения, — пожал плечами хозяин.

Кёртис достал из бара бутылку «обезьяны»³ и плеснул в рюмку. Шеф благодарно кивнул.

— Ведь этим двум вещам моя семья обязана именно мне, — продолжил он. — Пока я старался заработать всё состояние мира, чтобы дорогие мне люди ни в чём не нуждались, они были предоставлены сами себе, как сорняки. Жена подсела на финансовый наркотик, дети выросли эгоистами, не способными полюбить не то что окружающих — своих родителей. И за всё это вина лежит лишь на мне.

Герр Сохо выдохнул и залпом проглотил содержимое рюмки. Затем хриплым голосом спросил:

— Кёртис, там в аптечке есть эластичный бинт?

— Не знаю, сейчас посмотрю.

— Давай его сюда, нужно перетянуть…

— Как всё в мире завязано на такой никчёмной вещи, как деньги, — едва слышно, словно размышляя, сказала Риса.

Мужчины перевели на неё удивлённые взгляды. Риса сидела на стуле, уперев руки в края сиденья. Сиреневые волосы, волной спадающие с её плеч, закрывали лицо.

— Простите? — нарушил молчание хозяин.

— Вы только и говорите о деньгах, — голос Рисы дрогнул. — Лишь бы только кошелёк был набит, а дальше всё само разрешится.

— Ну, таковы уж законы этого мира, — Кёртис снова наполнил рюмку шефа. — Здесь всё продаётся, и всё покупается. Это капитализм, деньги тут — главная ценность.

— А как же другие ценности? — Риса как-то жалобно глянула на него. — Простые общечеловеческие? Взять хотя бы то же внимание к близким. Это что, значения не имеет?

— Простые ценности, к сожалению, обесцениваются, — признал герр Сохо. — И чем быстрее, тем сложнее они становятся. Вот люди и пытаются решить всё с помощью денег…

— Эта дрянь ничего не решает, а только портит, вызывает абсолютную зависимость. «Всё состояние мира», «финансовый наркотик»… Да вы ведь тоже на него подсели!

— Точно так же, как и ты, — ответил Кёртис.

Выражение лица Рисы заставило молодого человека виновато сжать губы.

— Мне они нужны для цели.

— Но всё-таки нужны, — мягко заметил Кёртис. — И ради них тебе приходится унижаться так, как, скорее всего, никогда в своей жизни не приходилось.

— Могла бы обойтись без них, ни за что не стала бы унижаться, — огрызнулась Риса. — Добровольно терпеть оскорбления, чтобы получить бумажки, которые тут же отдашь за какую-то бесполезную и бессмысленную вещь? Только потому, что кто-то сказал, что так нужно и так правильно? И потому, чтобы не отставать от других и не падать в их глазах?

— Ну, ты уже загнула. — Кёртис вздохнул. — Это уже за уши притянуто, как думаешь, шеф?

Герр Сохо слушал молча, а когда гнев Рисы выплеснулся в короткую тираду, задумчиво произнёс:

— Да нет, она права.

— Чего?

— Вы всё правильно сказали, — кивнул Рисе герр Сохо. — Человек сам себе понастроил рамки и сам себя в них же и загнал. Деньгами, благами цивилизации, эталонами и примерами… Человек добровольно превратил себя в раба Системы, сотворённой им самим.

Самое время открыть людям глаза на происходящее, — продолжал хозяин. — В принципе, многие понимают, что происходит, но всё та же Система не позволяет им даже рта раскрыть. Никто не решается даже просто высказываться по этому поводу. То ли мы настолько привыкли подчиняться, то ли, — мужчина снова приложился к рюмке, — мы настолько трусы.

Кёртис налил хозяину ещё джина, достал вторую рюмку и плеснул себе.

— Хорошо сказано, шеф. Ты будешь? — спросил он Рису.

Девушка покачала головой.

— Это правильно. Хотя джин, сказать по чести, отменный… Давай, шеф, за храбрость.

— За храбрость, — вторил герр Сохо.

— Что тогда будешь? — снова повернулся к девушке Кёртис. — Хочешь колы?

— А есть имбирный эль?

— Жемчужинка, — снисходительно улыбнулся молодой человек, — в этом доме можно найти даже копи лювак, не говоря уже об эле. Не хочешь, кстати, попробовать? Или есть ещё икра белуги, не желаешь?

— А действительно, — герр Сохо оживился. — Кёртис, сообрази-ка нам всем чего-нибудь, очень уж есть хочется.

— Так всё уже давно ждёт, шеф! — Юноша с глухим стуком поставил рюмку на стол. — Пойдём, Жемчужинка! Подожди, я тебе помогу…

— Почему Жемчужинка?

— Посмотри на её кожу! Она же жемчужная! Видел где-нибудь такое, а, шеф?

Они просидели за столом часа два, разговаривая на разные темы. Риса попробовала деликатесы, которых никогда бы не попробовала в своей жизни: буррату, розовую хариссу, кобе, чёрную икру… Голова её шла кругом от обилия и разнообразия вкусов, о существовании которых она до сего момента даже понятия не имела.

Мужчины почти допили бутылку джина, их разговор постепенно близился к логическому завершению: герр Сохо в полудрёме завершал рассказ о том, как он проходил врачебную практику в Йоханнесбурге, Кёртис слушал его с лисьим, лукавым выражением лица. Риса тоже клевала носом. Боль хоть и беспокоила её, но стала тише.

— Господа, — наконец произнёс хозяин, — я очень рад, что мне выпала возможность пообщаться с вами. И всё благодаря прекрасной даме, которая пополнила ряды обитателей этого дома.

— Рада стараться, — улыбнулась Риса, не открывая глаз. — В следующий раз я сломаю руку, чтобы мы смогли повторить наш вечер.

— Об этом не может быть и речи! — возразил герр Сохо. — В следующий раз обойдёмся без жертв. Хотя и нужно воздать честь Его Величеству Случаю. Что скажешь? — обратился он к Кёртису, который разливал остатки спиртного по рюмкам.

— Совершенно согласен, шеф, — кивнул он. — Давай, Жемчужинка, будь здорова!

Кёртис вызвался проводить Рису, и хозяин, отдав им честь, удалился на покой.

— Не забудьте, что в вашем распоряжении как минимум три дня, — сообщил он девушке на прощание.

И сейчас она шла по коридору, прихрамывая, в предвкушении, как завтра наконец-то поспит подольше. Молодой человек, шедший рядом и державший Рису под локоть, украдкой бросал на неё заинтересованные взгляды.

— Ты уже писала на форум? — спросил он.

— А? — Риса не сразу поняла, о чём речь. — Ах, это… нет, пока не было времени. В течение дня нет возможности, а когда такая появляется, то из головы вылетает.

Кёртис понятливо кивнул. Через некоторое время снова заговорил:

— Может быть, мне помочь тебе с деньгами? Одолжу сколько нужно, а отдашь как сможешь. Ну, чтобы всё пошло быстрее…

Риса остановилась.

— Спасибо за предложение, — проговорила она. — Если будет необходимость, я им воспользуюсь.

— Ты что, не хочешь продолжить поиски как можно скорее? — удивился Кёртис.

— Конечно, хочу. Но, честно говоря, я не привыкла брать взаймы. Нет, правда спасибо. Это очень великодушно с твоей стороны.

Кёртис широко улыбнулся и поспешил увести разговор в другое русло:

— Как тебе наш шеф?

— По-моему, он прекрасный человек, — ответила Риса. — Правда, он глубоко несчастен.

— Прямо-таки глубоко, — усомнился Кёртис.

— Ты бы стал рассказывать своим подчинённым о проблемах в семейной жизни? — Риса посмотрела на него. — Я бы тоже. У него, скорее всего, даже нет близких людей, на чьё плечо он бы мог опереться.

— Думаю, в его жизни всё же есть один такой человек. И кое-кто ему напомнил об этом человеке. Не видела, как он на тебя смотрел? — Кёртис ухмыльнулся. — Видимо, память об этом человеке слишком сильна, да ещё и ты вызвала воспоминания. Хотя, — продолжил он после небольшой паузы, — ты способна вызывать не только воспоминания.

Не успела Риса даже испугаться, как Кёртис прижал её к стене. Он был выше почти на целую голову, так что она смотрела на него снизу вверх. Впервые за время их знакомства она заметила, что его бровь была рассечена тонкой полоской шрама.

— Ну, что думаешь? — Кёртис наклонился к Рисе.

Он стоял так близко, что она смогла разглядеть своё отражение в его глазах. При желании даже можно было сосчитать все веснушки на его лице.

— М-мечтают ли андроиды об электроовцах? — чуть запнулась она.

Кёртис замер, смотря на неё как на умалишённую. Рот его приоткрылся в удивлении, он даже чуть подался назад.

— Что?

— Это книга такая, — ответила Риса, глядя ему в глаза. — Но я не о ней думаю, а о самом вопросе. Если мы, засыпая, считаем овец, то считают ли их во сне андроиды? Я… я не знаю, почему я сейчас об этом подумала… Наверное, я уже сама засыпаю…

Кёртис отступил от неё на пару шагов. Уголки его губ поползли вверх, и уже через мгновение он разразился смехом. Риса с облегчением выдохнула.

— Да уж, — отсмеявшись, сказал Кёртис, — ты умеешь говорить «нет». Прости, если напугал тебя, — он потрепал Рису по голове. — Сама понимаешь, джин был отменный. Ладно, не буду больше навязывать тебе своё выпившее общество. Дойдёшь сама?

— Дойду, — улыбнулась Риса.

— Тогда спокойной ночи, — Кёртис повернулся к ней спиной, и девушка увидела на его затылке татуировку. — Сообщи мне, как надумаешь.

— В смысле?

— В смысле нуждаются ли вообще андроиды во сне! — молодой человек махнул на прощание рукой. — Доброй ночи!

***

Выходные хорошими, а тем более спокойными не выдались. Клокочущая от гнева хозяйка подняла Рису ни свет ни заря. Сначала она хотела отправить Рису на осмотр к врачу с целью выявить, не симулирует ли та. Затем всё же передумала, вспомнив, что осмотр проводил супруг, а усомниться в поставленном им диагноз означало поставить под вопрос его авторитет в глазах подчинённой.

В итоге фрау Сохо, хоть и сняла на пару дней обязанность следить за близнецами, поручила Рисе выполнить массу других вещей, таких как стирка, глажка и выполнение домашних заданий. «Для этого бегать не нужно, да и руки же у тебя, в конце концов, целы».

В голове Рисы никак не укладывалось, как такой человек, как герр Сохо, мог взять в жены подобное создание. Создание же в отместку за «прогулы», едва закончился больничный, завалило девушку двойной порцией работ.

Теперь Риса с тоской смотрела в календарь, отсчитывая дни до конца октября. По истечении четырёх недель она должна была получить зарплату, и сейчас с нетерпением ожидала, как соберёт все свои вещи и помашет ручкой близнецам и их мамаше.

Постепенно приближался День Всех Святых. В канун праздника хозяйка позвала к себе Рису и, не отрываясь от экрана новенького «яблока», сообщила:

— Сегодня Хэллоуин, и дети пойдут выпрашивать сладости.

— Хорошо.

— Они обойдут весь район, пройдут все дома, и в каждом доме получат сласти и подарки.

— Хорошо.

— Твоя задача — следить за тем, чтобы они не покинули территорию нашего квартала. Не отходи от них ни на шаг, никуда не отпускай. С друзьями ли, знакомыми — везде по пятам.

«Это уже не очень хорошо», — едва слышно вздохнула Риса.

— Сегодня обещают неспокойный вечер, — медленно проговорила фрау Сохо, внимательно рассматривая что-то на экране. — Ты всё поняла?

— Да.

— Точно?

Только теперь хозяйка подняла взгляд на Рису.

— Я могу идти?

— Иди, — нарочито спокойно разрешила госпожа Сохо.

Риса покинула гостиную, чувствуя, как хозяйка сверлила её спину взглядом. «Спокойно, родная. Что нас не убивает, делает нас сильнее».

Вечером Риса вывела на улицу детей в одинаковых деловых пиджаках, с зализанными набок волосами и чемоданчиками под мышками. Хотя девушка за всю свою жизнь толком не принимала участия в развлечениях в канун Дня всех святых, что-то подсказывало ей, что обычно дети наряжаются немного по-другому.

На город опускалась тьма, и повсюду уже горели фонари. Близнецы вели себя на удивление спокойно, и даже позволили няне взять их за руки. Риса то и дело бросала на них недоверчивые взгляды, ожидая, что брат с сестрой выкинут что-то.

В первом же доме женщина с бигуди, едва завидев их на пороге, наигранно воскликнула:

— Ой, поглядите! Да это же близнецы Сохо! Вас даже не отличить друг от друга!

— Мы как папа, — сообщили хором дети и протянули открытые чемоданчики. — Сладость или гадость?

Так они шли от дома к дому. Везде детьми восхищались, их засыпали конфетами, шоколадными яйцами, лакричными леденцами и маленькими игрушками. Вероятно, семья Сохо была самая богатая в этом районе и пользовалась если не искренним уважением, то, по крайней мере, преклонением перед её состоянием. Обидеть в этом случае детей богатеев было подобным изгнанию из общества.

По улице шли и другие дети с родителями. Вот два мальчика в костюмах супергероев тянули отца за полы плаща. Там старший брат — вампир — вёл за руку младшую сестру — ведьму. А мимо Рисы прошли девочка в костюме единорога и её мама в образе феи. «Наверное, и я когда-то так же ходила с моей мамой», — с тоской подумала Риса.

Что она помнила о своих родителях? Абсолютно ничего. Она оказалась в приюте тринадцать лет назад. Врачи говорили, что амнезия возникла из-за удара по голове тупым предметом. Что это был за предмет и кто её им ударил, ответить никто не мог. При Рисе в тот день нашли только семейную фотографию и белые чётки, которые её папа, наверное, использовал для молитв.

— Эй, нянька.

— Что такое? — Риса наклонилась к Эстель, стараясь улыбаться как можно искреннее.

— Макс куда-то пропал.

Рису как током ударило. Она принялась осматриваться по сторонам, но мальчик как сквозь землю провалился. Риса ругала себя на чём свет стоит. Стоило задуматься всего на минуту, и на тебе!

— Пойдём, нужно отыскать Макса, — Риса потянула Эстель за руку, но девочка упёрлась.

— Я не пойду, — капризно заявила она. — У меня ножки устали.

Сколько бы Риса ни уговаривала, Эстель не соглашалась искать брата. А когда няня попыталась взять её на руки, принялась вырываться как скользкая рыба. «Именно сегодня живи без гнева», проговорила про себя Риса, стараясь дышать как можно спокойнее.

— Тогда постой, пожалуйста, здесь, — попросила она Эстель. — Я мигом.

В ответ девочка лишь пожала плечами и послушно села на скамью.

Риса заглядывала в каждый двор, за каждый мусорный бак. Она подбегала к прохожим, спрашивая, видели ли они мальчика. Даже выбежала на улицу, которая относилась уже к другому району, но все поиски были напрасны. Риса дрожала от напряжения. Что она скажет хозяйке? Фрау Сохо не будет разбираться, кто виноват. Она сразу вызовет полицию, и Риса проведёт остаток своих дней в тюрьме. Но разве был иной выбор?

Риса вернулась на то место, где оставила Эстель. Но на скамье девочки не оказалось.

«Чёрт. Чёрт!» Сердце Рисы бешено колотилось, а дыхание то и дело прерывалось, пока она бежала к дому семьи Сохо. «Ох и в историю я влипла!»

Тут её ждал неприятный сюрприз: на пороге стояла хозяйка, а из-за её спины выглядывали дети.

— И что же я вижу? — прошипела госпожа Сохо, испепеляя Рису взглядом. — Кажется, я чётко сказала тебе: следить за детьми! А если бы они попали в переплёт? А если бы с ними что-то случилось?

— Я следила в оба глаза, правда, — призналась Риса, задыхаясь, — но отвлеклась буквально на одно мгновение…

— Она стояла там минут пять и куда-то пялилась, — заканючил мальчик, — вот мне и надоело ждать, и я пошёл дальше.

— А я осталась, чтобы сказать ей, что Максимилиан ушёл, — добавила таким же тоном девочка. — А она бросила меня и убежала.

— Но… — опешила Риса, — это вовсе не так было!…

— Цыц! — велела хозяйка. — Я слушаю детей! Продолжайте, дорогие! — нежным голосом обратилась она к детям.

— А потом я вернулся, нашёл Эстель одну, и мы пошли домой, — продолжил Макс. — Мы думали, что нянька уже здесь, но она нас бросила…

— И нам было так страшно! — захныкала Эстель.

— Ах вы мои бедняжки! — всплеснула руками хозяйка и гневно посмотрела на Рису. — А если бы их украли? А если бы они заблудились?

— Кому они нужны? — проворчала Риса.

— Что ты там бормочешь? Говори громче!

— Она надоела нам, мама, — скучающе заявила Эстель.

— Она ничего не делает, а только нас заставляет, — вторил Максимилиан.

— Это неправда! — разозлилась Риса. — Я делаю всё, что вы мне велите! Выполняю каждое ваше дурацкое требование!

— Замолчи, хамка! — прорычала хозяйка.

— А сами-то вы кто?! — не выдержала Риса. — Пускай я не из высшего света, а всего-навсего прислуга, но это не даёт вам права так со мной разговаривать! Я свою работу честно выполняю, делаю всё, чего ни захотят ваши избалованные дети! И я не заслуживаю к себе такого отношения!

Повисла тишина. Дети продолжали безразлично смотреть на Рису, хозяйка раскрыла рот и хлопала глазами. Риса видела, как на её лицо надвигается буря ярости.

— Вот, значит, как ты, птичка, запела? — прошипела она. — Тогда вон из моего дома! Пошла прочь!

— С удовольствием! — ответила Риса. — Вот получу свои деньги и уйду!

— Какие ещё деньги? — нахмурилась госпожа Сохо.

— Честно заработанные, за четыре недели!

— Ну, тут уж извини! Денег ты никаких не получишь!

— Это почему? — возмутилась Риса. — Я отработала четыре недели! Заплатите мне за них!

— Ну уж нет, милочка, — хмыкнула хозяйка. — Видишь ли, я сразу сказала тебе, когда ты появилась в моём доме: буду платить семьсот за месяц. А за вычетом твоего больничного не хватает трёх дней. Так что…

— Но ведь это нечестно! — вскрикнула Риса.

— Честно, нечестно, я с тобой договора не составляла, поэтому нечего мне рассказывать, что честно, а что нет! — госпожа Сохо скрестила руки на груди, всем своим видом выражая триумф.

Риса была так потрясена, что и пошевелиться не могла. А в следующую секунду она нахмурилась.

— Merde, — скрипнула зубами. — Чёрт с вами. Где мои вещи?

— Эти? — госпожа Сохо вытащила из-за двери рюкзак и кинула его Рисе. — Забирай на здоровье.

«Заранее приготовила», отметила про себя Риса, а вслух сказала дрожащим от гнева голосом:

— Всего вам хорошего. Вам эти тридцать сребреников нужнее, чем мне.

Хозяйка хотела было ответить, но внезапно дети завопили от страха. Да и сама женщина вскрикнула и закрыла собой детей. Риса повернулась туда, куда указывали близнецы, и глаза её расширились от увиденного.

По улице плавно двигалась процессия, состоящая из скелетов, зелёных и оранжевых огней, голов, парящих на крыльях и вращающих выпученными глазами, скрюченных голых людей с головами мотыльков — каких только тварей там не было! Вся эта честная компания издавала вопли, улюлюканья и душераздирающие стоны.

Страшнее всех был всадник на чёрном жеребце. Он на полном скаку врывался в толпу, разбрасывая окружающих существ со звуком, что издают кегли при встрече с шаром для боулинга. Бедолаги разлетались в разные стороны с визгом запущенного в небо фейерверка, а потом медленно вставали в строй, замыкая шествие.

Риса хотела посмотреть в конец толпы, но той конца-края видно не было. Повсюду испуганные родители прижимали к себе детей, а те вопили от радости, хохотали и показывали пальцами на жуткую колонну из призрачных фигур. «Надо же, — подумала Риса, — какие реалистичные аниматроники».

Мимо неё с визгом пробежал большой толстый тануки в азиатской шапочке. В его лапах был длинный прут, на конце которого покачивалось конусообразное ведро. В ведре, держа перед собой нотные тетради, сидели древесные лягушки и пели хором. Риса отскочила в сторону, пропуская тануки, и пушистое создание, обернувшись, почтительно кивнуло. Одна из лягушек вывела басом ноту ля в мажоре. Риса проводила его ошарашенным взглядом.

— Это не роботы, — пробормотала она, — это живые существа.

На смену енотовидной собаке пришла толпа других жутковатых существ. Чёрное косматое создание ростом под два метра, с собачьим черепом вместо головы, прошло через толпу зевак, распихивая их в стороны. Люди завизжали и бросились врассыпную.

Следом за громадиной шло… нет, бежало? — сложно было сказать, но создание это двигалось со скоростью олимпийского бегуна. Представляло оно собой косматую голову льва, окружённую пятью козлиными ногами. Конечности вращались, словно диск циркулярной пилы, и тварь катилась по улице, издавая отвратительные звуки.

— Матерь Божья, — Риса проводила его взглядом, чувствуя, как нарастает желание бежать. — Это что ещё такое?

— Это Буер, — раздался приглушённый голос.

Риса оглянулась. Слева от неё стоял человек в кожаной куртке. На голове у него был мотошлем с кошачьими ушами. Он, скрестив руки на груди, смотрел вслед жуткому созданию.

— Простите? — переспросила Риса.

— Вот это, — человек, по голосу мужчина, указал на удаляющееся существо, которое уже не бежало — прыгало, как резиновый мяч, — дух Буер, великий полководец ада, командир пятидесяти легионов демонов. Его призывают те, кто хочет научиться искусству врачевания травами. А ещё он помогает справиться с душевными расстройствами.

— Неужели? — нервно усмехнулась Риса: вряд ли такое чудо помогало исцелить психозы, скорее усугубить.

— Ну, по крайней мере, так стоит в «Гоетии⁴», — пожал плечами собеседник. — М-да, жутко выглядит, как ни крути. Матчасть — это, конечно, хорошо, но некоторые вещи всё же не для детей, — задумчиво проговорил он. — Ну да ладно. В конце концов, не боги горшки обжигали.

Что такое «гоетия», Риса не знала. Да и спрашивать желания не было: пока мужчина говорил, сзади послышались тяжёлые шаги, и кто-то выдохнул так, что волосы Рисы всколыхнулись. Сердце застучало, казалось, где-то в горле, и девушка почувствовала, как спина взмокла от холодного пота.

— Что ж, — человек в мотошлеме задрал рукав куртки и посмотрел на часы, — представление затянулось. Пора бы закругляться с этим спектаклем по Данте, вы так не считаете?

Он повернулся к Рисе, ожидая её реакции. Лица его не было видно под визором шлема, но девушка чувствовала, как он буравил её глазами.

— Считаю, — прохрипела она: горло сдавило от страха.

— Вот и отлично, — кивнул собеседник.

В этот же миг кто-то стоящий за спиной ткнул пальцем в её затылок. Рисе показалось, что по телу прокатился электрический импульс, заставляя возбудиться все нервные окончания: она никогда бы не подумала, что в ней их столько. Всё будто свело судорогой, и Риса дёрнулась в конвульсии. Но уже через секунду боль прошла, а вместе с ней и ощущение своего туловища. На мгновение Риса мгновение сравнила себя с роботом, система которого была перегружена высоким напряжением сети.

Парализованная, девушка успела заметить, как возле человека в шлеме мелькнула большая массивная тень, а затем её сознание медленно отключилось. «Какая нелепая смерть. И даже Буер сейчас не поможет», — подумала она и провалилась в темноту.

Примечания

3

Имеется в виду Monkey 47, джин, изготавливаемый в Шварцвальде.

4

Гоэтия — гримуар, представляющий собой список имён и описаний демонов, которых сумел подчинить царь Соломон.