Роковая грань

Анастасия Эльберг (2024)

Пять нераскрытых убийств, объединенных лишь одной уликой — фальшивыми бриллиантами. Они занимают мысли детектива Стефано Гальярди вот уже несколько месяцев, и законные методы себя исчерпали. Полицейский обращается за помощью к Марио Верроне, талантливому исследователю, о работодателе которого ходит дурная слава. На просьбу детектива он отвечает согласием, хотя не скрывает, что преследует свой интерес. Загадка фальшивых бриллиантов будет разгадана, но даже у фальшивых камней есть роковая грань.

Глава первая. Вы даете мне шанс?

Примерно за месяц до событий, описанных в прологе

25 мая

Рим, Италия

— Еда тут — пальчики оближешь, вино восхитительное. А эти смуглокожие красавчики… Ты не оставишь меня им на растерзание? Как-нибудь обязательно приедем сюда на выходные.

— Не знаю, что и сказать, Туни. Дел по горло.

— Ты успела обзавестись работой или стайкой надоедливых ребятишек?

Пьетра рассеянно теребила витой телефонный провод.

— Отец не готов отпустить меня в Штаты.

— Твой отец деспот! Сегодня тебе исполнилось двадцать, и ты можешь самостоятельно решать, куда ехать и что делать. Так и передай ему, и пусть уже прочистит голову.

— Ты говоришь о моем отце, Фортуна.

— Ах, прости. С единственной дочерью дона Бертони так не разговаривают.

— Ты права во всем, — смягчилась Пьетра. — Но это ничего не изменит. Он продолжит думать и поступать так, как раньше. Ты знаешь папу. Ему всюду мерещатся враги. Наверное, я тебя заболтала.

— Я была обязана позвонить и поздравить тебя, уж коли этот проклятый полет свалился на мою голову в последний момент! Целую в обе щечки. Я не попала на твой день рождения, но подарок привезу. Ты примешься визжать от восторга, когда его увидишь, а потом упадешь в обморок от счастья!

В трубке послышались короткие гудки, и Пьетра вернула ее на рычаг. Она подошла к окну и с тоской посмотрела на толпу гостей, веселившихся в саду виллы отца. Разодеты так, словно явились на самый важный на свете прием… хотя для некоторых из них сегодняшний вечер и вправду был поводом для праздника. Как-никак, двадцатилетие дочери Джулиано Бертони.

Свои дни рождения Пьетра ненавидела. Каждый год ей приходилось терпеть эту муку: принимать поздравления, знакомиться с десятками новых людей и делать вид, что тот или иной подарок пришелся по сердцу. Но обижать отца она не хотела. В его жизни так мало счастливых минут. Особенно после того, как умерла мама.

Официанты вернулись на кухню для того, чтобы пополнить подносы едой и взять очередную порцию вина, шампанского и пунша. Пьетра решила, что пробыла в одиночестве слишком долго, скоро ее хватятся, и придется объясняться с отцом. Сделав глубокий вдох, она подхватила полы длинного платья из лавандового шифона и вышла в сад через настежь распахнутые по случаю торжества и жаркой погоды створки венецианского окна.

Подруги, которых она пригласила из вежливости — и которые ее подругами не являлись, но всем было удобно верить в обратное — пили вино и смеялись в компании молодых людей. Пьетра знала только одного из них. Фабио. Не так давно отметил восемнадцатилетие, скромный и наивный, с добрыми доверчивыми глазами. Вот-вот поступит на медицинский факультет. Один из восьми детей сицилийца, давнего друга отца. Девушкам внимание Фабио нравилось, и он отвечал им взаимностью. Природная застенчивость довела его до дурной привычки пить больше, чем следовало. Кажется, сегодня трезвым Пьетра юношу не видела.

— Я тебя всюду ищу, — раздался из-за спины недовольный голос отца. — Уж не прячешься ли ты от гостей?

— Извини, папа. Звонила Фортуна, пришлось удалиться.

— Хочу тебя познакомить кое с кем. Этот синьор после долгих скитаний наконец-то осел в Риме. Марио Верроне, мой помощник.

Первым делом Пьетра обратила внимание на волосы синьора Верроне. Иссиня-черные кудри. Слишком длинные, до плеч, насмешка над современной модой. И распущенные — насмешка над негласными правилами: длинноволосые мужчины, появляясь в доме отца, такого себе не позволяли. «Хам», — прозвучал в голове Пьетры голос женщины, которая разменяла не только двадцатый, но уже тридцатый десяток и была достаточно мудра и цинична для того, чтобы позволять себе категоричные суждения подобного толка. Ростом ниже отца, синьор Верроне был хорошо сложен и держался нагловато, как свойственно невысоким людям. Девушка поймала взгляд его глаз — светлых, серо-голубых — и увидела в их глубине что-то, что заставило ее замереть, затаив дыхание.

Синьор Верроне улыбался, перебирая в пальцах бокал с вином. И Пьетра позволила себе то, чего добропорядочным христианкам делать не стоит: посмотрела на его губы. Аккуратные, почти женственные. Она мучительно покраснела.

— Кажется, я смутил вашу дочь.

Пьетра отметила, что он не называет отца доном, но и имени тоже не употребляет. Еще одна наглость в копилку нового знакомого.

— Я знаю, как твое появление действует на дам. Знакомься, это Пьетра.

— Мое почтение, синьорина. Вы намного красивее, чем мне представлялось.

Синьор Верроне легко пожал Пьетре руку, а потом приложил свои пальцы к губам и поцеловал.

— Поздравляю вас, — продолжил он. — К сожалению, я приехал в Рим в спешке и не успел купить подарок. Но завтра я решу этот вопрос.

— Мое почтение, синьор Верроне. — Девушка посмотрела на отца. — Папа, у тебя новый… консильери?

Дон Бертони улыбнулся и положил руку Марио на плечо.

— Синьор Тото устраивает меня в качестве консильери, замену я ему не ищу — да и вряд ли у меня получится найти кого-то подходящего.

— У меня недостаточно знаний для такого важного поста, — заговорил синьор Верроне. — Я — скромный помощник.

— Скромный помощник, без которого я как без рук, — уточнил отец.

Пьетра переводила взгляд с одного мужчины на другого и чувствовала, что от нее ускользает важная истина. На ее памяти отец еще ни разу не говорил о ком бы то ни было в таком тоне. И уж точно не знакомил ее со своими помощниками лично. Синьора Тото, адвоката Сальватора Конте, она знала, он был юристом семьи. Но остальные?.. Нет. Отец слишком хорошо понимал, как она относится к его работе.

И работа не заставила себя ждать.

— Синьор Бертони, прошу прощения. — Высокий мужчина во фраке подошел к отцу, кивнул Марио и улыбнулся Пьетре. — Синьор Капито ждет.

Отец поморщился, как от зубной боли.

— Что на этот раз?

— На телефоне. Просит вас подойти.

— Я займусь, — подал голос Марио. — Вчера он весь день надоедал мне своими глупостями, и я не позволю, чтобы он испортил вам праздник.

Мужчина во фраке покачал головой.

— Прости, но он хочет говорить только с доном.

— Небеса и святая Мария, — простонал отец. — Марио, развлеки даму.

Синьор Верроне проводил взглядом уходящих мужчин и посмотрел на Пьетру.

— Что вам принести? Шампанское, вино или пунш?

— Вино.

— Вино сегодня превосходное. Юноша, — подозвал он официанта, — вина синьорине.

Пьетра взяла бокал и сделала глоток.

— Я могу называть вас по имени? — вкрадчиво осведомился новый знакомый.

— Конечно, синьор Верроне.

— Марио.

— Марио, — повторила. — Вы родились во Флоренции?

Он поднял бокал.

— Ваше здоровье. Да, во Флоренции. Как вы узнали?

— Акцент, — улыбнулась Пьетра. Обычно общество незнакомых мужчин ее настораживало, но рядом с этим человеком она чувствовала себя спокойно. — И давно вы оттуда уехали?

— Относительно. Я вдоволь поездил по Италии. Но в итоге выбрал Рим. Я люблю этот город. В нем есть что-то… — Марио пощелкал пальцами, подбирая нужное слово. — Первобытное. Мне нравится эта атмосфера. Страх, кровь, секс.

Сделав вид, что не услышала последнего слова, Пьетра снова пригубила вино.

— Как давно вы работаете на отца?

— Относительно, — повторил синьор Верроне. — Сегодня я опоздал, и мне нет прощения… — Он оглядел гостей. — А где же ваш супруг?

Щеки девушки горели огнем.

— У меня нет супруга.

— Я хотел сказать, ваш нареченный.

Рука Пьетры непроизвольно потянулась к висевшему на шее крестику.

— У меня нет нареченного.

— Я вам не верю.

— Марио, дьявол тебя побери! Это ты — или мои глаза меня обманывают?!

Внезапно появившийся из-за спины Пьетры Сантино, один из помощников отца, избавил девушку от необходимости продолжать разговор. Он приблизился к Марио, и мужчины крепко обнялись.

— Ты не был здесь с прошлой Пасхи, мерзавец!

— Пару месяцев назад я задержался в Риме на несколько дней. Между прочим, ради тебя. Но в тот вечер, который мы провели в компании синьорины Оланди, ты выпил чересчур много. Тебе отказала память.

Сантино с довольным видом потер руки. Пьетра нахмурилась, пытаясь вспомнить, кому принадлежит эта фамилия. Юная дочь двоюродного брата синьора Тото, свежая и прекрасная, как первые весенние цветы в тосканских полях.

— Беатриче, — назвал ее имя Марио. Глупое, на взгляд Пьетры, и чересчур старомодное, из его уст оно прозвучало как часть языческого заклинания. — Ты мог бы позвонить и рассказать, как у вас дела, Санни. Или хотя бы из вежливости отписаться коротким письмом.

— Ты скачешь по миру в таком темпе, что до тебя ни дописаться, ни дозвониться.

— Я стою перед тобой. Выкладывай.

Бросив смущенный взгляд на Пьетру, Сантино наклонился к уху Марио и тихо заговорил, умудряясь еще и жестикулировать. Девушку при виде этой сцены разбирал смех. Уже готовая расхохотаться, она перевела взгляд с рук Сантино, говоривших красноречивее слов, на лицо Марио. И смех застрял у нее в горле.

Что изменилось в лице синьора Верроне? Точного ответа на этот вопрос она бы не дала. Или не хотела давать, потому что в противном случае следовало бы опуститься слишком глубоко в себя и признать существование тех сторон души, о которых не следует думать даже в постели с законным супругом. На одно жуткое мгновение Марио превратился в другого человека. Его глаза вспыхнули, губы тронула обольстительная улыбка — он выглядел так, словно наконец-то добился взаимности желанной женщины. Или как тонкий знаток вин, отведавший что-то особенное. Или как любитель хорошо и со вкусом поесть, размышляющий о сытном ужине.

— Так и было, клянусь, — закончил рассказ Сантино. — А ведь она недавно была девственницей!

Марио расхохотался. Смеялся он так заразительно и громко, что пара-тройка стоявших рядом с ними девушек и молодых людей заулыбались, а почтенные пары с недовольным видом воззрились на возмутителя спокойствия. Правила приличия предписывали синьору Верроне замолчать или хотя бы смеяться тише, но он продолжал хохотать как довольный ребенок.

— Прекрати, разольешь вино, — предупредил Сантино.

Марио подошел к столу и хотел поставить бокал, но рука вздрогнула, и напиток выплеснулся на белоснежную скатерть.

— Это ты виноват, — упрекнул собеседника синьор Верроне. — Неси новый.

— Ты невыносим, — сообщил другу Сантино. — Эй! Вина синьору Верроне! Вечер только начался!

Пьетра не могла поверить своим ушам. До появления этого мужчины вечер был таким размеренным и спокойным. А теперь он пьет как моряк, только что вернувшийся из долгого плавания, хохочет во все горло, не задумываясь о том, как выглядит со стороны, смеет разговаривать с отцом так, как позволено разве что ей. Да еще и спрашивает у нее о муже. Откуда папа притащил этого недотепу? И о чем он думал, подпуская его к гостям?!

— Ваш бокал пуст, — обратился к девушке Марио. — Возьмите новый и выпейте с нами. Поднимем тост за Сантино, который обзавелся женщиной.

Глаза синьора Верроне блестели, щеки заливал румянец, несколько прядей упали на влажный лоб.

— Вы пьяны! — возмутилась Пьетра.

К своему стыду, она осознала, что сейчас он кажется ей особенно красивым.

— Простите, — с покаянным видом потупился Марио.

— Вы не студент на разгульной вечеринке, — продолжила девушка суровым тоном. — Вас пустили в приличное общество, а вы ведете себя так, словно родились на улице под Понте Веккьо!

Растерянный Сантино, успевший принести вино, не торопился вмешиваться.

— Соберите волосы и повяжите галстук нормально! Вы пришли в дом моего отца, на мой день рождения! Я не хочу видеть тут дикаря!

— Я всего лишь заставил синьорину задуматься о том, что и в ней живет дикарка. Нет ничего плохого в том, чтобы пить вино, громко смеяться и носить длинные волосы. Творец наделил нас не только душой, но и телом. Есть духовные удовольствия, а есть чувственные. Посмотрите, как осуждающе некоторые гости смотрят на ваши ноги и на ваше декольте. Бог наделил вас длинными ногами и красивой грудью для того, чтобы вы прятались под одеждой? Я любуюсь вами — и получаю удовольствие. Я вдыхаю запах ваших волос — и он мне нравится. Мне нравится звучание вашего голоса. Мне было приятно прикоснуться к вашей руке. И я не стесняюсь говорить об этом вслух. У вас тоже есть чувства. Получать удовольствие от того, что вы видите, слышите или ощущаете, не стыдно. Бросьте вызов этому обществу напыщенных святош. Посмотрите. Они завидуют мне. — Марио переложил бокал в другую руку. — Я делаю то, что хочу. А они скованы придуманными ими же приличиями.

Сантино ткнул друга локтем в бок, заставляя замолчать, но Пьетра уже повернулась к мужчинам спиной и направилась к беседке, затерянной в тихой части сада. Она была в бешенстве. Посидеть несколько минут вдали от всех и успокоиться. А потом отправиться в постель. Завтра нужно поехать к парикмахеру, купить туфли и платье. Открытие оперного сезона они с отцом не пропускали никогда.

Оказавшись в беседке, Пьетра села на каменную скамью и взяла оставленную вчера книгу — сборник средневековой итальянской поэзии. Ее до сих пор слегка потряхивало, и она сделала пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. В конце-то концов, ничего страшного не случилось. Вероятно, синьор Верроне милый молодой человек, просто выпил слишком много вина…

Не такой уж и молодой, под тридцать.

Их разделяет целая вечность.

О чем она думает, какое ей дело до того, сколько лет стотысячному помощнику отца?..

— Вот вы где.

Марио стоял на ступенях, не торопясь приближаться. Девушка подняла книгу, пытаясь воздвигнуть преграду между ними.

— Уходите, — отрубила она. — Я не хочу вас видеть.

— Я хочу попросить прощения.

— Вы хам, синьор Верроне.

— Только не говорите, что я впал в немилость, и мы перешли от имен к фамилиям.

Пьетра положила книгу на скамью.

— Я могу присесть? — поинтересовался Марио невинным тоном.

Не получив ответа, он устроился напротив девушки и положил ногу на ногу.

— Мне кажется — или вы напуганы?

— Я разочарована.

Сказав это, Пьетра поняла, что ее сердце колотится как сумасшедшее, а кровь снова приливает к щекам.

— Невыносимо думать о том, что я произвел плохое впечатление. Мне не хотелось бы заканчивать первый вечер нашего знакомства на такой ноте.

— Какое вам дело до того, на какой ноте закончится первый вечер нашего знакомства? Вряд ли вы увидите меня еще раз.

— Я буду часто бывать в доме вашего отца.

— Надеюсь, в мое отсутствие?

Пьетра поднялась, но Марио удержал ее, взяв за руку. Какие холодные у него пальцы. Да еще в такой жаркий день.

— Вы прекрасны как мадонна, — проговорил он тихо. — Признаюсь, я был удивлен, узнав, что у вас нет мужчины.

— У меня холодное сердце, — высокомерно проронила Пьетра, в очередной раз спрашивая себя, что на нее нашло, и почему она позволяет себе подобные речи. — И еще не нашлось смельчаков, решивших его растопить.

Синьор Верроне поднес руку Пьетры к губам и поцеловал. На несколько долгих секунд она замерла, зачарованная его глазами. Светлые и ясные, на лице с кожей оливкового оттенка они смотрелись странно. Она уже была готова простить ему и выпитое вино, и громкий смех, и наглые слова. Только пусть остается подольше. Она будет сидеть и смотреть на него. Изучать мельчайшие черты его лица и запоминать их. Он и вправду очень красив, ей не показалось. Классическая красота итальянских мужчин из романов, которыми она зачитывалась года три-четыре назад — и продолжает зачитываться до сих пор, пусть и тайком. Но они были пустыми, ненастоящими, мертвыми. А он живой. И стоит только протянуть руку…

— Вы даете мне шанс?

Опомнившись, Пьетра отдернула руку и отошла на несколько шагов, спустившись со ступеней. Не хватало еще, чтобы их кто-нибудь тут застал.

— Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится. Вы ведь всегда так поступаете. А я принадлежу к обществу напыщенных святош.

— Это всего лишь ваш выбор. Вы вольны его изменить.

— Вы не понимаете, о чем говорите, Марио. Вы родились в другом мире.

— Да, вы правы. Но в каком бы мире мы ни рождались, выбор прост.

Пьетра убрала за ухо выбившуюся из прически прядь.

— Расскажите мне о Беатриче, — неожиданно попросила она.

Марио поднял брови.

— Зачем?

— Я хочу знать. О чем вы говорили с Сантино?

— Вас интересуют общие детали? Или, — он выдержал паузу, — постыдные подробности?

Усилием воли девушка заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Постыдные подробности.

Марио принял более расслабленную позу и улыбнулся.

— Я обязательно поделюсь ими с вами в более подходящей обстановке.

Пьетра не сдержала обреченного вздоха, и собеседник, довольный ее реакцией, кивнул.

— Простите, но я должен идти. Уверен, мы скоро увидимся.

Девушка ограничилась ответным кивком. К глазам подступили слезы. Праздничное настроение, в котором она пребывала каких-то несколько минут назад, улетучилось, оставив после себя холодную пустоту. Она уже хотела увидеть Марио снова. Она стояла, не решаясь сделать первый шаг в направлении выхода из сада, и ее преследовала навязчивая мысль, постепенно перерастающая в желание. Сейчас она сядет рядом с ним, обнимет, с наслаждением запустит пальцы в его волосы и будет целовать, забыв обо всем.

— Я могу признаться вам кое в чем? — заговорил Марио.

— Да, конечно, — ответила Пьетра, стряхивая оцепенение.

— Ненавижу алкоголь. Я пью только по особым случаям, и только тогда, когда из вежливости нужно взять бокал. Это неприятное ощущение затуманенного рассудка… вот чего я никогда не понимал в людях. Чувства могут достигать невероятной остроты. Мы пребываем на вершине блаженства, вдохнув запах кожи любимой женщины. Плачем, слыша прекрасную музыку. Забываем обо всем, пробуя изысканную еду. Но кто-то решил, что чувства обостряются с помощью алкоголя. А табак? Это ужасно. Мы напрочь забываем о том, как мудра создавшая нас сила, и падаем с головой в придуманные другими удовольствия. Но что мы знаем об истинной глубине удовольствий, придуманных природой? — Он сложил большой и средний пальцы, оставив между ними небольшой промежуток. — Ничего. Мы бродим по миру как слепые котята, даже не подозревая, какое наслаждение таит в себе трезвость рассудка. Ни одно вино, даже самое тонкое, не сравнится с чувствами, которые можно испытать при близости с желанной женщиной.

Пьетра провела языком по губам.

— Да, наверное… вы правы.

— Вы со мной согласны? В плане мужчин.

— Наверное, вы правы, — повторила девушка смущенно. — Я не знаю. У меня еще не было мужчин.

Марио виновато улыбнулся.

— Похоже, я снова смутил вас.

— Все хорошо, — уверенно кивнула девушка. — Я вам верю. Когда-нибудь… я узнаю.

— Обязательно узнаете, если захотите. — Он посмотрел на солнце, которое почти опустилось за горизонт. — Что же, мне и правда пора. Сделайте одолжение, присмотрите за Санни. Вот кто точно способен напиться до беспамятства и подпортить вам праздник.