Действующее лицо и исполнители

Анатолий Агарков, 2023

Эта книга написана для того, чтобы все желающие смогли быстрее и проще найти в Пятиозерье свои Источник Здоровья и Депонент Желаний. Труд этот обобщает опыт автора по раскрытию тайн удивительного края. Вполне доступным языком изложены примеры превращения энергии Животворящих Сил в материальные вещи только мыслями и желанием. Автор не останавливается на достигнутом…Как вернуть молодость? Можно ли жить бесконечно? Каким образом создается собственный мир?Читайте – и книги поднимут уровень вашего сознания на новую высоту.

3

В то утро блогер Нарышкин проснулся с ощущением удачи и не сразу понял, чем это вызвано. И только после звонка из села понял — вот она!

Позвонил Алдакушев:

— Давненько не виделись! Приезжай, друг мой, тема есть.

И уже через полчаса с хлебосольной улыбкой встречал московского гостя в своей мастерской художник-оформитель Хомутининского СДК.

— Рад! Очень рад! — пожимал он ладонь Нарышкина сильной рукой.

Сергей признался:

— Опять видел участкового и прошмыгнул мимо, не приветствуя. Я, наверное несправедлив к нему. Он просто-напросто хороший работник — старательный, гордящийся своим положением в селе. А то, что ко мне цеплялся на репетиции в ДК — так ведь служба обязывает быть бдительным.

— Ты не смотри на него. Он сейчас сам людей избегает. У него насморк приключился — перекупался.

Позвал гостя:

— Пойдем на диван — посидим: у меня в мастерской краской дюже пахнет.

Пересекая фойе, приотстал и с любопытством осмотрел Серегу — залюбовался, как художник, оценивающий картину.

Подходя, сказал:

— Не пойму, чего этим бабам надо. Молодой, симпатичный, с головы до ног современный. Ты посмотри на себя со стороны — высокий рост, широкие плечи, узкие бедра, спортивная походка, каштановые волосы… Кинозвезда! Тебе в фильмах в пору сниматься! А ты до сих пор влачишь жалкое неженатое состояние…

— Эту тему хотел поведать? — Нарышкин зримо напрягся.

— Нет-нет, сиди-сиди, сейчас все объясню.

И Сергей остался сидеть на диване — ни веселый, ни грустный, ни настороженный…

Легкий ветер с юга впорхнул в раскрытое окно и зашелестел шторами. В ДК и селе было тихо, мирно и томно…

— Так что про тему, Илья Иваныч?

Алдакушев согласно кивнул:

— Сейчас расскажу.

Присел и снова весело оглядел гостя с головы до пят взглядом, в котором светились приязнь и дружба.

— Ещё раз здорово, мышка-нарышка!

— И я рад тебя видеть, старая перечница. Ну, реки, чего тебе от меня надобно.

— Мне от тебя ничего не надо. А вот я тебе хочу предложить новую тему.

— Иии..? Ну, не томи, выкладывай, упрямый и злой ослище.

— Сергей! Вот послушай меня, — наконец негромко сказал Алдакушев. — Ты думаешь, единственный кто снимал наши концерты на камеру? Да у нас специально обученный человек поставлен на это дело. И аппаратура есть соответствующая. И множество-множество запечатленных концертов, празднеств, представлений… И все это выложено в интернете на нашей странице «ВКонтакте» для открытого доступа.

— И ты молчал? — ахнул Нарышкин. — Ничего себе, друг называется.

Илья засмеялся.

— Не сердись ты на нас, грешных, Сережа! — мирно и дружелюбно отозвался Иваныч. — Я отлично понимаю, что для тебя это дело серьезное. Но ведь лучше позже, чем никогда. Согласен?

Голос художника-оформителя Хомутининского СДК внезапно сделался строго официальным, в нем зазвучали басовитые нотки.

— Прошу вас, господин Нарышкин, учесть, что хоть материалы в открытом доступе, клуб наш с них от тебя что-то должен поиметь. В противном случае буду считать твой поступок непорядочным.

— Конечно-конечно, — отмахнулся Серега, разгоняясь на тему.

И вдруг подумал, что разговаривает с хорошим человеком, умным и верным другом, а ведет себя как последняя сволочь. Он всегда замечал, когда настроен на дело, выставляет себя грубо и самолюбиво даже с приятелями — словно он самый лучший и умный, а все остальные…

Почувствовал к себе такое отвращение, что ушам стало жарко.

Ведь если разобраться как следует, то окажется, что он, Нарышкин Сергей Борисович, такой противный тип, которого могут переносить только очень добрые и великодушные люди. Обычный человек давно бы послал его к чертовой матери.

И что вообще происходит вокруг его неженатого статуса? Кажется, все село Хомутино озаботилось его личной жизнью.

А почему он не женится? Чего, собственно, хочет от жизни зануда Нарышкин, избалованный удачными делами в инете? Почему так ведет себя с женским полом?

Зазнавшийся сухарь — вот кто такой блогер Нарышкин. Всех-то он учит, всем-то читает лекции, хотя сам не понимает классической музыки, лет пятнадцать уже не был в театре…

А в клубе-то, оказывается, так замечательно!

Стыд и позор! А если к этому добавить, что он просто панически боится жениться и жить один на один с какой-то женщиной…

Ведь любовь — не повод для женитьбы. Надо чего-то большего. Он это чувствует.

Но ведь существуют на земле люди, которые умеют любить страстно и самозабвенно. Жаль, что Серега не в их числе.

Наверное, следует поучиться у Ильи Иваныча уму, смелости, умению любить и ненавидеть, страдать, веселиться, петь, разговаривать, дружить, болеть, ходить по земле, гордо нося голову на плечах.

Вот он, Алдакушев — настоящий человек!

А Сергей Нарышкин часто и беспричинно впадает в меланхолию, и подлунный мир ему кажется тогда черным. В глазах от злости чертики прыгают. А плесни водой — зашипит…

Сергей посмотрел на часы — пять минут второго. Не спалось. Нарышкин помассировал веки пальцами. Может, встать — пойти прогуляться?

Луна висела в самом центре окна. Рядом дверь распахнута в лоджию. Прохладная струя ночного воздуха вливалась в комнату — дышалось легко, словно номер наполнили одним озоном.

Блогер лежал и неторопливо думал, что материалы на странице Хомутининского СДК в «ВК» достойны внимания и платы хорошей. Но как её сделать, чтобы в выигрыше были клуб и село, а не отдельные личности?

Нарышкин с хрустом костей потянулся — опять заложив руки за спину, вернулся к раздумьям.

Понемножечку смеживались веки.

День выдался хлопотным — длиною в год, не иначе: он снова обрел тему, которая сулила рост популярности блогу, а его владельцу барыши.

Вот он, век, перегруженный информацией, эмоциями, впечатлениями — и все на нервах.

А завтра?

Новый день обещал быть еще более напряженнее, еще трудней.

Завтра Нарышкин пойдет, по совету Ильи Иваныча, в Хомутининский магазин «Семейный» и договорится с его владельцем о кредите для СДК. Вернее, кредит магазину дает Сергей, чтобы «семейчане» накрывали столы в сельском клубе всякий раз по заказу его обитателей — будь то концерт, представление, празднество, день рождение сотрудника или всенародное гуляние по поводу…

Магазин «Семейный» не только торговал продуктами питания, он устраивал банкеты у себя в зале или на территории заказчика, готовил изумительные блюда к столу и имел лицензию на торговлю спиртными напитками…

Нарышкин спал на животе в рубашке и шортах, обхватив подушку руками.

Луне, подглядывающей в окно, он казался стройным, загорелым, с мускулистыми руками и ногами, но бесконечно одиноким молодым человеком.

В шесть часов утра блогер вышел, как спал — в рубашке и шортах, но с пакетиком семечек в руках. Спустившись с крыльца, у ближайшего куста, насыпав семян в ладонь, Сергей вытянул её перед собой.

Воробьи и синички стали слетаться на угощенье.

Первый спикировал на ладонь и крылом сбросил немало семян. Его соплеменники-прохвосты, похожие на заводные игрушки, запрыгали под ногами, подбирая корм.

Иначе вели себя синички. Садились на ладонь, клевали семечки и с добычей перелетали на ветки. Одна, повернув голову на бок, заглянула любопытным черным глазом в лицо Нарышкину — как, мол, живешь, кормилец наш?

На ветку куста припарковалась любопытная сорока — а чем это вы тут занимаетесь?

Человека она не боялась — у него нет не только рогатки, но даже штанов.

Потешив пернатыми душу, Сергей высыпал остаток семян в кормушку, бросил пустой пакет в урну и легкой трусцой направился к терренкуру.

После завтрака на служебном автобусе санатория Сергей добрался до села. Потом в ДК. Где в фойе его поджидали Алдакушев и незнакомая женщина.

— Знакомьтесь, Наталья Петровна, — представил Илья.

Они протянули друг другу руки, внимательно и беззастенчиво разглядывая друг друга. По всему было видно, что Иваныч все, что знал, рассказал ей и очень заинтересовал.

Узнавал и Нарышкин со слов художника вдумчивую неторопливость и солидную основательность женщины.

Они обменялись полуулыбками, пожали друг другу руки и разместились на диване в фойе.

Наталья Петровна в этот летний день была одета во все белое — белая блузка, белая юбка, белые туфли… Она по-прежнему внимательно разглядывала Сергея, хотя думала о чем-то явно постороннем.

— Я знаю, что вы хотите мне предложить — Илья Иванович доложил.

— Коли так, то не буду юлить вокруг да около, а прямо начну с официального предложения. Я хочу предложить вам беспроцентный кредит, который не обязательно возвращать. На эти деньги вы должны открыть собственное ЧП для отношений с государством, взять в аренду у клуба помещение, в котором сейчас обитаете, закупить необходимые для производства станки и организовать работу швейной, сапожной и шляпочной мастерских для изготовления концертных нарядов. Эти заказы я буду оплачивать. Все, что найдете на стороне, считайте своим калымом…

Нарышкин замолчал, а Наталья Петровна спросила:

— Как это — кредит можно не возвращать?

— Не хочу выпускать вас из поля своего влияния? — улыбнулся блогер.

— Ну так, и будьте владельцем, а я вашим исполнительным директором в мастерской.

— Мне этого не надо: работать не хочется, как умереть. Мне почему по душе власть нынешняя, а не советская, при которой я родился, но почти что не жил? За её хреновый принцип — кто не работает, тот не ест. Вот так я и стал блогером. А из вас может получиться отличный предприниматель сферы услуг.

Наталья Петровна спокойно слушала, и было понятно, что Алдакушев уже просветил её о феноменальной ленивости московского гостя — ничего кроме интернета его не интересует.

— Я слышал от Ильи Иваныча, что многие женщины села по вечерам приходят сюда — пошить, повязать, поболтать, песни душевные спеть, чаю попить… Этакий стихийный женский клуб без административной инициативы и контроля. Это прекрасно, по-моему! Я, как ваш кредитор, настаиваю на продолжении его существования, и со своей стороны готов спонсировать — чаек, сахарок, кофеек, тортик на день рождения… все за мой счет. Годится?

— Да, это хорошая традиция, — неторопливо сказала Наталья Петровна. — И спасибо вам за поддержку.

— Это не все. Я хочу чтобы вы в мастерской учили школьников своей профессии — всех желающих и бесплатно. А будут шляпник и башмачник, то и эти специальности пусть осваивают. Если мы любим наше село, то должны хорошо подготовить его детей к взрослой трудовой жизни…

Ах, слышал бы эти слова Илья Алдакушев!

— Ну и, если найдете повара-энтузиаста, не плохо бы открыть курсы кулинаров. Средства на электроплиту, микроволновку и холодильник я вам дам, открою кредит на продукты в любом магазине. Учите готовить и будьте щедры!

— Холодильник, плита и микроволновка у нас уже есть — покупали в складчину. А продукты, конечно, не помешают. И вы правы — детей надо учить. Это же наши дети!

После непродолжительного и обоюдного молчания Нарышкин спросил:

— Какие видите подводные камни?

— На долго вас хватит, Сергей Борисович? — спокойно спросила Наталья Петровна. — А то как бывает — наобещаете и бросите дело, а над нами будут смеяться.

Нарышкин поиграл желваками, пряча холодный взгляд:

— Не стоит зацикливаться на одном человеке — я ведь могу и умереть: врачи нашли у меня гастрит. Но у вас же останется кредит! И что может вас остановить?

Наталья Петровна глубоко вздохнула, а Сергей Борисович устало поморщился.

Когда минутное оцепенение спало, они оба весело рассмеялись, обменялись многозначительными взглядами и поняли, что им не надо говорить друг другу о том, что они нашли общий язык, и теперь их общение будет во много раз легче.

Поняв друг друга, они смотрели в разные стороны, боясь показать взволнованность. Фальшиво-насмешливо улыбались, и у обоих был такой вид, словно разговаривали они о пустяках…

Пока шли предварительные сговоры, даже бывая в клубе, блогер Нарышкин не заходил в кабинет Лидии Васильевны, чтобы выразить свое почтение.

Наконец, день деловой встречи высоких сторон настал.

Сергей постучался и приоткрыл дверь.

— Лидия Васильевна, здравствуйте! Разрешите войти? У меня есть к вам серьезное предложение. Нам надо поговорить.

Эта торопливая, суховатая фраза была им приготовлена заранее, чтобы после обычного «здравствуйте» не образовалась пауза, а сразу бы последовал ответ на конкретное предложение пообщаться.

Кроме того, эти слова Нарышкин произнес таким деловым тоном, что они требовали в ответ подобной же деловитости, не оставляя места на эмоции.

И блогер добился своего!

— Проходите, присаживайтесь, — приветливым голосом пригласила директор СДК.

С прямой напряженной спиной она сидела в кресле за столом и внимательно наблюдала за блогером.

— Я хочу предложить вам сделку.

Лидия Васильевна, недоуменно пожав плечами, неожиданно просто и великодушно улыбнулась.

— Предлагайте!

За окном на тонкой ветке рябины самозабвенно пел скворец, славя день на этой теплой и славной земле. Говорят, что скворцы, как попугаи, повторяют подслушанные звуки. Этот вторил мелодиям джаза…

— Поклонник с гитарой? — кивнул Нарышкин за окно.

— Старается, — хихикнула Лидия Васильевна.

— Видать, знает для кого…

— Вы хотели мне что-то предложить. Я внимательно слушаю вас…

Начинался третий час дня. В санатории обед. Осетрину дают.

При мысли о ней у Нарышкина начиналась изжога, а сам процесс еды показался отвратительным.

Солнце старалось вовсю. Что-то творится с климатом — который день подряд в Пятиозерье непереносимая жара. Термометр чуть ли не с утра показывал тридцать четыре выше нуля.

— Жара какая стоит, — посетовал Серега, вытирая пот со лба носовым платком.

— Квас, чай, воду? — заботливо предложила хозяйка кабинета и добавила в уточнение. — Квас домашний.

Когда Нарышкин выбрал его, Лидия Васильевна достала из холодильника почти полную трехлитровую банку, налила в стакан.

Сергей отпил глоток холодного до ломоты в зубах горчичного цвета напитка со вкусом укропа.

После выпитого кваса стало не так жарко. Скворец за окном умолк. В кабинете директора было покойно, тихо и славно… Пора приступать к делу.

Нарышкин подумал, прежде чем начать излагать: Лидия Васильевна — терпеливая и милая женщина, а за приятной внешностью скрывала сильный характер, который угадывался далеко не сразу…

Очередной очень жаркий день прошел.

Темнело быстро, очень быстро. Тот невидимый, что задергивал штору неба, старался не оставить ни единой щелочки — заботливо укутывал в черный бархат лес, озера…

Только село светилось огнями и санаторий. Звезды мерцали. Луна ещё не поднялась.

Наблюдая за игрой света и теней из лоджии, Нарышкин думал, что жизнь до смешного неорганизованна и запутана, когда в ней нет цели. Но как все сплетается в плотный клубок, когда одно цепляется за другое. Что могло произойти, если бы…

Сергей в мыслях вернулся к дневному разговору с директором СДК.

Конец ознакомительного фрагмента.