Удивительные истории семьи Мастаковых

Анатолий Анатольев, 2019

Книга посвящена удивительным историям семьи Мастаковых, происшедшим с героями на протяжении более полувека. Изложенные факты романа исторически подлинны, заменены лишь имена героев. Автор хорошо знал главных участников этих событий на протяжении многих лет, и они детально изложили все тонкости своих замечательных и счастливых выздоровлений. Ещё век назад существовали такие знахари, способные исцелить людей от страшных недугов, в том числе священнослужитель отец Георгий, народный целитель дед Фаддей, врач-гомеопат, профессор В. Любарский… Описанные случаи уникального исцеления главных героев романа от малярии, злокачественных опухолей и зоба действительно удивительны… Автор будет признателен за все отзывы, предложения и критические замечания.

© Анатолий Анатольев, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

* * *

Литературный псевдоним — Анатолий Петрович АНАТОЛЬЕВ

Анатолий Петрович ПИЧУГИН, доктор технических наук, профессор, заведующий кафедрой теоретической и прикладной физики Новосибирского государственного аграрного университета, заслуженный работник высшей школы РФ, почётный работник высшего профессионального образования РФ, почётный работник агропромышленного комплекса РФ, член Союза журналистов РФ.

Родился 22 октября 1943 года в городе Уссурийске Приморского края.

Окончил в 1968 году Дальневосточный политехнический институт, инженерно-строительный факультет.

В 1973 году окончил аспирантуру Московского инженерно-строительного института на кафедре полимерных строительных материалов.

Работает с 1978 года в Новосибирском государственном аграрном университете — зав. кафедрой, проректором, деканом факультета управления.

Женат; имеет троих взрослых детей, одиннадцать внучат и одного правнука.

Писательской деятельностью занимается более тридцати лет. Написал и издал роман, пять сборников рассказов, повесть, пятнадцать сборников стихов и поэм.

ПИЧУГИН Анатолий Петрович

630039 г. Новосибирск, ул. Добролюбова, 160

Новосибирский государственный аграрный университет

Тел.: [phone]

E-mail: [e-mail]

Книга посвящена удивительным историям семьи Мастаковых, происходившим с героями на протяжении более полувека. Изложенные в романе факты исторически подлинны, заменены лишь имена героев. Автор хорошо знал главных участников этих событий в течение многих лет, и они детально изложили все тонкости своих замечательных приключений, исканий и счастливых выздоровлений. Действительно, ещё век назад существовали такие знахари, способные исцелить людей от страшных недугов, в том числе и священнослужитель отец Георгий. Особое восхищение вызывает главный герой — Николай Степанович Мастаков. Его целеустремлённость, активность и неравнодушная позиция по отношению к людям являются хорошим примером не только для молодого поколения, но и для всех живущих на земле.

Автор надеется, что знания, почерпнутые из этого труда, подвигнут медицинскую общественность обратить внимание на рецепты народной медицины, на оригинальные подходы и нестандартные методы лечения.

Автор будет признателен за все отзывы, предложения и критические замечания.

Неожиданная болезнь

Эх, Туркестан, Туркестан! Какой они за четыре года прошли огромный путь по этой земле! Бухара, Ургенч, Ашхабад, Кизыл-Арват, Кум-Даг, Окарем, Кизыл-Атрек, Кара-Кала… Кажется, всё преодолели, всё превозмогли: и пески, и болота, и горы, и водные преграды, и дикие атаки басмачей со своими злобными и жестокими курбаши… И непонимание населения, особенно сельских батраков, которых, собственно, и пришли освободить от их поработителей — баев и ханов. И вот очутились в Бахардене, на госпитальных койках! И диагноз самый страшный — малярия. А ведь ещё недавно гоняли и преследовали басмачей по болотам, что севернее Бахардена! А потом выкуривали остатки банд из карстовой пещеры, где потом купались в подземном озере Коу! Какая красота была вокруг, какая дивная и неповторимая природа! И здоровые были, и полны сил, и планы строили на будущее… Всё это было так недавно и так давно, как в сказке…

Они лежали в одной палате: командир разведотряда Николай Ма-стаков и его боевой зам — Сашка Резцов. Мастакову двадцать четыре года, а Резцов на два года младше. Оба ещё не женатые, оба прошли большой боевой путь и награждены не раз за храбрость и мужество, за дерзкие вылазки в тыл врага, за ценные сведения и раздобытые планы банд басмачей…

Военный лазарет располагался в приспособленном помещении флигеля бывшего имения Тахманкула. Сам хан с рядом крупных басмаческих группировок был разгромлен и ликвидирован ещё в 1921 году, поэтому его усадьба со всеми постройками и утварью перешла во владение армейского начальства. В ханском доме, окружённом высоким дувалом, располагался штаб дивизии во главе с командиром 2-й отдельной Туркестанской кавбригады Я. А. Мелькумовым.

Во флигеле раньше жила прислуга да ещё было несколько гостевых комнат для прислуги гостей, которые, видимо, регулярно наезжали к бывшему хану. Флигель был выложен из самана и побелен извёсткой, а на кроватях лежали тюфяки. Мебели, кроме колченогого столика, почти никакой не было, а на полу были дешёвенькие домотканые половики. Сами же гости хана всегда располагались во втором флигеле, в котором и убранство было получше, и комнаты отделаны пошикарнее. Там по стенам были развешены красивые ковры, на кроватях под бархатными покрывалами возвышались взбитые перины, а полы полностью были застелены узорчатыми ковровыми дорожками…

Болезнь подточила сильные молодые организмы, и выглядели бывалые разведчики не самым лучшим образом. Жёлтые худые лица, заострённые носы… Все симптомы малярии были налицо: частые ознобы, боль в суставах, рвота, анемия и лихорадка при нестерпимой головной боли, переходящая в забытьё…

В редкие минуты притупления боли они общались и обсуждали различные проблемы жизни.

— Вот, Николай, послушай, как это так получается: мы с тобой проливали-проливали кровь, под пули и снаряды шли и получали ранения, и снова шли напролом, — полушёпотом медленно выговаривал Резцов, — а загибаемся от какого-то маленького комарика? Как-то несправедливо, правда?

— Конечно, несправедливо, Саня, правда, до слёз обидно! А что мы можем поделать, ведь доктор Войский чётко сказал, что хинина нет и не будет. А другого лекарства не изобрели, — так же медленно, с растяжкой отвечал Мастаков.

— Вот, у тебя хоть сёстры ещё есть, хоть будут ещё вспоминать о тебе. А у меня давно никого нет в живых — один я, сирота…

Он ещё что-то тихо продолжал говорить, но Николай не мог сосредоточиться, чтобы разобрать слова и понять друга.

— Ты говори громче, а то я ничего не слышу, — как казалось ему, очень громко прокричал он.

— Что ты сказал? — переспросил его Александр.

— Да ладно, ничего, — скорее для себя прошептал Николай.

Они оба заснули в забытьи…

Разбудил их голос медсестры Ульяны.

— А ну-ка просыпайтесь, лежебоки! Военврач пришёл, осматривать будет, — громко с украинским акцентом прокричала медсестра, — а то ишь разлеглись, как бароны какие-нибудь!

— Ну-с, здравствуйте, бойцы. Как самочувствие? Давайте посмотрим вас и определимся, что делать дальше. Так, Мастаков, рассказывай, есть улучшение или нет? — продолжал доктор.

— Оно вроде бы и лучше, но порой так тошно, что аж жить не хочется, — выпалил обессилевший Николай.

— Так-так… А ты как, Резцов? — обратился он к Александру.

— Пока не морозит, вроде как неплохо, а вот как приступ подойдёт — всё тогда в кошмаре… — в сердцах выругался тот. — И что это за напасть такая на нас навалилась, неужто нет от неё никакого средства?

— Лекарство такое есть — хинин. Но оно только за рубежом, а сюда его совсем не довозят, — с горечью в голосе отвечал Михаил Борисович Войский. — И самое обидное, что ничто другое не берёт эту «холеру» — эту бациллу.

— А давно она по земле гуляет, давно о ней люди знают? И откуда она появилась? — вопрошал Александр.

— Понимаете, малярия, или болотная лихорадка, в переводе на русский язык означает «плохой воздух». Люди болеют малярией уже в течение 50 000 лет, и передаётся она человеку при укусах комаров рода Anopheles — малярийных комаров.

— Так мы не первые, оказывается! — с восхищением выпалили оба больных чуть ли не хором.

— Да-да, вы точно не первые, но вся беда в том, что того, что есть в нашем распоряжении, недостаточно, чтобы вас вылечить. И всё зависит только от вашего здоровья и вашей сопротивляемости. Мы можем только слегка притупить ход болезни, но, к сожалению, вылечить её никак не можем. Нужен хинин, а его, точно я знаю, в нашей стране нет. Вот такие дела, братцы, — грустно заключил доктор.

— Дак что, с этой маленькой козявкой никто не может справиться? — не унимался Резцов, — и мы должны теперь спокойно ложиться в гроб?

— В гроб не обязательно, может, вытянем вас на хроническое рецидивирующее течение болезни… — продолжал Михаил Борисович.

— А что это означает — рецидивирующее течение? — вклинился Николай, — Что-то это слово слишком сходно со словом рецидивист! Это что — агрессор или шпион, да?

— Ты почти прав, Мастаков! Только в данном случае этот «агрессор» является повторным проявлением заболевания после кажущегося его исчезновения. Вроде бы уже наступило выздоровление и пошло дело на поправку, но в любой момент болезнь может вспыхнуть с новой силой, — пояснил доктор.

— А от чего так болит голова? Что эта бацилла её так сильно сверлит? — продолжал выспрашивать Николай.

— Понимаете, эти мелкие микробы, называемые паразитическими протистами, проникая в организм человека, интенсивно размножаются в нём, что приводит к отравлению организма и увеличению размеров селезёнки и печени. В процессе массового размножения из одного образуется от 2000 до 40000 печёночных мерозоитов, которые через несколько недель попадают в кровь. А печень должна очищать кровь! Но если она её не очищает, то эти микробы распространяются во всём теле! Вот в чём беда-то! Вот почему она, т. е. эта малярия, называется инфекционной болезнью! — разъяснил доктор весь смысл заболевания.

— Михаил Борисович! А часто умирают от малярии? — не унимался Резцов.

— Нет, не часто. Из двухсот-трёхсот миллионов случаев ежегодно примерно один-полтора процента заканчиваются смертью. Но это всё зависит от индивидуальных особенностей человека. Очень опасна малярия для детей любого возраста и беременных женщин. Там количество летальных исходов больше двадцати процентов. Потом ещё влияет личная гигиена, внутренние болячки, особенно хронические… — тихо проговорил доктор.

— Так один процент — это ж целых два-три миллиона человек! — быстро сообразил Мастаков. — Вот это дела!

— Да, Коля, это три-четыре миллиона человек! Это зафиксированный факт! Но это всего в мире. И самое большое число заражённых в Африке, поэтому для России этот показатель намного меньше! — заключил Войский.

Он заставил бойцов снять верхнюю одежду, поочерёдно послушал их дыхание, посчитал пульс и с удовлетворением отметил, что дела не так плохи, как могли бы быть.

И опять они остались одни, и опять они вели беседы о жизни и смерти, о том, что волновало их и мучило. Забывшись, они спали, и в полудрёме им снились берега морей и океанов, райские сады и бескрайние степи…

Проснувшись однажды поутру, Николай приподнялся с кровати и осмотрелся. Резцова в палате не было. «Видимо пошёл по надобности», — подумал он.

Но прошёл час, другой, а Сашка не возвращался. Николай встал, оделся и побрёл по коридору. Слабость одолевала, но он, превозмогая себя, вышел из флигеля и дошёл до дежурного по штабу. Дежурил помкомвзвода Синенко, которого Мастаков знал давно — многие дороги и стычки с басмачами они прошли вместе.

— Гришунь, ты не видел Сашку Резцова? — спросил Николай.

— Нет твоего друга, застрелился он, — тяжко выдохнул Синенко.

— Да как же так? Да что же это такое творится? Как он мог позволить себе уйти навсегда, бросив меня умирать в этой глуши? — чуть не всхлипывая, запричитал Николай. — Ну и дела! Вот хрень так хрень!

— Успокойся, ему было очень плохо, и он не мог больше терпеть! Уж очень сильно болела голова, разрывалась! — прояснил ситуацию Григорий.

— Да как же он посмел смалодушничать так? — не унимался Мастаков.

— А ты сам рассуди, что делать человеку: ещё промучиться полгода-год в лазарете и сдохнуть калекой или закончить все свои мученья разом. Ни бабу полюбить, ни детей иметь, ни работать, ни веселиться! Пулю в лоб и точка! Вот он такое принял решение, значит! — подвёл итог своим рассуждениям Синенко.

— А он что, был у тебя перед смертью? — вопрошал Николай.

— Да, он пришёл ночью и всё рассказал о своей бестолковой жизни. Но больше всего его удручала безысходность! Ведь лекарства-то нет и не предвидится! Это-то факт! И от него никуда не уйдёшь! Вот так-то, Николаша, думай, как жить! — заключил дежурный.

— Да, подвёл он меня, крупно! — полушёпотом ответил Николай.

— Ты иди к доктору, попроси спирта, может, полегчает, — посоветовал Григорий.

Смерть друга, такая нелепая и неожиданная, как удар из-за угла, была жестокой и резкой и перевернула судьбу и сознание двадцатичетырёхлетнего командира разведотряда. Он побежал к доктору, выпросил полстакана спирта и выпил его залпом, не закусывая. Спирт не брал его…

— Ну что, тошно? — несколько раз подряд спрашивал его Войский. — А мне, понимаешь, ещё тошнее! Ведь я доктор и ничего не смог сделать, чтобы молодой парень нормально жил. Вот чёртова ситуация!

— Не надо было так откровенно рассказывать нам об этой болезни. Сашка оказался слишком впечатлительным, — поддержал разговор Николай.

Сам для себя Николай решил, что он, Мастаков Николай Степанович, обязан бороться с болезнью и не сдаваться: ради жизни на земле, ради памяти о друге — Сашке Резцове, ради своих сестёр, ради памяти родителей. «Всё буду терпеть, но я преодолею себя и выживу!» — чётко, как заповедь, как клятву произнёс Николай вслух.

Утром он обратился с просьбой о переводе его в военный госпиталь на Южном Урале. Там недалеко жила тётка, и, если его комиссуют, то он мог бы хоть как-то доживать, а точнее существовать в деревне на берегу горной речки Степнянки. Втайне он надеялся на то, что в окружном военном уральском госпитале, может, найдётся хинин, и он будет вылечен от этой страшной малярии.