18.03.2016

Анатолий Викторович Козлов (2025)

В мрачной антиутопии, где границы между реальностью и иллюзией стерты, 18 марта 2016 года становится днем перелома. Мир не рухнул в огне катастрофы — он растворился в безразличии, где рутина поглотила надежду. Атилор, инженер и мыслитель, живет среди одинаковых домов и безликих прохожих, скрывающих пустоту за маской стабильности. Система с каждым днем напоминает о своей власти, контролируя мысли, чувства и саму суть человеческого существования. Пропаганда обещает "светлое будущее", но только для тех, кто не задает вопросов. Его жизнь меняется, когда в его сознании возникает мысль: "А если всё это — иллюзия?" Встреча с Эйлиной, символом свободы и света, заставляет Атилора бросить вызов холодному миру системы. На грани реальности и сна он оказывается перед выбором: принять прошлое, которое он утратил, или рискнуть всем ради будущего, которого он жаждет. Это история о борьбе, любви и пробуждении духа в мире, где даже сама свобода — лишь тень.

Глава 2. Забытые слова

На следующее утро Атилор проснулся, как и всегда, от механического звука будильника, который он давно уже не слышал, а лишь чувствовал в теле, как нечто неизбежное. Он встал, оделся по привычке — костюм, который всё больше начинал казаться частью его тела, и отправился на работу. Весь его день был уже расписан, как и все предыдущие. Это был его мир — мир предсказуемых встреч, сухих отчётов и точных цифр.

Но в этот день что-то было не так. В воздухе ощущалась странная тяжесть, как если бы мир вокруг начал задыхаться от собственной застойности. Атилор даже не пытался понять, что именно изменилось. Он просто чувствовал, что сейчас его жизнь снова отдалится от него. Этот непередаваемый момент, когда ты ощущаешь, что уже прожил каждый день своей жизни, но не можешь вспомнить, как именно они проходили.

На работе он зашел в свой кабинет, как всегда, с явным чувством того, что каждый шаг здесь, в этих стенах, был заранее просчитан. Все — как прежде. Он садился за стол, открывал документы, ставил подписи, проверял данные. Но чем больше он выполнял свою работу, тем более непродуктивным всё это казалось. Дни сливались в одну массу, и даже сам факт того, что он должен был быть здесь, не вызывал больше ни малейших эмоций.

В какой-то момент его взгляд остановился на одном из документов — перечень новых законопроектов, которые должны были вступить в силу в этом месяце. Он смотрел на эти слова, и они казались ему не более чем набором звуков, не имеющих смысла. Принципиальные изменения, решения, которые вели его страну в новую эру. Но в его сознании, как в зеркале, отразилось только одно — это всё больше напоминает спектакль, который он должен был сыграть. И в нём не было никакой роли для настоящего.

С каждым часом мысль о Эйлине становилась более неотвратимой. Атилор даже не пытался сопротивляться, не мог. Она всплывала в его голове не только в моменты одиночества, но и в самые заурядные минуты. Он пытался заглушить её, возвращаясь к работе, но это было как пытаться заглушить вспышки света внутри себя. Невозможно. Она была слишком важна.

— Атилор, ты в порядке? — голос коллеги, Мирона, вызвал его внимание.

Атилор поднял глаза и улыбнулся, но эта улыбка казалась чуждой ему. Он отложил документ и ответил, хотя и знал, что ответ был скорее из вежливости, чем из потребности поделиться чем-то.

— Всё нормально, просто немного уставший. Задачи, отчёты. Всё по расписанию.

Мирон кивнул, но что-то в его взгляде выдавало недовольство. Он видел, что с Атилором что-то не так, но не знал, как помочь.

— Мы с ребятами планируем встретиться в выходные, — продолжал Мирон. — Если хочешь, можешь присоединиться.

— Не обещаю, — ответил Атилор, возвращая взгляд к монитору. — Подумай, — сказал Мирон, уже уходя.

Атилор снова остался один. Он знал, что его коллеги — люди, с которыми ему не было что обсуждать. Их жизни проходили по своим законам, далеким от его. С ними он чувствовал себя так же, как чувствовал себя в этом мире — частью чего-то, что не имело смысла для него. Он был здесь не потому, что ему было нужно, а потому, что так устроены люди. Обязанности. Долг.

Он посмотрел на часы. Рабочий день подходил к концу. Он встал, собрал свои вещи, и на мгновение ощутил неловкость. Он заметил, что его руки дрожат. Это было не от усталости. Он хотел сделать шаг, который он откладывал слишком долго. Он хотел вернуть себе свой мир, хотя знал, что это невозможно.

Эйлина.

Он снова подумал о ней. Не о том, что было, не о том, что могло бы быть, а просто о том, что она существовала. Он не мог избавиться от этого ощущения, как если бы она была частью его жизни, даже несмотря на то, что он пытался забыть.

Он решил, что зайдёт в парк, где они с ней часто гуляли. Он не знал, зачем, но этот импульс был настолько сильным, что он не мог ему сопротивляться. Зачем-то это место, где всё когда-то начиналось, теперь казалось ему важным. Это было не место, а символ чего-то, что, возможно, он так и не понял, но что не давало ему покоя.

На выходе из офиса Атилор заметил, как серый мир за окном вдруг обрёл яркие контуры. Он почувствовал нечто странное, и, несмотря на дождь, который начинал усиливаться, направился в сторону того парка, где они с Эйлиной когда-то сидели, просто наслаждаясь тишиной.

Дождь усиливался, но это не имело значения. Он шёл, чувствуя, как тяжелые капли воды касаются его кожи, как они холодят его, но одновременно делают мир более ясным. Когда он подошёл к парку, он заметил, что здесь ничего не изменилось. В том же месте стояла старая скамейка, под которой вырезали свои имена многие пары. Атилор подошёл к ней и сел, закрыв глаза. В его голове звучала музыка — тёмная и медленная. В этот момент он почувствовал, что время перестаёт быть линейным. В этом месте он, может быть, и не был с Эйлиной, но эта скамейка, этот дождь, этот парк — всё напоминало ему её.

Он сидел в тишине, размышляя о том, как ему было легко, когда всё начиналось. Он не знал, что это будет стоить ему так много — как бы не было странно, но всё это время, несмотря на выбор, он всё равно оставался связан с ней. И эта связь не рвалась, как бы он не пытался.