Самец взъерошенный

Анатолий Дроздов, 2021

Анатолий Фёдорович Дроздов – известный писатель-фантаст. Он работает в разных жанрах, но чаще всего использует приём попадания нашего современника в иной мир или другую историческую эпоху. Представляем первую книгу дилогии «Идеальное лекарство» – роман «Самец взъерошенный». Главный герой Игорь Овсянников, молодой перспективный врач, отправляется в командировку в Турцию, но вместо этого оказывается в параллельном мире, населённом людьми-кошками. Шокирующую ситуацию усугубляет то, что здесь царит матриархат. Участь героя – быть рабом, удовлетворяющим малейшие прихоти здешних хозяек жизни. К такой участи попаданец не готов и выбирает борьбу. Чем она увенчается, узнаете из книги.

2

Вопли гонца умолкли к закату. Тарготао жевала конину, отбитую под седлом на спине лошади, когда крики, перемежаемые стонами, вдруг резко оборвались.

«Ага! — поняла Тарготао. — Рябая Шпако все же добилась ответа».

В подтверждение мысли явилась Шпако, потная и усталая. Ее испещренное рытвинами лицо сияло. Склонившись перед предводительницей, Шпако замерла, ожидая приглашения сесть. Тарготао помедлила. Видеть могучую сарму, униженно ожидающую ее повеления, было приятно.

— Садись! — смилостивилась, наконец, Тарготао.

Палач села и поджала ноги. Взгляд ее выражал преданность.

— Заговорила? — спросила Тарготао.

— Да, великая! — поспешила Шпако. — Рассказала все, — она ухмыльнулась.

— Все ли?

— Можешь верить мне, великая! — насупилась палач.

— Говори! — велела Тарготао.

— Мушей ждут завтра. Их будет четверо.

— Мало! — нахмурилась Тарготао.

— Так сказала гонец. У нее не было причины скрывать правду.

— Хорошо! — кивнула Тарготао. Четверо — это плохо, но лучше, чем ничего. — А конвойная ала?

— Запаздывает, — ухмыльнулась Шпако. — В бурге^[1] тревожатся. Гонца как раз выслали, чтобы поторопить.

Тарготао едва сдержала крик радости. Получилось! Сотня, направленная навстречу рома, сумела тех задержать. Наверняка ала, завидев противника, вместо того, чтобы ударить сходу, спешилась и загородилась щитами. Трусливые рома всегда так делают — берегут воинов. Лишь выждав, когда у противника кончатся стрелы, садятся в седла. Только сармы к тому времени уже далеко. Преследовать их — зря тратить время. Каждое нападение степняков отбирает у рома полдня пути. Пока вернутся разведчики, высланные проверить, далеко ли ушел противник, пока ала выстроится в походную колонну…

— Держи! — Тарготао швырнула Шпако мягкий, пахнущий конским потом кус мяса. — Заслужила!

Та схватила и, жадно урча, набросилась на еду. «И в самом деле собака^[2]!» — подумала Тарготао, встала и направилась к шатру. Вскоре оттуда полетели быстроногие посыльные. Сотницы прискакали быстро. О перехваченном гонце они знали и ждали вызова.

— Завтра на рассвете! — объявила Тарготао. — Начнем затемно. Часовые будут дремать.

Сотницы обрадованно загомонили. Долгое ожидание утомило орду. Кони съели траву на полдня пути от стоянки, торока с овсом опустели. А в бурге зерна много — рома запасливы.

— Снимаемся! — велела Тарготао. — Нельзя опоздать. Идти тихо, копыта коней обернуть шкурами. Тем, кто насторожит часовых, сломают спину. Остановимся в пяти полетах стрелы от стен, дальше — пешком…

* * *

Стражница мотнула головой, отгоняя сон, и прислушалась. Ей показалось, или вправду раздался странный свист? Кому здесь быть? Сармы не подступают к крепости затемно: топот коней по ночам слышен издалека. Они подлетают днем, засыпают стены стрелами, после чего сразу отскакивают. Иначе скорпионы, установленные в башнях, начинают метать дротики, пробивающие даже железный доспех, к скорпионам подключаются онагры, бросающие через стены тяжелые камни. Те проделывают в рядах сарм целые бреши. Воя от бессилия, кочевники отступают. А если в стенах бурга квартирует ала, та немедленно вылетает через ворота и врубается в ряды степняков, сея смерть жалами дротиков и клинками остро отточенных спат.

Звук повторился. Часовая прищурилась. Светильник, пылавший на стене, слепил глаза. Центурион приказала выставить его и поддерживать огонь, дабы ала, спешащая к бургу, не заплутала в ночи. Гонец, ускакавший вчера, везла але приказ: спешить, невзирая на время суток. Об одном только не подумала центурион: огонь на стене лишает часовых зоркости. Глаза, ослепленные ярким пламенем, не видят в ночи.

Часовая отошла от светильника и выглянула между зубцов. Она не подумала, что вот так, на фоне пылающего светильника, представляет собой отличную мишень. Ее просчетом немедленно воспользовались. Стрела, прилетевшая из темноты, пробила воину горло. Она захрипела и упала на дорожку. Звякнула лорика, соприкоснувшись с камнем, затем прозвенел соскочивший с головы убитой шлем, но эти звуки уже никого не встревожили. Взобравшись по наброшенным на зубцы арканам, внутрь прыгали сармы. Часовых в башнях вырезали вмиг. Вскоре заскрипели, открываясь, ворота, и внутрь бурга, вопя и размахивая топориками, ворвалась орда. К тому времени, когда солнце показалось из-за гряды холмов, все было кончено. В живых из защитников крепости не осталось никого.

Тарготао въехала в бург с первыми лучами. Хищно раздувая ноздри, оглядела заваленный телами двор, распахнутые двери складов, откуда воины тащили, просыпая и расплескивая, сосуды с зерном и вином, усмехнулась, видя, как обдирают доспехи с убитых рома. После чего жестом подозвала ближайшую сотницу.

— Убрать! — велела, указывая на трупы. — Двор подмести, двери закрыть. Воинов спрятать!

— Зачем, о, великая? — удивилась сотница.

— Затем, что явятся муши! — рявкнула Тарготао. — Увидят — и убегут обратно. Нам нужны они или зерно?

«Зерно — тоже!» — хотела сказать сотница, но, наткнувшись на бешеный взгляд желтых глаз, униженно склонилась. Спустя короткое время двор и стены бурга были очищены от трупов и мусора. И это дало плоды. План Торгатао сработал. Солнце еще карабкалось к башням бурга, когда орда уже скакала прочь. Груженные добычей кони шли медленно. Мешки с зерном, сосудами вина и уксуса висели по сторонам потных крупов. Поперек спин четырех лошадей лежал самый ценный груз. Ремни, пропущенные под животами коней, крепко схватывали мушей по рукам и ногам. Под животы пришлых подложены мешки с шерстью. Если этого не сделать — муши заболеют и умрут. После дневки мушей пересадят на крупы, привяжут к всадницам. Сейчас опасно: станут вырываться и упадут вместе сармой на землю. Сломают шеи… Пусть пока привыкают, что стали пленниками. Полдня с мешком на голове этому очень способствует.

К полудню кони устали, и Торгатао объявила привал. Воин из личной охраны поднесла ей кусок конины, отбитый седлом. Предводительница отхватила зубами кусок и прожевала, морщась от удовольствия. После чего велела позвать старшую сотницу. Та явилась почти сразу.

— Поведешь орду! — велела Тарготао.

— А ты, о великая? — удивилась сотница.

— Возьму десяток воинов, мушей и пойду другим путем.

— Это опасно, великая!

— Нисколько! — усмехнулась предводительница. — Рома двинутся за большой ордой. Им не интересен след десятка коней. В погоне за большой добычей пренебрегают малой. Я хочу доставить мушей в Балгас живыми. Если рома окружат орду, их придется убить.

— Ты мудра, о великая! — склонилась сотница.

«Знаю!» — хотела сказать Тарготао, но сдержалась. Сотница не догадалась спросить, что случится с ордой, когда ту настигнет ала. Что ж… Пусть беспокоится о предводительнице, а не о себе самой. Таргатао нужно вернуться живой. В Балгасе недовольны ее самовольством. Она увела орду к бургу ромов, не слушая возражений Великой Матери. Та разозлится. Особенно, когда из пятисот воинов орды вернется от силы сотня. Однако четверо молодых и здоровых мушей заставят умолкнуть даже жрицу. Еще никто из сарм не брал у рома такую добычу. Торгатао подымут на щите! Ее объявят лучшей воительницей степи. Многие роды попросятся под ее руку. Степь любит удачливых…

Маленький отряд двинулся в путь, когда под копытами ушедшей орды еще не осела пыль. Скакали недолго. У ручейка, бегущего от недалеких гор, Таргатао велела остановиться. Ей не терпелось насладиться добычей. Зря, что ли, она вынашивала замысел и так блестяще его осуществила? К тому же у нее Дни…

По ее знаку воины стащили с лошадей мушей, сорвали мешки с их голов. На ярком солнце муши прищурили глаза. Ноги держали их плохо. Оно и понятно. От долгого пребывания в одном положении связанные конечности затекли и набухли кровью. По знаку предводительницы воины развязали пленников. Опасаться нечего — муши не воины. Убежать не смогут: куда деться в открытой степи от конной сармы? Пленники растирали кисти и переминались с ноги на ногу. Таргатао велела их напоить. Муши пили жадно, проливая воду на туники. Сразу видно: не степняки. Те приучены беречь каждую каплю.

Тарготао наблюдала, выбирая. Двух щуплых она забраковала сразу. Ее будущая дочь должны быть сильной. Третий муш был высок и широкоплеч. Торгатао собралась остановить выбор на нем, но тут последний из пленников опустил чашу. Таргатао едва не вскрикнула. В бурге, торопясь уйти, она не разглядела добычу. Зря. Боги послали ей дивного муша! Пленник светловолос и голубоглаз, а румянец на его щеках говорил об отменном здоровье.

По знаку Таргатао воины сорвали с муша тунику — голубоглазый и глазом моргнуть не успел.

— Тца-ца-ца! — застонала Тарготао.

У муша оказалось прекрасное тело. Широкие плечи, узкая талия, стройные ноги, бугры мышц на руках и груди. Невысок, но силен. Какие дети будут от такого красавца! Вся степь обзавидуется. Тарготао провозгласят главой родов! Завистникам придется умокнуть: их косоглазые ублюдки не сравнятся с ее детьми. Она не повезет этого пленника в Балгас, ни за что не повезет! Спрячет в орде. Будет рожать от него сама. И лучше зарежет, чем отдаст.

Тарготао повелительно указала на землю. Подскочившая Шпако расстелила на траве войлок. Воины подвели голубоглазого и знаками приказали ложиться. Муш попробовал упереться, и Шпако двинула его кулаком в живот. Муш охнул и согнулся.

— Не сметь! — прорычала Таргатао. Этой собаке только дай волю — искалечит любого. Таргатао нужен здоровый муш, а не калека. Она пнула Шпако в зад и оттолкнула в сторону.

— Не бойся! — сказала пленнику, стараясь придать голосу мягкость. — Тебе понравится.

Муш что-то ответил, Таргатао не поняла, но оскалилась и указала на войлок. Муш затравленно оглянулся и сел. Таргатао, нажав на его плечо, опрокинула голубоглазого на спину и, присев, стащила с него набедренную повязку. От открывшего зрелища у нее стало влажно в промежности. Таргатао торопливо расстегнула пояс с оружием, сбросила сапоги и стянула кожаные штаны. Рубаху с нашитыми на ней железными пластинками снимать не стала — незачем. Придет время, и она насладится всем телом муша, но сейчас достаточно короткого соития. Тот уймет горящий в ее чреслах огонь и покажет воинам, кому принадлежит этот самец.

На вид ее обнаженного тела муш не откликнулся. Тарготао удивилась. Самцы в орде истекали соком, как только видели ее без штанов. Правда, самцов у нее всего двое, и они не сумели подарить ей ребенка. Голубоглазый сможет! Надо ему помочь. Тарготао знает, как.

Она склонилась над мушем, но тот вдруг завопил и попытался вскочить. Подскочившая Шпако прижала голубоглазого к земле. Ей явно хотелось заслужить прощение.

— Отпусти! — велела Тарготао.

Шпако отскочила. Таргатао потянулась к поясу, лежавшему на земле, и вытащила из ножен кинжал.

— Смотри! — сказала мушу, приблизив лезвие к его глазам. — Будешь кричать — отрежу язык. Мне он не нужен. Веди себя смирно, и не пожалеешь.

Муш умолк и уставился ей за спину. Взгляд его выражал удивление и испуг. Таргатао усмехнулась и воткнула кинжал в землю — только протянуть руку и взять. После чего склонилась над промежностью самца.

Его рывок ногой стал неожиданным. Колено муша врезалось предводительнице в подбородок. Зубы Тарготао щелкнули, после чего пришла темнота…

* * *

Игорь пришел в себя от тряски. Он лежал животом на чем-то мягком, и это мягкое тряслось и двигалось. Он открыл глаза. Темно. Вернее, сумрачно. Игорь словно смотрел через плотную ткань. Спустя мгновение он догадался, что это ткань и есть. На голову ему надели мешок. Плетение ниток рогожи — грубое, сквозь отверстия просматривалось частое мелькание. Его везут. Куда, кто?

Игорь подвигал руками и ногами. Те оказались связанными. Стоило попытаться поднять руки, как тянуло вниз ноги, и наоборот. «Я лежу животом на спине лошади, — догадался Игорь, — руки привязаны к ногам ремнем, пропущенным под ее животом. Хреново!»

Его слегка мутило, саднил ушибленный затылок, но он усилием воли заставил себя об этом забыть. Не время. Нужно вспомнить, что произошло, и определиться, как быть дальше.

…В поезде они проснулись поздно: сказалось выпитое вечером виски, а у кого-то — и бурный секс. Позавтракали остатками купленной Ольгой снеди, запили ее чаем. В одиннадцать позвонила Ольга, спросила, все ли в порядке. Голос у нее был сонным — видать, дрыхла без задних ног. Игорь заверил, что лучше не бывает, Ольга сообщила, что поезд прибывает через полтора часа, следует быть готовыми, и отключилась.

Москва встретила их мокрым снегом. Ольга завела компанию в привокзальную забегаловку, накормила шаурмой, а сама, как заметил Игорь, есть ее не стала — ограничилась булочкой с кофе. Затем они загрузились в такси — все пятеро. Ольга, естественно, уселась рядом с водителем, мужчины полезли на задние сиденья. Места, впрочем, хватало: Ольга заказала микроавтобус. Из-за пробок они добрались в аэропорт к шестнадцати: по громкой связи уже объявляли посадку на Анкару. Ольга взяла у них паспорта, куда-то сбегала и вернулась с билетами.

— Вот! — сказала, вручая их Игорю. — Веди ребят! Там встретят.

— Как я их узнаю? — спросил он.

— По своей фамилии. Я сказала, что ты старший.

Она проводила их к паспортному контролю, на прощание на миг прижалась к Игорю щекой.

— Спасибо! Не поминай лихом!

Когда Игорь, пройдя контроль, оглянулся, ее уже не было…

Что было дальше? В самолете их снова накормили. Мест в салоне хватало — не сезон, и братья-двойняшки весь перелет просидели у иллюминаторов — они летели впервые в жизни. Олег снисходительно поглядывал, но и сам от иллюминатора почти не отрывался. Игорю он признался, что за границу едет впервые. Сам Игорь в полете размышлял. В Турцию они отправились туристами. Чтобы работать в этой стране, нужна специальная виза, но ее даже не подумали открыть. Почему? Перед поездкой Игорь пробил информацию и выяснил: российский турист может находиться в Турции не более 90 дней. Если планирует остаться, следует обратиться в соответствующее ведомство и попросить разрешение. В принципе, так можно поступить, но почему не сделать сразу?

В аэропорту их встретил хмурый турок лет сорока. В руках он держал табличку с надписью «Mr. Ofsjanykoff». Игорь не сразу узнал изуродованную латиницей фамилию, но, разглядев, подошел к турку. Тот повел компанию к микроавтобусу. Потом они долго ехали. Хмурый турок оказался водителем, кроме них четверых, других пассажиров не было. За окнами быстро стемнело, и все уснули. В течение поездки Игорь несколько раз просыпался, пытался что-то рассмотреть в окне — напрасно. Через лобовое стекло в свете фар виднелась дорога, она петляла, сбоку появлялись скалы; как понял Игорь, они ехали в горы. Значит, работать будут не на морском побережье…

С рассветом они вкатили в небольшой город. Микроавтобус, попетляв по узким улицам, выехал на площадь и остановился перед воротами двухэтажного особняка, прилипшего к горному склону. Выглядели ворота солидно: стальные, высокие. На правом столбе прикреплена телекамера, сканирующая подходы. Водитель просигналил, створки ворот поползли в стороны, и микроавтобус въехал во двор.

Особняк за оградой походил на крепость: узкие, похожие на бойницы окна, стальная дверь, замаскированная под деревянную. Гостей провели внутрь. В просторном холле их встретил пузатый, лысый господин.

— Мне сказали, один из вас говорит по-английски? — спросил он, едва гости поставили сумки.

— Я! — отозвался Игорь.

— О’кей! — заулыбался пузатый. — Значит, обойдемся без переводчика. Добро пожаловать! Сейчас мы пройдем в комнату, где я все объясню и покажу…

— Кофе будет? — перебил Игорь.

Толстяк ему не понравился. А еще больше — то, что по обоим его бокам застыли дюжие охранники. Их пояса оттягивали тяжелые пистолеты в открытых кобурах, дубинки и еще какая-то хрень в кожаных чехлах.

— Кофе? — задумался толстяк. — Пожалуй! — он обернулся к одному из охранников: — Керим! Принеси!

Охранник скривился, но ушел. Спустя короткое время явился с подносом, на котором стояли четыре бумажных стаканчика. Игорь, ожидавший настоящего турецкого кофе, был разочарован: охранник воспользовался кофейным автоматом. Они выпили коричневой бурды, которая вдобавок оказалась без сахара, и прошли за толстяком.

— Раздевайтесь! — сказал толстяк, проведя их в просторную комнату. — Снимайте с себя все, вплоть до белья. Переоденьтесь в это! — он указал на разложенную на лавке одежду. — Здесь все по вашим размерам. На каждом комплекте — табличка с именем. Не перепутайте!

Игорь присмотрелся. На стопках с одеждой и вправду лежали бумажки с именами. «Mr. Ofsjanykoff», «Mr. Smyrnoff», «Mr. A. Shymko» и «Mr. S. Shymko».

— Как это надевать? — удивился Игорь, поднимая наряд.

— Объясняю! — подскочил толстяк. — Там, где будете работать, все устроено под античность. Ваш наряд должен соответствовать эпохе — до каждой детали. Поэтому набедренная повязка вместо трусов, туника вместо верхней одежды, плюс кожаный пояс и сандалии. Я помогу вам облачиться!

На переодевание ушло время. Если с набедренными повязками и туниками как-то разобрались, то с сандалиями пришлось помучиться. Они представляли собой кожаную подметку, крепившуюся к ноге ремешками. В ремешках все и запутались, особенно двойняшки. Как заметил Игорь, к нарядам работодатель отнесся серьезно. Одежда выглядела аутентичной эрохе: ткань соткана не на фабрике, швы сметаны вручную. Это обстоятельство несколько успокоило тревогу, появившуюся, как только они зашли в особняк. Для того, чтобы пустить людей на органы, заморачиваться с одеждой не станут.

Переодевшись, парни с улыбкой оглядели друг друга. Выглядели все забавно.

— Как бабское платье! — заметил Олег, одергивая на себе тунику. — Во, блин, попали!

Братья Шимко захихикали. Игорь, к своему удивлению, ощущал себя вполне комфортно. Туника не жмет и не давит, да и телу приятно. Он прошелся — замечательно! Стал укладывать в сумку снятую одежду, как вдруг заметил, что один из охранников, уже знакомый ему Керим, с интересом поглядывает на его ноутбук. Взгляд у охранника был нехороший, оценивающий. Игорь нахмурился.

— А наши вещи? — спросил толстяка.

— Не волнуйтесь, все будет в сохранности! — заверил тот. — Ничего не пропадет. Вот шкаф. Сложите вещи на полки и закройте на ключ. Его вы заберете с собой.

Толстяк подвел Игоря к металлическому шкафчику, окрашенному в светло-серый цвет. В замочной скважине двери торчал ключ. Игорь повернул его. Шесть полок, довольно вместительных — места достаточно. Они с парнями перебросили вещи в шкаф. Игорь запер дверь и зажал в кулаке ключ. Положить некуда — в тунике карманов нет.

— Через сутки вернетесь и переоденетесь, — сообщил турок. — Жить будете здесь, в доме хватает свободных комнат. Выход в город свободный. Освоитесь, ознакомитесь с турецкой кухней, — толстяк осклабился. — Готовы? Идем!

Шагнув в боковую дверь, они оказались в пещерном гроте. Тот оказался высоким, но узким. Скоро грот повернул, россияне, толстяк и два охранника встали у перегодившей дорогу решетки. Керим позвеннел ключами и уперся плечом. Решетка покатилась по стальной рельсе, уложенной на полу.

«Ни фига себе! — подумал Игорь, оценив толщину и крепость стальных прутьев. — Это от кого они так загородились?»

— Вам туда! — указал толстяк.

Гости застыли в недоумении. Шагах в десяти перед ними стояла плотная завеса. Сотканная из тумана опалово-молочного цвета, она переливалась и трепетала.

— Что это? — изумился Игорь.

— Не волнуйтесь! — улыбнулся толстяк. — Это не опасно. Керим! Покажи!

Охранник протопал вперед, шагнул в завесу, скрылся за ней и почти сразу явился обратно. Толстяк что-то спросил у него по-турецки, Керим ответил и пожал плечами. Толстяк недовольно буркнул, Керим ответил, и с минуту они препирались.

Если б Игорь знал турецкий язык, то насторожился бы. Ибо толстяк спросил у охранника:

— Почему так скоро? Уже ждут?

— Там никого нет.

— Следовало позвать! Нарушаешь правила.

— А что может случиться? Крепость все же.

— Правила не отменяли. Получим претензию — потеряешь работу.

— А кто пожалуется? Мы их больше не увидим.

— Торопишься разделить вещи? Я видел, как ты смотрел на ноутбук!

— Сыну обещал подарить. Дорого стоит. А тут сами привезли. Давайте выпроводим их быстрее, эфенди!

Толстяк повернулся к гостям:

— Идите! Там вас встретят и накормят, затем отвезут к месту работы.

Игорю не понравился этот диалог, и он остановил шагнувшего к завесе Олега.

— Я — первый! Если там все нормально, позову. Ждите!

Он скрылся за маревом. Толстяк подскочил к оставшейся троице.

— Гоу! Гоу!

Он тыкал пальцем в завесу.

— Нам сказали ждать! — возразил Леша.

— Отвали! — сказал Олег турку и показал кулак.

Толстяк обернулся к охранникам. Те, не сговариваясь, вытащили дубинки и, похлопывая ими по ладоням, стали приближаться.

— Бляди турецкие! — выругался Олег. — Идемте, парни! У них пистолеты, иначе я их уделал бы. Ничего, мы еще вернемся! Кровью ссать будут! Держитесь за мной!

Он зашагал к завесе. Следом устремились двойняшки. Толстяк и охранники проводили их взглядами, после чего, заперев решетку, вернулись в комнату. Здесь Керим открыл ключом шкаф и мигом вывернул на пол содержимое сумок гостей. Второй охранник присоединился к нему. Одежду они небрежно бросали в сторону, а вот документы, кошельки, мобильные телефоны и другие вещи, показавшиеся ценными, складывали на скамью. Толстяк, кривясь, наблюдал за этой сценой.

— Шайтан! — внезапно воскликнул он и схватил со скамьи бумаги.

— Что это? — поднял голову Керим.

— Диплом. Сертификат… — пробормотал толстяк, разглядывая. — Один из русских — врач!

— Что с того?

— Людей с высшим образованием, особенно медицинским, запрещено перемещать! Категорически! Надо было посмотреть и отправить его обратно! Теперь поздно — он прошел.

— И не пожалуется! — хмыкнул Керим. — Я беру это! — сказал напарнику, указывая на ноутбук. — Тебе — все остальное.

Тот поморщился и кивнул. Толстяк швырнул документы на пол.

— Все бумаги и одежду в печь! Керим, закажи новый ключ к шкафу! За свой счет!

Он повернулся и вышел.

Примечания

1

Бург — крепость.

2

Шпако на языке сарм означает «собака».