Антивампирин

Анатолий Субботин, 2017

Что происходит в отдаленных селениях ближе к полуночи? Какие тайны хранит студенческая общага в канун праздника? Кому принадлежит душа вдовы? Что лучше – расстрел или четвертование? Кого можно поймать на простую удочку и что из этого получится? Яркие, необычные, полные искрометного юмора и жизненной правды рассказы Анатолия Субботина ждут своего читателя, готового к любым неожиданностям, невероятным встречам, бурным вечеринкам, забавным происшествиям и мистическим секретам, окружающим нас, таким веселым, порой нелепым, способным вызывать у нас охи и ахи по поводу и без повода, а также любить без остатка, со всех сторон, как бренным телом, так и вечной душой.

Переход

Пять человек гуськом, вереницей, в колонну по одному, в ногу бодро шли по лесной дороге.

Левая рука каждого протянулась вперед, покоясь ладонью на плече впередиидущего. Только ошуя самого впередиидущего сникла градусов на шестьдесят и сжимала не плечо, а сучковатую палку, шаря ей по земле, как миноискателем. Опасались путники мин, которые корчила им на каждом шагу земля — одну страшней другой. Закрывали на мины глаза они, удачно минуя мины с помощью палки.

Все тут были мужчинами. Все молчали. Иногда то один, то другой, задумавшись о чем-то своем, вскрикивал: «Нэхай!» А лесное эхо повторяло, перевирая гласные и ударенье. И выходило удивительно: «На х…й!» Ой, сдается, глуховатым было это эхо. А быть может, одичало до крайней степени цинизма. Поживи-ка в лесу!.. И чего злиться? Но нервничали скованные одной цепью. Особенно первый.

— Хулиган! Матерщинник! — лаял он, потрясая сучковатым миноискателем. — Язык тебе вырвать, кастрировать, как долбаного переводчика!

— Глухой! — летел упрек в чащу.

— Слепой! — доносился оттуда издевательский перевод.

— Да вы никак слепые? — радостно спросил догнавший путников молодой лоботряс.

— Мы не слепые. Мы осторожные, — строго ответил за всех первый. Здесь, где все были звеньями одной цепи, каждый отвечал за всех. Цепь говорила голосом того или другого.

— А почему тогда вы смотрите мимо меня? — любопытствовал лоботряс.

— Потому что ты для нас пустое место.

— Ну, хорошо. А что для вас не пустое? Что вы видите вокруг?

— Мы видим дыханье леса, голоса Галактики. Вокруг, как камыш, шумит Вселенная.

— А какого цвета Вселенная?

— Черного, малыш, черного.

— А вот и нет! Вот я и расколол вас! Сейчас день, и небо голубое.

— Ты близорук, если не сказать большего. Ты слеп, как пробка. Солнце ослепило тебя и тебе подобных. Вы живете со световой повязкой на глазах. Так, находящийся под фонарем видит только то, что у него под ногами, что освещено. Вы не видите дальше собственного носа. А когда — вот забавно! — когда милосердная ночь снимает вам вашу слепоту, вы тут же засыпаете, вы предпочитаете спать. О, световая простота! Суета замкнутого мирка.

— Послушай, паренек, — продолжала цепь, — если хочешь прозреть, выколи себе глаза и иди с нами. Наши глаза открыты космосу. Одной ногою мы ступаем по Млечному Пути. И вечность с нами на ты.

— Да вы, я вижу, не только слепые, но и сумасшедшие! — воскликнул лоботряс. — Надо вас выводить. Не отставайте. Я выведу вас к ближайшему населенному пункту. Пунктик называется Светлое Будущее.

— Куда ты нас можешь привести? Что ты видишь? Ты даже не видишь, что будет с тобой через пять минут, что будет с тобой завтра.

— Неправда! Я вижу, куда идти. А завтра я женюсь. Поэтому у меня настроенье. И мне хочется сделать что-нибудь доброе: то ли напиться, то ли революцию совершить.

— Лучше напейся, лучше отсейся, но не надейся.

— Хорошо. Но сначала я вас здесь не брошу… Куда это вы сворачиваете? Эта тропа никуда не ведет!

— Вот туда-то нам и нужно!

За звездою звезда,

за балдою балда

мы уходим, как хек, в никуда.

Ты иди куда хошь,

или вовсе себя ты стреножь,

все равно ты, оболтус, за нами придешь!

— Вот еще! Очень нужно идти мне за вами! Вы смертельно заблудитесь, вы не на шутку простудитесь, голод разденет вас догола. А я, честно говоря, побаиваюсь угловатых, обглоданных, твердых и бездыханных. Поэтому ни в какую пущу я вас не пущу. И попрошу следовать за мной.

Пятеро отважных шли по лесу в связке, как альпинисты. Словно горную вершину, брали они лес. И пропела великолепная пятерка шестому, блуждающему, словно отрезала ему веревку:

— Иди ты, парень, в баню к своей подружке Тане!

И воспарил парень в свободном ответе:

— Мою невесту зовут Ларисой.

И работает она не банщиком, а трактористом!

Мне, человеку долга,

не пристало спорить с вами долго.

Я не оставлю вас в лесу,

я вас, ядрена мать, спасу!

С этими словами он сыграл, как на ксилофоне, на головах путников колыбельную из пяти нот. Дубиной, внушающей уважение, сыграл он. Путники моментально уснули. Сна было слишком. Шишками выпирал сон из черепов, вытекал красной розой.

Музыкант отволок жертвы своего искусства в сторону от дороги, нежно накрыл их ветками, чтобы никто не обнаружил их и не помешал ему совершить добрый поступок.

Конец ознакомительного фрагмента.