Псевдоним «Харго»

Анатолий Хвойницкий, 2023

К концу 1942 года под Харьковом советские войска начали контрнаступление. В одном из боёв младший политрук Ахмедия Джабраилов попадет в плен.Проходит все круги ада немецких концлагерей. В 1943 году, находясь в лагере военнопленных, во Франции совершает побег и вливается в ряды Французского Сопротивления.Ахмедия Джабраилов создает группу разведчиков-диверсантов и проводит отчаянные и дерзкие акции против немецких оккупантов. «Харго» – один из его псевдонимов.А. Джабраилов становится национальным героем Франции и личным другом великого французского генерала Шарля де Голля.После войны А. Джабраилов возвращается на родину….15 декабря 1990 г. в Нагорном Карабахе, прикрывая отход своей группы, погибает майор милиции Микаэль Джабраилов, старший сын Ахиедии.Посмертно ему присвоено звание Национального героя Азербайджана.Две эпохи, два героя… из одной семьи.Это достойно памяти!

4.

На новом месте Джабраилова взяло под негласный надзор гестапо и лагерная администрация, как человека, склонного к побегу. Сам Ахмед стал более осторожным — следующий арест приведёт его к виселице. И он вёл себя тихо, старался ни с кем не контактировать, избегал всяких разговоров с собратьями по несчастью. Этим даже заслужил репутацию замкнутого, нелюдимого человека, что его, собственно, и устраивало. Но вот мысли совершить побег не оставил и терпеливо ждал случая. Надо сказать, что условия содержания узников в Монтобане были не самые худшие, и Джабраилов был уверен, что судьба предоставит ему такой шанс. Надо набраться терпения и ждать!..

Узники лагеря работали в каменоломне рядом с лагерем, место работы усиленно охранялось. Ахмед внимательно и осторожно осматривался, но слабых мест в системе охраны найти не мог. Немецкий порядок и аккуратность не давали малейшей лазейки, которую мог бы использовать беглец.

А вот условия работы были тяжёлые, физические силы медленно покидали узников. Этому способствовали жара, плохое питание, болезни, отсутствие питьевой воды.

Однажды, после работы, когда колона узников медленно текла через ворота лагеря, на входе измождённых людей встречал помощник начальника лагеря унтерштурмфюрер Цимерман. Из колонны были вызваны шесть человек, которые обязаны были явиться к начальнику лагеря. В числе названных оказался и номер 4167.

Пока шестёрка медленно брела к административному бараку, Джабраилов рассмотрел своих соседей. Он обратил внимание, что все они азербайджанцы, значит, именно азербайджанцев и вызвал начальник лагеря.

В сопровождении Цимермана все шестеро вошли в кабинет начальника лагеря. Они одновременно сняли головные уборы и по очереди назвали свои номера.

Начальник лагеря оберштурмфюрер Вилли Хартман закончил писать и, подняв тяжёлый взгляд, сверлил им каждого из присутствующих. Наконец, он уставился на Джабраилова. Подбирая слова, обратился к нему:

— Разве ты азербайджанец?

Какие аргументы и доказательства мог предъявить Ахмед? Но, выдержав тяжёлый взгляд Хартмана, спокойно ответил:

— Я азербайджанец! У Вас есть мои документы!

–Ты больше похож на русского! Только по документам ты… — он замолчал, эта кавказская национальность в произношении с трудом ему давалась.

Оберштурмфюрер поднялся из-за стола, подошёл вплотную к шеренге узников и ещё раз пронзил взглядом каждого из них. Потом, медленно растягивая слова, стал говорить:

— Немецкое командование оказывает вам честь служить в азербайджанском легионе, который сейчас формируется в Тулузе. С завтрашнего дня вы остаётесь работать в лагере и будете ждать отправки в Тулузу. Кто из вас не желает воевать за Великую Германию? — Хартман уставился на Джабраилова.

Стоявший первым справа в шеренге высокий кавказец бойко с готовностью выпалил:

— Господин оберштурмфюрер, мы готовы воевать за свою Родину и Великий Рейх! — и он вытянулся в струнку.

Этот эмоциональный порыв переключил внимание Хартмана на говорившего. Начальник лагеря подошёл к нему и оценивающим взглядом окинул его фигуру.

— Похвально! — он уставился в глаза стоявшего перед ним узника.

Тот с готовностью выпалил:

— Номер 1845!

— Похвально, номер 1845! — повторил Хартман, потом медленно, растягивая слова, произнёс, — но служить вы будете Великому Рейху, и только! Вы меня поняли номер 1845?

— Так точно, господин оберштурмфюрер! — с готовностью выпалил будущий солдат азербайджанского легиона.

Хартман вернулся на своё место, удобно устроился в кресле и небрежно махнул рукой. Цимерман понял этот знак правильно и дал команду:

— Кругом! Пошли вон!..

А через два дня Ахмед слёг с температурой. Организм не выдержал. Утром на подъёме самостоятельно сам он встать не мог. Бригадир доложил о нём старшему по бараку, на что тот только буркнул:

— Если подохнет, вечером закопаете!

Нет, умирать Джабраилов совсем не собирался, он очень хотел жить! Правда, чтобы выжить, ему нужно было попасть в лагерный лазарет, и это случилось только потому, что он с группой сопленников должен был убыть в азербайджанский легион.

В лазарете он провалялся почти месяц и когда смог встать на ноги самостоятельно, группы азербайджанцев в лагере уже не было. Они убыли в расположение легиона.

Всё это время за ним присматривала Жаннет, француженка лет пятидесяти, которая работала в лазарете уборщицей. В различных службах лагеря работало много французских граждан.

Как-то незаметно она стала уделять ему больше внимания, и он медленно пошёл на поправку. Чем-то похож был этот парень на её сына Себастьяна. Постепенно пожилая женщина привязалась к этому светловолосому парню, и когда он немного поправился, она упросила господина Цимермана оставить его ей в помощники. Правда, для этого ей пришлось отдать помощнику коменданта золотые серьги, которые достались ей от матери.

Жаннет немного разговаривала на немецком языке и совсем не понимала русского. Потому Ахмед предложил ей, чтобы она учила его французскому языку.

— Хорошо! — согласилась женщина, — в день ты будешь запоминать по пять слов!

На что Ахмед возразил:

— Пусть будет двадцать пять слов! Я запомню!

— Но это очень много! — удивилась Жаннет.

Ахмед задумчиво произнёс:

— У меня нет времени для обучения!

На эти слова женщина ничего не ответила, только внимательно посмотрела на него и вздохнула.

Учеником её новый подопечный был исключительным, за всё время обучения он ни разу не забыл ни одного слова и уже через два месяца довольно прилично мог изъясняться на французском языке. Причем с марсельским акцентом, на котором говорила и Жаннет.

Обязанности помощника уборщицы не тяготили Джабраилова, но он старался не попадаться на глаза коменданту лагеря и его помощнику. Постепенно Ахмед окреп и всё больше задумывался о своей дальнейшей судьбе. Он рвался отомстить немцам за своего брата и отца, за братьев Георгадзе, за своих бойцов Артюхина и Самойлова, но находясь в лагере сделать это было трудно. Да, можно было бы устроить какую-нибудь диверсию, но в условиях лагеря это не дало бы того эффекта, которого жаждал Ахмед.

Да и найти исполнителя диверсии в лагере для гестапо было бы проще. Ко всему, готовился очередной набор в азиатские легионы, могут вспомнить и о нём. И Ахмед продолжал ждать удобного момента.

Он обратил внимание, что один из французских уборщиков вывозит за территорию лагеря тачку с мусором и сбрасывает его в яму недалеко от забора. Понаблюдав, Ахмед установил, что часовой с вышки не может видеть то, что падает в яму с тачки. И второе, самое главное, охрана у ворот никогда не проверяла, что за мусор вывозит уборщик.

Постепенно в его голове зрел план: авантюрный, безумный, но может быть именно поэтому он мог быть и осуществлён. Оставалось убедить и уговорить Жаннет, без её помощи план этот осуществлён быть не мог.

Часто тачку с мусором этому рабочему помогала вывозить и Жаннет, это когда мусора собиралось много. И как обратил внимание Ахмед, охранники на воротах абсолютно спокойно вели себя при появлении уборщика с тачкой мусора.

Несколько раз Ахмед издалека заводил разговор с женщиной о побеге из лагеря. В этих разговорах он не почувствовал какой-то настороженности и подозрительности со стороны Жаннет, ему показалось, что она готова помочь ему.

Однажды, когда они сидели одни в комнате, женщина сама сказала:

— Сынок, Луи согласен помочь нам! Я ему всё рассказала!

От неожиданности Ахмед даже растерялся. Какое-то время он сидел, молча, размышляя над словами Жаннет, ведь прямо о побеге он с ней не говорил. Ему не хотелось повторить горький опыт уже одной попытки. Но и не мог представить, что эта женщина может его предать. А Жаннет ждала, и Ахмед прямо спросил:

— Когда мы можем это сделать?

— Мусор вывезем завтра, по полудню! — спокойно проговорила Жаннет, хотя она рисковала своей жизнью и жизнью Луи.

Весь день Ахмед ходил не свой. Он не находил себе места, ему казалось, что все окружающие читают по лицу его мысли. Сейчас он меньше всего хотел встретиться с Цимерманом или с самим Хартманом.

Ночью в бараке Джабраилов долго не мог уснуть, ворочался всё, прокручивал в голове каждую деталь своего будущего побега. Лишь бы всё получилось вначале, окажись он за лагерным забором, был уверен, там его уже не поймают. И лишь к утру забылся тревожным сном. В шесть утра после построения и проверки Ахмед направился из барака в административный блок.

Жаннет встретила его улыбкой, она протянула ему пакет и проговорила:

— Это тебе в дорогу! Сразу после обеда за углом прачечной тебя будет ждать Луи, он знает, что делать!

С этой минуты каждое мгновение казалось Ахмеду вечностью, и чем ближе подходило время к полудню, тем более возрастало беспокойство в душе: вдруг что-то пойдёт не так!

Чтобы занять себя, он тщательно вымывал каждую доску пола, время бежало не так быстро, как хотелось Ахмеду. Занятый своими мыслями, он не услышал, как к нему сзади подошла Жаннет, она слегка дотронулась до плеча своего помощника. Ахмед вздрогнул и застыл, но спокойный голос женщины вернул его в реальность.

— Сынок, иди! Тебе пора! Господи, помоги нам всем!..

Через несколько минут на заднем дворе, за зданием прачечной, Луи тщательно укладывал беглеца в деревянную тачку. Сверху накрыл его мешковиной и обложил строительным мусором. Мокрая тряпка защищала его лицо от пыли. Беглец сжался и молил Бога, чтобы хоть на время тот сделал его маленьким, чтобы всё обошлось! Ведь если охрана обнаружит его, то казнены будут и его сообщники: добрая женщина и этот угрюмый с виду мужчина. Они рискуют своими жизнями ради него!

А потом тачка медленно покатила к лагерным воротам, Жаннет присоединилась к Луи и они вдвоём толкали её.

На выходе из лагеря их остановили. К тачке подошёл полицейский. Совместно с немцами охрану лагеря осуществляла полицейская рота французов-вишистов. Он поднял руку и остановил их.

В это время в лагерь прибыла новая колонна пленных, их как раз и заводили в лагерь. Им придётся ждать. Не ко времени, но может быть как раз это и отвлекало охранника.

Полицейский проговорил:

— Подождите! Пусть они пройдут! — он указал рукой в сторону колонны, медленно втягивающейся в ворота лагеря.

— Мы подождём, нам спешить некуда! — стараясь быть спокойной, проговорила Жаннет.

Минуты тянулись часами, особенно для Ахмеда, ноги затекли, хотелось их распрямить, но он терпел.

Наконец лагерные ворота поглотили последнего своего нового обитателя. Полицейский подошёл к тачке, прикладом винтовки сковырнул бугор мусора на ней. Стоявший невдалеке обер-ефрейтор спросил:

— Что там?

Полицейский сравнял прикладом бугор и ответил:

— Всё в порядке, господин роттенфюрер! Здесь мусор!

— Пусть быстрее проходят, и закрывай ворота!

— Яволь, господин роттенфюрер! — выслуживался охранник.

Луи и Жаннет, затаив дыхание, ждали команды на выезд, эти секунды тянулись очень медленно. Прошла вечность, пока до слуха женщины донеслись слова полицейского:

— Слышали команду?! Быстрее проходите!..

А потом Ахмед падал в яму, сверху его присыпали мелкие куски штукатурки, а он лежал в мусоре и боялся пошевелиться. Вдруг ретивый служака захочет убедиться, что сбросили в мусор, и подойдёт к яме. В метрах 150-ти, не больше, до ворот лагеря будет. Прошло несколько долгих минут, прежде чем беглец осмелился открыть глаза и осмотреться. Вышка часового из ямы не просматривалась.

Время работало не в пользу беглеца. Медленно и осторожно, чтобы не поднимать пыль, Ахмед пополз к ближайшим кустам. И только достигнув и укрывшись среди них, он почувствовал себя в безопасности.

Всё это время он бережно прижимал к себе пакет, данный ему заботливой Жаннет. Находясь под защитой развесистых кустов мирта и можжевельника, он познакомился с его содержимым. Кроме лепёшек и куска вяленого мяса, Ахмед обнаружил в нём вязаные носки, рубашку, складной нож и настоящее богатство — коробок спичек. Действительно, если придётся ночевать в горах в лесу, без огня ему будет совсем худо. В лагере было ещё тихо, и Ахмед поспешил удалиться подольше от него.

Через три часа в лагере на построении обнаружат его исчезновение. Конечно, подозрение в причастности к этому побегу падёт на его французских товарищей. Но он был уверен, что к этому времени они уже покинут и лагерь и городок, и будут в безопасности.

Ему тоже надо торопиться, как только в лагере завоет сирена, по следу пойдут ищейки. И Ахмед по ручью направился в сторону гор. Через несколько километров ручей упёрся в скалу и, огибая её двумя потоками, разделился. Выбрав левый рукав, беглец прямо по ручью побрёл в южном направлении.

Стало темнеть, Ахмед вышел на берег. Костёр разжигать побоялся, потому, сняв башмаки, повесил их сушиться на ель, а сам у огромных корней ели устроил себе место для ночлега. Измученный переживаниями за день, он провалился в глубокий сон.