Тысячелетний путь литературы

Анатолий .Юрьевич Козлов, 2018

Первая книга автора «Десять веков русской литературы» была удостоена премии Святого Благоверного князя Александра Невского. История русской литературы вне контекста православия будет только набором непонятных исторических фактов, мало связанных между собой. В этой книге, помимо дополнений и уточнений, даётся обзор современной и краткое толкование духовной литературы. Книга стала лауреатом Всероссийской премии А.К. Толстого 2016 г. Она написана в научно-популярном жанре и предназначена для широкой читательской аудитории.Содержит нецензурную брань.

Анатолий Козлов

Тысячелетний путь литературы

«Святая русская литература» — так, склонные к исповеди и к славословию, назвали мы ее в юные годы…»

Томас Манн

Над пропастью во лжи

(предисловие)

Когда археологи находят древнюю свалку отходов, они радуются и называют её «культурный слой». Отличительной особенностью христианской православной цивилизации является то, что результатом её жизнедеятельности становятся не мусор и отходы, а святыни. Это область исследования не столько археологии, сколько духовного просвещения.

Человек не может прожить без святости. И если отдельные индивидуумы приспосабливаются обходиться без этого состояния души, без прикосновения, хоть изредка к Высшей Истине, то в целом народ, лишённый святости, погибнет, для начала перестав быть народом — потеряв свою национальную, данную Богом идентичность.

В своей книге «Десять веков русской литературы», вышедшей в 2010 году, я попытался представить процесс появления тех или иных литературных течений не как следствие возникновения новых экономических, политических или общественных укладов, а, прежде всего, как отражение духовного состояния человека. Появление экономических и политических формаций, наоборот, является следствием духовного состояния общества. В основе любого экономического кризиса лежит кризис духовный.

Для того, чтобы понять эту мысль, требуется преодолеть стереотип мышления, воспитанный «традиционным» методом, основанным на теории экономического «развития». Следует отметить, что появлению этой теории способствовала материализация сознания, развившаяся на почве бездуховности и отрицания нравственности как основы. Это, более всего, характерно для западного сознания, вошедшего в эпоху постмодерна — где мораль и нравственность заменена юриспруденцией и государственной юрисдикцией, что так соблазнительно для секулярного «научного» понимания. Однако череда современных экономических кризисов показывает, что даже количественные изменения условий существования человека не могут считаться развитием общества. А «повышение» уровней комфорта и «благосостояния» — всего лишь рычаги и механизмы реабилитации пробуксовывающей экономики. Только такой комплексный подход к культуре и литературе, в частности, может дать истинную картину изменения в этой сфере.

Сама «мода» на художественные течения и методы в культуре пришла с Запада, и вовсе не в силу вековой русской «отсталости».

Большинство трудов, основанных на существующей (традиционной) «научной» основе, рассматривают литературный процесс как развитие. При таком подходе период русской литературы до XVIII-XIX веков представляется как «подготовительная» почва для создания «классики», тогда как, на самом деле он является величайшим духовным наследием, составляющим суть, ядро русской литературы, её Золотой век.

Сторонники теории «развития» используют термины «Золотой век» (начало XIX века) литературы и «Серебряный век» (конец XIX начало XX века), нисколько не смущаясь, что «Серебряный» следует после «Золотого», чего не может быть в случае развития. Нередко теории «развития» литературы и культуры привязывают к теории общественного «развития». От этого возникает всё больше сложнейших «научных» концепций и подходов, пытающихся дать объяснение происходящему литературно-культурному процессу. Происходит нагромождение терминов и понятий как в самой литературе, так и в литературоведении, что ещё больше осложняет и запутывает дело. Чтение современных произведений без «специальных» знаний современных «литературоведческих» теорий становится «невозможным».

Сегодня возникают «вдруг» «метажанры», якобы являющие собой нечто новое, какой-то необычный взгляд на художественное произведение, говорится о «ренессансе» модерна и прочая, ни на чём не основанная, кроме авторских домыслов, теоретизация литературного процесса. Это «явление» уже вошло в науку. В результате, прежде чем взяться за современную литературу, нужно изучить «методологию» её чтения! В то время как десять, пятьдесят, сто лет назад создававшаяся тогда литература, ставшая теперь классической, была доступна практически массовому сознанию. Доступна она и сейчас. Нередко искренние любители литературы, порой, не владея «старославянским» языком, читают древнюю(!) литературу без всякого перевода, не понимая тексты дословно, но улавливая суть и наслаждаясь поэтикой и образностью, звучанием языка.

На наш взгляд, будет честнее рассматривать литературный процесс не как прогресс или развитие, а как аккомодацию-то есть приспособление или адаптацию — приспособление средств выражения под современное духовное состояние человека.

Термин «развитие» надо понимать как развитие современных средств, развитие форм, обусловленное изменением духовного состояния людей, либо количественные изменения. Может показаться удивительным, но даже развитие языка как средства выражения сопровождалось его упрощением и словарным оскудением, заменой корнесловных систем искусственными словарными надстройками и искусственным словообразованием, изменяющими не только логический и ассоциативный порядок мышления, делая их всё более спонтанными и мозаичными, но и изменяющими духовный — базисный потенциал культурной составляющей сознания человека.

И если теории «развития» литературы и культуры основываются или привязываются к теории «экономических формаций», на практических примерах легко доказать, что формации эти — существуют только в умозрительном состоянии, а не в реальной жизни. Например, если в древней (рабовладельческой) Греции рабский труд составлял около 5%, то в Германии в сороковых годах он был примерно 50%. А при современных формах экономической оккупации Запада и промышленного рабства, возможно, и больше. На Востоке же и в Азии рабство и вовсе существует в традиционных формах и никогда не прекращалось. А пресловутые «демократические» процессы — не что иное, как новая рабовладельческая экспансия.

Чтобы понять это, надо, вероятно, обладать сознанием православного верующего. Уже исходя из книг Священного Писания, которые заканчиваются «Апокалипсисом», очевидно, что происходящий технический «прогресс» — не является развитием человечества, а в лучшем случае, является процессом материального приспособления человечества, сопровождающийся духовным оскудением.

Так называемое «совершенствование» жанров, стилей, течений, их многообразие, в культуре вообще и конкретно в литературе — это всё признаки приспособления форм, а не развитие. Для подтверждения можно взять факты и процессы, происходящие в западной культуре. Так, оправдываясь демократическими процессами, и «развитием» в обществе толерантности, в западных европейских странах возникают протесты против ранее принятых общенародных праздников, основанных на христианской культуре, оправдывая это тем, что их всеобщее празднование может ущемить права и религиозные чувства людей других вероисповеданий. В то же время под эгидой всеобщего «равенства» узакониваются однополые браки и усыновление детей в однополых семьях, не говоря уже о массовых праздниках секс-меньшинств и «гей-парадах». Хотя даже в самом названии этих явлений содержится слово «меньшинства». Мало того, что ни в одной традиционной религии такие отношения не считаются нормой, так и сам принцип демократии подразумевает подчинение меньшинства мнению большинства. Но в отношении христианских традиций его используют, а вот в отношении «меньшинств» он почему-то не действует.

Таким образом, из этих примеров видно, что духовная составляющая человеческого общества имеет тенденцию не к развитию, а к деградации. Человек всё более «удаляется» от Бога, сознание его всё больше секуляризируется, и подменяется так называемым «научным». Здесь, аналогично тому, как приспосабливается вирус гриппа к новым лекарствам, так же и средства общения и выражения, изменяясь, приспосабливаются, мимикрируют к его изменяющемуся пониманию. Форма приспосабливается к содержанию, заменяя его, становясь всё более замысловатой, пытаясь восполнить оскудевающий духовный потенциал.

Вспомните многообразие литературных течений, возникшее в «Серебряном веке», которое всё время преподносят как достижение в духовной области, несмотря на то, что после этого периода произошёл ряд мировых катастроф и трагедий, в том числе и в «серебряновековой» России. «Серебряный век» отличался особенной бездуховностью и падением морали. Примером тому служат тогдашние философско-религиозные общества, занимавшиеся, если говорить откровенно, «поиском» Бога. Однако Бог, согласно Закону Божию — существо безначальное, постоянное, и совершенное — то есть неизменное. Так кого искали, и по какой причине? А древнее Православие не сообразовывалось с новыми веяниями, с новым состоянием духовной скудости.

Итак, форма подменяет содержание, игры разума — работу души. При этом теряется сокровенный смысл как языка в целом, так и в отдельных словах. Как, например, потерян смысл слова «спасибо» — из пожелания спасения души (спаси Бог) — смысла человеческой жизни — оно превратилось в простой элемент вежливости и т.д. Совсем неслучайно службы в православных храмах идут и молитвы читаются на церковнославянском языке, — по современным «научным» понятиям — «устаревшем». Как раз этот факт и подтверждает то, что современный язык, постоянно изменяющийся (приспосабливающийся), не может быть адекватной заменой старому, «древнему» — в связи с утратой своей духовной сущности.

Таким образом, можно сделать вывод, что возникновение «новых» форм и средств выражения — это попытка приспособить средства общения под изменяющееся духовное состояние человеческого сообщества и отдельного человека и способ «раскрасить» их хотя бы внешне, придать видимость гармонии при исчезновении высокого духовного наполнения.

Нужно отметить, что книга «Тысячелетний путь литературы» не является набором критических статей отдельных произведений, литературных течений, стилей и направлений. Это попытка представить русскую литературу как единый литературный процесс, как единое целое, как единый, изменяющийся, встраиваемый в концепцию времени и человеческого мышления непрерывный процесс утверждения основ человеческого существования. Приняв в X веке Православие, Русь-Россия прошла немало испытаний, подчас тяжелейших и суровейших, порой начиная собственную историю с «чистого листа». Каждый раз оказываясь перед необходимостью в изменившихся исторических условиях вновь и вновь доказывать истинность выбранного пути и непреходящую сущность самих духовных истин православного христианства.

Концепция книги позволяет рассматривать восьмисотлетний период русской литературы (до XVIII века) как величайшее духовное наследие, которое предстоит заново осмыслить. Такой подход к литературной методологии предлагается назвать духовным православным реализмом, где «духовный»¹ — означает ту область, которую следует развивать для ясного понимания и видения бытия, то есть способ, а «православный»² указывает метод или путь, «методику».

Путь русской литературы — это история высочайших духовных взлётов и разверзающихся перед её создателями бездонных пропастей. Думается, что говорить о ней надо как о духовном явлении. О том, каких высочайших духовных пределов достигла русская литература и какие бездны ей удалось обойти.

Анатолий Козлов

Примечания

1

Термин «духовный реализм» встречается в работах И.А. Ильина, в лекциях А.М. Любомудрова, О.Б. Сокуровой.

2

Термин «православный реализм» предложил Н.М. Коняев.