Наперегонки с хитрецом

Анатолий Юрьевич Костерин

Олигарх собирает в своей загородной резиденции пять человек. Но не для увеселительной вечеринки или деловых переговоров. Он задумал опасную игру с непредсказуемым финалом. На кону – жизни игроков и пятьсот тысяч долларов… Гонка начинается.

Глава первая

Очнулся я в кромешной темноте — связанный по рукам и ногам. Голова гудела от тупой боли, отдаваясь пульсацией в висках. В горле саднило, нестерпимо хотелось пить. Я попытался крикнуть, чтобы привлечь к себе хоть чьё-то внимание, но вместо этого лишь судорожно закашлялся.

Мгновение спустя под потолком помещения вспыхнул яркий свет, больно резанув по глазам. Я невольно зажмурился. Открылась дверь — кто-то вошел.

— Вижу, очнулся, Иван Сергеевич, — послышался смутно знакомый голос. — Рад, весьма рад видеть тебя в своей скромной хижине, Ваня.

— Пить, — с трудом прохрипел я.

— Миш, уважь бедолагу, — с явной усмешкой распорядился всё тот же тип.

Вместо спасительного глотка на меня неожиданно выплеснулся целый поток ледяной воды, наверняка вылитый из ведра.

— Ну что, полегчало, писака? — разразился неприятным, хрюкающим смехом до боли знакомый голос.

Вспомнив его обладателя, я невольно сжав кулаки. Борис Моисеевич Гульденман — хозяин заводов, газет, пароходов. С недавних пор — объект моих разоблачительных статей.

— Вашими молитвами, Боря, — я изобразил улыбку, невзирая на боль.

— Хамишь, Ваня, — процедил сквозь зубы миллионер и присел возле меня на корточки.

— Бить будете, папаша?

— А смысл? — хмыкнул Гульденман, отвесив мне увесистую пощёчину. — Не для того тебя сюда приказал доставить, сынок.

— Неужто решили мне наследство оставить? — сглотнув слюну, спросил я с сарказмом в голосе. — Весьма польщён.

— Юморист, ты, однако. Миша, развяжи его и дай воды. Пусть утолит жажду.

Освободившись от пут и напившись минералки, я снова посмотрел на Бориса Моисеевича, сверлившего меня внимательным взглядом. В его карих глазах не было злости — в них таилось что-то настораживающее.

— Тогда для чего вам понадобился бедный журналист? — произнёс я, растирая запястья. — Меня обязательно будут искать…

— Пригласил к себе в гости четыре особы, — перебил меня старый еврей. — Они в той или иной мере предали меня и нанесли определённый ущерб. Ты пятый в этой компании. А ведь тебя предупреждали — придержи коней, не суй свой нос в мои дела. Ты же просто пешка. Не послушал доброго совета. Я никому не прощаю оскорблений, а тем более — предательства. Слышишь — никому! Иначе не достиг бы того положения и уважения, что имею сейчас.

— Решили устроить показательную порку? Или придумали более изощрённую месть?

— Скоро всё узнаешь, Вань, — улыбнулся Моисеевич, чьи глаза не излучали радости. — Не спеши.

— Боитесь вы правды, — массируя виски, чтобы хоть немного унять боль, произнёс я. — Но найдутся другие журналисты, которые откроют ваше истинное лицо и вскроют все махинации. Тогда, может, и прокуратура до вас доберётся.

Гульденман снова разразился неприятным смехом, глядя на меня как на сумасшедшего. Отсмеявшись, он схватил меня за волосы и вплотную приблизил свою откормленную ряху. От него исходил аромат дорого одеколона и хорошего коньяка.

— Вот скажи мне честно, как на духу — ты сам, по своей воле начал расследование моих дел, сунул нос в мой бизнес? — брызгая слюной, прохрипел мне в лицо Боря Моисеич. — Если ответишь, что сам, что твоей легкоранимой душе стало нестерпимо наблюдать мои махинации… Короче, если ты по своей инициативе влез в это болото, я обещаю тебе, что через час будешь дома, с компенсацией за моральный ущерб.

Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.

— Нет, это было задание редакции. Вы же знаете, что наша газета специализируется на скандальных расследованиях…

— А кому принадлежит твоя газетёнка, знаешь? — ухмыльнулся Гульденман. — По глазам вижу, что в курсе.

— Это не имеет значения, — искренне начал я, но толстосум снова бесцеремонно перебил меня:

— Ты дурак или глупый идеалист? Очнись, писака. Хаван, он же Серёжа Хаванов, никогда просто так ничего не делает. Не тот человек. Он позарился на мой кусок пирога, чтобы самому влезть в этот бизнес. Вот и заказал твоему главному редактору скандальный материал, чтобы выбить меня из колеи и нанести побольше вреда. Глядишь, и органы мной заинтересовались бы… Лаяла моська на слона. Ничего, всему своё время. Скоро и до него доберусь, чтобы не гадил где попало.

Похлопав по карманам в поисках сигарет, я достал мятую пачку. Но увидев, что они промокли, с досадой засунул её обратно.

— В моём доме не курят, — недовольно проворчал Борис Моисеевич, поднимаясь в полный рост и направляясь к выходу. — Миша, дай ему что-нибудь из одежды и веди его к остальным.

Охранник рывком поднял меня на ноги и повёл — навстречу неизвестности.