Опережая смерть

Анвар Итиль

Попав на место преступления, провинциальный следователь начинает расследование, которое приводит его к череде открытий мирового масштаба, и становится свидетелем скрытых тайн мироздания. Видит, как стираются границы между жизнью и смертью, сталкивается с человеческим безумием и одержимостью. Съедаемый изнутри личными проблемами, он жалеет о бесцельно прожитых годах, но уверен, что дело окупится сполна, а принимаемые им решения помогут ему стать тем человеком, которым он мечтал быть в детстве.

Глава 5

— Полдня прошло, а у нас ни одной зацепки. Мы уже весь город объездили в поисках этого химика. Сейчас это последнее учебное заведение, — предупредил Микки, когда они с Ладье выходили из машины. — И где наш временный начальник?

— Ты про Мишеля? Его отправили штаны протирать в офис префекта. Не думаю, что его оттуда быстро отпустят. А по поводу химиков. Ты же видел этих учительниц, взрослые женщин. У одной уже внуки, у остальных дети. Ты, думаешь, они могли, что-то подобное устроить? Разве они могли рисковать так, да и зачем им это? — Ладье задумался на секунду. — Наш подозреваемый это мужчина, без детей, может быть женат, может быть в разводе, от тридцати до пятидесяти, нелюдим, может даже мизантроп, — он увидел на себе напряжённый взгляд напарника. — Чего ты на меня так смотришь?

— Вы сейчас себя описываете, шеф, — серьезно произнес Микки и сделал демонстративно шаг в сторону.

— Ой, да иди ты к черту, Милош! Я ему серьезные вещи рассказываю, а он тут шутить изволил! Я тебя уже предупреждал сегодня о твоем ироничном отношении. — Ладье уже было не до шуток. — Портрет приблизительный.

— А вы говорили, что школу на «Отлично» закончили. И химию скорей всего знаете на «зубок».

— Ты дурак, Микки? — Ладье взял под руку улыбающегося напарника и толкнул вперёд. — Сейчас ты допрос вести будешь, умник.

Учебное заведение, о котором говорил Микки был — университет. Полисмены направились сразу к ректору. Они, конечно, не позволяли себе такой вольности как их коллега из Интерпола, но, все же вели себя настойчиво. Единственным кто мог попасть под подозрение следователей был преподаватель естественных наук Аксель Андерсон, сорока восьми лет отроду, разведен, бездетный, с химией и физикой был на «ты» — идеальный кандидат.

— Мы можем сейчас поговорить с господином Андерсоном? — вставая со стула, спросил Микки.

— Да, сейчас узнаю в какой он аудитории, — ответил ректор. — Катерина, — он пригласил по селекторной связи своего секретаря. — Где сейчас Аксель Андерсон? Подскажите нам, пожалуйста.

— Минутку, — прозвучало в динамике телефона. — Аудитория 501. Занятие закончится через десять минут.

— Вас проводить я полагаю, — ректор встал и готов был следовать за полицейскими.

— Нет, не стоит. Мы сами его найдем, спасибо и на том, — поблагодарил ректора Микки, протянув ему руку.

Ладье, как и обещал, провел это время в тишине, сказав только — «Здравствуйте и до свидание», все остальное делал Микки.

Спустившись на этаж ниже, полицейские прошли по пустым коридорам до аудитории 501, Микки заглянул, удостовериться, что подозреваемый внутри. Господин Андерсон стоял на кафедре, эмоционально жестикулировал руками — что он говорил, Микки, конечно не уловил. Он быстро окинул взглядом аудиторию и закрыл дверь. Им оставалось ждать еще пять минут.

— Господин Андерсон, — первым в кабинет вошёл Микки. — Здравствуйте, мы из полиции. Нам нужно с вами поговорить.

— Да, с кем имею честь? — голос преподавателя был мягкий и мелодичный, располагающий к беседе. А признание молодого полисмена ни сколько не заставило нервничать.

— Следователь Франко Ладье и Милош Патовски, следователи по особым делам, — Микки быстро показал удостоверение, потому что он немного приукрасил свой статус. В данный момент Национальное бюро и служба безопасности Страны и их следователи разбирались совсем на другом уровне.

— Очень приятно. Чем могу помочь? — Аксель протянул руку.

— Где мы можем поговорить? — Микки вел диалог, изредка поглядывая на Ладье.

— Прошу за мной, — Аксель пошел к выходу. Микки уловил взгляд шефа и тут же встал на пути господина Андерсона.

— Вы знаете, мы можем и тут поговорить, — он остановил лектора, показав на места в аудитории.

— Как вам угодно, — тот оглядел свою аудиторию. А тем временем, мимо него к выходу проходили студенты. — До свидание, до свидание, — Аксель прощался почти с каждым. — Не забываем, завтра будет практическое занятие!

Полицейские дождались пока все студенты покинут аудиторию и заняли один из рядов амфитеатра, они сели с обоих сторон, окружив преподавателя.

— О чем вы со мной хотите поговорить? — спросил Аксель, поворачивая головой то налево, то направо. Потом увидел, как Ладье тычет пальцем на молодого напарника и понял, что вопрос должен быть адресован к Милошу.

— Мы по поводу взрыва. Мы подозреваем, что бомба была ни чем иным как распылённый напалм. Вы знаете, что-нибудь об этом? — Микки поймал взгляд лектора.

— Да, конечно. Не по поводу взрыва, а на счёт напалма, — Аксель поднял указательный палец вверх. — Но, и о взрыве, я, конечно же, слышал! Что конкретно вас интересует?

— Это вы сделали? — Микки спросил его в лоб. Ладье прикрыл глаза ладонью и с выдохом провел вниз до подбородка.

— Нет, — уверено ответил Аксель. — Это же опасно. Я такое даже не упоминаю при моих студентах.

— А это мы выясним, — пригрозил Микки. — Всех допросим отдельно.

— И вообще, зачем вам химик? Если это может сделать любой бездомный, имея под рукой нужную литературу, какой полно в интернете, необходимые компоненты и более или менее «ровные» руки. Напалм, если будет вам известно, это не что иное как бензин или керосин, смешанный со специальными загустителями, состоящих из смеси алюминиевых солей органических кислот — нафтеновых и пальмитиновой. От того и название НаПалм! Вот и все! Да Вы и сами можете его приготовить, — он почему-то посмотрел на Ладье.

— А где взять эту кислоту? Нафте… И пальмовую? — Спросил Ладье, видя, что молодой следователь не внушает доверия у подозреваемого.

— Нафтеновую и пальмитиновую, — поправил его Аксель. — Пальмитиновая кислота входит в состав животных жиров и растительных масел. Ректификацией или дробной кристаллизацией из смеси жирных кислот, получаемых омылением жиров или окислением парафинов. При нагревании цетилового спирта с натровой известью до 270°.

— Любой бездомный с высшим образованием, да господин Андерсон? — ехидно спросил Ладье. — Из того, что вы сказали, я понял лишь пятьдесят процентов предложения и то отдельными словами. А я с «отличием» закончил школу и академию. И вы хотите сказать, что тут обошлось без химика?

— Ну, пожалуй, поторопился с выводами, — виновато посмотрел Аксель.

— А знаете вы всё-таки больше, чем бездомные… — Ладье пересел на стол, чтобы быть повыше.

— Никуда, пожалуйста, из города не уезжайте. Вы ещё нам понадобитесь! — Микки встал, грозно посмотрев на учителя.

— Хорошо. Я никуда и не собирался. Начало учебного года вообще-то, — Аксель ответил, широко раскрыв глаза.

— Вот и хорошо. Пойдёмте, инспектор, — Микки перевёл взгляд с учителя на шефа.

— Спасибо за сотрудничество, — Ладье пожал руку Андерсону, продержав её дольше обычного, когда жмут руку на прощание. — Нет ничего плохого в том, что вы знаете больше остальных…

Полицейские вышли из аудитории, оставив напуганного бедолагу размышлять о сказанном.

— А всё-таки, это нужно потрудиться, чтобы такую смесь изготовить, и пронести ее в здание. А там распылить, потом поджечь и скрыться, не поджарив себя самого…

У Ладье зазвонил телефон:

— Погоди, придержи свою мысль Микки, мне жена звонит. Алло…

— Да, я договорил уже, — Микки тихим голосом произнёс вслед уходящему вперёд шефу. Он не стал его догонять, а на расстояние побрёл за ним, дав возможность поговорить. Его голос вначале был тихим, он шёпотом что-то говорил в трубку, потом резко сменил на серьёзный тон и начал говорить в голос: «Нет. Я тебе сказал, нет! Я не буду с ним говорить, даже не уговаривай!», он обернулся на Микки и понял, что он все слышит. Ладье тут же помахал рукой, намекая напарнику, чтобы тот скрылся с глаз долой и не подслушивал. Было похоже, что Ладье отгонял муху от банки с вареньем и Микки послушно развернулся в другую сторону. «Он мне не отец. Я не кричу. Да, хоть трижды пусть заболеет. Да, не кричу я. Если он так хочет меня увидеть, пусть предстанет сперва перед Господом. Отыщу его после своей смерти. Тогда уж вдоволь наговоримся».

— При смерти, говорят, не больше недели ему осталось. Нет на Земле такой силы, чтобы заставила бы меня предстать перед ним, — Ладье сказал все на одном дыхании, будто то бы говорил сам с собой. — Прости за эту сцену, Микки.

Микки дождался пока шеф немного успокоится:

— Ну, формально он вам отец, — тихо сказал он.

— Ох, не надо мне твоих формальностей, Микки. Вот что ты можешь знать об этом? — Ладье уставился на него.

— Ну, как минимум у меня есть отец.

— А как расти без отца? — Ладье почувствовал, что сказал лишнего. Не самое время для откровений.

— Нет, этого я не знаю, — Микки потупил взгляд, поняв, что задел за живое.

— Ты счастливчик, — в голосе появилась ирония, чувствовалось, что Ладье ощетинился. Он даже стал похож на ежа.

Выдержав короткую паузу и чтобы хоть как-то скрасить неприятный разговор, Микки решил перетянуть на себя одеяло откровений.

— Мой отец меня бил, и время со мной он проводил только, когда воспитывал, — прищурив один глаз, сказал Микки. Выглядело так, как будто он сейчас получит «затрещину».

— Тебе грех жаловаться, у тебя отменное воспитание, — продолжил иронизировать Ладье, не пряча своих иголок.

— Это мне от матери досталось. И мне кажется, что это вы счастливчик.

— Но матери то, у меня тоже не было. Два — ноль, в твою пользу, — подмигнул Ладье.

— И как вы таким выросли тогда? Полицейским? — Микки все ещё плёлся сзади.

— Учителя были хорошие! — Ладье начал немного оборачиваться к нему при разговоре.

— В школе? — спросил Микки.

— Эх, ты не всю биографию мою вызубрил, да? — улыбнулся Ладье. — Хоть чего-то ты не знаешь, умник! Я в семинарии учился при детском доме, там у меня такие учителя были, ты бы знал… — Ладье вдруг замолчал и радостно посмотрел на Микки, они к этому времени уже стояли на пороге университета. Он перевел взгляд на вывеску. — Боже мой, Милош! Ты понял, где мы не искали?

— Детские дома и семинарии? — спокойно ответил Микки. — Я бы и сам скоро догадался…

— Поехали, догадливый! — Ладье от такой новости широко улыбался, майорская манера оказалась заразной. Он схватил напарника за плечо и направил идти перед собой.

— А может, мы хоть кому-нибудь скажем, куда мы едем? — Микки, оборачиваясь пытался поговорить с шефом.

— Комиссар нам, что с утра сказал? Помнишь?! Если мы ещё с этим к нему сунемся, вместо нас туда поедут силы национальной безопасности, а мы будем бумажки заполнять на цокольном этаже. Хочешь? — Ладье прищурился, ловя взгляд молодого напарника. — Хочешь?

— Нет.

— То-то же!

Полицейские машины отличались от гражданских авто лишь номерными знаками и проблесковыми маячками на крыше и это бросалось в глаза, а Ладье сегодня хотелось бы по больше скрытности.

— Микки, у тебя есть личный транспорт?

— Да, шеф! Вы же видели мой мопед.

— Действительно, личный транспорт… Эгоиста. Терпеть не могу, — Ладье посмотрел через плечо Микки и указал пальцем влево. — Сверни здесь, проедем через мой дом. Возьмём мою машину.

— О нет, шеф! Только не это! — Микки скорчил такую мину, что при каких-либо других обстоятельствах Ладье принял бы такое за инсульт, но не в этот раз. Хотя от нынешнего молодого поколения можно было ожидать всего.

— Что не так? У меня в гараже тоже «Вольво» стоит. Даже младше тебя будет! Вот тебе сколько лет?

— Шеф, «Вольво» вашей молодости и «Вольво» моей, это две разные машины! Пожалуйста, не надо. Я перевешаю номера с вашей «Вольво» и уберу стобоскопы. Давайте поедем на этой, — взмолился по-детски Микки, гладя на новенький кожаный руль патрульной машины.

— Ты видел машины в автомобильном парке участка? Стоят белые в желто-синюю полоску или серые как у нас, — пояснил Ладье.

— Ну, да! — со знанием дела ответил Микки

— А когда ты смотришь в зеркало заднего вида и видишь одну из таких машин, что на ум приходит? — Ладье поправил зеркало, но Микки тут же направил его на себя.

— Кто-то из «наших» едет… — Микки сказал, и на секунду замолчал, смотря на Ладье, который ждал от парнишки чего-то такого, как может ждать отец первых шагов своего ребенка. — А-а-а, — Микки щёлкнул пальцами, поняв, в чем дело.

— Ну, вот. Ты молодец, я в тебе все реже и реже сомневаюсь! — Ладье снова отвернулся к окну, разглядывать прохожих.

На стоянке возле дома Ладье, одиноко стоял автомобиль марки «Вольво», 850-ой модели, универсал багрового цвета. Машина не выглядела на свой заводской возраст, если не считать слоя пыли из-за редкого пользования, но краска все еще сохранила свой первоначальный блеск. Микки пару раз видел этот автомобиль возле здания участка, но ни разу не думал о том, чтобы сесть за руль. Он услышал как пластиковые детали ключей, глухо застучали друг об друга, когда Ладье тряс им в воздухе. Микки обернулся и в руку ему упали те самые ключи; старый обшарпаный брелок от сигнализации и пластиковый корпус с торчащим из него пожелтевшим металлическим клинком со съеденными от старости зубьями. Микки без колебаний надавил на продавленную кнопку открытия замков и машина издала сдавленный звук, оповестив двойным сигналом об открытии дверей, а механизмы замков дружно и протяжно щёлкнули, показав пластиковые кончики у нижнего основания оконного проема. Парень потянулся к ручке и готов был уже открыть дверь, но вдруг увидел, что-то странное в салоне автомобиля, он тут же обратился к Ладье, который уже обошел машину с пассажирской стороны:

— У нее, что механическая трансмиссия? — во взгляде было заметно замешательство и испуг.

— Да, классика! — Улыбнулся владелец, уже готовый сесть в авто.

— Но я не умею! — Микки начал обходить машину, двигаясь к Ладье и держа ключи перед собой, будто это какая-то проказа. Ладье уже сел в салон.

— Нет времени на шутки, поехали, — Ладье попытался закрыть дверь, но Микки не позволил ему это сделать. Он аккуратно открыл ее снова.

— Я действительно не умею.

— А как ты вообще на права сдал? — удивился Ладье.

— Таких машин в автошколе уже давно нет, шеф, — Микки продолжал держать дверь и ключи.

— Ох, сынок. Мне тебя ещё многому надо научить! Хоть сейчас и не время, — Ладье оглянулся вокруг. Парковка была пуста. — Но это мой долг как твоего наставника. Садись за руль! Это приказ!

— Слушаюсь, — печально произнёс Микки.

Ладье быстро, но доступно объяснил главное, что должен знать Микки для того, чтобы тронуться с места и, дождавшись одобрительного кивка молодого напарника, откинулся на спинку кресла. Спокойно глядя в окно, слушая как Микки, мучает коробку передач; скрежет шестерёнок мог легко заставить Ладье кричать от боли, но он и не подал виду, оставляя все негодование внутри себя. Машина теряла обороты и глохла, дрожала и тряслась, Микки тихо злился, но продолжал пробовать.

— Правильно, шеф? А то мне кажется, что я делаю что-то не то!

— Правильно, правильно, — спокойно отвечал Ладье, не поворачиваясь к напарнику лицом. Ещё немного и он сдастся, и сам сядет за руль. Снова затянувшееся жужжание зажигания, снова скрежет шестерёнок, Ладье закрыв глаза в ожидании, что машина опять затрясется в конвульсиях и даже не тронувшись с места умрет до следующего реанимирующего поворота ключа. Но этого не случилось, машина дернулась и уверено тронулась с места.

— Теперь вторую, — радостно и с облегчением сказал Ладье. Он повернулся, смотря в лобовое стекло. — Вторую, третью, четвертую передачу. Включай, не стесняйся.

— Ого, получается, шеф! Получается, — радостно воскликнул Микки, хрипя пересохшим от волнения горлом. — Куда едем, шеф?

— На заправку! В баке бензина совсем нет! — радостно ответил Ладье.

Прошло около тридцати минут, и теперь они уже мчали по дороге, Микки уверено овладел всеми особенностями «автопрома» прошлого столетия. Навигатор вел их на север, в ближайший детский дом, где по сведениям могли работать нужные им люди.

— Вот ты, думаешь, почему у нас с женой нет детей? А я тебе скажу, — Ладье начал разговор после затянувшейся паузы. — Это к теме об отцовстве, — его мучила эта мысль, ему хотелось все-таки с кем-то поделиться.

— Ага, — кивнул Микки, стараясь не быть безучастным.

— Родился я и жил счастливо, пока мать не умерла, а отец бросил, и отправили меня в приют. Ладье — это кстати мамина фамилия, а отца зовут Карл Мартенсен. Я не хотел носить его фамилию.

— Ну, понятно, после такого конечно, — поддакивал Микки.

— Нет, не подумай, в приюте было хорошо, даже очень. Хотя это был совершенно иной мир со своими правилами и законами. Но остальное как у всех: учеба, новые знакомые, потом появились друзья. Новая семья, в общем. И этих друзей становилось все больше… Каждый год наши ряды пополнялись новыми сиротами. И повзрослев, я решил, что никогда не буду заводить детей. Не потому, что я стану плохим отцом, я очень хорошо отношусь к детям, но страх, что из-за какого-нибудь несчастного случая я оставлю своего ребёнка одного, не позволил мне думать иначе.

— И поэтому пошли служить в полицию? — Задумчиво спросил Микки. Это ему показалось каким-то не логичным шагом.

— А потом я встретил свою жену, — Ладье пропустил мимо ушей вопрос Микки. — Она как не странно разделяла мои взгляды. И мы обручились. Вот я уже прожил большую часть жизни и ничего со мной не случилось. Жив и здоров. Выпиваю в меру. Курю, но не злоупотребляя, да и супруга все та же как и двадцать лет назад. Не развелись, не поссорились, живём душа в душу. Я начинаю жалеть о том, чего не сделал. И вот, на пороге появляется он, тот кого я не видел и не знал, сорок лет и начинает мне капать на мозги со своими проблемами. Чужой мне человек! Понимаешь?

— Понимаю, шеф.

— А я не хочу иметь с ним ничего общего. И тут он звонит мой жене и говорит, что он умирает и что хочет меня увидеть перед смертью. Старик, помер бы уже в тишине и покое, и я бы о нем даже не вспомнил. Всем было бы хорошо. Но нет, он звонит и просит приехать… — Ладье был зол и, казалось, что немного растерян.

Микки уже не стал ничего говорить, он понял, что нужно помолчать и что сейчас шеф разговаривает вовсе не с ним.

— Я даже не помню, как он выглядит. Так давно это было, — Ладье продолжал смотреть в окно, а Микки поглядывал на шефа, замечая, как его злоба сменялась грустью.

Багровый «Вольво» въехал в маленький городок, по данным Ладье тут жил и работал доцент кафедры прикладной химии из Стокгольма, Маркус Рейнерсон. Работал он директором детского дома. В 1990 году его методики были поставлены на смех мировым сообществом и тогда его исключили из академической элиты. Он с позором сбежал сюда, в этот городок, устроившись, учителем в местный детский приют и затем через какое-то время стал возглавлять его. Это самая подробная информация, которую можно было достать. Разузнав все подробности у шефа, Микки замолчал, наконец-то погрузившись в долгожданную тишину, вплоть до самого приюта.

— Приехали, шеф. Вроде оно, — Микки притормозил.

— Запомни. Здесь совсем другой мир. — Ладье кивнул головой и вышел из машины.

Местечко было уединённое, вдали от трасс, а городок остался в километре за спиной. Перед ним стояло двухэтажное здание серого цвета с белыми широкими полосами вертикальных колонн. По краям массивной лестницы возвышались пегие львиные статуи, неровно покрашенные белой краской, через нее ещё можно было разглядеть обрывки нецензурных слов. Не считая шума ветра, гуляющего в пожелтевших кронах деревьев, вокруг царила тишина, от которой становилось не по себе, казалось, что настроение Ладье отражалось во всей природе этого места. Приближаясь к дверям, он прислушивался и приглядывался к окружающему миру этого богом забытого края. Ладье дернул за ручку, как вдруг на пороге появился маленький мальчик. Следователь отпрянул от входа, чтобы лучше разглядеть здешнего обитателя; перед ним стоял ребенок лет восьми, со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами, он часто моргал, демонстрируя огромные ресницы. «Какой же потрясающей красоты была его мать», — подумал Ладье. Он никогда не понимал того, что раз родился сын, то в первую очередь ребенок должен быть похож на отца. Ладье хотел думать, что у него все от матери.

— Привет, я Франко. А тебя как зовут? — представился Ладье, улыбаясь и протягивая

руку. Его замешательство было, конечно, неуместным перед маленьким ребенком.

— Ларс, — коротко ответил мальчик, не переставая хлопать ресницами. Он как будто отбивал азбуку Морзе, сигнализируя о чем-то важном. Ладье даже прочитал «Точка, точка, тире, точка, точка, точка, тире…»

— Рад знакомству, — он пожал ребёнку руку, хотя тот и не протягивал ему ее. — А где все? — Ладье заглянул внутрь, стараясь разглядеть убранство помещения.

— На уроках. А я сбежал, — признался малыш, открыто демонстрируя свое доверительное отношение к незнакомцу.

— Почему? Ты не любишь учиться? — Ладье опустился на одну ногу, чтобы быть с ним на одном уровне.

— Люблю. Но не могу, — мальчонка на миг перестал моргать и на Ладье уставился взгляд полный боли и отчаянья.

— Тебе не дают учиться? Тебя обижают здесь? — В мужчине проснулись отцовские чувства.

— Да, — голос мальчонки стал грустным. У Ладье все сжалось внутри.

— Тебе помочь?

— Да, — мальчонка замер, уставившись на Франко.

— Пойдем, — он взял ребенка за руку и уже повел за собой в помещение.

— Нет, — упёрся мальчик. — Туда не пойду. Забери меня, — глаза голубого цвета долго, не моргая, смотрели на мужчину. Франко опешил от такого, хотя прекрасно знал, что это такое. Он помнил, как детей из приюта забирали в приемные семьи и как всё ждали этого. Он не знал, что сказать, следователь просто окаменел от такой неожиданной просьбы. Хотя на что еще он мог рассчитывать.

Микки немного задержался в машине, но подоспел во время и спас шефа от неловкой ситуации, он подхватил мальчонку на руки и посадил себе на плечи, чего малыш не испугался, а даже обрадовался. Франко перевел дыхание, но все же протянул неловко руки вперёд, страхуя малыша, будто не доверял Микки своего родного ребенка, как это делают молодые родители.

— Э-э-эх, — закричал Микки и бросился бежать по коридору. Мальчонка подпрыгивал у него на шее и болтался как тряпичная кукла, радостно взвизгивая от удовольствия.

— Вы чего кричите? — навстречу им из углового кабинета вышла женщина лет сорока, светлая с бледным лицом, ни то от пудры, ни то по состоянию здоровья.

— А мы, — Микки замешкался, снимая мальчишку с плеч, перед тем как достать удостоверение.

— А мы с сыном пришли к вам в гости, — Ладье подскочил, обняв, Микки за плечо и придержал его правую руку, чтобы тот не успел достать жетон. — Он хочет пообщаться с директором на счёт усыновления.

— Ура, за мной приехали, — голубоглазый мальчонка побежал по коридору, радостно повторяя эту фразу. Ладье понял, что совершил ошибку.

— Или удочерения, я ещё не решил. Жена моя не решила, — подхватил Микки ложь шефа. — А вот отец со мной как поддержка, моральная, — в ответ, обхватив шефа за плечо.

Они оба широко улыбались, стоя перед женщиной в нелепой позе, когда тот кто повыше подныривает под руку того кто пониже и обнимает за плечо.

— Понятно, — женщина на секунду скрылась за дверью, что-то невнятное крикнула ученикам в классе и вернулась обратно к посетителям. — Идёмте, я вас провожу к заместителю директора.

— А может сразу к директору, — попросил Микки.

— Директора сейчас нет. Он в отпуске, — бесцеремонно и резко ответила женщина. — Только заместитель.

— А надолго он уехал в отпуск? — Микки решил расспросить ее пока они шли.

— Кто его знает. Десять лет не брал отпуск, а тут уже вторую неделю нет вестей. Говорят, полетел в Тайланд, а может ещё куда. В Юго-восточную Азию, в общем, улетел. В конце концов, может человек себе позволить отдых или нет.

— Жаль, а то мы ради него приехали, — вырвалось у Микки, из-за чего он увидел на лице шефа неодобрительную мину.

— А вы что же издалека приехали. У вас, что детских домов нет? — С подозрением посмотрела на них учительница. — Дети вам не шоколадные конфеты в коробке.

— Нет, что вы не издалека, тут рядом. Из Ивле, — постарался исправить ситуацию Микки.

— А чего, сами уже не можете? — продолжала расспрос женщина пока они шли до кабинета заместителя директора.

— Увы, никак, — Микки развел руками. — Жена не может иметь детей.

— Бывает. Кому-то бог даёт, а им не надо, — она провела рукой по стене, за которой сидел очередной класс полный сирот. — А кто хочет, да бог слеп. Сочувствую, — она остановилась. — Мы пришли. Его зовут Торвальд Стенсон. Он один из наших воспитанников, которого Маркус взял на работу. Только вы, пожалуйста, будь с ним по мягче…

— Почему это? — Микки настороженно посмотрел на женщину.

— Он недавно переболел серьезным психическим заболеванием. Синдром Катора называется, — заметив, недоумение на лицах полицейских женщина продолжила, перейдя на шепот. — Не спрашивайте, сама не поняла до конца. Что-то связанное с психотерапией. Он не любит говорить об этом. Но вы не волнуйтесь, сейчас он здоров.

— Психа на еще не хватало, — недовольный шепот вырвался из уст Микки. — Почему он еще работает здесь? — На что женщина только пожала плечами.

— Заходите, знакомьтесь, — женщина открыла дверь. — Торвальд, к тебе пришли. Прими, пожалуйста.

В кабинете сидел молодой человек, на вид лет тридцати, но с редкими юношескими усиками светло-серого цвета и коротко стриженой головой, на нем был серый пиджак с подвёрнутыми рукавами и яркая зелёная майка с надписью. Сам он был худощав и бледен. На посетителей уставились уставшие покрасневшими глазами. Взгляд был тяжелым и недружелюбным, а на лице были еле заметны непроизвольные ужимки.

Конец ознакомительного фрагмента.