Практика сновидений

Андрей Блинов, 2019

В книге сделана попытка собрать опыт сновидческой практики в виде системы практических упражнений, с примерами из жизни сновидцев. Представленная практика позволяет закрепить свое осознание в сновидениях и расширить границы познаваемого за счет новых открывающихся возможностей в осознанном сновидении и в обычной жизни. Самая, пожалуй, главная задача, которую ставит книга, это показать существование возможности реализации себя за той гранью, где начинается сновидение. Как далеко позволит себе зайти практик – зависит только от него. В первой части книги описываются практики по контролю над осознанием в исключительно в классических снах. Во второй части представлена практика по сновидениям "наяву". Упражнения охватывают широкий диапазон: от методов Карлоса Кастанеды до буддистских медитаций. Такой подход позволяет не зажимать себя в тиски только одной концепции и работать с осознанными сновидениями более интенсивно.

Взаимодействие осознания человека и материального мира.

Принято считать, что осознание человека и материальный мир параллельны друг другу. Материальный мир развивается сам по себе, а человек его воспринимает таким, какой он есть. Не буду повторять здесь констатацию различных учений о том, что мир совсем не такой, как нам кажется. В этом разделе хочу сосредоточить внимание читателя на том факте, что одно только присутствие человека меняет материальный мир. Я сейчас не говорю о технологиях, которые воздействуют на окружающую среду. Я говорю о факте того, что одного только наблюдения за объектами достаточно, чтобы произошли изменения на элементарном уровне. В предыдущей главе я приводил в виде примера исследования доктора Эмото, в этой же главе, я бы хотел коснуться факта влияния наблюдателя на наблюдаемые объекты.

В данном контексте следует отметить результаты научных изысканий примерно столетней давности. Для начала вспомним так называемую «копенгагенскую интерпретацию». Суть ее заключается в том, что квантовая механика описывает не микрообъекты сами по себе, а их свойства, проявляющиеся в макроусловиях, и регистрируются классическими измерительными приборами в процессе акта наблюдения. Поведение атомных объектов невозможно отделить от их взаимодействия с измерительными приборами, фиксирующими условия, при которых происходят явления.

Квантовая механика является статистической теорией, вследствие того, что измерение начальных условий микрообъекта изменяет его состояние и приводит к вероятностному описанию исходного положения микрообъекта, описываемое волновой функцией. Центральным понятием квантовой механики является комплексная волновая функция. Можно описать изменение волновой функции до нового измерения. Его ожидаемый результат зависит вероятностным образом от волновой функции. Физически значимым является лишь квадрат модуля волновой функции, означающий вероятность нахождения изучаемого микрообъекта в некотором месте пространства.

Закон причинности в квантовой механике выполняется по отношению к волновой функции, изменение которой во времени полностью определяется её начальными условиями, а не по отношению к координатам и скоростям частиц, как в классической механике. Вследствие того, что физический смысл имеет лишь квадрат модуля волновой функции, начальные значения волновой функции невозможно полностью найти в принципе, что приводит к неопределённости знаний о начальном состоянии квантовой системы.

Философскую основу копенгагенской интерпретации составляют гносеологические принцип наблюдаемости (исключение, насколько возможно, из физической теории утверждений, которые не могут быть проверены непосредственным наблюдением), принцип дополнительности (волновое и корпускулярное описание микрообъектов являются дополнительными друг к другу) и принцип неопределённости (координата и импульс микрообъектов не могут быть определены независимо друг от друга и с абсолютной точностью).

Копенгагенская интерпретация предполагает, что на волновую функцию могут влиять два процесса:

–унитарная эволюция согласно уравнению Шредингера;

–процесс измерения.

По поводу первого процесса не возникает разногласий ни у кого, а по поводу второго имеется ряд различных интерпретаций, даже в пределах самой копенгагенской интерпретации. С одной стороны, можно полагать, что волновая функция является реальным физическим объектом, и что она во время второго процесса претерпевает коллапс, с другой стороны, можно считать, что волновая функция — лишь вспомогательный математический инструмент (а не реальная сущность), единственное предназначение которой — это давать нам возможность рассчитывать вероятности. Голландский ученый Нильс Бор подчёркивал, что единственное, что можно предсказывать — это результаты физических опытов, поэтому дополнительные вопросы относятся не к науке, а к философии. Бор разделял философскую концепцию позитивизма, которая требует, чтобы наука говорила только о реально измеримых вещах.

В классическом опыте свет проходит через две щели и падает на экран, где появляются тёмные и светлые интерференционные полосы. Это можно объяснить тем, что в некоторых местах световые волны взаимно усиливаются, а в других — гасятся. С другой стороны, эксперимент показывает, что свет обладает и свойствами потока частиц, а такие объекты, как электроны могут проявлять и волновые свойства и тоже могут давать интерференционную картину.

Это ставит несколько интересных вопросов. Допустим, двух щелевой эксперимент проводится с настолько низкой интенсивностью потока фотонов (или электронов), что каждый раз через щели проходит только по одной частице. Однако, когда экспериментатор сложит точки попадания всех фотонов на экран, он получит ту же интерференционную картину от накладывающихся волн, несмотря на то, что вроде бы опыт касался отдельных частиц. Это можно интерпретировать так, что мы живём в «вероятностной» вселенной — такой, что в ней с каждым будущим событием связана определённая степень возможности, а не в такой, что в каждый следующий момент может случиться всё что угодно. Но при чем здесь наблюдатель? При том, что с ним и без того запутанная история стала еще сложнее. Когда в подобных экспериментах физики попытались зафиксировать с помощью приборов, через какую щель в действительности проходит электрон, картинка на экране резко поменялась и стала классической. Два засвеченных участка напротив щелей и никаких чередующихся полос.

И вот тут возникает ряд интересных парадоксов. Один из которых сформировал еще Шредингер в виде так называемого знаменитого мыслительного эксперимента «кота Шредингера». В черный ящик помещают живого кота, ампулу с ядом и некий механизм, который может в случайный момент пустить яд в действие. Например, один радиоактивный атом, при распаде которого разобьется ампула. Точное время распада атома неизвестно. Известен лишь период полураспада: время, за которое распад произойдет с вероятностью 50%.

Получается, что для внешнего наблюдателя кот внутри ящика существует сразу в двух состояниях: он либо жив, если все идет нормально, либо мертв, если распад произошел, и ампула разбилась. Оба этих состояния описывает волновая функция кота, которая меняется с течением времени: чем дальше, тем больше вероятность, что радиоактивный распад уже случился. Но как только ящик открывается, волновая функция коллапсирует, и мы сразу видим исход эксперимента.

Выходит, пока наблюдатель не откроет ящик, кот так и будет вечно балансировать на границе между жизнью и смертью, а определит его участь только действие наблюдателя. Вот абсурд, на который указывал Шредингер.

Возможно ли проявление свойств наблюдателя на опытах с частицами большего масштаба? Да. Вспомним принцип неопределенности Гейзенберга: невозможно одновременно установить положение и скорость квантового объекта. Чем точнее измеряем импульс частицы, тем менее точно можно измерить ее положение. Но действие квантовых законов, работающих на уровне крошечных частиц, обычно незаметно в нашем мире больших макрообъектов.

Эксперименты группы профессора Шваба из США, проводились для наблюдения за квантовыми эффектами на чуть более ощутимом объекте — крошечной алюминиевой полоске. Эту полоску закрепляли с обеих сторон так, чтобы ее середина была в подвешенном состоянии и могла вибрировать под внешним воздействием. Кроме того, рядом с полоской находился прибор, способный с высокой точностью регистрировать ее положение.

В результате экспериментаторы обнаружили два интересных эффекта. Во-первых, любое измерение положения полоски не проходило для нее бесследно — после каждого измерения положение менялось. Грубо говоря, экспериментаторы с большой точностью определяли координаты полоски и тем самым, по принципу Гейзенберга, меняли ее скорость, а значит и последующее положение.

Во-вторых, что уже совсем неожиданно, некоторые измерения еще и приводили к охлаждению полоски. Учитывая это, получается, что наблюдатель может лишь одним своим присутствием менять физические характеристики объектов.

Здесь можно перейти к выводам и на самом поверхностной уровне заключить следующее: поведение объектов, проявление ими их физических свойств, упорядочивается нашим осознанием (наше осознание не дает возможности физическим свойствам объектов проявлять себя иным образом), и, второе, наблюдение за элементарными объектами физического мира влияет и изменяет их физические свойства.

Ученые неохотно приступают к обсуждению этого тезиса, но исследователей это никогда не смущало. Станислав Гроф, известный психолог, на рубеже 60-х годов прошлого века пришел к выводу о том, что результаты экспериментов, противоречащих с действующей теорией всегда находят впоследствии объяснение в новой «общей» теории. Его описание трансперсональной психологии связаны, прямо или косвенно, с признанием, изучением и реализацией неординарных, мистических или «трансперсональных» состояний сознания, а также с психологическими условиями, представляющими собой барьеры на пути таких трансперсональных состояний. Вопросы, изучаемые этой психологией, очень напоминают вопросы, поднимаемые в духовных традициях, и действительно, ряд трансперсональных психологов работают над концептуальными системами, предназначенными для совмещения психологии и духовных поисков. Они занимают позицию, которая радикально отличается от большинства главных западных психологических картезианских школ, для которых любая форма религии или духовности приравнивается примитивным суевериям, патологической абберации или иллюзиям, насажденным семьей или культурной средой.

Если вернуться к рассмотрению наблюдения снов, то, какие параллели можно здесь привести? Например, что благодаря работе мозга и взаимодействию его с окружающей реальностью, можно с уверенностью говорить, что человек продолжает оказывать влияние на окружающий его мир. Производится воздействие на воду, оказываются физические влияния за счет интенсивного наблюдения сновидений. Научный подход этим ограничивается.

А вот в психоэнергетической модели нагуализма, согласно выводам, сделанным ранее, наблюдение снов, достаточно сильно влияет на пространственно-временной континуум, и это влияние возрастает по мере большего осознавания себя в сновидении. Связано это с тем, что человек в осознанном сновидении имеет больше степеней свободы, и по мере осознания его возможность взаимодействовать с полями окружающего мира только усиливается. В психоэнергетической модели сна осознание человека, как уже описывалось ранее, сталкивается не только с продуктом своего собственного мышления, но также и с внешним миром. В каких пропорциях происходит это общение — отдельный вопрос. Нагуализм, в частности утверждает, что взаимодействие может быть абсолютным, до полного воссоздания восприятия в реальности без необходимости в физическом теле. Не буду углубляться сейчас так далеко, речь об этом пойдет позднее. Хочу лишь отметить следующее: даже то, что наблюдает человек в сновидении сильно меняет материальный мир, как правило, связанный с человеком. И с ростом осознания — это влияние только усиливается.

Тем не менее, остается главный вопрос: почему, после долгих тренировок, лишь немногие достигают такого мастерства, чтобы повторяемость сновидческих опытов достигла высокого уровня?

Под повторяемостью я имею в виду следующие упражнения:

–можно ли сновидеть один и тот же сон регулярно на протяжении всего исследуемого периода (два, три, четыре дня);

–можно ли сновидеть каждую ночь период засыпания;

–можно ли в сновидении испытать воспоминания предыдущего сна;

–можно ли через сон увидеть реальные события и сделать это по своему желанию;

–можно ли взаимодействовать с реальными объектами, находясь в состоянии сновидения.

Не происходит этого чаще всего по той причине, что наше сознание в сновидении становится слишком «летучим». Попробуйте отследить свои мысли в состоянии легкой дремоты, и вы поймете, о чем я говорю. У Кастанеды под летучим сознанием подразумевалось иное положение точки сборки. Мне не совсем нравится термин «точка сборки». Во-первых, не совсем понятно, почему речь идет о сборке — хотя по сути мы говорим об осознании. Во-вторых, этот термин, пришедший из книг Кастанеды, оброс таким количеством толкований, что его применяют сплошь и рядом без понимания, о чем идёт речь. Для того чтобы было понятнее всем читателям, я буду пользоваться термином «осознание» или «сборка осознания».

Слово «желать» приобретает в сновидении совсем другое значение. Потому что в новом качестве осознания желания меняются с такой же легкостью, как происходит переключение мысли.

Итак, что же мы имеем в сухом остатке? Наяву наша сборка осознания жестко фиксирована, это позволяет нам, с одной стороны упорядочивать картину мира, с другой обеспечивает очень скудным объёмом информации и энергии, а значит и осознания. Тем самым сильно ограничивая наши возможности по познанию мира. Во сне сборка осознания находится в постоянном движении, но направить его в другие положения для получения абсолютно новой информации и получения доступа к принципиально иной энергии, не дает отсутствие контроля внимания.

Именно поэтому во многих учениях нагуализма, советуют «закрепиться» на чем-либо во сне. Например, найти свои руки или выполнить иное простое упражнение. Без определенной подготовки в реальности даже эти упражнения выполнить достаточно сложно. Однако, с помощью теории и практики, описанных далее, возможно открыть для себя совершенно иной мир сновидений и, самое главное, стать свидетелем удивительных открытий и изменений в своей жизни.

Вначале я опишу практические рекомендации и упражнения по контролю обычного сновидения и сделано это будет через описание и исследование различных циклов сна. Вопросы, связанные с взаимодействием сновидящего и реального мира, исследования других миров в сновидении будут описаны во второй части книги через метафору «Врат Сновидений», которую предложил Кастанеда в своих книгах. В отличие от Кастанеды, я постараюсь описывать практический подход, по возможности избегая пользоваться терминами и описаниями, существование которых невозможно доказать или опровергнуть (точка сборки, фронтальная пластина, кокон, лазутчик, эмиссар сновидений и так далее). В этом же смысле хочется сказать, что Кастанедовские практики многими отвергаются и не принимаются, так как очень сильно связаны с центрально американским шаманизмом, и поэтому я буду стараться концентрироваться на практике сновидений без использования этих шаманских традиций (растения силы, магические обряды и так далее). Тем не менее, полностью без использования и заимствования практик, например, восточных, я не смог обойтись.

Поэтому, прежде чем перейти к практическим упражнениям во сне займемся тренировкой осознания наяву. Так как без должного уровня тренированного осознания, управления «точкой восприятия», прогресс в сновидении будет отсутствовать или же будет крайне медленным.