Метро 2033: Хозяин города монстров

Андрей Буторин, 2017

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Жизнь в Великом Устюге вроде бы наладилась, насколько это вообще возможно в полуразрушенном постапокалиптическом городе. Казалось бы, живи да радуйся. Но, как оказалось, за спокойную жизнь снова нужно бороться – в соседней Лузе появился тот, кто назвал себя «хозяином города монстров». И хозяйничать он вознамерился не только у себя дома.

Глава 1

Иван Андреевич Кардаш

Иван Андреевич Кардаш не любил север, ему всегда было здесь холодно, даже летом. Он кутался во что попало, надевая одна на другую разношерстные одежки, ничуть не беспокоясь, что выглядит порой, словно пугало.

Он не любил север с тех пор как себя помнил, с раннего детства, хоть и родился здесь же, в Лузе. Но едва научившись читать, а было это задолго до школы, года в четыре, и прочитав о теплых морях и жарких странах, маленький Ваня твердо решил: как только вырастет — сразу уедет отсюда на юг. Свою мечту он почти осуществил. Правда, сначала уехал хоть и южнее, но не очень далеко — поступил после школы, которую закончил с золотой медалью, на мехмат МГУ. В Москве было не намного теплей, поэтому после окончания университета он не остался, хотя и мог, в столице, а перебрался в Ростов-на-Дону. Помыкавшись по частным фирмочкам, прибился в итоге к такой конторе, которая вскоре стала одной из ведущих не только в области, но и на всем юге России. Иван Андреевич к десятым годам нового века занимал на фирме немалую должность и не только получал удовлетворение от работы, но и имел весьма неплохой доход. И тогда он сделал еще один шаг навстречу своей детской мечте — построил шикарный дом на берегу Черного моря, в местечке Гизель-Дере неподалеку от Туапсе, где и проводил — сначала с женой, а после развода уже один, изредка выпадающие недели отдыха. О жарких странах он больше почему-то не думал, почувствовав, что нашел именно то, что ему по душе и по сердцу. Теперь его мечта окончательно сформировалась: поработать лет до пятидесяти пяти, скопить средств для безбедной, пусть и без особого шика, жизни и перебраться в Гизель-Дере насовсем. Море, солнце, беззаботная нега — больше ничего ему не нужно для счастья.

Но судьба распорядилась по-своему. Умер отец, и Кардаш поехал в Лузу, где не бывал уже добрый десяток лет. А на следующий после похорон день случилась Катастрофа — для Ивана Андреевича не столько всемирная, сколько своя, личная, разбившая в зябкую снежную пыль его почти что сбывшуюся мечту.

Кардаш не впал в депрессию, не спился, не покончил с собой — он, озлобившись на подлую судьбу и очерствев душой, стал жить подобно умному, осторожному волку-одиночке, безжалостно выгрызая себе зубами в жестоком новом мире место под солнцем.

А в Лузе царил полный беспредел — погибнуть от шальной пули, ножа или тупого, безжалостного избиения группой озверевших отморозков было куда проще, чем найти хоть какое-то пропитание. В городе то и дело происходил дележ власти, если можно назвать властью верховодство вожака над дикой стаей. К тому же таких стай и стаек было множество, и каждая считала себя главной. Радиация, пусть и не столь сильная в Лузе, чтобы косить всех подряд, между тем также творила свое черное дело. Наиболее слабые, в основном, пожилые и дети, умерли в первые годы после Катастрофы, выжившие же в подавляющем большинстве превратились от излучения в покрытых язвами и коростами лысых уродов. Рождаемость резко упала, но даже те, кому «повезло» появиться на свет, почти стопроцентно были мутантами — с недостающими или, напротив, лишними конечностями, горбатые, безухие-безглазые; все аномалии сложно описать, фантазия у радиации оказалась неистощимой.

К тридцатым годам население Лузы, состоявшее теперь почти из одних бандитов, уменьшилось настолько, что делиться на «стаи» отморозкам стало практически невозможно. Этим и воспользовался один из наиболее жестоких вожаков — Серп, уничтожив самых строптивых и подмяв своей волей всех остальных. Но действовать в одиночку было опасно и сложно даже ему. Хотя Серп и не отличался гибкостью ума, его всё же хватило, чтобы понять: нужны люди, на которых можно было бы положиться, не держа при этом ствол пистолета возле их виска. «Силовым заместителем» Серпа стал немногим менее жестокий, чем он сам, некто Сургуч, получивший свое прозвище благодаря «изысканному» способу затыкать глотки особо говорливым. Но сила силой, а иногда Серпу позарез требовалась холодная, расчетливая голова — некоторые задачи нахрапом не решались. Такой головой для самопровозглашенного хозяина Лузы и стал Иван Андреевич Кардаш, который не делал ничего серьезного, предварительно не рассчитав и не взвесив. Его советы были незаменимы в наиболее сложных ситуациях. Правда, Серп не всегда прислушивался к ним, всё равно считая самым умным и правильным только себя. Особенно когда дело касалось «внутренних» проблем, которые Серп решал, как правило, с помощью угроз, издевательств и физических расправ, не делая исключения не только для рядовых бандитов, но даже и для своих приближенных. Нет, Кардаш единственный, пожалуй, всё-таки являлся таким исключением: Серп мог его оскорбить и унизить, но силу к Ивану Андреевичу ни разу не применял.

Мало того, осознавая исключительную полезность Кардаша, Серп в порыве внезапной щедрости сделал ему шикарный подарок, разрешив поселиться в одном из немногих каменных (Луза состояла преимущественно из деревянных, одно — и двухэтажных домов), уцелевших от междоусобных войн зданий. Помещение бывшего «Сбербанка» в былые времена казалось весьма импозантным и даже теперь заметно выделялось среди прочих. Достойным себя же Серп счел лишь трехэтажное здание из серого кирпича, которое некогда занимала Лузская районная администрация. Возле себя во «дворце» Серп держал только Сургуча и пару десятков самых отборных боевиков. Основная же масса бандитов жила в еще одном уцелевшем и довольно вместительном кирпичном здании — бывшей средней школе номер два.

Разумеется, Серп не отдал Кардашу здание банка в единоличное пользование. Но, по просьбе Ивана Андреевича, разрешил тому отобрать из общей массы бандитов тридцать человек в качестве своих непосредственных соседей и, так уж получалось, подчиненных. Кардаш подошел к этому отбору весьма серьезно. Он знал, что многие — пожалуй, большинство, мягко выражаясь, не очень любят своего предводителя, скорее, терпят исключительно из-за страха и отсутствия альтернативы. Это и стало первым параметром, по которому он выбирал людей. Вторым, не менее важным, для Ивана Андреевича было наличие у членов своей будущей команды — а именно это и являлось для него на данном этапе основной целью — более-менее развитого ума, умения логически мыслить. Так уж вышло, что отобранные боевики в большинстве своем оказались не особо физически сильными, поэтому Серп отдал их в подчинение Кардашу без малейших возражений.

Иван Андреевич не стал терять времени даром и начал своих людей… учить. Не убивать, не драться, не мастерить арбалеты и стрелять из них (огнестрельного оружия в городе и так-то было немного — вряд ли набралась бы и сотня ружей, — но главным дефицитом в последнее время стали патроны, которые у Серпа были на строжайшем учете). Нет, Кардаш учил подчиненных читать, считать, решать задачи — не только математические, но и логические. Ко всему прочему, он относился к членам своей команды хоть и достаточно строго, но уважительно, не оскорбляя достоинства и уж тем более не применяя физической силы. Нужно ли говорить, что привыкшие к издевательствам и побоям люди уже совсем скоро души не чаяли в Иване Андреевиче, считая его своим настоящим командиром, за которым они готовы были безоговорочно пойти в огонь и воду.

Иван Андреевич Кардаш и впрямь ничего не делал без предварительного строгого расчета. И это относилось не только к заданиям Серпа, но в первую очередь к его собственным как ближайшим, так и более отдаленным по времени, но порой весьма глобальным планам. Одной из особенностей Ивана Андреевича, над которой кто за глаза, а кто и в открытую потешался (кроме, разумеется, тридцати его «учеников»), было то, что он не расставался с самодельным блокнотом, в котором то и дело что-то черкал карандашом. Кстати, именно так — Карандашом — его и звали многие бандиты, хотя «официальным» его прозвищем было Кардан. А вот сам он предпочитал обращаться к людям по имени или по фамилии, во всяком случае, к своим подчиненным — почти всегда так. Если что-то приказывал, в ход шла фамилия, если обращался неформально, называл человека по имени. Никогда не делал он этого лишь при общении с Серпом и Сургучом — не хотел, да и, говоря откровенно, стал уже забывать их настоящие имена, по которым к ним давно никто не обращался. Своих же мог назвать по прозвищу, лишь если его разозлят или просто в состоянии хандры. Интересно получилось с двумя его бойцами, у которых была одна и та же фамилия — Красновский. Прозвища оба, как специально, имели, по мнению Кардаша, совсем уж «неудобоваримые» — Жупень и Писун, — так что он стал называть одного Красновым, а другого Красницким, чтоб никому не обидно было. Ну и, поскольку правил без исключений не бывает, еще с одним его подчиненным всё получилось наоборот: тот имел неприличную с точки зрения Ивана Андреевича фамилию, а вот прозвище заработал шикарное — Оператор. Правда, для большинства бандитов это слово было непривычным, а половине — и вовсе незнакомым, так что прозвище вскоре трансформировалось до обычного Пирата, что в принципе звучало совсем неплохо. Так к нему стал обращаться и Кардаш. Казалось бы, к его глобальным планам это не имело никакого отношения, но с другой стороны — «как вы судно назовете, так оно и поплывет».

Первоочередной же глобальной задачей Иван Андреевич поставил себе ни много ни мало взять в Лузе власть. Обдумывая эту тему, он исчеркал немало страниц, пока его поначалу казавшийся авантюрным план не приобрел вполне реальные очертания. Разумеется, Кардаш понимал, что ни с того ни с сего он объявить себя новым хозяином Лузы не может. То есть, объявить-то объявит, но что за этим тут же неотвратимо последует — яснее ясного. Разве что не предугадать, какую часть его тела первой отрежет серпом настоящий главарь. Поэтому необходимым, но всё-таки не первоочередным пунктом плана было этого главаря убрать. А не первоочередным этот пункт являлся потому, что никто из бандитов Кардаша не поддержит, командиром над собой быть не позволит, и кончится это примерно тем же, что и в случае с живым Серпом — разве что орудие по его устранению окажется другим. Вот потому-то и начал Иван Андреевич с формирования своей, преданной ему до мозга костей команды. Заодно, через нее же, среди остальных бандитов стали сначала потихоньку, почти незаметно, а потом всё более явственно распространяться мысли о том, что Кардаш — человек не только умный, но и справедливый, своих людей защищает, а если наказывает — то за дело и не такими садистскими методами, как Серп. К радости Ивана Андреевича, Серп сам ему помогал, осложняя условия жизни своих подопечных, став еще более раздражительным и жестоким. То покалечит кого-то в порыве ярости, а то и вовсе забьет до смерти. Это уже не говоря о том, чтобы забрать себе у любого из бандитов всё, что ему понравится — такое никто и за ненормальность не считал. Когда Серп стал забирать у них и приглянувшихся ему женщин, соратники восприняли это уже не так спокойно — и всё же, скрипя зубами, терпели: наиграется и вернет. Но когда главарь, выйдя из себя из-за какой-то ерунды — не тем тоном ему женщина ответила, не так посмотрела, — убил сначала одну, а потом и другую «взятую в аренду» наложницу, среди подчиненных прокатилась волна явного, хоть пока и не высказанного напрямую недовольства.

Кардаш понял, что почва для осуществления его плана готова, оставалось дождаться удобного случая, чтобы устранить основную помеху — Серпа — и желательно чужими руками. Конечно, Иван Андреевич рассматривал и вариант насильственного захвата власти. По его расчетам выходило, что напасть на резиденцию Серпа и убить его вполне возможно, подопечные Кардаша пойдут за ним и приказ выполнят. Но всё же основная масса бандитов, а главное, Сургуч и приближенные к Серпу люди, могут из-за такой «наглости» взбунтоваться и разделаться с ним по принципу «око за око». Нет, должен быть такой вариант, чтобы на самого Кардаша не легла даже тень подозрения. Но всё же полагаться на случай Иван Андреевич не любил, поэтому он и решил его подготовить. Пара дней размышлений, десятка три измалеванных непонятными значками, стрелочками и закорючками блокнотных листов — и решение нашлось. Точнее, даже три, в соответствии с тем, как станут развиваться события.

Конечно, разработка этого плана вряд ли была бы возможна, если бы Кардаш как следует не изучил психологию Серпа. Впрочем, особой сложностью она и не отличалась. А сейчас для Ивана Андреевича главными в натуре соперника и вовсе являлись всего три момента: во-первых, Серп зачастую поступал наперекор чужому мнению, особенно непрошенному (к советам Кардаша он чаще всего прислушивался, но лишь когда сам просил их дать), во-вторых, он сильно преувеличивал собственную значимость и считал, что одним своим присутствием внушает всем страх и жажду беспрекословного подчинения. Наконец, в-третьих, он вообще считал себя самым умным и хитрым.

Перевалил за середину сентябрь. Иван Андреевич знал, что со дня на день Серп отправит в ближайшие деревни своих людей за урожаем. Кардашу требовалось сделать свой ход непосредственно перед этим событием; важно было не только не опоздать, но и не совершить задуманное слишком рано — за два-три дня Серп может поменять любое решение.

К счастью, теперь у Ивана Андреевича были среди бандитов свои глаза и уши, и однажды ему доложили, что поездка за данью ожидается следующим утром.

Кардаш тут же направился к Серпу. Здание бывшей районной администрации находилось почти рядом с «дворцом», так что уже через пять минут он поднимался на третий этаж, где располагались апартаменты хозяина Лузы.

Серп только что поужинал и, к радости Ивана Андреевича, пребывал в благодушном настроении, что случалось не так часто, особенно в последнее время.

— Заходи, Карандашик, — развалившись в потертом кожаном кресле, махнул он рукой. — По делу или так, покалякать?

— В принципе, покалякать, — подошел и присел на краешек стула Кардаш. — Но, в общем-то, по делу.

— Давай, выкладывай, не менжуйся. Я добрый сегодня.

— Да я, наверно, зря всё это… — изобразил смущение Иван Андреевич. — Услышал просто, что завтра ребята по деревням поедут.

— С ними хочешь? Свежим воздухом подышать? А не замерзнешь? — гоготнул Серп, зная о нелюбви Кардаша к холоду.

— Да я бы и не замерз, сентябрь-то вон какой стоит, — мотнул тот головой на окно, в которое били багровые лучи заходящего солнца. — Настоящее, как говорится, бабье лето.

— Бабье?.. — с новой порцией смеха выплюнул бандитский главарь. — Так тебе чё, бабу захотелось? Об этом и покалякать решил? Или тебе помощник нужен, сам не справляешься?

— Пока справляюсь. Но речь не об этом.

— А о чем, мать твою?.. — начал вдруг хмуриться Серп. — Ты давай, не темни. Не люблю этого.

Кардашу было весьма кстати, что собеседник начал злиться — так он станет упрямей, — но ему очень не хотелось, чтобы настроение у того испортилось окончательно, тогда разговора может не получиться вовсе. И он поспешил перейти к делу.

— Я по поводу этой поездки. В Матвеевскую и Емельяновскую, как и в прошлом году?

— Ну, туда, — буркнул хозяин Лузы. — А тебе-то какая, на хрен, разница? Чё-то я не допру никак.

— Мысли по этому поводу появились. Вот и пришел поделиться.

— У меня своих хватает.

— И всё-таки выслушай. Ты ведь человек умный, вот и рассудишь, дело я надумал или ерунду. К кому я еще-то пойду? Да и решение всё равно тебе принимать, не мне же.

— Ясен пень, не тебе, — перестал супить брови Серп. — Давай свои мысли, покумекаем.

— Я хотел узнать, — подался к нему Кардаш, — ты опять всё хочешь у деревенских забрать, как и в тот раз?

— А чё, у нас жрачки до хрена, чтобы с этими обезьянами делиться?

— Видишь ли, — замялся Иван Андреевич. — Я насчет этого и сомневаюсь как раз. Может, оставишь им хотя бы… ну, пятую часть, не знаю…

— Не знаешь — и не суйся! — злобно блеснул глазами главарь. — Советчик, мать твою!.. Мои люди пусть, значит, дохнут с голоду, а обезьяны обжираются? Сомневается он! Пошел на хрен отсюда!

— Погоди, Серп, не кипятись, — поднял руки Кардаш. — Я ведь не за деревенских переживаю, а как раз за наших. Вот поедут они, скажут, чтобы дереве… чтобы обезьяны отдали всё, что есть, а те возьмут и взбунтуются. Вот я за что переживаю. Ты уж отправь туда побольше людей на всякий случай, это я тебе и хотел посоветовать.

— А я спрашивал твоих советов? — всё еще сердито, но явно начиная остывать, буркнул Серп. — Переживает он!.. Это хорошо, что переживаешь, только не по делу сейчас. Чтобы мои бойцы каких-то чумазых уродов боялись? Ты за кого их держишь, за щенков сопливых? Да один мой человек десяток обезьян положит голыми руками. Только у нас ведь еще и стволы есть, а у тех что — вилы с граблями? Да они обосрутся от страха, когда наших увидят!.. Не, Карандаш, пургу ты сейчас гонишь. Я хотел пару десятков ребят завтра отправить, а теперь — нет, не стану. Спецом, чтобы тебе показать, пошлю по двое на подводу. И по одному бы отправил, да лошадью править и мешки придерживать одному несподручно. Так что… сколько там?.. четыре телеги, по двое бойцов…

— Восемь… — упавшим голосом подсказал Иван Андреевич. — Эх, мало, Серп, мало! Хотя бы еще по человеку добавь.

— Ни хрена, — осклабился Серп. — Восемь.

— Ну, тогда отправь кого-нибудь поопытнее! — весьма натурально взмолился Кардаш. — Сургуча, например.

— Чего вдруг его?

— Так ведь он у нас самый опытный. И не боится ничего, ему сам черт не брат.

— Сургуч? — недобро прищурился главарь бандитов. — Самый опытный? Самый, мать твою, храбрый?

— Ну да…

— А я, по-твоему, уже так — языком только с такими, как ты, молоть годен?

— Да ты чего, Серп? — округлил глаза Иван Андреевич. — О тебе и речи нет! Ясное дело, что ты всех круче. Только ведь ты, я надеюсь, сам с ребятами не поедешь? Не вздумай, Серп, не надо. Что ни говори, а всё равно это опасно.

— Да мать же твою так!.. — вскочил с кресла хозяин Лузы. — Достал ты меня, Карандаш, своим нытьем! Вот я теперь специально для тебя туда поеду. Иди, поплачь.

Плакать Кардаш не стал. Напротив, возвращаясь к себе, он не смог сдержать довольной улыбки. Всё получилось именно так, как он и рассчитал! Бандитов на подводах будет мало, а значит — велик шанс, что доведенные до крайности деревенские жители осмелятся дать им отпор. Им попросту нечего терять. Охотники рассказывали, что даже заяц перед лицом неминуемой смерти может в отчаянии дать отпор волку — начать колотить того лапами по морде. И ошарашенный таким поведением жертвы хищник случается, что и отступает. Так то заяц, несмышленая зверюшка! А деревенские вовсе не обезьяны, как называет их Серп. Они — люди, а значит, кроме инстинктов у них есть и разум. И сообразить, что защитить себя могут лишь они сами, и что у них хватит на это сил, они должны.

«Они просто обязаны это сделать!» — подумал Иван Андреевич и, не сдержавшись, прошептал:

— Сделайте это, мужики! Обещаю: не пожалеете.