Храм пустоты

Андрей Варвар

Если бы каждый из нас забыл о точке зрения, став самим зрением, самой ситуацией, самой жизнью! Мы всё-таки ничего не знаем, когда критикуем и поощряем, принижаем и возвышаем.Ничего не знаю и я. Всё написанное – альбом взаимоисключающих точек зрения. Где же моя? Я стараюсь её не иметь вовсе, дабы не поощрять браваду неведения. Книга содержит нецензурную брань.

Архетипы Герострата и варвара

Варвар и Герострат — почти братья-близнецы, но если присмотреться, то можно увидеть кардинальное различие между ними, которое я бы хотел продемонстрировать на примере музыки.

Французский композитор Эрик Сати, отрицая сложность произведений Камиля Сен-Санса и разрывая нить преемственности европейских музыкантов, всё же утверждал целый ряд новых направлений — примитивизм, конструктивизм, минимализм. Сати — это эстетический варвар. Однако был и американец Джон Кейдж, автор знаменитой композиции 4’33, на которого эксперименты француза оказали влияние совершенно иного характера.

На мой взгляд, 4’33 — это пропаганда абсолютного Ничто, обман эпатажа, «Чёрный квадрат» Малевича от «музыки», если, конечно, гробовую тишину на протяжении почти пяти минут можно назвать божественным словом «музыка». Ведущая фигура авангарда придумывает провокацию настолько дешёвую, опустошающую и низвергающую сами основы искусства, что эти тягостные минуты молчания инструментов — плач, траур по феерии смысла и похороны самой жизни.

Если для Ницше «жизнь без музыки была бы ошибкой», то Кейдж — убийца жизни, визуализация и антропоморфизм абстрактного понятия ошибки. Итак, Кейдж — это Герострат от искусства.

Обобщая всё вышесказанное, я утверждаю, что появление относительно нового в искусстве, философии, науке связано с поджогом и полным уничтожением храма Артемиды прошлого.

Однако действующие силы, архетипы Герострата и варвара, несмотря на внешнюю схожесть, радикально отличаются: если первый — это преобладающий пафос разрушения, эпатаж, оставляющий после себя абсолютное Ничто, то второй — вероломный и беспощадный нонконформизм, деятельное отрицание с привкусом утверждения, запускающее творческий, революционный процесс освобождения от каменного строения прошлого, это регенерация и калейдоскоп метаморфоз.

Вкратце, Герострат — летальное отрицание, утверждающее Ничто, а варвар — отрицание творческое, деятельное.

Я считаю, что обновление, весенняя свежесть и благоухание мысли связаны с ожесточённой борьбой, а иногда и с союзом двух примордиальных архетипов — Герострата и варвара. В этих чрезвычайно схожих, но всё-таки принципиально различных ликах Януса, бога-демиурга всего необычного и выходящего за рамки стандартного понимания, содержится зерно любого движения вперёд.