Файролл. Право выбора

Андрей Васильев, 2015

Для кого-то новогодние праздники – время радости и развлечений, а кому-то придется и побегать, забыв про отдых. Путешествие в мир мертвых и поиски дороги к первой печати в игре, встречи и расставания в реальной жизни – вот что предстоит герою книги в то время, когда остальные будут выпивать и закусывать. А что поделаешь – жизнь штука капризная и промахов не прощает.

Глава шестая

в которой происходит некоторая систематизация

Точнее было бы даже сказать так — «что» вошло в холл. С большой вероятностью это было существо женского пола, об этом говорили стройные ноги в драных колготках и некогда красивые, а теперь замызганные донельзя полусапожки. Но на этом ясность заканчивалась. Грива черных спутанных и грязных волос полностью закрывала лицо, одета непонятная фигура была в когда-то явно дорогую и белую шубку, но теперь меховое изделие было очень грязным и местами даже драным.

Непонятная личность, пошатываясь, сделала пару шагов и звучно икнула.

— Не понял? — Валяев потер глаза. — Э?

— А это что такое? — спросила Вика. — Куда охрана смотрит?

— Снегурочка-бомжиха? — предположил я. — Сейчас по социальным программам кто только по адресам не таскается. Но у нас-то к кому она могла прийти? Может, перепутала чего? Ошиблась домом?

Существо руками, от которых отлетали ошметки грязи, расправило волосы на лице и огляделось.

— Нех мне дьябел порве, — сообщило оно громко. — Ту дьябло варта!

— Нашлась наша пропажа, — негромко сказал Зимин Валяеву. — Но чтоб меня скрутило, если я чего-то понимаю!

— Накидалась она в усмерть, вот уж диво дивное, сто лет такого не видел, — Валяев даже покрутил головой. — Ты же знаешь, она на языке родных осин… Или чего у них там? Болот? Ну, неважно. Если она на польский перешла, это значит дошла до края.

— Уведи ее отсюда, — Зимин был крайне серьезен. — Быстро, быстро, пока она тут дел не наворотила и лишнего не наговорила. Потом выясним, что к чему.

— Нашел, кому это поручить, — фыркнул Валяев, но сорвался с места и подбежал к пьяно раскачивающейся и невероятно грязной кадровичке. — Ядвига, серденько мое, это где же ты так наклюкалась-то? А пойдем-ка со мной, мы тебя помоем, чаем напоим и спать уложим.

— Скурвел, — кулачок Ядвиги чуть не задел нос Валяева. — С тобой? Естес хоры умыслово? Убийца!

У Зимина дернулась щека, он щелкнул пальцами, и два охранника, из тех, что приехали с нами, быстро направились в сторону женщины, которая плавно переходила на крик.

— Ядвига, золотко, ну что ты несешь! — Валяев с невероятной ловкостью уворачивался от кулаков разошедшейся полячки, грязь летела во все стороны, видно, перед тем, как прийти в здание, она здорово повалялась в ней. — Ты же меня как облупленного знаешь! Что я задумал? Какой я убийца?

— Нех че пёрун тшасьне! — визжала Ядвига, которую уже начали скручивать люди Эдварда. — Пёс ци морда лизал!

— За мной ее тащите, — скомандовал Валяев охранникам, которые таки схомутали кадровичку. — Быстро, быстро.

Он направился к служебному лифту, лицо его было бледным и сосредоточенным.

— Как не стыдно, — сказала Вика Ядвиге, когда ее проносили мимо нас. — Такую должность занимаете и…

— Естес таня курва, — сообщила ей Ядвига и плюнула в ее сторону, впрочем, не попав. — Маш дупэ як шкафе!

— Чего? — Вика посмотрела на меня. — Ничего не поняла. Чего она сказала?

— Это на польском, — раздался знакомый мне голосок у нас за спиной. — Она сказала, что вы дешёвая… ммм… женщина, переведу так. И еще, что у вас, извините, задница — точно шкаф, большая и некрасивая.

— Что-о-о-о?! — взревела Вика и повернулась к Дашке, которая стояла с виноватым видом, опустив глаза в пол.

— Так это она сказала, не я, — Дарья, не отрывая взгляда от пола, ткнула пальцем в удаляющихся охранников, волокущих пьяную полячку к лифтам. И я понимал, почему она так поступает, поскольку прекрасно представлял, какие сейчас скачут бесенята в ее шалых зеленых глазах. — Вы спросили, что она сказала, я перевела…

— Виктория, не принимайте близко к сердцу слова пьяной женщины, — Зимин положил руку на плечо разъяренной Вики и повернул ее к себе. — Мало ли что она могла наговорить? Не забывайте, что Ядвига полячка, а они на язык и в трезвом виде не слишком сдержанны, ну а пропустив пару рюмок, такого могут наговорить… И уж тем более тут совершенно ни при чем эта девушка.

— У меня попа, как шкаф! — всплеснула руками Вика. — У меня! Как такое даже по пьяни можно сказать было!

Я глянул на Дарью, ее плечи подрагивали, как от плача, но я сильно сомневался, что она роняла слезы по поводу Викиного расстройства. Почуяв, что я смотрю на нее, проказница с ресепшн подняла голову, и я увидел прозрачно-зеленые глаза, лучащиеся шалым весельем. Сердце начало привычно долбиться в грудную клетку, стремясь проломить ее.

Конец ознакомительного фрагмента.