Эффект безмолвия

Андрей Викторович Дробот, 2010

Книга «Эффект безмолвия» является прямым продолжением книги «Холодный путь к старости». В центре повествования находится фигура руководителя СМИ, им стал журналист, не утерявший от повышения в должности идеалов "свободы слова". Встав на место главного редактора, он в полной мере осознал сложность этой позиции. СМИ, которым он руководил, финансировала администрация маленького нефтяного города, и это вынуждало его искать компромиссы и решения, укрепляющие независимость… С другой стороны, ему достался в управление коллектив журналистов, которому не нужна была «свобода слова», а нужны были деньги и легкая жизнь… Книга «Эффект безмолвия» в феврале 2014 года Союзом журналистов России награждена дипломом «Золотая полка отечественной журналистики».

НАЧАЛО ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

«Чем мельче песок, тем дольше память о нем».

Уже в первый месяц работы главным редактором Алик уволил наркомана, поставил в туалете сушилку для рук, сделал замечание бухгалтеру и секретарю за то, что они передавали журналистам для повторного использования испорченные зарплатные ведомости, где был указан доход каждого сотрудника, в том числе и его зарплата.

— Бумагу надо экономить, — строго напомнила Пупик.

— Издеваетесь? — поразился Алик. — Вы раскрываете личную информацию…

И такова была телерадиокомпания во всем. Журналисты ссылались на мнения, а не на документы и законы, причем, даже определяя день рождения своей телерадиокомпании, хотя оно было написано в свидетельстве о регистрации.

— Нет, дата рождения другая, — упорствовала Валер. — Мне кто-то из руководителей сказал.

— Татьяна, смотрите в документы, а лишь потом заглядывайте в рот, — посоветовал Алик.

Но советы не помогали. Журналисты маленького нефтяного города почитали слово уважаемого ими начальника выше документа, а Интернет предпочитали газетам. Так было быстрее готовить информацию, чтобы скорее закурить, поговорить, попить кофе, поиграть в компьютерные карты и сделать домашние дела. Так отрабатывались легкие телевизионные деньги, где внешние важничанье и эмоциональность вполне заменяли разумность.

Проведение конкурса на замещение должности ведущего «Новостей» стало ответом Алика на шантаж Валер. Ему потребовалось не только ощутить независимость и самостоятельность, но и продемонстрировать эти качества.

Девчонок пришло множество, все они читали одинаковый текст с телесуфлера, а комиссия под руководством Валер, проводила отбор. Конкурс запомнился тем, что был украден сотовый телефон у тележурналистки Буковой, тихой и незаметной женщины, которой еще предстоит сыграть роль в этой истории, и тем, что выбор Валер пал на серую, как мышь претендентку. Но Алик, поговорив со своими знакомыми, выбрал другую.

Яркое лицо и четкая дикция, натренированная продажей продукции «Мэри Кей», вошли в экран гармонично и торжественно. Звали новую ведущую «Новостей» — Цветовникова, внешне она выглядела крепко сбитой высокорослой женщиной, но из всех ее прелестей Хамовский после встречи с ней отметил только одну.

— Тебе задастые нравятся? — спросил он Алика, пояснив тонкости отбора персонала администрации.

— При чем тут ее зад? — спросил в ответ Алик, на что Хамовский неделикатно улыбнулся и замял тему…

У мужчин в местах стыковки пар конечностей находятся два нароста: один ближе к небу, другой — к земле. То, что Хамовский иногда мыслил на работе тем наростом, что находился ближе к земле — это Алик знал, но не ожидал, что и его будут оценивать по этому признаку. Он набирал на телевидение журналистов, но приходили девушки и однажды…

В его кабинет вошла заплаканная Валер.

— Извините, что без разрешения, но мне нужно поговорить, — горько сказала она. — Зачем вы принимаете на телевидение молодых девушек?

— Как зачем? — удивленно переспросил Алик. — У нас не хватает журналистов. Ты сама знаешь.

— Но нам нужны мужские голоса, — обвинительно заявила Валер.

— Ты права, — согласился Алик. — Но, что я могу сделать? Даже на должность телеведущего, с хорошей зарплатой, не пришло ни одного парня.

— А я знаю, зачем вы их принимаете, — продолжила обвинение Валер.

От этих слов Алика обдало жаром, как от языка пламени, выскочившего из кострища. «Еще одна из школы Хамовского, может и сама ее проходила», — понял он и, уже понимая тайный смысл недосказанного, подначил:

— И зачем?

— А вот затем! — тявкнула Валер. — Затем! Тоже молодых девочек любите!

«Видимо, знает, что Павшин штурмует на телецентре новеньких», — понял Алик.

— Татьяна, это хорошо, когда на телевидении работают молодые и красивые, — ответил Алик. — Ты зря меня винишь.

— Ничего не зря! — звонко вскрикнула Валер и выскочила за дверь.

Резкая в суждениях Валер уже раздражала Алика. Исходивший от нее отрицательный эмоциональный фон, вздымал чувства, как статическое электричество — волосы.

«Эбонитовая палочка», — мысленно дал он ей прозвище.

***

— Здравствуйте, — хмуро прозвучал из телефонной трубки голос Светланы Косаченко бывшей любовницы Куплина. — Вы не могли бы прислать Нестора? Жора на телефонные звонки не отвечает.

Косаченко звонила из телецентра. Алик взглянул на часы — одиннадцатый час вечера или ночи.

После увольнения Куплина большие навыкат глаза Косаченко, пристойная фигура, заметный бюст и львиная грива ниспадающих на плечи обесцвеченных волос остались без поклонника. Она работала на телецентре по сменам, получала небольшие по северным меркам деньги, но получала регулярно. Работа спокойная, времени — хоть отбавляй, юности, задора и желания любить — тоже…

— Что случилось? — спокойно спросил Алик.

Он быстро привык к запоздалым телефонным вторжениям в свой дом.

— Электрики передали телефонограмму об отключении электричества, — бойко ответила Косаченко. — Я отключила аппаратуру, потом включила. Один передатчик не работает.

Павшин в передатчиках не разбирался — это Алик знал.

«Значит, Косаченко он нужен по другому делу, — рассудил он. — Жена у Павшина (а это была Валер) порядочная стерва, и сложно найти мужчину, который бы после скандалов, учиняемых ею, не стал бы искать любовницу».

Павшина он не обвинял и понимал Косаченко. Жена Павшина была не просто стервой, а умной стервой, если бы Косаченко позвонила Павшину сама, а к телефону подошла его жена, то не сносить Косаченко головы, а если не головы, то львиной шевелюры.

— Телефона Павшина у меня нет, — соврал Алик. — Поищи Жору и попытайся сама перезапустить передатчик. Если не получится — то до завтра…

Следующими приказами Алика стали приказ о прекращении пьянства в помещении телерадиокомпании и приказ об очистке телецентра от двуспальной кровати и прочего мусора. Вполне естественно, что подобные недипломатические ходы популярности ему не принесли, но жизнь стала спокойнее.

— Можно хоть на дни рождения выпивать? — выразила Валер желание коллектива.

— Хорошо, но только с моего разрешения, — согласился Алик и с этого момента его стали приглашать на все дни рождения, чтобы он произнес первый тост, а потом отваливал и не мешал развлекаться. А если он иногда задерживался, то к нему неизменно подходили Павшин с Пухленко. Павшин интересовался подъемом зарплаты, а Пухленко…

— Ну, зачем вы сюда пришли, зачем вам телевидение? — спрашивал он. — Зарплата?

— Скажу одно, — отвечал Алик. — Не из-за денег.

— А ради чего? — удивлялся Пухленко, но Алик так и не ответил ему на этот вопрос, потому что опасался грубых прикосновений к хрупким тайнам и мечтам.

***

Книга! Все было из-за книги, становление которой происходило не в гордом писательском одиночестве в деревенской избе, или хотя бы в отдельной квартире, или комнате, или маломальском изолированном от помех и суеты пространстве. Совсем нет. Алик жил жизнью, наполненной многими отвлекающими его силы делами. Тот, кто работал начальником и был при этом мужем и отцом, знает, а Алик работал не просто начальником — он работал в сфере, которую не знал. Он изучал должность, телевидение, множество новых людей, вившихся вокруг него…