Жемчуг в янтаре

Андрей Владимирович Андреев, 2023

Созданный ими мир почти идеален. С их точки зрения. Мир стерилен: тут не рождаются дети. Существа, которых называют Высшими, крадут людей из множества параллельных миров, и заселяют ими свой. Одна из многочисленных версий гласит: Высшие питаются человеческой энергией, возникающей во время местного аналога смерти, перехода человека в иное состояние и обратно. И для этого Высшие всячески поощряют конфликты как между странами, так и между людьми и их Иными оболочками. Однажды в этот мир в полном составе попадает коллектив небольшой IT компании…

Глава 7

Артур

…Да к черту всех этих Высших, к черту непробиваемого Шама! Как, вот скажите на милость, КАК я могу спасти из тюрьмы людей, когда не умею толком даже держать эту самую саблю, то есть меч, а тюрьма, между тем, охраняется людьми, для которых тыкать железякой с острым концом в тела — все равно, что пить чай за ужином?! Ну, не чай, ну — ром, суть от этого не меняется, это все равно, что переставить местами двойки в примере два плюс два!..

Микко Молчаливый, Даниель. и я — да нам ни за что не прорваться с боем сквозь строй солдат, и не вызволить из плена наших незадачливых контрабандистов! Шам, после того, как выпил зелья Ала, и, войдя в транс, попробовал дать нам полную информацию, которую удалось добыть, спал мертвым сном в каюте капитана. Молчаливый, по привычке, сидел, скрестив ноги на носу корабля, и смотрел куда-то вдаль. Даниель, пару раз слазив по вантам на верхушку мачты, и оглядев горизонт, тоже ушел спать, в трюм, сказав мне на прощание, что утро вечера мудренее. Как будто я сам не знаю! И все, как один, оставили окончательное решение за мной. Я им что, генерал-адмирал, или вообще — президент, чтобы решать такие задачи? Мы, сказал Шам, можем попробовать найти Блуждающий Храм, и тогда… Тогда я просто вернусь домой, и забуду этот дурацкий мир, как сон. Всего-то надо — дойти до этого самого храма, найти в подвале какую-то жемчужину, положить на камень в центре, прижать ее рукой… Шам не сказал, каким образом идти, чтобы не нарваться на Иных, это, дескать, только вы сами сможете сделать, без подсказок. Но… Сможете — не сможете. Иные жаждут обменять себя, свое состояние, на любого, кто встретится на пути. Они не знают усталости, а двигаются чуть быстрее, чем обычный человек. Иного очень сложно застрелить из пистолета, причем попасть надо строго в голову. Зарубить мечом — надежнее, особенно, если ты этим мечом умеешь пользоваться. А если не умеешь, то ты — потенциальный Иной, без шансов. И торчи тогда сутками в серой или черной зоне суши, дожидайся своего шанса вернуться, в виде такого-же растяпы…

Чертов мир, чертовы правила! Увести шлюп в другую бухту, найти экипаж, и, на свой страх и риск, заниматься контрабандой — тоже тот еще вариант. Молчаливый — хороший моряк, и, вероятно, сумел бы справиться со шлюпом, как капитан. Со шлюпом, но не с поиском контрабанды, и не с переговорами: на то он и Молчаливый. Я — ни разу не контрабандист, а Даниель попал сюда едва-ли на пару месяцев раньше меня. И что у нас в остатке? Правильно, Артур, возьми с полки пирожок. Остается вытащить Барта, Юра, Михаэля, Азиза и Криса. Соорудить дирижабль, одновременно прокопать подкоп, взорвать часть стены здания, для того, чтобы ошеломить и отвлечь внимание солдат, через подкоп вывести парней на внутренний двор, опустить дирижабль, забрать пленников, и улететь…

Я приложился к бутылке. В голову, во второй половине ночи, лезла всякая чушь, и не было ни одной, по настоящему нормальной, мысли.

***

Проснулся я поздно, прямо на палубе. Молчаливый все так-же сидел на носу шлюпа, а Даниель спускался по вантам, снова, видимо, осматривал окрестности на предмет опасности.

— Ну, наконец-то! — Даниель подошел ко мне. — Дрыхнешь, как будто все хорошо. Не надумал, что делать будем?

— Погоди, дай проснуться-то. — Проворчал я. — Ты, вообще-то, спал в трюме, а я торчал тут, и голову ломал… — Голова и правда, была слегка сломана… Но, скорее, не мыслями, а содержимым пустой бутылки, валявшейся неподалеку. — Ну, а у тебя есть идеи?

— Неа. — Даниель пожал плечами. — Как ни крути, самый простой вариант, это плюнуть на парней, набрать команду… Но я к такому не готов. А ты?

— Я тоже не хочу быть крысой. Но и придумать, как помочь нашим, не могу. Втроем, как мне кажется, хрен что мы можем сделать. Охрану не перебить, тюрьму не взорвать. Да и фехтовать я не умею, так, как надо.

Неслышно ступая, к нам подошел Шам. Выглядел он неважно, глаза ввалились, лицо было бледнее обычного.

— Что смотришь, Артур, плохо выгляжу? — Обратился он ко мне. — Я же пил зелье, потом тратил силы на то, чтобы проникнуть сознанием на значительное расстояние… Вполне естественно, что слегка устал. Ладно. Слушайте сюда. — Шам вздохнул. — Вы тут недавно, поэтому я считаю вправе помочь вам. Старичкам, вроде Микко, или Юра, даже и не попытался бы ничего советовать — это не в наших правилах. А Новым — можно. Вы решили что-нибудь?

— Решили. — Даниель переглянулся со мной, и продолжил: — мы не можем бросить парней, но и придумать, как им помочь, тоже. Может, ты подскажешь, какие у нас есть варианты?

— Ну, смотрите. Если вы хотите спасти команду, то вариантов тут много. Идти на штурм тюрьмы, конечно, не стоит, а вот дождаться суда, и попытаться выкупить ребят, якобы, для работы на ферме, вполне себе можно.

— Постой, постой! — Я аж вздрогнул. — Ты хочешь сказать, что они будут рабами?!

— Не рабами. За контрабанду их наверняка приговорят к месяцу — двум работы за кусок хлеба, на благо общества. Так поступают со всеми преступниками, только срок разный. А потом — предложат господам фермерам приобрести право на каждого из них. Кто купит это право, тот заберет себе дешевую рабочую силу. Да, они будут в цепях. Да, их будут охранять. Но это не рабство. Пройдет положенный срок, их отпустят, без всяких дальнейших последствий.

— Разницы почти не вижу, но… Ладно, и как мы их сможем выкупить, если у нас нет денег?

— У вас есть время, чтобы эти деньги раздобыть. Пока Михаэля, Азиза, и Барта не подлатают так, чтобы они могли нормально трудиться, их не станут судить. Юр и Крис тоже будут сидеть в тюрьме до этого момента — ведь их всех захватили вместе. Алхимики в городе, конечно, очень неплохие, но недели две у вас есть.

— И как нам заработать деньги, Шам? Пойти песни петь по тавернам?! — Даниель явно нервничал. — Может, втроем заняться перевозкой контрабанды, а?!

— Не заработать, Даниель, не заработать… — Шам помолчал. — Вам надо просто пойти в Черную зону, спуститься в катакомбы, сразиться с Иными, и отвоевать себе один из многочисленных схронов золота, или серебра. Пожалуй, это единственный шанс. Микко очень хорошо сражается, а вы наберетесь опыта, помогая ему.

— Всего-то! — Тут уже я возмутился. — Я не умею драться на этих ваших мечах! Да меня парни постоянно лупили, когда мы пробовали фехтовать палками! А теперь ты предлагаешь мне рубить Иных, которые, по твоим-же словам, сражаются ЛУЧШЕ людей!

— Не лучше, Артур, а по другому! Я никогда не говорил, что Иные дерутся именно лучше людей. Да, они не устают, совсем. Но у них недостаточно сильные удары. Они быстрее, но слабее. И потом, подумай. Тебе нанесли несколько ран — ты сможешь сражаться и дальше, если раны не серьезные, верно? А Иного ранить нельзя, его можно осЫпать, или отправить в переход. Одним точным ударом. В конце концов, попади из пистолета ему в череп, и можешь забыть о нем. Совсем забыть.

— То есть, Шам, ты утверждаешь, что я, единственный раз ударю мечом, и Иной — всё, уничтожен?

— Артур. — Шам выглядел так, будто он учитель, а я — нерадивый ученик у доски, который не выучил урок. — Еще раз, нет жизни и смерти, есть два состояния сущности. Ты или человек, или Иной. Когда тебе проткнут сердце мечом, ты переходишь в состояние Иного, а не умираешь! Когда Иной отрубает голову человеку, он возвращается в человеческое состояние. А если Иного ударить клинком, он либо осыпается, и, спустя некоторое время, восстанавливается в катакомбах, либо, если это произошло семнадцать раз подряд, снова становится человеком. Но пребывать в темноте, пока идет восстановление, Иным очень неприятно, и такого способа вернуться все, по возможности, избегают.

— Ладно, ладно! Если нет других способов, то придется идти, и драться с Иными… — Я не стал спорить, в конце концов, все равно проиграю: Шам наверняка знает, о чем говорит.

***

В принципе, ничего особенно сложного Шам нам не предложил. Молчаливый вообще, похоже, не понимал, о чем спор: надо идти, значит — надо. Мы подвели шлюп как можно ближе к берегу, и, когда встали на якорь, его днище едва-ли не касалось дна бухты. Шам успокоил нас тем, что сообщил — сейчас отлив, и опасаться сесть на мель не стоит. Даниель вплавь добрался до берега, и пригнал нам с Молчаливым шлюпку, к которой мы привязали длинный канат. В самом крайнем случае Шам сможет подтянуть ее к “Самсону”, и переправиться на берег. Оружия на борту оказалось прилично, причем, самого разнообразного. Даниель заряжал пистолеты, по паре на каждого, сначала насыпая в ствол порох, потом — заталкивая туда шомполом, вроде бы так это называется, пулю, обернутую тряпкой. Пули приходилось подбирать, стволы явно изготавливались поштучно, и на глазок. Диаметр ствола, примерно, одинаковый, но в один пуля легко проходит, а в другой — нет… Я хотел выбрать приглянувшийся, в груде всевозможных колющих и режущих предметов, меч, достаточно длинный, и с гравировкой у основания клинка, но Молчаливый тронул меня за руку, и покачал головой. Пришлось брать то, что дают. Два широких, сантиметров в пятьдесят длиной, тесака — странный выбор! Впрочем, Даниель и Молчаливый вооружились точно так-же. Каждый из нас привязал к поясу рог с порохом, мешочек с пулями, за спинами разместился местный аналог рюкзака, простой заплечный мешок, в котором лежали пара бутылок рома, сухари, сыр, и кусок солонины. Шам о чем-то тихо побеседовал с Молчаливым, отведя того в сторону, вернее, это был монолог Шама, а не беседа… И мы отчалили.

***

И это Англия?! Местность нисколько не напоминала цивилизованную европейскую страну, какой я ее представлял у себя дома. Пройдя по каменистому берегу мы углубились в лес, и, почти сразу, попали в такие дебри, какие можно было встретить, по моему понятию, разве что в джунглях. Ну, или в тайге, куда еще не ступала нога человека. Приходилось буквально продираться сквозь буйные заросли всевозможных кустов, и я оценил выбор Молчаливым оружия. Сменяя друг друга впереди, мы по очереди прокладывали путь, иногда просто вырубая растительность перед собой. Пока никаких Иных на пути не попадалось. Через пару часов идти стало полегче, лес постепенно поредел. На небольшой поляне мы устроили привал, слегка закусив сухарями, и твердым, как камень сыром, но, спустя полчаса, снова двинулись вперед. Направление выбирал Молчаливый, а я, да, судя по всему, и Даниель, понятия не имели, куда мы идем. Микко же не выказывал и тени сомнения, он как будто чуял направление, шел и шел вперед, изредка немного сворачивая вправо, или влево. Ни деревень, ни городов, ни людей или животных нам не повстречалось, лишь птицы щебетали в кронах деревьев, которых становилось все меньше и меньше. Микко поднял руку, призывая к вниманию, вытащил тесак, и пошел осторожнее. Судя по всему, тут начиналась территория Иных. Лесистая местность сменилась открытым холмистым пространством, поросшими травой и цветами. По моим ощущениям, мы уже потратили на дорогу несколько часов, и ноги, с непривычки, гудели. Поднявшись на очередной холм, мы буквально наткнулись на фигуру в темно-сером плаще, с большим капюшоном, скрывающим его обладателя практически полностью. Молчаливый остановился. Мы с Даниелем изготовились к бою. Но человек в плаще не вытащил меч, и не кинулся на нас, он лишь развел руки в стороны, и снова сложил их на груди. Микко убрал тесак, махнул нам, мы обошли странную фигуру, и двинулись дальше.

Дан шепнул:

— Скорее всего, это та самая Серая зона, где с Иными можно меняться товарами…

— Угу. Интересно, они тут что, часами стоят, и ждут покупателя?

— А шут его знает, я же не намного раньше тебя попал сюда, и, в основном, все это время провел на борту “Самсона”. Ну, и в портовых городках. В Серую зону иногда ходил капитан де Вилль, Крис, Юр… Барт ходил, Окко, Демитрис…

Нам пришлось остановиться. Серая зона, не Серая, а усталость взяла свое. Молчаливый сходил куда-то, принес в парусиновом ведре воды, и мы, размочив в ней солонину, перекусили. Час отдыха, и, не смотря на приближающийся вечер, мы снова двинулись вперед.