Му-му. Кровавая линия

Андрей Воронин, 2010

В секретной лаборатории в одной из «горячих точек» проводятся смертельно опасные биологические эксперименты, которые страшным эхом отзовутся на мирных жителях Москвы. Внештатный агент ГРУ Сергей Дорогин поможет отыскать не только московский след заговора, но и с помощью ученых предотвратить теракт с использованием биологического оружия.

Глава 6

После долгого и мучительного разговора с напавшим на него в квартире Плетнева человеком Дорогин понял одно: его визит никак не связан с сегодняшним заданием Плетнева. Посланец Закавказья взялся разыскивать родных Плетнева по личной инициативе, из соображений кровной мести, чтобы отомстить за погибших по вине Плетнева родственников. В любом случае его стоило на некоторое время нейтрализовать. Милиция, ГРУ, военные, обратись сейчас к ним Дорогин, начали бы задавать массу совсем ненужных вопросов. Отняли бы дорогое, слишком дорогое время. И поэтому Дорогин, он же Муму, решил воспользоваться старым проверенным советом: нет лучшего способа нейтрализации противника, как пустить его по ложному следу. Дорогин придумал довольно хитрый ход. При этом, как ему показалось, смог убить сразу двух зайцев. Дезинформацию должен получить не только забравшийся в квартиру «герой», но и тот, кто прослушивает домашний телефон Плетнева. А в том, что его прослушивают, Дорогин не сомневался.

Когда, как нельзя кстати, на домашний телефон позвонила какая-то женщина и, назвавшись школьной подругой жены Плетнева, спросила, не знает ли он, где сейчас Леночка с детьми, Дорогин, прикрыв дверь в комнату, где находился закавказский мститель, и сделав вид, что понизил голос, а на самом деле, как обычно, в полный голос сказал:

— Только очень прошу вас: никому не сообщайте. Она улетела в Нью-Йорк…

— К Люське Синельниковой? — отозвалась женщина.

— Да, к Люське Синельниковой, — сам не зная почему, подтвердил Дорогин.

— Спасибо, я как раз туда же собираюсь, — сказала женщина и повесила трубку.

Когда Дорогин вошел в комнату, нежданный гость внимательно изучал брошенную на пол записную книжку.

Дорогин немного подождал, потом забрал ее у него и понял, что тот отыскал-таки и наверняка запомнил нью-йоркский адрес Люськи Синельниковой.

Теперь осталось помочь этому гостю сбежать. То есть дать такую возможность, чтобы мститель думал, что смог убежать, узнав, где искать семью своего врага.

— Мне нужно сходить в магазин, — сказал Дорогин и добавил: — Убегать я тебе не советую. Консьерж внизу предупрежден. Дождись, и я гарантирую тебе свободу. Лучше выспись, пока я приду.

Дорогин понимал, что, как только он уйдет, нежданный гость поспешит убежать. Ход через крышу и соседний подъезд открыт. И скорее всего, сам или через своих он будет искать семью Плетнева в Нью-Йорке. Тем же займутся и те, кто прослушивает телефон. Хотя бы на первое время он отвел опасность.

Похоже, только выйдя на улицу, Дорогин понял, что почти сутки провел в квартире Плетнева. Он действительно зашел в ближайший магазин: нужно было купить что-нибудь перекусить. Но когда Дорогин зашел в соседний супермаркет, он с удивлением заметил, что народ, включая продавцов, толпится в отделе, где стоят несколько телевизоров. Начинался выпуск новостей.

— Уважаемые граждане! — говорил диктор. — Вчера в московском метро была предотвращена попытка террористического акта. В одном из вагонов была обнаружена стеклянная банка с необычными, редкими насекомыми.

На экране появился компьютерный рисунок.

И Дорогин с удивлением узнал насекомое, которое видел в банке из рюкзака, найденного у себя в подъезде. Его потом забрал студент.

— Уважаемые граждане! — продолжал диктор. — Если вы у себя в подъезде, квартире или просто на улице обнаружите подобных насекомых, немедленно сообщите по телефону горячей линии.

На экране появились телефоны.

— И очень просим вас: будьте бдительны, сами не предпринимайте никаких мер, не берите насекомых в руки, — продолжал диктор. — О ходе расследования мы сообщим дополнительно. А теперь о других новостях.

— Они опять все скрывают! — возмутилась пожилая женщина в противогриппозной повязке и синей беретке. — Я сама была в этом вагоне.

Люди, оторвавшись от экрана, сразу повернулись к ней.

— Эти крылатые муравьи кусаются, — продолжала она. — И что-то такое пускают в кровь, что человек сразу умирает. Сгорает просто на глазах. Кашляет, задыхается, кровь изо рта идет и все… Даже милиционер. На моих глазах даже милиционер умер… Это точно диверсия, теракт. Я теперь вообще в метро спускаться боюсь. Я уверена, это с Кавказа их завезли. Из Чечни или Грузии. У нас такие не водятся…

— Мне тоже знакомая рассказывала. Такая паника там была. Поезда не ходили. И теперь всех так в метро трясут… — отозвалась женщина в яркой цветастой косынке.

— Ну вот, только власть сменилась, и началось… — проговорил пожилой мужчина в шляпе и светлом плаще.

— Неужели опять начнется?! Только-только улеглось, и опять… — отозвался женский голос.

— Да. Путин страну в железном кулаке держал. Он как говорил? Мочить их всех в сортире надо, боевиков этих. И все дела. Его они боялись! А теперь почувствовали слабину. С ними нельзя по-культурному…

— Сталина на них нет!

Люди были возбуждены, взволнованы и, хотя по телевизору уже давно передавали другие новости, не расходились, продолжали обсуждать то, что услышали вначале. В утренние часы в магазине было мало молодежи, в основном пенсионеры, люди пожилые и мнительные. Дорогин наблюдал за всем, отойдя в сторону, прислушиваясь к тому, о чем говорили люди, и старался сразу анализировать информацию. Его память была так натренирована, что сама высвечивала важные факты. Сейчас ситуация складывалась таким образом, что он должен был не только как можно быстрее проанализировать то, что происходит, но и начать действовать, не рассчитывая ни на чью помощь.

Кто-то верно подметил, что коллективное сознание иногда само по себе моделирует развитие и общества, и отдельно взятого индивидуума. И сейчас Дорогин, сопоставив факт неслучайно появившихся в Москве летучих муравьев, которые смертельно опасны, с несколькими запавшими ему в память как бы вскользь брошенными фразами Плетнева и домыслами собравшихся в магазине людей, понимал, что они недалеки от истины. Действительно, дестабилизацию обстановки могут спровоцировать и чиновники, которые с приходом новой власти остались не у дел.

Только чуть-чуть улеглось в Закавказье, куда ему тоже приходилось выезжать в роли «пожарника» в самые трудные времена, и вот опять может из искры возгореться пламя. Да еще какое! Ведь от раздражения до национальной ненависти один шаг. Пожар уже разгорается. И те, кто подливает масла в огонь, уверены, что тушить его народ позовет опытного пожарного, то есть того, кому уже однажды удалось уладить конфликт, снять военное напряжение. И даже если сразу высшее руководство не сменится, те, кто сегодня у власти, обязательно вспомнят о тех бойцах «невидимого фронта», военных чиновниках, которые уже не раз помогали разрулить взрывоопасную ситуацию в Закавказье. Ведь ни для кого не секрет, что военных специалистов, как только устанавливается мир, как правило, «уходят» на пенсию. А им так хочется еще порулить. Не только дачной газонокосилкой, пусть и невдалеке от Рублевки, но и танком, какой-нибудь секретной операцией, а то и всей армией или всей страной. Так что московский след, который будет искать Плетнев на Кавказе, возможно, начинается где-то на подмосковных дачах. Кому-то из бывших пришла мысль «попугать» москвичей, может, и деньги боевикам дали на смертельные эксперименты.

Дорогин, занятый своими мыслями, чисто механически положил в корзину батон, масло, сыр, колбасу, помидоры, майонез, чай и кофе, вернулся в плетневскую квартиру, приготовил себе в микроволновке горячие бутерброды, заварил зеленый чай и, присев перекусить, включил телевизор. И тут, будто в подтверждение его мыслей, диктор, повторив в экстренном выпуске новостей всю прежнюю информацию, показав не компьютерного, а реального летучего муравья, попросив россиян и особенно москвичей быть бдительными, вдруг добавил:

— Мы попросили прокомментировать ситуацию одного из ведущих специалистов Московского научно-исследовательского института микробиологии доктора биологических наук Павла Николаевича Литвинова.

Дорогин про себя отметил, что странным выглядит комментарий о насекомых специалиста по микробиологии. Похоже, действительно появившиеся в Москве насекомые разносят какую-то заразу.

И тут его как током ударило! Ведь сутки назад он сам держал в руках стеклянную банку с таким, возможно, зараженным муравьем.

А между тем профессор Литвинов, седой подтянутый мужчина в очках и белом халате, как и полагается быть специалисту по микробиологии, стараясь сохранять спокойствие, произнеся латинское название необычного насекомого, заявил:

— Экземпляры насекомых доставлены в Московский институт микробиологии. Как утверждают мои коллеги, летучие кровососущие муравьи обитают лишь в одном из регионов Закавказья. Как и почему они вдруг появились в Москве, сейчас изучается. Мы со своей стороны ведем тщательное исследование на предмет возможного переноса этими насекомыми каких-то вирусных инфекций. Если факт наличия болезнетворных бактерий подтвердится, наши специалисты немедленно разработают сыворотку для инъекций с антивирусной вакциной для лечения и профилактики возможного заболевания.

— По Москве ходят слухи… — начала молодая корреспондентка.

— Я знаю, — оборвал ее профессор, — слухи абсолютно беспочвенны. Тот материал, который мы исследовали, не дает оснований говорить о переносе какой-то инфекции. Два человека, которые умерли якобы от укусов насекомых, имели серьезные проблемы со здоровьем. Один, кажется, был сердечник, другой вообще страдал от сахарного диабета. Духота, давка, возможно, стресс спровоцировали их гибель.

— Россияне могут быть уверены в том, что, как только возникнет реальная опасность применения террористами биологического оружия, они будут оповещены? — не унималась корреспондентка.

— Конечно, — кивнул профессор. — Но сейчас ни о каком биологическом оружии речи не идет. Мы вместе с нашими коллегами занимаемся изучением феномена появления в Москве этих насекомых. И поэтому просим всех, кто обнаружит их, немедленно сообщать на телефон горячей линии.

— Может быть, стоит давить их или, например, поливать кипятком?.. — сказала корреспондентка.

Но профессор в своем стремлении успокоить был непреклонен:

— Девушка, не говорите глупостей. Это живые существа. Их не нужно вообще трогать. Просто сообщите на горячую линию.

На экране тут же появился телефон горячей линии.

А Дорогин подумал о том, что ничто так не раздувает панику, как звучащие с экрана слова успокоения. Народ давно привык, что чем активнее начинают успокаивать, тем более страшные факты стараются скрыть.

После такого завораживающе спокойного интервью с профессором микробиологии создавалось впечатление, что здесь что-то нечисто. И ведь прозвучала же с экрана пусть и вскользь сказанная профессором, но несомненно уловленная всеми россиянами фраза о том, что эти насекомые обитают в Закавказье. Так что искра, из которой может разгореться пламя, брошена.

Дорогин понимал, что в сложившейся ситуации сидеть сложа руки он не имеет морального права.

Если верить очевидцам (а в магазине, похоже, действительно были очевидцы, а не те, кто по заданию спецслужб распускает слухи и раздувает ситуацию), в одном из вагонов метро была специально или случайно разбита стеклянная банка с неизвестными насекомыми — летучими кровососущими муравьями, после укуса которых несколько человек умерло в страшных муках прямо на глазах у толпы. Страшно представить. Как чувствовали себя те, кто ехал в этом вагоне или вагонах… Если по телевидению дали телефон горячей линии и просят сообщать о летучих муравьях, если они будут найдены в домах, подъездах, квартирах, значит, у спецслужб есть предположение, а может, и факты.

Да что далеко ходить, он сам видел подобное насекомое у себя в подъезде. То есть масштаба этого теракта или диверсии в данный момент не знает никто. Ведь насекомые не просто разносят заразу, они еще размножаются. То есть их количество возрастает.

Если предположить, что Плетнев отправился в командировку как раз в связи с этими муравьями, значит, отправили его слишком поздно… Или… для того, кто его отправил, важнее было выявить связь секретной лаборатории с Москвой. Так или иначе, времени на раздумья не было.

Дорогин, еще раз обдумав всю ситуацию, понял, что судьба дала ему в руки карт-бланш. И начинать стоит с того студента, который забыл в их подъезде рюкзак. Поэтому Муму решил вновь оседлать своего железного друга.

Но, выходя из подъезда, он на всякий случай решил проверить почту. Заглянул в почтовый ящик и, кроме обычных ярких, лоснящихся рекламных листовок, обнаружил телеграмму.

Чтобы не смущать пристально взглянувшего на него вахтера, Муму решил прочитать телеграмму на улице. Текст ее кому-то показался бы более чем странным. Но Дорогин понял сразу, что это шифровка, отправленная Плетневым. А в ней информация, которая нужна не только и не столько ему, Дорогину, сколько тому, кто курирует операцию. У Плетнева на одном из почтовых отделений был свой ящик, который теперь его непосредственный куратор проверяет два, а то и три раза в сутки. Ящик этот Дорогин знал еще со времени их совместной командировки. Поэтому первое, что он должен был сделать, прежде чем начать свое собственное расследование, — это доставить телеграмму в почтовый ящик Плетнева, чтобы вечером его куратор мог забрать ее. Однако Муму понимал, что текст Плетнева вряд ли кто расшифрует быстрее, чем он. Ведь им не раз приходилось составлять шифровки. Муму, как никто, знал, как именно любит шифровать его соратник. Поэтому Муму не поехал сразу на почтовое отделение, где был почтовый ящик, а, зайдя в соседнее кафе и заказав кофе, еще раз перечитал телеграмму:

«Мамочка. В пути меня не тошнило. Ленины таблетки помогли. Санаторий советский. Торгуют здесь всем. Так что не голодаю. Профессор Леонид Прокофьевич со мной вежлив. Твоя Настя».

Плетнев, похоже, сообщал свое местонахождение. Если он начал телеграмму со слова на «М», значит, местонахождение нужно искать в первых словах. Получалось, он находится в «пути Ленина», то есть в «Пути Ильича». И это не колхоз, а санаторий советский. И из Москвы туда приехал некто профессор Леонид Прокофьевич. И еще там есть какая-то Настя. Подумав, Муму решил облегчить работу куратору Плетнева и написал с другой стороны телеграммы: «Бывший советский санаторий “Путь Ильича”». О профессоре Леониде Прокофьевиче он ничего не написал, потому что сам не до конца понял, к чему эта информация.

Допив кофе, Дорогин, поймав несколько восторженных взглядов сидящих в кафе девушек, которых завораживал его байкерский прикид и мотоциклетный шлем, вернулся к подъезду Плетнева, сел на мотоцикл и направился сначала к почтовому отделению, где находился ящик для секретной информации Плетнева.

Машин и людей на улице было немного.

Может, это время было такое, послеобеденное, а может, действительно москвичи и гости столицы, напуганные эпидемией нового свиного гриппа и появившимися в Москве неизвестными насекомыми, старались лишний раз не выходить на улицу. Во всяком случае, до почты, по случайному совпадению расположенной неподалеку от его собственного дома, он добрался без приключений. Своего железного коня Муму припарковал у подъезда.

Не снимая шлема, Муму зашел на почту, вбросил телеграмму в почтовый ящик и отправился к себе домой. Он давно заметил, что иногда полезно хотя бы на несколько минут сбавить ритм и пройтись пешком. За последние сутки он ведь в буквальном смысле был втянут в водоворот событий, новые факты наслаивались один на другой, не давая ни малейшего шанса включить интуицию, или, как любил говорить один из его друзей, дальнюю память.

Кто-то из умных людей очень верно подметил, что главное в музыке не сама мелодия, а паузы. Ведь когда звучит музыка, у человека активно работает слух. А во время паузы каждый по-своему реагирует на то, что услышал.

Можно считать, что несколько минут, которые понадобились Муму, чтобы дойти от почты до своего дома, и были той паузой, когда из событий, фактов, воспоминаний начала складываться целостная картина. В одном из дворов, через которые проходил Муму, росли клены, и, как ни старались дворники, вся дорожка была засыпана золотой и оранжево-огненной опавшей листвой. Муму почему-то вспомнил, как во время совсем недавней поездки с друзьями на шашлыки один из его приятелей, Генка Прохоров, рассказывал, что такой же осенней порой в аварии «Невского экспресса» погиб кто-то из его близких. Гуляя с Дорогиным по шуршащей осенней листве, Генка вдруг понизил голос и сказал:

— Никакие это не террористы, я уверен! Это какой-то псих взорвал тогда поезд…

— Почему ты так думаешь? — удивился Дорогин, которому кто-то рассказывал, что этого поседевшего молодого человека отлучили от ведения дела из-за его неадекватности. И будто бы он даже лечился в психбольнице.

— А я когда лежал в психушке, вы же все знаете, что я лежал в психушке, — проговорил он, снова понизив голос. — Так вот, когда я лежал в психушке, к нам привезли одного больного — фаната фильма «С легким паром!». Он его смотрел-смотрел, а потом начал жить по этому фильму. И он все время читал вот эти стихи:

С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

Всей кровью прорастайте в них…

Помните, там дальше было:

Трясясь в прокуренном вагоне,

Он полуплакал, полуспал,

Когда вагон на скользком склоне

Вдруг изогнулся страшным креном,

Когда вагон на скользком спуске

От рельс колеса оторвал…

— Ну и что? — спросил Дорогин.

А Прохоров вдруг еще тише прошептал:

— Этот псих читал стихи, а потом вдруг оборвал все и закричал: «Я сделал это! Я сделал! Йес! Йес! Йес! От рельс колеса оторвал!»

— Может быть. Все может быть, — произнес тогда Дорогин, ускоряя шаг, чтобы поскорее вернуться к мангалу.

Он отлично понимал, что с теми, у кого проблемы с психикой, лучше не спорить. А нервная дрожь, которую излучал несчастный Прохоров, свидетельствовала о том, что он до сих пор не избавился от своей навязчивой идеи фикс.

Но почему-то сейчас в словах Прохорова Муму усмотрел рациональное зерно. Ведь всякому, кто начинает мстить отдельно взятому человеку или целому народу, всегда требуется психиатрическая экспертиза. И в случае с этими летучими муравьями наверняка есть кто-то, кого сжигает жажда мести. Но его покрывает, направляет, возможно, даже спонсирует еще один или даже несколько людей, обуреваемых жаждой власти.

Разве придет здравомыслящему человеку в голову в центре европейского континента, в одном из крупнейших городов мира применить биологическое, даже точнее, микробиологическое оружие в виде зараженных крылатых муравьев?!

Всякий здравомыслящий человек понимает, что остановить размножение насекомых невозможно. Везде пишут о том, что они, как и вирусы, и простейшие, научились приспосабливаться к любым условиям, даже химикаты их порой не берут. Взять тех же тараканов, от которых в девяностые было не избавиться. Только выпусти этого джинна из бутылки, и он начнет жить своей собственной жизнью. А если начнут размножаться зараженные какой-то болезнью насекомые, их колонии в большом городе могут стать оружием пострашнее ядерного. Значит, не только твои близкие, но и ты сам будешь находиться в смертельной опасности. Может, у того, кто выпустил насекомых в метро, нет близких? Может, они погибли от рук русских? Или он фанатично предан идеям какой-нибудь религиозной секты?

Дорогин проиграл различные варианты. И наиболее правдоподобным показался вариант «испорченного телефона». То есть должна где-то существовать лаборатория, где проводятся эксперименты с новыми видами биологического оружия. Вполне возможно, она находится на Кавказе. А здесь, в Москве, появились люди или человек, готовые дать средства на осуществление каких-нибудь террористических актов. Чтобы накалить обстановку, попугать. Чтобы люди вспомнили, что раньше жилось спокойнее, чтобы вспомнили о старой власти, о ком-то из бывших вспомнили.

В общем, джинн был выпущен из бутылки. Теперь нужно срочно искать и его, и бутылку, из которой его выпустили. И нужно быть готовым к тому, что кто-то из участников всей этой страшной истории окажется ненормальным, а значит, его следующий ход и вообще дальнейшее развитие событий предугадать будет невозможно. Игру, если это можно назвать игрой, придется вести вслепую. Хотя… и тут интуиция дала Дорогину отличную подсказку. Он как раз подошел к своему подъезду и взглянул на балкон, где разговаривала с парнем, хозяином забытого сутки назад рюкзака, девушка по имени Настя.

Удивительно, но Дорогин почему-то запомнил ее имя. В этот дом он переехал недавно. И жильцов знал еще плохо. Да и, в общем-то, он никогда особо не интересовался жизнью соседей. Хотя его профессиональная память всегда фиксировала особо важные моменты. Ему предстояло во что бы то ни стало познакомиться и с этой Настей, и с ее другом, у которого в рюкзаке была банка с летучим муравьем или летучими муравьями. Ведь кто знает, как они размножаются. Это могла быть самка, несущая яйца. Из яиц могли произрасти новые насекомые. В вагоне метро вполне могла оказаться именно та банка. Хотя тот парень мало был похож на террориста, скорее на рассеянного студента-«ботаника».