Слепой. Кровь сталкера

Андрей Воронин, 2012

Действие этого романа развертывается не только в Москве, но и в Старой Ладоге и в Чернобыльской зоне. Агент ФСБ Глеб Сиверов по кличке Слепой, помогая по просьбе генерала Потапчука дочери его давнего друга найти пропавшего отца, неожиданно обнаруживает карту, на которой точно указано местонахождение легендарной могилы вещего Олега. Но за этой картой, как и за захороненными там сокровищами, охотятся приехавшая из Швеции чета Ларсонов и русские кладоискатели. У каждого из них свои цели, и, чтобы предотвратить беду, Слепой действует на свой страх и риск.

Глава 3

Начало лета выдалось дождливым и прохладным, и поэтому, как только немного потеплело, все ринулись за город. Глеб Сиверов тоже рассчитывал провести несколько дней подальше от Москвы на даче у своего давнего приятеля Романа Соболева, с которым был знаком еще со школы. Соболев отправил свою семью, включая тещу, на юг, к морю, а сам собрался от души порыбачить. Глеб Сиверов не очень-то любил часами напролет сидеть с удочкой, но сам понимал, что после той сумасшедшей, более чем рискованной игры, из которой ему всего лишь несколько дней назад удалось выйти если не победителем, то, во всяком случае, непобежденным, он просто обязан хотя бы немного расслабиться. И тут важно даже не место, а люди, которые будут рядом. У Романа Соболева была одна очень редкая черта характера — он никогда ни о чем не расспрашивал. А ему, Глебу Сиверову, которого всего несколько человек знали как секретного агента ФСБ Слепого, лишние расспросы были совсем ни к чему. Да и просто посмотреть на воду, а потом, сколько бы ни поймали они рыбы, посидеть у костра, похлебать ароматной, с дымком ушицы — этого будет достаточно, чтобы успокоиться и прийти в форму. Он давно на себе проверил — лучше всего человека успокаивают вода и огонь.

Поэтому, встав утром пораньше, Глеб Сиверов начал собираться за город. Однако не успел он снять с полки пресловутые зубную щетку-пасту, как ожил его мобильный. В такую рань его мог потревожить лишь один человек. И Слепой не ошибся. Звонил его непосредственный шеф — генерал ФСБ Потапчук.

— Доброе утро, Глеб! — довольно бодро сказал Потапчук. — Чем занимаешься?

— Да вот собираюсь на природу, на рыбалку, — вздохнул Слепой, понимая, что, скорее всего, отдых на природе, рыбалка и уха отменяются.

— Отлично! — неожиданно обрадовался Потапчук. — Поедем вместе!

— В смысле? — удивился Глеб.

— В смысле я приглашаю тебя к себе на дачу, — уточнил Потапчук. — Рыбалки не обещаю, но шашлыки будут.

— Шашлыки так шашлыки, — вновь вздохнул Слепой, понимая, что шашлыки лишь предлог, чтобы включить его в какое-то новое дело.

Глеб позвонил Соболеву, извинился за то, что не приедет, чем капитально того расстроил. Но что поделать, с того времени, как Глеб Сиверов стал агентом Слепым, его личная жизнь ему не принадлежала.

На улице и правда полной грудью дышало лето. Все вокруг так долго ждало тепла, что теперь, казалось, таяло от счастья. Даже разогретый на солнце его новый серебристый «фольксваген» завелся с полоборота.

Выехать за город, как и предполагал Слепой, было непросто. Но дача генерала Потапчука, к счастью, располагалась не на Рублевке, поэтому, съехав с Кольцевой, Слепой наконец смог набрать скорость и, приоткрыв окно, сполна насладиться теплым, пронизанным свежими летними ароматами ветерком.

Дачу, точнее, бревенчатый дом у самого леса Потапчук купил в прошлом году для кого-то из своих родственников, но те уехали за границу, и теперь Потапчук считал своим долгом ее досматривать. Грядок он не закладывал и цветников не разводил, но трава на участке была аккуратно выкошена, плодовые деревья обрезаны. Еще подъезжая к недавно выкрашенному зеленому забору, Слепой успел заметить, что Потапчук на даче не один. Сидя у вынесенного на улицу журнального столика, он пил кофе вместе с миловидной светловолосой девушкой. Оба они, похоже, сосредоточенно о чем-то беседовали, но на шум подъезжающей машины отреагировали тут же.

Девушка встрепенулась и, покраснев, одернула поднятый ветром подол светло-розового платья, а Потапчук, отставив недопитую чашку, пошел отпирать ворота.

Слепой въехал на участок и затормозил. Судя по тому, что машины Потапчука видно не было, своего водителя он отпустил.

— Здравствуйте, Глеб, — подчеркнуто уважительно приветствовал Потапчук Слепого и, подведя к привставшей из-за столика девушке, представил: — Это Лиза Ларсон, дочь моего давнего друга генерала Чернявского.

— Очень приятно, — галантно поклонившись, улыбнулся Слепой. — Глеб Сиверов.

— Чай, кофе? — слегка смутившись, спросила Лиза.

— Если можно, кофе, без сахара и покрепче, — попросил Глеб, только теперь заметив, что девушка босая.

Лиза, перехватив взгляд Глеба, улыбнулась:

— Соскучилась по нашей траве.

— Вот пытаюсь переманить Лизу назад в Россию, — пожал плечами Потапчук, — а то всех наших лучших девушек увозят проклятые викинги.

— Ну почему увозят, — смутилась Лиза. — Я сама туда поехала…

— Ну да, а каково без вас здесь вашим родителям?! — продолжал не то в шутку, не то всерьез наезжать на нее Потапчук.

— Я их звала к нам в Швецию. Там и условия, и питание, и медицинское обслуживание… но они же не хотят… — вздохнула Лиза и добавила: — Я за кофе. Вам, товарищ генерал, еще принести?

— Спасибо. У меня еще есть, — кивнул Потапчук и, проводив, девушку по-отечески снисходительной улыбкой, сказал: — С детства ею любуюсь. И семья у них просто загляденье. За что им теперь такое…

— Я так понял, вы меня вызвали из-за нее? — спросил Глеб, присаживаясь к столу.

— Я тебе уже сказал, что Лизу знаю с детства, она мне как дочь. И теперь, когда ее отец пропал, а мать в больнице, кроме меня ей помочь некому. Но дело сложное, боюсь, в него втянуты серьезные люди и мне одному не справиться. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше, — начал Потапчук. — Сейчас я введу тебя в суть дела, а потом подумаем, как действовать. Но действовать придется быстро. Времени на раздумья у нас нет.

Лиза принесла кофе и, не присаживаясь, спросила:

— Мне уйти?

— Да нет, Лиза, оставайся. Может, еще что-нибудь важное вспомнишь… — попросил Потапчук и, глянув на Лизу, предложил: — Знаешь что, давай-ка расскажи обо всем еще раз сама.

— Хорошо, — с готовностью сказала Лиза, наливая кофе Глебу.

Сев за стол, она проговорила:

— У нас дома случилась трагедия. В общем-то из-за этого я и прилетела из Швеции, где живу уже много лет. Мой отец, генерал Чернявский, он пропал. А теперь вот оказалось, что его похитили…

— Если можно, Лиза, давай чуть поподробнее, — попросил Потапчук.

— Хорошо, — кивнула Лиза. — Отец несколько недель назад поехал к себе на родину, в деревню Залесье, которая расположена всего в нескольких километрах от Чернобыльской АЭС. Там со времен аварии никто не живет. То есть если и живут, то лишь самоселы. Там Зона. До сих пор Зона. Отец давно там не был, а теперь вот решил наведаться.

— Он один туда поехал? — спросил Слепой, предполагая, что генерал Чернявский там и пропал.

— Да, один, — кивнула Лиза и уточнила: — То есть не совсем один. Его шофер возил, Виктор. Он и рассказал, что отец пропал.

— А Виктора вы давно знаете? — спросил Слепой.

— Да, — подтвердила Лиза и добавила: — Виктор у отца был шофером еще до пенсии. А потом стал личным водителем. Отец и сам неплохо машину водил. Ой, водит… — испуганно поправилась Лиза. — Им с мамой Виктор был не только водителем, но и помощником. Все-таки молодой сильный мужчина рядом.

— Виктор, как я понял, — проговорил Слепой, — из той поездки в Зону вернулся?

— Да, — подтвердила Лиза. — Это он и рассказал маме, как все случилось. Отец хотел проведать могилы родителей и взять какие-то дорогие для него книги. В общем, они ночевали в доме папиных родителей, а утром Виктор проснулся, а отца нет. Он бросился в лес, но там после аварии и отселения, как говорит Виктор, не пройти, болото подступает к самой деревне. Он хотел сообщить в местную милицию, но они там вроде как без специального разрешения были, добирались какими-то окольными путями… В общем, не стал пороть горячку. До вечера подождал и рванул в Москву, думал, что отец уже дома или хотя бы знать о себе дал. А мама, как узнала про весь этот ужас, в больницу слегла. Только позвонить мне успела, попросила немедленно приехать. Я не знала, с чего и начинать. Маме совсем плохо с сердцем стало, лекарства ей покупала. А потом вот письмо получила, которое вроде как отец набрал на компьютере. Там написано, что я должна найти какую-то важную вещь, которая спрятана в одной из его книг. Иначе отца убьют. А библиотека у нас еще дедушкина. Огромная. Все книги мне никак не пересмотреть за три дня, которые мне дали. Да, потом мне позвонил мужчина и сказал, что времени у меня всего три дня.

— А что за вещь? — спросил Слепой.

— Да в том-то и дело… я понятия не имею, о чем идет речь… — вздохнула Лиза.

— А письмо у вас с собой? — спросил Слепой.

— Да, там, в доме, в сумочке… — кивнула Лиза.

— Вы не могли бы мне его принести? — спросил Слепой.

— Конечно, — с готовностью сказала Лиза и направилась к дому.

— Бедная девушка! — покачал головой Потапчук. — Столько на нее сразу свалилось… Я ее случайно в больнице встретил. Пришел проведать ее мать и ее встретил… Она мне все это рассказывает, а я стою и понятия не имею, с какого конца к нему подступиться. Ты, Глеб, не так давно бывал в Зоне и тамошние порядки знаешь. Стоит с местной милицией связываться, не стоит…

Но договорить они не успели. Вернулась Лиза и протянула Слепому конверт с письмом. Глеб внимательно изучил конверт, письмо.

— Читай вслух, — попросил Потапчук.

И Слепой прочитал:

— «Дорогой мой Лизок! Извени, что втянул тебя в эту историю. Но только ты можиш памоч. В одной из книг в моей комнате спрятана очень важная вещ. Ты должна передать ее тем, кто папросит. Выпални все ихние условия. Иначе они меня убьют. Лизок, памаги! Твой папик».

— Меня смущает… — покачал головой Потапчук, который уже несколько раз перечитывал этот текст. — Меня больше всего смущают в этом тексте…

— Ошибки? — высказал предположение Слепой.

— Да, — подтвердил Потапчук. — Чернявский великолепно знает русский язык.

— Да, отец никогда не делает грамматических ошибок, — подтвердила Лиза. — Он в детстве все мои сочинения проверял.

— Да и стиль не Чернявского, — покачал головой Потапчук.

— Вот еще, — вспомнила Лиза, — когда я домой вернулась, то поняла, что у отца в кабинете кто-то был, там книжки с полок сброшены и обложки зачем-то оторваны.

— Наверное, кто-то искал ту самую вещь, о которой тебе писали, — высказал предположение Потапчук.

— Да, но зачем тогда меня просить найти эту вещь, если они сами в квартире шарят? — пожала плечами Лиза.

— Скорее всего, эта вещь интересует не только тех, кто похитил вашего отца… — сказал Слепой. — Сейчас нужно вспомнить, что это такое могло быть.

— Вот и я ей говорю: вспоминай, вспоминай, Лиза! И маму порасспроси. Не может быть, чтобы отец хоть как-то не обмолвился, что он такое ценное прячет, — оживился Потапчук.

— Да я понятия не имею, что это может быть… — пробормотала девушка.

— Лиза, — попытался помочь ей Потапчук, — я знаю, что твой отец вообще-то не пьет, но уж если отпускает себя, то на полную. А пьяный, как известно, может выболтать даже военную тайну…

— Пьяный, не пьяный… это бред… Это полный бред… — пожала плечами Лиза.

— Давайте выкладывайте ваш бред! — попросил Слепой.

— В общем, когда я была еще совсем девчонкой, мы возвращались с какого-то банкета. Мама, я и отец. Он был изрядно пьян и вдруг ни с того ни с сего начал хвастаться, что он владеет сокровищем. Ну полный бред… Назавтра я у него пыталась что-то выспросить, но он прикрикнул на меня и сказал, что я ослышалась.

— Понятно, — кивнул Слепой и спросил Потапчука: — Не выполнял ли генерал Чернявский каких-нибудь заданий, связанных с этими самыми сокровищами?

— Я попытаюсь по своим каналам узнать, но это может быть секретная информация, — покачал головой Потапчук.

— Ой, мне кажется, что это ерунда… — вздохнула Лиза. — Как и дедушкины фантазии насчет могилы вещего Олега. Мой дед, мамин отец, был историком, археологом. И он, как рассказывала мама, каждый свой отпуск, вместо того чтобы вывезти семью на море, тащил их куда-то на север России, в Дом творчества художников, в Старую Ладогу кажется. А сам, как выражалась бабушка, работал землеройкой. У них постоянно из-за этого были скандалы. Дедушка мечтал откопать какой-то клад вещего Олега и доказать, что Олег был не викингом, а русским. В общем, полный бред. Но в советское время он мог себе это позволить: и библиотеку такую собрать, и на раскопки за свои деньги ездить.

— Да, — покачал головой Слепой. — Хорошо, что теперь практически любую книгу в электронном варианте можно найти.

— Теперь молодежь, по-моему, вообще не читает, все больше телевизор и кино смотрит, — заметил Потапчук. — Скоро вообще разучатся читать.

— Самая большая опасность даже не в том, что разучатся читать, а в том, что разучатся общаться… — вздохнула Лиза.

— Вот для этого и придуманы шашлыки! — сказал Потапчук и, потирая руки, пошел к мангалу.

— Да, если приглашают на шашлыки, значит, приглашают пообщаться, — кивнул Слепой.

Как оказалось, Потапчук, очевидно желая выглядеть перед Лизой мастером на все руки, сам замочил мясо — аккуратно порезанную свиную шею — и приготовил дрова и угли. Через тридцать минут в установленном на полянке складном мангале уже испускали жар угли, а Потапчук в черном фирменном фартуке колдовал над нанизанными на шампур шашлыками. Поскольку он действительно знал в этом толк, очень скоро запах дыма начал соединяться с ароматом сочного, пропитанного специями мяса, помидоров и лука. Слепой тем временем занялся вместе с Лизой нарезанием хлеба, овощей и сервировкой стола.

— Да, вот от чего я отвыкла в Швеции, так это от наших российских шашлыков. Колбаски на барбекю, бананы в шоколаде — это, поверьте, по сравнению с настоящими шашлыками ливерка, — покачала головой Лиза.

— Ну и сравнения у вас, фрекен, — ухмыльнулся Слепой.

— А вообще шведы, как и все скандинавы, питаются просто, можно сказать, без фантазии… — начала Лиза и вдруг, втянув воздух, зажмурилась от удовольствия: — Как в детстве…

— А вы в детстве часто ездили на шашлыки? — спросил Слепой.

— Да нет, только когда отец брал с собой, — пожала плечами Лиза и добавила: — До сих пор помню вкус последних его шашлыков. Тоже было начало лета, и мы тогда ездили к кому-то из его друзей, но шашлыки делал отец. Тоже с луком, с помидорами… И водитель с нами был, Виктор. Я в него тогда даже была чуточку влюблена…

— Тот самый Виктор, с которым отец ездил в последнюю поездку в Зону? — уточнил Слепой.

— Да, — кивнула Лиза, — тот самый. Все куда-то тогда разбрелись, а мы с Виктором пытались привести захмелевшего отца в чувство. И Виктор, помню, смеясь, спросил у отца, о каких сокровищах он говорит. А отец тоже наверняка дурачился, понизил голос и буквально прошипел: «Да, сокровище. А еще карта. Целая карта сокровищ». После этого отец совсем вырубился… А назавтра, когда мы с Виктором в машине попытались снова вывести его на эту тему, искренне расхохотался: «Провел я вас! Ну и одурачил же я вас! А вы, дурачки, поверили?! Ну, скажите, поверили?!»

— Ну вот, мне кажется, Лиза, вы наконец вспомнили что-то действительно очень важное, — заметил Слепой, — и теперь у нас с вами есть хотя бы какая-то зацепка.

— Вы что, думаете, что отец тогда по пьяни выболтал что-то серьезное? — удивилась Лиза.

— Серьезное не серьезное, не суть важно, — покачал головой Слепой, — но что-то в этом есть.

После шашлыков Лиза заторопилась, собираясь вернуться в город, но потом позвонила маме, а та сообщила, что ей лучше и посоветовала Лизе остаться ночевать у генерала Потапчука на даче.

Вечер выдался действительно теплый, чуть томный. Сирень отцветала, но зато все сильнее благоухали кусты жасмина, которые густо разрослись у изгороди. После того как догорели в мангале угли, Потапчук развел небольшой костер и включил несколько специальных садовых фонариков, которыми страшно гордился.

— И чего тебя, Лиза, занесло в эту Швецию! — покачал он головой. — Что, у нас своих, что ли, парней не хватает?

— Да отправили меня тогда к тете… А я там прижилась. И вот даже замуж вышла, — улыбнулась Лиза.

— Но как я понимаю, тебя тогда не просто так отправили в Швецию: отец волновался, чтобы тебя здесь кто-нибудь не обидел. Времена были нервные. Чечня, террористы. А отец твой занимался весьма рискованными делами. Так что, можно сказать, Швеция тебя спасла.

— Швеция меня спасла, — кивнула Лиза. — И не только от террористов. Я серьезно болела, а тетя с ее мужем меня вылечили. Теперь вот и я лечу людей.

— Вы врач? — с уважением спросил Слепой.

— Да, дерматолог. У нас своя клиника в Нью-чёпинге, — с гордостью сказала Лиза. — Если что, милости просим.

— Будем знать, — кивнул Слепой.

— Да, Лиза, твое «милости просим!» звучит, я бы сказал, неоднозначно. Это как «болейте на здоровье!» — покачал головой Потапчук.

Лиза смутилась и добавила:

— Ну, приезжайте просто так, в гости. Шашлыки не обещаю, но барбекю обязательно организуем. С бананами в шоколаде.

— Ой, Лиза, не порти послевкусие! — покачал головой Потапчук.

— Да ладно вам, после таких шашлыков послевкусие ничем не перебить, — заметил Слепой.

— Жалко, мама в больнице, а так бы и она хоть немного развеялась, — покачала головой Лиза.

Слепой почти не пил, у него уже появился свой план действий. Можно было, конечно, рассказать о нем Лизе или хотя бы генералу Потапчуку, но он уже давно заметил, что, когда появляется какой-то план, лучше поменьше говорить, а действовать.

Как только Потапчук с Лизой уснули, он вынул из брошенной Лизой в коридоре сумочки ключи от ее квартиры, захватил старую генеральскую шинель и фуражку, которые висели на вешалке, и направился к машине.

Лизин адрес, он об этом помнил, был на конверте с письмом, которое отправил Лизе якобы ее отец.

Уже припарковавшись в соседнем дворе, Слепой облачился в генеральский китель и фуражку. Он знал, что на дежурящих обычно на входе бабушек-консьержек безотказно действуют только два образа — аварийная служба и военные. После многочисленных сериалов даже люди в белых халатах и полицейские могут вызвать у них подозрение. Аварийная же служба их пугает, а военные — завораживают.

Расчет Слепого был точен. Заспанная консьержка при виде строгого и решительного молодого генерала лишь привстала и подобострастно улыбнулась.

Слепой поднялся на нужный этаж и обнаружил, что дверь квартиры родителей Лизы чуть приоткрыта. Он огляделся и спрятался за выступ стены. Ждать, к счастью, ему пришлось недолго. Из квартиры выскользнул невысокий, крепко сбитый мужчина в камуфляже и натянутой на лицо маске и направился к лифту. Слепой покачал головой: кто бы ни был этот человек, он хороший психолог. Спецназовца всякая консьержка не только пропустит туда и обратно, но еще и, если ей прикажут, ни одной живой душе не расскажет, что его видела. Даже полицейским и фээсбэшникам.

Подскочив сзади, Слепой, хотя генеральская шинель и мешала, мастерски заломил незнакомцу руки за спину, и уже через пару минут они оказались в квартире Лизы. Можно было, конечно, вытащить этого, судя по его плохой физической форме, совсем не спецназовца на улицу, погрузить в машину и доставить прямо на дачу к генералу, но у Слепого на его счет были свои планы.