Слепой. Один на один

Андрей Воронин, 2008

Внештатный агент ФСБ Глеб Сиверов, по кличке Слепой, оказывается один на один с сильным, изобретательным противником. Но прежде чем вступить в финальную схватку, герою придется распутать целый клубок преступных интриг. Враг хитер и безжалостен он устраняет всех, кто становится у него на пути. Но в противоборстве с ним – лучший из лучших, и исход предрешен.

Глава 7

Заседание избирательного штаба Рыхлина проходило все в том же ресторанчике у несуществующего Жоры. Сегодня претендент на думское кресло собрал всю свою команду.

Поскольку он прекрасно понимал, что выборы — штука тонкая, то решил по возможности обойтись без помощи братков. И обратился к профессионалам. В смысле, к профессионалам по части избирательных трюков.

Напротив Рыхлина за журнальным столиком сидел Егор Павленский — политтехнолог, оценивший свои услуги по странной таксе «пятнадцать долларов в час». На прошлых выборах он «толкал» одного коммуниста.

Коммунист не прошел, но Павленский смог так убедительно объяснить причину провала, что был зачислен в штат.

Рядом, развалясь в кресле, потягивал джин-тоник пиар-менеджер Коля Шутов. На его молодой башке красовались дреды, а на лице — явные следы «вчерашнего».

— Что, Коля, опять нажрался, да? — недовольно поморщился Рыхлин.

— Да нет, Виктор Петрович, что вы! — Шутов одним махом допил прозрачную жидкость. — Сходил со своим бой-френдом в один клуб и кислоты там с водкой смешали.

«Да я бы вас, петухов, своими руками задушил», — подумал Рыхлин. Но выразил свое отношение к сексуальной ориентации сотрудника всего лишь неопределенной гримасой.

Этого пацана ему посоветовали «грамотные братаны». И сказали, что он спец в плане политкреатива, особенно как обдолбается. Да и менять коней на переправе не стоило. Ведь избирательная кампания уже началась.

Зато юрист у них был своим человеком. Когда-то Женя Топило помог Рыхлину в одном важном дельце. Да и вообще, он уже давно сотрудничал с клиентами вроде Виктора Петровича. И даже спас многих от неминуемой отсидки.

— Ладно, ребята, давайте бакланить, — почти пропел Рыхлин. — Ну что там у вас?

— Сегодня, Виктор Петрович, нам надо обсудить следующие вопросы, — затараторил лысоватый политтехнолог. — Во-первых, следует артикулировать механизм повышения лояльности к вам со стороны электората…

— Слышь, а по-русски ты можешь?

— Простите? — деланно улыбнулся Павленский. — Что?

— То, что слышал. Не боись, я тебе бабла меньше платить не буду, если ты со мной по-русски станешь разговаривать.

Политтехнолог покраснел. Ведь и вправду он изъяснялся мудрено именно для того, чтобы набить себе цену.

— Хорошо, — выдавил из себя он. — Сегодня мы будем говорить о том, как бы это вам, Виктор Петрович, вызывать больше доверия у избирателей.

— И что вы предлагаете?

— Ну, во-первых, надо еще поработать над вашим имиджем, — ответил Павленский. — После первой встречи с избирателями — помните, в школе? — я побеседовал с некоторыми людьми. Так вот… Мои предположения и социологические исследования, которые мы проводили, полностью подтвердились. Вам надо быть скромнее.

— Не поал, — покачал головой кандидат в депутаты, отхлебнув из чашки чифиря.

— Первый момент — одежда, — Павленский стал загибать пальцы для пущей убедительности. — Избиратели — а преимущественно это домохозяйки, — не очень оценили ваше кожаное пальто и сапоги-казаки.

— Но ведь я забашлял за это пальто пять штук баксов! — воскликнул Рыхлин.

— Вот именно, — глубокомысленно кивнул головой политтехнолог. — Лучше будет вам сменить его на обычную кожаную куртку… Ее можно купить на рынке. Костюмом стоит обзавестись в каком-нибудь скромном бутике.

— Так что, я буду на какой-то толкучке одеваться? — возмутился претендент на думское кресло.

Тюремные лишения привели к тому, что он беззаветно полюбил шикарные вещи. И был готов выложить пару тысяч долларов даже за какой-нибудь мелкий аксессуар вроде барсетки.

— Но, сами понимаете… — примирительно пробормотал Павленский. — Так будет намного лучше для вашего рейтинга. К тому же в Москве вы можете ходить в своей любимой одежде — все равно во Владимире этого не узнают. А вот появляться на публике желательно в вещах приличных, но не вызывающе дорогих.

Что повлияло на решение Рыхлина баллотироваться именно во Владимире, он и сам толком не знал. Может быть, знаменитая песня Миши Круга, а может, и то, что о Владимирском централе он узнал вовсе не из нее.

— Так что, может, мне вообще в лохмотьях надо ходить из секонд-хэнда? — недовольно проворчал он.

— Нет, Виктор Петрович, ни в коем случае! — запротестовал Павленский. — Это тоже будет восприниматься избирателем крайне негативно. Здесь важно придерживаться принципа золотой середины. Ведь вы, с одной стороны, приличный мужчина, состоявшийся в жизни человек, а с другой — не какой-нибудь зажравшийся нувориш, с которыми вы, согласно своей программе, будете эффективно бороться.

— Что ж, согласен, — после недолгого раздумья изрек Рыхлин.

— Вот и хорошо. Я сам поеду на рынок и по магазинам и выберу наиболее подходящие для вашего имиджа вещички. Только надо будет снять мерки…

— Ладно, это потом, — поморщился Рыхлин. — А что еще?

— Еще надо бы заменить вашу машину. У некоторых людей сформирован устойчивый отрицательный стереотип относительно иномарок — особенно представительского класса. Во время кампании вам лучше будет ездить на «Волге».

— Угу, — еще больше расстроился Виктор Петрович.

— Кстати, супер будет, если эта машина как-нибудь сломается, — подал голос Коля. — Тогда Виктор Петрович сам ее починит, при большом скоплении избирателей. Типа, кандидат, который все умеет и не чурается любой работы.

Павленский погрузился в глубокие раздумья. Сам Рыхлин решил пока воздержаться от комментариев.

— Что ж, мысль неплохая, — произнес политтехнолог. — Такой эпизод во время кампании действительно может иметь место. Но…

— В смысле?

— Есть один нюанс. Дело в том, что такой важный человек, как Виктор Петрович — руководитель фирмы там, и все такое, — должен ездить с водителем.

— Тем лучше, — хлопнул в ладоши Коля. — Тогда мы так сделаем. Водила полез чинить машину, но… с работой не справился. А вот Виктор Петрович… Вышел и сам все сделал. Одним словом, мастер на все руки.

— А вот это идея! — воскликнул Павленский. — Браво, Коля, браво!

* * *

— Ну, Павел Семеныч, доложите обстановку.

— Похоже, она более чем благоприятная. Особенно после того, как я дисквалифицировал этого «яблочника».

Разговор происходил в роскошном подмосковном особняке. Когда-то его выстроил для себя один член Политбюро, но лишившись работы, был вынужден его продать.

Благо и покупатель быстро нашелся. Бывший комсомольский чиновник Клинов как раз подыскивал себе подходящее жилище. К тому времени он уже был мясным магнатом в Москве, деньжата у него водились. И комсомолец стал наследником всей этой «пошлой роскоши», сосредоточенной на четырех этажах дворца, построенного лучшим московским архитектором по индивидуальному плану.

Теперь Клинов решал свои деловые вопросы исключительно здесь, в бывшем зале для тайных заседаний, мраморный пол которого помнил еще грузную поступь престарелого Леонида Ильича.

Конец ознакомительного фрагмента.