Ковидики

Андрей Гамоцкий

Изо дня в день выходить нам из сонных квартир, шагать по уставшим улицам, трястись в постыдном транспорте – и лишь иногда встречаться с людьми. В этом новом мире, в этой новой реальности – нам всем выпало жить.Эту книгу я создал за осень. Она полна повседневностей, доведенных до абсурда. До странного, смешного, страшного. Это хроники событий, которые каждый из нас мог бы представить, появись у него желание отложить телефон. Или даже прочесть. «Ковидики» ведь для этого и созданы. Книга содержит нецензурную брань.

АЛАБАЙ

У турникета, похожего на поломанную карусель, стояла будка с вросшим содержимым в виде бдительной консьержки. Оттуда зырила настороженная бабушечья физиономия, обрамленная сединой и авиаторскими очками.

Тут же, контролируя порядок, чесал опрелости охранник. Он выглядел, как подросток, умыкнувший вещи старшего брата и жаждущий, чтобы об этом узнал весь мир. Форма на него слишком велика, мешковата и просторна. В нее могли втиснуть трое таких, как он.

Консьержка отметила в журнале, что я покидаю здание. Пришлось отдать в залог паспорт.

Старая, обнесенная пылью кошелка.

— Я же на минутку, доставку забрать.

— Меня не интересует, — напыщенно проскрипела в ответ. — Я обязана записывать. Вдруг ты своей доставкой весь подъезд заразишь.

Я безнадежно пожал плечами и пошелестел к выходу. На мне была одноразовая целлофановая накидка. В ней я чувствовал себя плохо упакованным, разболтанным товаром. Покидать дом без этого защитного смокинга, равно как и без пропуска, запрещалось.

Пропуск — это твой билет в свет. Он выдавался ровно на неделю. Там значились три похода в супермаркет и, по согласованию врача с комиссией, на аптеку. Третья волна ковида крепко взяла за жабры мир, окончательно закупорив людей по своим норам.

Но все же лазейка была. Маленькое, но действенное исключение. И это — домашний питомец.

Если у тебя есть животное, требующее выгула, тебе выдают специальный ежедневный двухразовый выпуск на улицу. Пусть и по полчаса, пусть и не дальше двухсот метров от дома — но это не опостылевшие четыре стены. Это возможность подышать воздухом за пределами балкона.

Успели воспользоваться лазейкой далеко не все. Собачьи приюты давно опустели. Не совсем законно и на грани чуда сосед отловил бродячего пса у гаражей, гоняясь за ними и подстерегая не одну ночь. Вычухал, вылизал, теперь платит дикие деньги за корм, но плачет от счастья.

На сайтах по продаже я плотно и безнадежно застрял в очереди. Самый занюханный и чмошный блоховоз отныне был на вес золота.

Но все же я добился своего.

Собаку я раздобыл чуть ли не подпольно. Через десятых знакомых стало известно, что хозяина забрали в больницу, со скудными шансами на возвращение. И знакомые сжалились, за страшные деньги оторвали от сердца собачуру. Алабая. Меня сразу предупредили, что собака стара, дряхла и немощна. И резвиться способна разве что секунду после пинка.

Но во времена немыслимого дефицита перебирать и крутить носом не приходится.

Я выскочил на улицу. Десять дней волнительного ожидания закончились. У парадного, в четко ограниченной зоне, дожидался курьер. Облаченный, законопаченный по всем правилам безопасности. Это мог быть кто угодно — парень, девушка, новозеландский папус, орк.

Переноска с ярлыками и наклейками стояла на деревянной скамье. Скотчем к ней примотали подарочный санитайзер. За такие деньги могли и военно-полевой госпиталь бонусом подогнать.

— Смотреть будете? — нахально спросил курьер. По интонации — молодой, нарванный, мажористый паренек. Другие нынче в курьеры не пробьются, только по блату.

— Разумеется, — сдержанно ответил, несколько сбитый с толку его тоном.

Курьер громко вздохнул и снял решетчатую крышку с переноски. С жутко колотящимся сердцем, вспоминая истории в форумах о том, что привозят дохлых псов, заглянул внутрь.

И замер. Секунду-другую я не мог прийти в себя.

— Это не моя посылка, — растерянно, непослушным языком промямлил.

— Как это не ваша? — курьер сердито заглянул в телефон, посмотрел на цифры почтовых налепок.

— Не моя, говорю же!

Шоковая реакция отпускала, я начинал беситься.

— Ошибки быть не может, — уверенно произнес курьер, еще раз сверив нумерацию.

— Тогда что это такое? — вспыльчиво фыркнул, теряя остатки самообладания.

Курьер заглянул внутрь переноски. И я еще раз вместе с ним. Мы внимательно разглядывали содержимое.

На дне коробки лежало животное. Оно было живым и потерянным. Оно мелко подрагивало и таращило на нас затравленные глазища.

Но что-то в нем вызывало сомнения.

Я смущенно потер саднящий затылок.

— Я ведь заказывал собаку, — пояснил.

— Вы заказывали собаку? — переспросил курьер.

— Алабая.

— Какого еще алабая?

— Это порода такая.

— Думаете, это не алабай?

— Думаю, это вообще не собака.

Курьер перевел на меня недоумевающий взгляд.

— Что же это тогда?

— Это вы мне скажите, что это, — оскорбленным тоном проворчал я. — Просто признайте, что произошла ошибка. Заберите это животное и привезите мне моего алабая.

— Повторяю — ошибка исключена, — надменно парировал курьер. — Код сходится, данные точны. К тому же адрес отправителя не указан. Возвращать некуда.

С безнадежной тоской я разглядывал животное, явно напичканное транквилизаторами. От растерянности дочесал затылок до дыры. Спохватился, чтоб курьер не заметил. Иначе штраф вкатают.

Ситуация между тем заходила в тупик.

— Что это хоть за животное? — упавшим голосом спросил.

Курьер низко склонился к переноске. Долго и сосредоточенно изучал. Затем достал телефон и сфотографировал. Полистал в поисковике.

— Похоже на ягненка, — задумчиво произнес. — Только полностью обритого.

— Обалдеть. Хотел собаку — получи барана. И как его в квартире держать?

— Пишут, что терпимо, — уклончиво ответил курьер. — О, вот даже видос есть. Как в домашних условиях сделать из барана собаку. Ну, чтоб не штрафовали.

Не скрывая расстроенных чувств, с вялым безразличием я рассматривал привезенного питомца. Крохотного и состриженного до блеклой розовизны. Вскоре питомец вырастет до размеров лохматого блеющего стола.

— Кстати, пишут, что можно и командам некоторым научить. Например, брать апорт.

Дотошные соседи могут заподозрить. Придется постелить толстые махровые ковры. Или детские сапожки купить.

— Даже мячик приносить можно научить, — оживленно продолжал курьер.

И как его стричь? Специальную бритву, наверно, надо. И в мешки прятать шерсть, фасовать среди мусора.

— И проблем с намордником не будет, — весело добавил курьер.

— Почему это?

— Бараны охотно любят носить намордники на улице.

— Ладно, — махнул я рукой. — Закрывайте крышку.

— Так что, отвозить на склад?

— Оставляйте, чего уж.

Консьержка провела меня строгим, пронизывающим взглядом. Жуткий Цербер, запертый в своей будке. Такое ощущение, что она вот-вот оскалится и злостно залязгает позолоченными коронками.

Что ж, с ухмылкой на лице подумал я, даже не все собаки достойны выгула. Некоторым вот приходится веки вечные сидеть в будке.

Так что мне еще, можно сказать, повезло.