Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник)

Андрей Гребенщиков, 2015

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Какие они, сказки 2033 года? О чем? Кто их герои? Сколько в них вымысла, а сколько – самой что ни на есть правды? Сильно ли изменились истории, которые родители на станциях метро и в подземных бункерах рассказывают на ночь детям, а взрослые – друг другу? А может, сказки даже через двадцать лет после конца света остались прежними, а изменились люди? Способна ли когда-то услышанная сказка однажды воплотиться наяву в жизни человека, и если да, то как она в этом случае ее изменит? Ответ на этот вопрос постарались дать участники третьего официального конкурса рассказов портала metro2033.ru. И традиционный бонус – эксклюзивная история от главного редактора «Вселенной» Вячеслава Бакулина!

Павел Старовойтов

Фальшивая жизнь индивида

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

А.С. Пушкин

Ладони сильно вспотели, пальцы то и дело сползали с рычага управления мото-багом. Стабильное, гулкое фырчание мотора уверенно продолжало ввинчивать трехсотмиллиметровый саморез головной боли в черепную коробку. Невыносимое однообразие вылетающих навстречу дуг бетонных колец оживляли лишь плещущий на сквозняке флажок, да резко дергавшийся на поворотах и неровностях рельсового полотна пулемет, лениво свесивший дуло за серые перила.

Встречный ветер заставлял водителя жмуриться: ни лобового стекла впереди, ни очков на шлеме машиниста предусмотрено не было. Не так часто вспомогательный мото-баг выдвигается на позиции, да еще с полным отрядом на борту.

На очередном изгибе туннельной кишки машину ощутимо подбросило, каски на головах солдат встретились, и под металлическое «дзынь» ганзейская «ракета» ворвалась на пограничную станцию. Баг резко затормозил, Ивана едва не выбросило на рельсы: при остановке массивный трехствольник рьяно потащил бойца за собой. Пулемету не терпелось вступить в бой.

— Приехали, — раздалось где-то спереди. — Пошли, пошли, пошли, пошли!!!

Пространство обороняющихся казалось сжатым до невозможности. Покрытая рифленой сталью площадка лежала прямо на путях левого от платформы туннеля. На этом пятачке, отгороженном от врага заполненными песком мешками, толкались пять человек; то и дело высовываясь из укрытия, они били короткими очередями в темноту туннеля. С платформы бойцов Ганзы поддерживала плюющаяся трассерами двухъярусная сторожевая вышка. Обшитая не одним слоем досок, с расположившимся на втором этаже «Утесом», она являлась серьезным аргументом против нападающих. Правый туннель в сторону соседней станции был замурован.

Иван перемахнул через перила бага и чуть не споткнулся о тело убитого ганзейца. На площадке лежала только нижняя его часть, верхняя — уходила прямо под корпус машины, на рельсы.

«Не обманула-таки “молния” о прорыве красных. Атаковали, сволочи…»

Вообще трупов вокруг хватало: и на ящиках возле башни, и у брустверной полосы лежали бездыханные кули в серой потертой форме.

Взорвавшаяся где-то граната заляпала грязью стекло шлема. Повалившись на рельсы, Иван пополз в сторону защитных сооружений. От вышки снова начали исходить светящиеся в полутьме лучи. Ваня перехватил «гатлинг» поудобнее и, быстро меняя позицию, открыл шквальный огонь по врагу.

Гильзы принимали удары бойка и падали вниз. Бряцанье цилиндриков о стальной пол площадки грубо сминалось шумом выстрелов из постоянно вращающихся стволов. Первый, второй, третий… снова первый, второй… далее по накатанной. Нескончаемые пули гнали напролом к цели. Сквозь железо, сквозь кевлар — свинцовые зубы скорострельного пулемета прокусывали все, что только попадалось на их смертоносном пути.

Плечо ломило от напряжения — коммунисты падали, как подкошенные. Предплечье и запястья стонали под отдачей кустарного минигана — рельсы туннеля заполнялись мертвыми телами, но бетонный пол все еще был виден.

В пылу сражения Иван не заметил, как взорвалась и посыпалась мелкой крошкой блочная стена, перекрывающая соседний туннель. Баррикада разлетелась с оглушительным грохотом, похоронив под собой нескольких человек.

Дула трехствольника повернулись к только что образовавшейся пробоине. Из прорехи валил густой пар. В следующую секунду остатки стены рухнули, и раздвигаемые неведомой силой обломки податливо сползали с рельс в стороны. Что-то мощное продиралось из пролома, что-то черное и большое протискивалось с той стороны.

По тронутым ржавчиной рельсам, движимая скрытыми за стальными пластинами колесами, на станцию вползла длинная металлическая трапеция. Бронированные бока монстра, словно жабью кожу, покрывала россыпь из заклепочных бородавок. Бойницы и двери были плотно задраены. Впереди, выполняя роль тарана, шла утяжеленная строительным мусором и уже порядком покореженная грузовая платформа. Горячая струя трассеров с вышки наспех обожгла заслонки глубоко посаженных бойниц парового монстра. Искры на долю секунды осветили распахивающиеся люки бронепоезда.

— Что за?..

В мгновение ока стальная черепаха красных «взорвалась»: гарпуны со страшным свистом послали крючья в сторону защитных сооружений. «Кошки» прорвали бруствер, песок шуршащим потоком заструился по бокам более удачливых мешков-соседей. Некоторые «снаряды», нанизав на себя нерасторопных солдат Ганзы, крепко засели в обшивке сторожевой вышки. Пули в очередной раз чиркнули по панцирю бронепоезда, но прокусить трапециевидные доспехи они не могли.

«Да-а, и как же теперь быть?» — мысли в голове Ивана лихорадочно сменяли одна другую, как вдруг веревки выброшенных на платформу крюков натянулись. «Красная» махина дрогнула и попятилась обратно в туннель.

— Ура! — чуть ли не в голос завопил Иван, но, услыхав крики справа, посмотрел на сторожевую вышку — она кренилась.

Под напором буксирующей массы поезда крепления башни «поплыли» — анкер-шпильки, вывороченные стальными опорами вместе с кусками гранитной отделки платформы, болтались теперь над поверхностью станции скрюченными оцинкованными обрубками.

Одна из веревок лопнула, остальные, не ослабляя хватки, опрокинули башню. Блокпост захлебнулся в пыли, осколках и криках умирающих…

— Ваня! — отдалось в голове.

Присев, а затем опрометью бросившись за уцелевшие баррикады, Иван принялся методично перемешивать еще не остывшими дулами своего «гатлинга» так внезапно поднявшуюся вокруг пылевую завесу.

Из коридора отчетливо донеслось шуршание приземляющихся на пол полиэтиленовых пакетов.

«Варежка!» — пророчески выдохнули его губы имя молодой супруги.

Случайная передышка в обороне грозила затянуться на долгие-долгие часы: по дороге с работы жена всегда притаскивала что-то съедобное, попутно загружая Ивана бытовыми проблемами, а также случившимися с ней за день событиями. Апогей наступал, когда Варвара просила супруга об ответном отчете. Мысли в голове тут же замирали, прятались под серый клубок мозговых извилин, словно боясь показаться, накликать случайную бурю-беду.

«Подняться, притащить тяжелые пакеты на кухню и… мигом обратно, под землю».

Напряженный взгляд покрасневших от переутомления глаз, мерное, почти гипнотическое покачивание минигана в мониторе.

— Варя, оставь сумки, я их сейчас отнесу.

Пальцы сработали автоматически — последняя пуля в ленте прошила неожиданно мелькнувшую в проломе фигуру вражеского снайпера, и под шум канонады нападавших начался долгий и рутинный процесс перезарядки. Неприятель не думал отступать, ганзейцы были на грани поражения.

«Сейчас, Варька, сейчас… разберусь с кодлой этой и…»

Крышка, удерживающая пулеметную ленту, открылась с трудом. Уже пустая, металлическая змея сорвалась вниз и с лязгом упавших на камень цепей осталась где-то позади.

Руки сами выполняли отточенные и такие медленные манипуляции по установке новой, полной патронов ленты в гнездо кустарного пулемета.

В проломе над туннелем показался еще один снайпер — пуля калибра девять миллиметров выбила сноп искр на полу и рикошетом поразила вынырнувшего из пыльного облака бойца.

«Давай, давай же… скорей!»

Пальцы все так же, не спеша, закрыли крышку и привели оружие на боевой взвод.

— Наконец-то, — губы Ивана машинально сложились в улыбку. — А теперь… А-ГОНЬ!

Внезапное бряцанье столовых приборов заставило взглянуть на часы. 19.45. Сколько прошло с момента поворота Варежкиных ключей в матрице дверного замка? Десять, пятнадцать или все двадцать минут?

Иван опасливо приподнял наушники и покосился на монитор. Резким движением поднявшись из кресла, он быстро покинул комнату, беглым шагом преодолел длинный темный коридор и толкнул кухонную дверь. Кафельная плитка тут же принялась хищно вытягивать тепло из ступней мужчины.

— Варя.

Жена молча допивала чай за столом. Брикетик ванильной пастилы безвозвратно скрылся в Варварином рту. Смятая упаковка от съеденного только что лакомства безжалостно выброшена в мусорное ведро.

В это самое время в комнате за стеной скорострельный пулемет в руках Ивана бесцельно крошил бетон над головами наступающего сонма врагов.

* * *

Живое, яркое видение из прошлого бесследно исчезло, оставив перед глазами мигающие пятна да грязный брезентовый полог навеса над головой. Нескончаемая возня немытых, мечущихся в горячке тел на соседних койках раздражала. Мужчину с забинтованным боком вывернуло прямо на пол — возвращения в реальность были отвратительны. Само существование в Московской подземке казалось невыносимым и уж точно не таким романтичным, как в фантазиях писателей двадцатилетней давности. Зловонный смрад заполнял станции и туннели, радиация сжигала затаившихся под землей жителей, награждая тела незаживающими, вечно сочащимися гнойниками. Голодные обмороки, пустячные заболевания, выкашивающие целые станции… Мучительная агония перед неизбежным, но так медленно приближающимся концом. Бессильно уронив лысую, разрывающуюся от духоты голову на подушку, человек протер рукавом рот и закрыл глаза. Забытье наступило почти мгновенно.

* * *

Автоматные дула Иван приметил сразу, как только автобус въехал под мост. Притаившихся сталкеров было с десяток: то там, то здесь в ряду бетонных колонн эстакады показывались лысые морды противогазов. Автобус затормозил.

«Засада!» — ударило где-то в голове и пальцы крепче сжались вокруг поручня. — Выбив стекло, спрыгну на асфальт, — прикидывал Иван, затравленно озираясь по сторонам. Вокруг, как назло, ничего, за чем можно было бы укрыться от огня нападающих, не наблюдалось.

Двери автобуса распахнулись.

«Ты что?! — чуть не крикнул Иван водителю, но вовремя сдержался. — Он с ними заодно…»

Пассажиры, будто не видя приближающихся вооруженных людей, продолжали болтать по телефону, читать, пялиться в окно. Сидящий у двери мужчина даже умудрился заснуть: голова его с закрытыми глазами безвольно склонилась и уперлась подбородком в грудь. Иван запаниковал — он никак не мог предотвратить грядущую катастрофу.

Сталкеры были совсем рядом — шаг, другой… и в салон ввалилась сгорбленная запыхавшаяся старушка. Протолкнув тележку через турникет, она деловито уселась на свободное место подле спящего мужика. Двери закрылись, автобус уверенно подался вперед, снаружи было пусто. Ваня с силой потер глаза — нападавшие бесследно испарились.

«Кто это были, чьи сталкеры? Направить такое многочисленное подразделение в город могли только мы, Полис или коммунисты. Рейх, а уж тем более бандиты, большими группами на поверхность не поднимаются».

— Выходите? — размышления Ивана прервал голос из-за спины.

— Что, простите?..

Автобус резво скрылся за поворотом, вытолкнув Ваню возле обшарпанной девятиэтажки. «Работа… И почему это летом общественный транспорт ходит так быстро: не успел на ступень ногу поставить, как уже выходить пора».

Мужчина посмотрел по сторонам — обыденное засилье прямых линий: серые параллели проезжей части, припорошенные мусором пыльные плоскости обочин, редкие выжженные солнцем вертикали деревьев и коробки, убогие, угловатые бетонные кубы. Расшитые сеткой замазанных швов, здания тянулись в левую и правую стороны от Ивана. Ни одного яркого пятнышка. Банальное однообразие… «Прямо как моя жизнь. Прямо как все эти гребаные цифры».

В трудовой книжке стояло клеймо «экономист».

Иван очень не любил свою профессию. Каждый раз, подходя к зданию, он долгое время стоял у входа — не решался открыть дверь. Проблемы со счетом наблюдались у него еще со школы. Одинаковые математические действия с одними и теми же числами всегда давали разный результат. Ваня долго мучился, подгоняя ответ под нечто среднее и правдоподобное. Решение учиться на экономическом факультете приняла за него мать. Будучи бездумным подростком, Ивану было все равно куда поступать, лишь бы не идти в армию. «Одна из самых перспективных специальностей сегодня, — женщина показывала сыну какую-то страничку из справочника Московских вузов. — Получишь диплом и с такой профессией всегда сможешь себе место найти». Пренебрежительный взгляд Вани заставил мать произнести одну из любимейших своих фраз: «Учти, сын, без бумажки ты — никто. Высшее образование получить нужно».

— За что мне все это? — в очередной раз спросил себя Иван.

В последнее время он совершенно перестал успевать за темпом экономического отдела. Почти каждое утро мужчина говорил матери, что на работу не выйдет. Однако после настойчивых уговоров снова садился в автобус. «Ты что?! Тебя ждет блестящая карьера, — гнула свое мать. — Послушай меня, не дури». И Ваня слушал… слушал… слушал…

Он тяжело вздохнул, ладонь его обреченно легла на ручку двери — опять предстояли долгие, тягостные часы в компании толпы гротескных числовых лилипутов.

* * *

Однако вместо вестибюля с сидящим за столом охранником мужчина увидел высокий и почему-то движущийся свод станции. Голова его приподнялась. Подобия жилищ, плавно выплывающие из-за спин несущих носилки людей, вставали плотными стенками по обе стороны от процессии. Палатки расступались, словно пропуская санитаров вперед. Вне лазаретной душегубки сознание прояснилось. Глухо, как будто издалека, начали пробиваться звуки жилого сектора: шорохи, скрипы, голоса. Мгновение — и шум станции зазвучал в полную силу. Такой же гвалт сопровождал его и тогда, когда, закинув за спину рюкзак с письмами для Полежаевской, он въехал в темное жерло туннеля.

Колеса «Стэрна» так и норовили зацепить край бетонного желоба между рельсами. На гнутых ободах красовались сплетенные из дырявых велосипедных покрышек косы шин. Лампочка в 4,5 ватта тускло освещала пути впереди. Фару с закрепленным у заднего колеса цилиндриком динамо-машины соединял тонкий белый проводок. Гуттаперчевой змейкой вился он по ржавой, местами облупившейся раме велосипеда.

Вильнув колесом и уйдя от столкновения с шершавой стенкой желоба, мужчина не заметил скользнувшего из темноты силуэта.

— Осторожно!

Ватага ребятишек, закружившись вокруг носилок, заставила одного из санитаров споткнуться. Ноша дала сильный крен, и перевязанный мужчина свалился прямо на гранитные плиты платформы. Болевой шок погасил и без того тусклый свет станции. Перед глазами снова возник плоский монитор.

* * *

— Ух ты, Варька, смотри какой ствол! — Иван поманил супругу к себе, чтобы похвастаться только что добытым «Браунингом М2НБ».

Откровенно скучая, Варвара встала с дивана и подошла к компьютеру. Большую часть экрана занимала какая-то непонятная черная штука.

— Ну и что?

— Как что?! Гляди какая мощь! — Иван дал демонстративную очередь над головами стоящих рядом солдат. С потолка посыпалась бетонная крошка. Из наушников тут же раздалось обиженное «Ты чего?».

— Балуюсь просто, — успокоил мужчина виртуальных бойцов. — Видела?! — Иван снова смотрел на жену горящими глазами. — По весу я реально поднять бы такой не смог, не то что стрелять — такие на бронемашины ставили, а тут… Сначала «гатлинг», теперь вот «браунинг»… Хоп! — мужчина ловко перекинул могучее оружие из одной руки в другую. — Прямо, как ГэМэЧел красных.

— Кто? — в последнее время Варя совершенно перестала понимать, о чем говорит муж.

— Не важно, — пренебрежительно отмахнулся Иван. — Ты все равно не оценишь.

— Слушай, а пойдем в кино? — внезапная мысль заставила Варежку улыбнуться. — Я смотрела — сейчас много любопытного крутят.

«Уйти из дома сейчас, когда в руках “большая пятидесятка”? Ну нет».

— Варька, ты чего? — монитор перед глазами мужчины сменился уличным окном. — Там уже темно совсем. Пока оденемся, пока дойдем…

— Можем на маршрутке поехать, — добавила ободрившаяся Варвара. — Давай, одна нога — здесь, другая — там.

— Не-е, поздно. Все равно опоздаем.

— Откуда ты знаешь? Пойдем скорее, к последнему сеансу доберемся точно. Всего только восемь вечера!

— Нет.

— Ну давай. — Варвара навалилась на мужа сзади и принялась отнимать Ванину руку от компьютерной мыши.

— Ты чего?! — Иван с силой толкнул супругу. — Меня же убьют сейчас!

Женщина обиженно уставилась на него. Из-под спущенных наушников, словно мысли мужа, доносились крепкие ругательства. Картинка в мониторе мерцала от частых выстрелов и беготни.

— Не пойду я никуда, понятно? Ложись вон, — мужчина указал на диван, — поспи. Или в телефоне полазай.

— Мне иногда кажется, что я тебе совсем не нужна… — Варя медленно направилась к двери.

Хоть такого и не было предусмотрено сценарием игры, но оно все-таки происходило.

Допрос проходил в затхлой и сырой комнатушке. Иван сидел посреди помещения на хлипком складном табурете, заведенные за спину руки были крепко стянуты тонкой алюминиевой проволокой. В метре от пленника нашла свое место прикрученная к полу парта с поднимающейся столешницей. На ней, освещая комнату, стояла уже порядочно сгоревшая свеча, у основания которой в жарком экстазе слились за ведением протокола общая тетрадь в клеточку и в меру тупой простой карандаш. По темным углам помещения затаились демоны Преисподней.

Само дознание производил дуэт красных офицеров: побои наносились методично, со знанием дела — пинок, удар, зуботычина с другой стороны и опрокидывание на пол, легкая чечетка на пальцах раскинутой кисти, кирзовый мысок в области кишечника… блевотина на полу. Вопросов чекисты не задавали, просто били, ломали личность человека.

Боли Ваня не чувствовал совершенно. Лишь изредка жмурясь, дергал плечом. Даже сейчас, когда его мордовали, и тогда, на осаждаемой станции, при попадании в тело свинца или очередной смерти в крутой заварушке любой части метро, Иван ощущал только онемение в задействованных на клавиатуре пальцах и некоторую тяжесть в плечах.

В реальной жизни после подобных побоев и следующего за этим «смакования» развороченного лица, переломанных конечностей и, что гораздо страшнее, повреждения внутренних органов, Ваня наверняка бы раскололся, запросил у чекистов пощады. Однако, будучи под защитой гибкой брони широкого жидкокристаллического монитора, мужчина иногда даже позволял себе в адрес палачей циничную ухмылку — бейте, мол, сволочи, я — настоящий кремень! Искры-то выбьете, а вот нутро посмотреть — это еще попотеть придется.

Удар в солнечное сплетение моментально выбил воздух из легких и заставил его задохнуться. Картинка резко поплыла перед глазами, начала быстро темнеть — Иван терял сознание.

Выброс в основное меню был воспринят как обидная пощечина, но и та не шла ни в какое сравнение с событиями, произошедшими далее. Домой после недельного отпуска на даче вернулась отдохнувшая мать. Вдохновленная физическим трудом на грядках, подзаряженная молекулами чистого, без примесей выхлопных газов, воздуха, она ворвалась в квартиру свежим, непредсказуемым вихрем. Вихрем перемен.

Иван как раз готовился метнуть в часового нож и продолжить разведку в режиме «стелс», как вдруг в спину ударил неожиданный комментарий матери:

— А знаешь, там Емеля был.

«Там… Емеля…» — Ваня покосился на зажатое в пальцах лезвие «карателя», пытаясь понять и соотнести услышанное.

Ах да, «там» — это на даче, «Емеля» — старый друг, с которым они проводили кучу времени вместе. Но после внезапной женитьбы товарища жизненные дороги приятелей резко разошлись. Емельян сделался тяжел на подъем — у него все время находились какие-то левые, семейные дела. Образовавшийся невесть откуда дефицит тем для разговоров, абсолютно не совпадающие интервалы свободного времени сильно сказались на отношениях друзей. С рождением ребенка Емельян полностью выпал из жизни товарища.

— Каждые выходные ездит. Представляешь? — довольная, что выдернула сына из компьютера, женщина с улыбкой продолжила: — У него второй мальчик уже, Елисеем зовут. Первый на следующий год в школу пойдет, взрослый совсем.

— Ну и что? — отрешенно отозвался Ваня, часто тыкая пальцем в левую кнопку мыши.

— А то, — мать обиженно посмотрела в сторону. — Не ленится, тетке своей помогает: забор поставил, крыльцо обновил. Тридцать два стукнуло… всего на три года тебя старше, а уже пару ребятишек завести успел.

Забавнее всего, что именно стремясь походить на столь превозносимого друга, Иван полгода назад и женился. Общение с Емелей не возобновилось, зато ворчание родительницы и внутреннее одиночество немного отпустили мужчину.

Первое время молодожены не вылезали со всевозможных выставок. Активно участвовали в играх городского ориентирования, зависали в ресторанчиках после просмотра очередной киноленты. Все было замечательно, пока в один прекрасный день к ним в дверь не постучались заботы. Взаимоотношения ухудшились. Работа никуда не делась, а вот времени под отдых стало отводиться поменьше. После недельной трудовой карусели, дел по дому голова совершенно не соображала, в каких условиях провести короткие выходные.

«Игра в команде» казалась уже не такой замечательной, как до свадьбы. Появилась необходимость оглядываться, брать в расчет мнение второй половины. У каждого оно было свое, отказываться или идти на уступки никто не спешил. Костер раздражения был сложен, осталось поднести спичку.

Именно на этом этапе в квартиру заползло постъядерное «Метро»…

— У меня внуки будут когда-нибудь?!

Слова матери не давали сосредоточиться на цели: враги совершенно не хотели дохнуть, тело Ивана то и дело ловило шальной свинец, тревожно усилилось дыхание в наушниках — шкала здоровья быстро уменьшалась.

— Мам! — не выдержав прессинга, мужчина с негодованием поморщился.

— Что мам?! Мам! Здоровый вымахал, а все в тырнете своем зависаешь, с автоматом, как маленький, бегаешь. Может, проблемы у тебя, к доктору обратиться стоит?

— Ма-ма! Ну что ты говоришь?! Давай потом, сейчас, видишь, не могу — занят очень.

— Совсем голову потерял с играми этими дебильными! С Варварой еще как познакомился, женился… слава тебе, Господи. — Мать подняла к потолку глаза и перекрестилась. — Седина в волосах, а все словно пацан. Чем потом гордиться будешь, чего вспоминать?

— Ма, отвали.

— Отвали… — женщина сложила снятую кофту пополам. — «Отвали» — это он матери родной говорит.

Иван молчал, сосредоточенно уставившись в яркий экран монитора. Постояв еще некоторое время за спиной сына, женщина удалилась.

Из темноты узкого проема между двумя квадратными, заросшими плесенью колоннами выбежал парень в синем хоккейном шлеме. Цифра «13» на правой стороне головного убора, а также преследовавшие его чудовища, могли многое рассказать о везении приближающегося субъекта.

«Твари! Твари! Твари! Твари!» — горланил «гатлинг», выплевывая пули, словно слюну. Вращающиеся дула, лента, непрерывно подносящая боеприпасы к бойку, побелевшие от напряжения пальцы, сжимающие смертоносный скорострельный станок, — Ваня вновь оказался во всеоружии.

Ужасные гориллоподобные твари, следующие за незнакомцем, с легкостью перепрыгивали мусорные завалы, а также без труда могли двигаться по отвесной поверхности стен.

Затормозив рядом с Иваном, юноша повернулся. В его руках оказался дробовик: грубый деревянный приклад с врезанным в него спусковым механизмом плавно перетекал в гигантский барабан из шести трубок, скрепленных между собой по кругу велосипедными звездами. По всей видимости, патроны с дробиной вставлялись в каждый из стволов. Вот только почему они не выпадали — оставалось загадкой, задней крышки-то у барабана не было.

Рассматривая оружие внезапного компаньона, Иван слишком близко подпустил мутанта к себе. Зверь одним прыжком повалил мужчину на гранитный пол. Зубы монстра впились в прижатый к груди миниган: стволы пулемета меняли свою геометрию под прессом челюстей твари.

— Твою мать! — только и успел выпалить Ваня.

ПУМ! Черепная коробка мутанта с треском взорвалась, окатив лежащего душем кровавых брызг. На глазах Ивана барабан дробовика незнакомца повернулся, готовясь к очередному залпу. ПУМ! Бас кустарной несуразицы вновь огласил пустынную до недавнего времени Полянку.

В следующее мгновение когтистая лапа схватила «хоккеиста» за голову и грубо, ломая шейные позвонки, бросила прямо на пути.

— Тринад-цатый… — Ивану почему-то сразу вспомнилась фраза из старого советского мультфильма про чертей. — Теперь мне с этими тварями одному плясать, значит.

Мужчина мигом спрыгнул с платформы, подхватил чудо-оружие убитого и опрометью бросился к спасительному, по его мнению, туннелю.

Бледные фигуры одна за другой подходили к краю платформы и с рычанием прыгали на рельсы. Кто ж мог предположить, что туннель окажется тупиком — метров через пятьдесят Иван натолкнулся на непреодолимую преграду в виде металлической решетки.

— Два, три… пять! — с ужасом посчитал он идущих за ним мутантов. За спиной — плотно перекрывающие туннель стержни, по бокам — серая и унылая гладь бетона. Выхода нет, патронов тоже — об этом ясно извещала белая пиктограмма в левом нижнем углу. Приклад «дробольвера» глухо ударился о металлический рельс, его место в руках тут же занял старенький самозарядный ПМ.

Силуэт на стене Иван успел заметил еще до стремительного броска твари. Пистолет почти довернулся в сторону мутанта.

Вспышка заставила мужчину отпрянуть от монитора, на котором ясно вырисовалась приближающаяся, полная тонких и кривых зубов раскрытая пасть чудовища…

Звонок домашнего телефона, словно петушиный крик поутру, спас Ваню от неизбежной кончины в лапах мутировавшей фауны постъядерной столицы. Статус и опыт мужчины не пострадали.

* * *

Сознание спонтанной волной снова выбросило человека в настоящее прямо на металлический стол. В лицо бил невыносимо яркий электрический свет. Глаза слезились, но даже сквозь мутную пелену мужчина различал нависшие над ним силуэты. «Не может этого быть…» — человек мысленно возвратился в окутанный сумраком туннель. Опрокинутый «Стэрн» валялся на рельсах, плотное кольцо нападавших с каждой секундой становилось все тесней. В руке одного из бандитов блеснул нож. Последовавший за этим укол заставил тюбинги поплыть, реальность стремительно завращалась перед глазами. Опустевший шприц брякнулся в поддон рядом с головой пациента. Нападающие сначала сменились людьми в серых халатах, затем потолком и стенами операционной. Неудержимая сила швырнула мужчину обратно в пустоту.

* * *

— Че-го ты сделала?! — словно окаченный ведром ледяной воды, Иван отвлекся от обшаривания стола и медленно повернулся в сторону жены.

Еще вечером он уехал из дома. Монитор, не веря глазку веб-камеры, погрузился в сонный режим и под мерное урчание системного блока отращивал сожженные рейдами хозяина пиксели. Иван же, взбудораженный пятничным вызовом знакомого геймера, преодолел путь в несколько станций метрополитена и, достигнув указанной флажком навигатора точки, всю ночь качал, а затем обкатывал новый аддон любимой стрелялки. В зрачках мужчины зарождалась одурелость, под глазами с каждым фрагом увеличивались серые мешки. Никогда еще Иван не испытывал такого наслаждения, какое довелось ему ощутить в эту темную ночь на чужой квартире.

«Зря я сорвался, — думал теперь он, кусая губы в кровь. — Остался бы дома, ничего такого не случилось бы…»

Когда физическая усталость взяла верх над игровым экстазом, а дремота на пустых сиденьях вагонов подземелья столицы окончательно сбила ориентацию человека во времени, Ваня явился домой и, видимо, заснул…

Очнувшись под вечер, мужчина не с первого раза смог втиснуть ступни в силки домашних тапочек. Футболки на себе он не ощущал — кто-то заботливо раздел его и укрыл клетчатым пледом.

«Спасибо тебе, загадочный незнакомец».

Ваня устало зевнул, обессиленным «плюхом» водрузил пятую точку на сидение компьютерного кресла. Кнопка с нарисованным новогодним шаром на веревочке нажалась автоматически — до ушей донесся знакомый гул вращающихся лопастей вентиляторов, спрятанных в угловатой коробке системного блока. На экране завертелись разноцветные квадратики, но что-то все равно было не так. Мужчина насторожился.

«Геометрия 7-11 класс» Погорелова, «Пособие по высшей математике»… Иван плавно скользил взглядом по корешкам книг, склонив голову на плечо. «Экономика и…»

Стоп! А где романы «Вселенной»? Неужели куда-то переставил?

Мужчина стал судорожно вспоминать. Осмотрев стол еще раз, он не нашел также дисков «Метро» и пластмассовой фигурки «черного» — некрашеный уродец из лицензионной упаковки игры испарился так же бесследно, как и постъядерные книги, стоявшие рядом с ним.

— Где ВСЁ?! — с нарастающим ужасом произнес Ваня.

Сигнальная мелодия загрузившейся операционной системы приятно отозвалась в наушниках, свисающих со спинки кресла.

— Варвара, куда все делось?

— Мне надоел постоянный срач на столе. Я навела порядок, протерла пыль…

Компьютерный стол действительно стал выглядеть более ухоженным: по пустым, убранным рабочим поверхностям гулял ветер.

— Где диски? — в глазах Ивана теплился луч последней надежды. — Где «черный»?

— Я все выбросила.

— Че-го ты сделала?! — словно окаченный ведром ледяной воды, Иван оторвался от обшаривания стола и медленно повернулся в сторону жены.

— Я все выбросила, — повторила Варвара, делая особый упор на слове «всё». — И книги, и диски, и…

— Дура!

Ваня рванулся на кухню. Коридор, плитка, сосущая тепло из босых ступней, раскрытая нижняя дверца глянцевого кухонного фасада. Именно здесь, недалеко от раковины, прятался мусорный Тартар квартиры.

Уверенным движением ароматная корзина была извлечена из дээспэшной тумбы. Секунды две мужчина рассматривал содержимое мусорки, надеясь увидеть в ней утраченные метрошные артефакты. Визуальный осмотр ничего не дал, и, опустившись на пол, Иван буквально с головой зарылся в переполненное ведро.

Клочья хрустящих оберток рваными парашютиками валились на кафельное поле, картофельные очистки толстым слоем ложились рядом, гроздь пропавшего винограда вообще развалилась в ладони и забродившие окатыши, прытко проскользнув меж блестящих ножек стола, скрылись под широким навесом углового диванчика. Тишину нарушало только упорное Ванино пыхтение.

— Я их прямо в мусоропровод вынесла, — рядом с мужем материализовались Варежкины ноги. — Еще утром.

Мужчина пружиной вскочил с пола и схватил жену за плечи. Пальцы беспощадно давили на нежную женскую кожу, грозя оставить после себя темные синие пятна. Варя вскрикнула.

— Принеси сейчас же! Одевайся, беги, может, дворники еще не успели вывезти все на помойку!

— Одержимый, — Варвара с трудом оторвала от себя супруга и отпрянула к двери. — Правильно я от гадости этой избавилась, теперь ты не сможешь…

— Чего, чего я не смогу?! — уже красный от злобы, заорал Иван.

— Играть!

— Зачем так кричите? — кухонная дверь отворилась, и на пороге возникла мать Вани с намотанным на голову полотенцем.

Иван затравленно смотрел то на внезапно появившуюся в кухне мать, то на молодую стерву-предательницу.

— Хер вам! — выпалил он, грубо протискиваясь между женщинами и устремляясь в комнату с включенным компьютером. — Фигушки!

Наушники привычным скачком оседлали уши Ивана. Гермодверь на экране медленно отползала в сторону. На запястье левой руки блестели часы «как у Артёма», рядом с мужчиной стояли его ребята — отряд был полностью готов к подъему в разрушенный много лет назад город.

«Ну и пусть… пусть мне скоро тридцатник. Пусть выдуманный мир игры проповедует насилие и воровство. Пусть! Зато мне здесь комфортно, здесь я могу примерить бессмертие, палить в кого пожелаю, не обращать внимание на заботы настоящего, скрыться от скучных повседневных дел. Тут без меня никуда, тут можно реализоваться. Пусть по накатанной, по написанному кем-то сценарию, но поверить в себя, почувствовать крутизну. Вечный электронный аккаунт поможет пережить физическую смерть. Таких, как я, миллионы. Мы — завсегдатаи постъядерного метро, надежда и опора подземного мира. Мы защитим человечество, мы сделаем так, что однажды оно вернется в свои покинутые дома и увидит Солнце над головой! Мы…»

Одновременно погасшие монитор и свет в комнате довершили катастрофу субботнего вечера, заставив Ивана буквально взвыть от обиды. Скачки напряжения были очень, ОЧЕНЬ редки, а если случались, то не в моменты игры.

Оглушающее молчание системного блока подтверждало правильность Ваниной догадки. Мужчина, встав, посмотрел на улицу — в соседних домах электричество было.

— Вот черт!

За стеной под еле слышный женский монолог выдвигались и задвигались ящики кухонной тумбы, видимо, в поисках свечей.

Ширк-пш-ш-ш-ш… В прихожей заплясали еле заметные тени.

— Опять автоматы выбило, — мать накинула кофту и, взяв с полки ключи, направилась к двери.

Иван двинулся следом, светящаяся точка дверного глазка, словно путевая звезда, звала его за собой.

Двойное вращение ключа, поворот ручки и… женщина в страхе отшатнулась от открывшейся двери. На пороге, преграждая выход из квартиры, застыла длинная сутулая тень.

«Черный!!!»

Сердце Ивана сжалось. Поджарый силуэт монстра легко узнавался в светлом дверном проеме. Мутант осклабился и, пробурчав что-то невразумительное, переступил через порог. До начала следующего дня оставалось чуть менее пяти часов…

* * *

Всплеск адреналина заставил мужчину подняться. Потрескавшиеся пальцы крепко обхватили запястье хирурга.

— Держите его! — резиновая кисть врача дико извивалась. — Привяжите больного к столу!

Навалившийся неизвестно откуда груз опрокинул человека назад. Грубые ремни стянули грудь и плотно притянули пациента к блестящей металлической поверхности.

— Они идут! — ужас застыл в широко раскрытых глазах оперируемого. — «Черные» обошли ВДНХ!

Неимоверно набухшие от напряжения вены, казалось, вот-вот лопнут, зальют помещение кровью.

— Бегите! — больной забился в диких конвульсиях. — Бегите! Нужно срочно уходить!!!

Мощный удар оборвал крики, ввергнув человека в беспамятство.

* * *

Долговязый силуэт, словно сплетенный из толстых ветвей черного дерева, медленно приближался к Ивану.

— Не беги… — прошептал на ухо сухой шелестящий голос. — Посмотри в лицо своей судьбе…

Широко открытые темные глаза без зрачков жадно искали Ванин взгляд.

— Ну же… — непропорционально широкая четырехпалая ладонь обхватила мужчину за голову и потянула его к себе. — Ну же!

Яркая вспышка вернула Ивана в реальность.

— Фуф, — по телу игромана пробежала мелкая дрожь. «Это ж надо было спутать Емельяна с “черным”!»

Друг детства заявился просто — без какого-либо предупреждения. Будто и не было шестилетнего отрезка тишины да вакуума в общении с товарищем. Приветливо поздоровавшись, гость подождал, пока глаза привыкнут к зажегшемуся свету, после чего протянул хозяевам большой черносливовый торт.

— Прохладно нынче, — проговорил он, будто ежась от холода. — Дай, думаю, зайду, погреюсь. Мне до гнезда семейного еще чапать и чапать. Не откажите в любезности, приютите.

Чаепитие продолжалось недолго. Заглотив треть принесенного угощения и выпив несколько кружек обжигающего напитка, Емеля засобирался домой.

— Слушай, — сказал он Ивану. — Поехали со мной. Жена сейчас в деревне, посидим, — мужчина подмигнул товарищу, щелкнув пальцем по шее. — Поболтаем.

Варежка недобро покосилась в сторону гостя.

— Без обид! — Емельян приложил руку к груди. — Дюже долго Ваньку не видел, страсть как поболтать хочется. Ну, так чего, — мужчина снова повернулся к другу. — Поедешь?

Емельян обитал в высотном многоподъездном доме где-то на окраине города. Кабина лифта остановилась на нужном этаже, кнопка погасла, створки медленно разошлись.

— Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон, ну и ты, Малыш, заходи, — пробормотал Емеля перед тем, как открыть дверь.

Шагнув в квартиру товарища, Иван остолбенел. Вместо обычной узкой, заваленной всякой всячиной прихожей, они стояли посреди вытянутой и очень уютной подворотни. Серая мостовая, поджатая с обеих сторон лотками с пышной зеленью, устремлялась прямо в квадратную арку. Слева от арки стояла телефонная будка, перед которой, поражая своей натуральностью, росло большое раскидистое дерево. Стены прихожей, обложенные панелями из природного камня и дополненные декоративными окнами, плавно переходили на потолок, где графическими продолжениями упирались прямо в светло-голубое небо с пышными громадами белых облаков. Роль солнца в прихожей выполняла округлая потолочная люстра. У правой стены стояла красивая парковая скамья с кованым каркасом.

Повесив ключи внутрь стилизованной под почтовый ящик коробки, Емельян ловко пристроил куртку на одном из суков дерева, сел на скамью и начал снимать ботинки. Иван же, не веря собственным глазам, принялся ощупывать камни брусчатки.

— Это что-о, — с гордостью протянул Емеля. — На кухню придем, вообще закачаешься. У меня в квартире теперь маленький городок прячется. Вешалка, кстати, вон, — товарищ махнул в сторону дерева. — Каркас металлический, все выдержит.

Кухня оказалась прямым продолжением улочки-прихожей. Пройдя по мостовой мимо таблички «Glückliche Lane, 30», мужчины повернули налево.

«Уличное кафе, — подумал Иван, когда они остановились посередине комнаты. — Настоящее уличное кафе!»

Вход на кухню был оформлен под арку, над которой висели большие круглые часы. Натянутый от стены до середины потолка-неба полосатый тент делил помещение на две части. По одной стороне шел кухонный гарнитур с фасадами из мореного дуба, кафельным фартуком цвета корицы да пятнистой гранитной столешницей. Холодильник, вытяжка и плита были единственными металлическими вкраплениями в череде деревянных дверец. Другую сторону украшало панно с изображением небольшого дворика, уставленного столиками. Около стены с выходом на балкон, стилизованной под каменный фасад, располагались стол со стульями и широкая скамья. Комната освещалась светодиодной лентой, прикрепленной к нижней части кухонных шкафов, линейными люминесцентными лампами, подвешенными на крепления тента, и фонарным столбом под старину, стоящим в самом углу.

— Здорово… — Иван еще раз обвел комнату взглядом. — Мне бы так…

— Ваня, свою судьбу ты творишь сам. Если по-настоящему захотеть, сделать можно все, что угодно… Похвастайся лучше, во что сутками напролет рубиться изволишь, — Емельян пригласил друга с раскрытому на столе ноутбуку. — А то родительница твоя моей тетке все уши прожужжала о том, что сынуля ее в компьютере зависает, из дома только на работу отлучается, да и то «со скрипом».

— Да ладно, — начал оправдываться Иван. — Я еще за продуктами выхожу, в кино, опять же.

Говоря это, мужчина судорожно пытался вспомнить название последнего посмотренного им фильма или дорогу до дома с пакетами. Память была нема.

— Тем не менее, — Емельян достал бутылку вина и полез за бокалами. — Мне даже интересно стало.

— «Метро», — смущенно признался Ваня.

— Поезда водишь?

— Не, — лицо мужчины неожиданно ожило. — Это про постапокалиптическую Москву. О том, как люди от ядерной войны в подземке укрылись и какой образ жизни вести стали. Группировки там разные образовали, делить территорию заново принялись. Средневековье, в общем, только в наши дни.

— Типа «Безумного Макса»?

— Вроде того… погоди, сейчас покажу, — Иван подтянул ноутбук, отыскал и начал закачку файла. — Минут двадцать подождать нужно.

Пык! Звонкий хлопок ознаменовал выход пробки из горлышка. Прозрачная гладь стекла наполнилась алым.

К тому моменту, как прогремели первые выстрелы, на столе стояла уже новая бутыль.

Друзья двигались по темному перегону, сидя внутри боевой дрезины. Крупнокалиберный ствол и широкие, нависающие с обеих сторон пластины заслоняли львиную часть обзора. Только в прорехах виднелись уводящие во мрак нити рельсового полотна. Туннель пустовал.

— Артём, расчисти проход! — голос в колонках требовал от мужчин активного участия.

Совершив несколько размашистых рывков мышью, Иван развернул башню и принялся крошить доски, сваленные кем-то прямо на путях.

Пр-р-р-р-р-р-р-рм. Пр-р-р-рм. Пр-р-р-рм. Тюбинг озарили яркие вспышки. Щепы разорванных деревяшек колючим дождем осыпались на бетон. Не дожидаясь завершения стрельбы, дрезина покатилась дальше.

Внезапно к урчащему шуму мотора прибавился еле заметный стук.

— Враг сзади!

Неуклюжая башня медленно поползла назад.

— Смотри, — Иван ткнул на приближающиеся огоньки фар. — За нами гонятся.

Емельяну пришлось придвинуться к экрану вплотную, чтобы разглядеть преследователей.

По изгибающемуся полотну двигалось что-то непонятное. Он предположил, что это обшитый металлом «Урал» с коляской. Но как мотоцикл может ехать по рельсам?

— Да какая разница, — Иван вдавил гашетку до предела.

Пр-р-р-рм-бздынь… дзынь. Пули, высекая искры, отскакивали от брони догоняющих. Бам-м-м! Платформу качнуло. Разогнавшаяся машина мощно боднула моторизированную дрезину закрепленным спереди швеллером. Иван прицелился и снова пальнул из пулемета. Пр-р-р-рм. Пам! Бинго! Преследователи стремительно сбрасывали скорость. Почти остановившийся «Урал» полыхнул в бетонной трубе туннеля огненным цветком.

Иван с восторгом взглянул на товарища.

— Чего-то нудно… — Емельян хмыкнул и почесал себя за ухом. — Однобоко как-то. Никакой инициативы. Сиди молча да делай, чего тебе говорят, прямо как в армии. К чему стремиться-то?

— Ну как…

— Уровень повысить или оружие новое достать?! Это же глупо… бессмысленно. Где результат затраченного труда? Можно его как-то пальцами пощупать или в руке подержать?

— Да нет же, — Ваня схватил мышку и полез в папку «Сохраненные». — Это целый мир, целая ВСЕЛЕННАЯ! Вот смотри.

Закадычный друг скривился так, будто отхватил от лимона солидный кусок.

— Брось ты, стрелялки все одинаковы.

— Нет, посмотри! Здесь не только ходить и шмалять можно… «Ве-не-ция». Вот он! — Иван победоносно кликнул по файлу. — Мой любимый сейв.

Когда шкала загрузки достигла своего апогея, на экране появилась молодая женщина, из одежды на которой Емельян углядел только полупрозрачные трусы да сеть черных чулок в крупную клетку. Рыжие вьющиеся волосы были крепко стянуты на затылке, большие, выставленные напоказ груди гипнотизировали, притягивая взгляд. Виляя бедрами, незнакомка направилась к выходу и задвинула створки комнаты, выполненные в виде синих дверей метровагона. Проникающий сквозь витражную роспись на стеклах коридорный свет окрасил ее тело в яркие, чарующие тона. Будто сотканная из разноцветных тряпичных лоскутков женщина подошла ближе и, слегка закатив глаза, начала свой приватный танец.

Туго переплетенные над головой руки, покачивания и полуобороты — вся демонстрация прелестей женской фигуры длилась не более тридцати секунд. В завершении, извиваясь всем телом, чудом не продавливая набухшими сосками хрупкую гладь экрана, танцовщица предприняла отчаянную попытку удушить мужчин своим внушительным бюстом. Однако, уловив, что посетитель не один, умерила пыл и, продемонстрировав в очередной раз подтянутость ягодиц, низко наклонилась.

Тишину кухни нарушил нежный женский шепот: «Продлевать будем?»

— Ну-у, — протянул уставившийся на товарища Иван. — Как?

— Не, Вань, не впечатлило. Фигура, конечно, симпатичная, но кукольность движений, равнодушная маска вместо лица и статичность самого тела все перечеркивают. Я понимаю, если б нам лет по двенадцать было и женщин мы ни разу не нюхали. Но сейчас… с женой, с детьми… у тебя дети есть, кстати?

Иван отрицательно помотал головой.

— Жаль. — Емельян снова посмотрел на лицо выглядывающей из-под собственных ног путаны. — В квартире настоящая принцесса живет, а ты на блядей виртуальных пялишься… чудак-человек. Это как баба надувная, только хуже.

Опустевший сосуд из темно-зеленого стекла покинул столешницу. О канувшей в Лету таре напоминала только разбухшая пробка, лежащая на салфетке.

— Почему хуже?

— Потому что потрогать нельзя. — Емельян достал из тумбы новый без-четверти-литровый винный заряд. — Набор квадратиков разноцветных: ни тепла живого, ни тактильного насыщения. Вот у меня, к примеру, в гараже мотоцикл стоит. Я на нем иногда по городу разъезжаю, — Емеля зажмурился и плавно провел ладонью из стороны в сторону. — Так вот, разве компьютерный симулятор может передать ощущения от скорости, веса мотоцикла или его управления? А трепет одежды на ветру, подпрыгивание от малейшего камешка под колесом, вибрацию и рокот мотора виртуальная реальность смоделировать может?

Иван молча смотрел на друга.

— Нет. Вот поэтому игра должна оставаться игрой, а не подменять реальную жизнь человека.

— Она и не подменяет…

Путана, некогда стоящая на экране раком, разочаровалась в клиентах и ушла в спящий режим. Почерневший экран больше не отвлекал внимание друзей.

— Ваня, — Емельян ткнул указательным пальцем в лоб сидящего напротив товарища. — Ты, бляха-муха, уже мужик. Отец, будем говорить, будущего семейства. Твоя задача — курс жизненный прокладывать, решения ответственные принимать. Две дамы на шее, а он все бирюльки компьютерные дергает, пальцами по клавишам лупит. Не стыдно?! — Он поднялся и, слегка покачиваясь, скрестил на груди руки. — Или до сих пор думаешь, что главой семьи мама является? Так ошибаешься, — мужчина театрально развел ладони в стороны. — Женщина по жизни ответственна всего за три вещи.

Емеля принялся загибать пальцы:

— Продолжение рода. Поддержание чистоты в доме. Забота об отпрысках и супруге своем. Мама тебя родила, от заразы и болезней разных оберегла, вырастила. Все! На этом задачи ее кончаются. Теперь жизнь самому вершить надо. Можно понять, когда в виртуальном мире прозябает человек с ограниченными физическими возможностями. Играя, он ощущает полноценность, способность совершать то, чем обделила его реальность. Но ты-то здоров, тебе-то чего не хватает?

Ставя бокал, Иван случайно задел мышку. «Продлевать будем?» — на экране опять показалась раскорячившаяся метрошница.

— Чтоб тебя… — Емельян покосился и с отвращением захлопнул ноутбук. — Женщина не устраивает — разведись, найди ту, с которой хорошо будет. Пострелять охота — в тир сходи или в пейнтбольную команду запишись. Там тебе и стратегия, и адреналин. Физическая нагрузка, опять же, чувство локтя, игра в команде. К тому же выбываешь после первого попадания. Все как в жизни. И самое главное, — мужчина заговорщически понизил голос, — никаких багов. Так что ножки в ручки и давай, давай, давай… греби пока молодой. А за компьютером на пенсии посидеть успеешь.

Иван глядел на товарища отупевшими, но счастливыми глазами.

«Какой же он все-таки молодец».

После минутного молчания Емельян сел.

— У меня все, — заключил он и разлил по бокалам остатки красного вина.

* * *

Как человек ни старался, на этот раз открыть глаза ему не удалось.

В комнате находились люди, много людей. Он чувствовал это. Слышал голоса, бряцанье инструментов, шарканье чьих-то ног.

— Где я? — спрашивало сознание, но одеревеневшие губы не проронили ни звука. — Как я оказался в этом Аду?

Голова пациента наполнялась влажным туманом. Шумы операционной, сливаясь в единый монотонный гул, пронизывали мужчину, высасывали последние силы. Зафиксированный тугими ремнями, он даже не замечал легкого покалывания в груди. Сердце больного билось все реже…

* * *

— Гммм… Гммм…

Чье-то натужное сопение да требовательные тычки по кончику носа заставили мужчину очнуться и открыть покрасневшие от недосыпа глаза. Напротив него, указывая пальцем на лежащего Ивана, стоял белокурый мальчуган в подгузнике. Соска во рту бутуза ходила ходуном.

— Это дядя Ваня.

— М-м? — Недоверчивый взгляд малыша устремился в сторону сидящего папы.

Развалившись в огромном кресле-подушке, Емельян крутил в руках корявую фигурку трансформера. Лицо товарища выражало глубокую задумчивость.

— Нет, посмотри, какая егоза. Инженерная мысль, мать ее. Без инструкции хрен разберешься, — поймав на себе взгляд чистых детских глаз, Емеля добавил: — Дедушка с бабушкой брату твоему подарили. Упаковку только выбросили, а заодно с ней и инструкцию… Я же теперь мучайся — как этот автобот в машину превращается? Всю голову сломал, давно бы бросил, да самому любопытно. Смотри, сколько здесь деталек разных.

Не в состоянии переварить всей прелести конструкторского гения производителей маленького пластмассового перевертыша, Иван снова закрыл глаза.

Всего через пятнадцать минут робот обрел, наконец, форму грузовика. Иван допивал вторую кружку чая, когда Емельян, совершив заключительные манипуляции над игрушкой, поставил машинку на стол. Его супруга, так неожиданно вернувшаяся с детьми из деревни, в это самое время собирала Елисея на прогулку. Малыш признал телефонную будку в коридоре своим домом и никак не желал его покидать.

— Сначала папа, теперь ты, — голос женщины был поразительно спокоен. — Мы на улицу выйдем когда-нибудь?!

— Аы?

— Елисей, иди сюда.

Мимо двери мелькнул низенький юркий силуэт.

— Елисей!

Несмотря на прохладу первых осенних дней, погода в столице стояла солнечная. Едва тронутые желтым деревья наполняли игровой городок воздушными, полупрозрачными тенями, придавая ему какую-то особую, волшебную красоту. Вырастающий прямо из покрытого резиновой крошкой асфальта, с лазурными крышами башен, красными трубами переходов и салатовыми спиралями горок, он служил маяком для детей со всех окрестных домов. Вот и сейчас на площадке было не протолкнуться.

— Папа, догоняй! — старший, шестилетний сын Емельяна опрометью рванул к игровому комплексу и быстро потерялся в ярких хитросплетениях городка. Маленький Елисей бодро зашагал следом.

— Ну что, мать, — мужчина передал жене куртку. — Начали?

С неимоверной быстротой он оказался у лестницы. Крепко схватившись за поручни, толкнулся ногами и преодолел прыжком сразу пять ступеней. Оказавшись на широкой площадке, Емеля выпрямился, прошелся по U-образному мостику, после чего с проворством обезьяны начал карабкаться по рукаву из сплетенных канатов. Заметив отца, мальчуган взвизгнул. Крученый желоб вынес ребенка прямо к основанию комплекса. Емельян бросился следом и, настигнув сына у одной из опор, сильно раскрутил его.

— Не догонишь, не дого…

Обманный рывок в сторону мальчика заставил того вновь забраться по лестнице. Другие дети, глядя на счастливого погодка, начали потихоньку подключаться к игре. Ребятня от мала до велика с неподдельным выражением радости и небывалым азартом убегала от прыткого, неистощимого на хитрости незнакомца. Иван еле успевал следить за круговоротом детворы и молниеносными перемещениями друга. Переливчатый гвалт звонких голосов заполнил площадку в считаные минуты. Емельян отрывался вовсю — не было места, куда он не смог бы протиснуться или запрыгнуть. Были моменты, когда Иван ловил себя на яростном желании тоже поучаствовать в этом сумасшедшем марафоне. Однако, представив всю нелепость своего вида на конструкциях детского городка, ощутил себя лишним и погрустнел.

— Ладно, Емельян, поеду я, — Иван положил руку на плечо оказавшегося рядом разгоряченного бегом товарища. — Спасибо, что в гости позвал… Тебе теперь с семьей побыть хочется…

— Погоди, — скрестив над головой руки в знак окончания игры, мужчина повернулся к другу. — Опять через весь город в метро трястись?.. Давай лучше на мотоцикле отвезу. Тем более, гараж отсюда совсем недалеко.

То, что Емеля выкатил из ворот, слабо подходило под привычное понятие «мотоцикл». Первой, самой поразительной деталью мотоцикла была кабанья голова. Светло-бурая, с темными точками маленьких глаз и кольцом, торчащим из носа, она располагалась посередине руля. Длинные «перья»-клыки цвета слоновой кости тянулись от морды животного до переднего колеса, где загибались вверх почти под прямым углом. В раскрытой пасти кроме пожелтевшего ряда зубов виднелась еще и большая круглая фара. Сама рама с закрепленными на ней мотором и бензобаком укрывалась под плотным слоем жесткой щетины. Разросшийся темный загривок плавно спускался к вытянутому, стилизованному под седло каштановому сиденью, задняя спинка которого громоздилась на чоппере круглым деревянным щитом в металлическом обрамлении. С заднего крыла свисал бурый поросячий хвостик с пышной кисточкой на конце. Темная подножка уверенно попирала потрескавшийся серый асфальт.

— Знакомься, это Боря — мой мотоцикл.

Иван посмотрел на запирающего гараж друга и не узнал его: Емельян выглядел не менее экстравагантно, чем его транспорт. «Когда успел переодеться?»

У мотоцикла стоял человек в круглых очках, с закрытым банданой лицом, а также зеленой каской на голове. Снизу к брейнкапу крепилась массивная на вид челюсть болотного цвета с торчащими кое-где клыками. По бокам головной убор украшали остроконечные уши, а на затылке, стянутая лентой у самого основания, развивалась копна длинных черных волос. Оформленная в той же цветовой гамме, что и каска, кожаная куртка была застегнута наглухо. Перевязь из ремней крепко удерживала двухуровневые защитные накладки, расположенные на плечах байкера. Довершали картину серые джинсы, заправленные в высокие ботинки из толстой кожи с квадратными стальными мысами. Мужчина разворачивал знамя с вышитым изображением клыкастого свиного рыла.

— «Вархаммер» али «Варкрафт»?.. — саркастически поинтересовался Ваня.

— Значения не имеет, — Емельян вставил древко в специальный тубус и жестом пригласил товарища садиться.

— Зачем все это?

— Не знаю, — Емельян отстегнул от седла еще одну каску и протянул другу. — Наверное, ни за чем. Мне просто интересно менять мир вокруг, делать его необычнее: фантазировать и реализовывать задуманное. Все с поделок в саду началось. То жучков из листьев мастеришь, то елочку к Новому году. Бывало, модули для какого-нибудь большого оригами до двенадцати ночи складывать приходилось. Попробовал однажды кое-что в повседневную жизнь внедрить… получилось. Дальше — больше. Теперь вот за уши от хэндмэйда не оттащишь — втянулся: хожу все, прикидываю, чего да как.

Глаза за стеклами дорожных очков улыбались Ивану.

— Ты домой собираешься или так и будешь возле мотоцикла стоять?

Иван, надев каску, мигом оседлал «секача».

— За Орду! — крикнул он, похлопывая ушастый брейнкап товарища. — За Калимдор…

Сжав руль, словно поводья огромного боевого кабана, Емельян тронулся с места.

Тын… Тын… Тын, тын, тын — курсор в виде патрона уверенно прыгал по строчкам меню. Клик! Потемневший экран разродился схемой Московского метрополитена и несколькими абзацами текста в углу. Из колонок полился монотонный мужской голос с легкой хрипотцой: «Отсюда в Полис есть только одна дорога — через Красную площадь. Артём, ты должен…»

— Я — не Артём! — пробормотал Иван и встал из-за стола.

Ему вдруг в одночасье опостылели бубнящий голос, фигурки псевдолюдей с однообразным поведением, бесконечно повторяющиеся, сливающиеся в одно серое полотно, локации. Волшебство, внезапно свалившееся на Ивана за прошедшие сутки, с лихвой перекрыло красоту виртуальных погружений. Игра не казалась уже такой привлекательной. Пробираясь в сказку через компьютер, Ваня совсем не замечал ее в настоящей жизни. Но теперь… теперь она развернулась перед ним в полную силу — яркая, увлекательная, со множеством неожиданных путей и возможностей. Реальность, казалось, пропиталась сказкой насквозь.

— Не обижайся, ежели обидел вчера, — говорил Емельян, прощаясь с товарищем у подъезда. — Совсем пьяный был. В общем, если вам коляска, кроватка или вещи какие детские понадобятся, обращайся — у нас на балконе много чего хранится…

Взглянув еще раз на погасший монитор, Иван покинул квартиру. А когда вернулся, встретил у лифта жену. Понурая Варежка стояла возле мусоропровода, откидной люк которого сыто улыбался.

— Поздно уже, — сама не зная зачем, сказала женщина. — Ведро через край, а одеваться, чтобы до контейнера во дворе дойти, лень. Вот и решила сюда выбросить.

Семь пышных белоснежных роз выплыли из-за Ваниной спины.

— Держи, — произнес он, улыбаясь. — Это тебе.

Варежка крепко обняла супруга, и лицо мужчины потонуло в мягких каштановых волосах. Запах жасмина кокетливо защекотал ноздри.

— Знаешь чего, — Иван разглядывал обшарпанные стены коридора. — Вот поеду завтра да красок разных куплю, нарисую здесь поляну с цветами.

— Зачем? — Варвара отстранилась и удивленно посмотрела супругу в глаза.

— Пускай на этаже красота будет… А заодно и место работы сменю, — воспоминания о числовых узниках в клетках сметных таблиц заставили мужчину скривиться. — Найду что-нибудь более подходящее, интересное для себя.

Из раскрытого окна пахнуло вечерней прохладой. На мелких камушках детской площадки послышались чьи-то быстрые шажки и звонкий голосок:

— Папа, догоняй!

Иван улыбнулся жене.

— Да, Варька… и давай, наконец, ребеночка заведем.

Мужчина не успел опомниться, как Варвара прижалась к нему с небывалой нежностью. Казалось, все ее существо готово было втиснуться в тело супруга, слиться с ним, сделаться чем-то единым. Словно озноб, женщину колотила мелкая нервная дрожь. Иван не мог видеть лица жены, но чувствовал — Варежка плачет. И еще он почти наверняка знал, что она счастлива. Пускай они пока в начале пути и дети — только проект, но от одного осознания сделанного сейчас шага, принятого решения, внутри Ивана разлилась приятная, нежная теплота.

* * *

Очередной удар в область груди не принес ожидаемых результатов: сердце молчало, пульс отсутствовал. На губах лежащего мужчины застыла блаженная, искренняя улыбка. Человек, когда-то заплутавший в лабиринтах постъядерного мира задолго до самой Катастрофы, вновь покидал неприветливые казематы Московской подземки под звонкий салют сдираемых хирургом перчаток.

Когда из палатки вышла бригада уборщиков с завернутым в темный полиэтилен телом, воздух в санитарном блоке успел пропитаться едким сигаретным дымом. Брезентовый портал снова заглотил врачей — внутри ждал новый пациент. Их трудовой день только начинался…