Пигмалион

Андрей Грязнов (2024)

Успешный парижский адвокат Жан-Мишель Пуатье получает от семейного друга, швейцарского нотариуса Якова Розенштейна, часть старинного церковного архива. В архиве содержатся загадочные документы, упоминания об эликсире бессмертия и необычная колода карт с надписью «Пигмалион». После таинственного убийства Розенштейна Жан и его ассистентка Жюли оказываются втянутыми в опасный водоворот событий, связанных с архивом, шпионскими интригами и поисками бессмертия. Эта книга является художественным произведением. Все исторические и культурные упоминания интерпретированы в художественном ключе и не претендуют на достоверность.

Глава 3. Vinum Regum — Вино Королей

Простившись с магистром, папа Бонифаций VIII долго шел по узким коридорам дворца, пока не поднялся по извилистой лестнице на самый верхний этаж. День был сложным, но оставалось еще одно дело, которое хотелось бы закончить сегодня.

Остановившись перед крепкой дубовой дверью, окованной железом, он трижды постучал в нее. Дверь тут же отворилась. Молодой монах, почтительно склонив голову, пропустил папу внутрь комнаты, залитой мягким светом от множества свечей.

По одежде в нем можно было узнать бенедиктинца: черная ряса со скапулярием, капюшон, кожаные сандалии и пояс — все, что должно символизировать смирение и послушание. И только опытный взгляд мог определить некоторые несоответствия в деталях, вся эта одежда казалась на монахе чужой, словно он надел ее впервые. Его темные глаза, полные жизненной силы и неукротимой энергии, совсем не выражали ни скромности, ни аскезы. А лицо и руки — такие ухоженные — говорили о том, что этот человек не знает тягот монашеской жизни и не отрекся от земных удовольствий.

Звали его Роберто, потомственный аптекарь, чьи предки в нескольких поколениях хранили секрет эликсира бессмертия. В отличие от своих предков, Роберто не утруждал себя изнурительными фармацевтическими изысканиями. Его интересы сосредоточились на экспериментах с бальзамированием человеческих сердец и поиске ингредиентов для их долговечного хранения. При этом он нисколько не стремился обуздать свою гордыню в стремлении разгадать секрет эликсира бессмертия.

Папа прошел в глубину аптекарского помещения и, остановившись у витражного окна, некоторое время внимательно смотрел на монаха.

Вдоль стен стояли шкафы, заполненные сосудами, склянками и коробками, назначение которых для непосвященных оставалось загадкой. В центре комнаты возвышался большой рабочий стол с весами, горелкой и аккуратно разложенными предметами.

На столе лежал кодекс в обложке из черной кожи и сшитых между собой пергаментных листов.

Не спуская с монаха пронзительного взгляда, папа подошел к столу, перевернул страницу кодекса и внимательно прочитал запись в центре листа:

Vinum Regum — Вино Королей.

— Что здесь у тебя? — спросил понтифик, не спеша перелистывая страницы.

— Все, что связано с эликсиром бессмертия, Ваше Святейшество. Описание истории происхождения эликсира, его состав, способы хранения, описание результатов ежегодного производства, — голос монаха был спокойный и уверенный. — Вы не против, если мы станем называть эликсир бессмертия — Vinum Regum?

— Vinum Regum? Мм… Если учесть, что"кесарю кесарево…", то неплохо. Пусть будет так. А тебе известна история возникновения эликсира? — иронично спросил понтифик.

— Лишь то, что рассказывали дед и отец. И, конечно, некоторые древние записи, авторство которых доподлинно мне не известно, — ответил Роберто, пытаясь понять цель визита понтифика в столь поздний час.

— Сегодня у меня был магистр Доминиканского ордена, Никколо Боккасини де Тревизо, — произнес понтифик, словно отвечая на немой вопрос монаха. — Его не ко времени обеспокоил вопрос раздельного захоронения человеческих останков в католическом мире. Но что-то подсказывает, что настоящая причина его визита — тайна эликсира бессмертия. Я не стал отрицать, что бальзам и эликсир хранятся в Ватикане. Более того, я пообещал отправить ему на хранение некоторое количество эликсира, а также ингредиенты и инструкцию по изготовлению бальзама. Что скажешь?

Роберто чуть качнул головой, снисходительно усмехнувшись.

— Что тут сказать, Ваше Святейшество? Если магистр лукавит, то… сделаем и отправим, не впервой. — Он достал из настенного шкафа и перебрал в руках несколько глиняных табличек, на которых с помощью стилусов, острых деревянных палочек, были написаны какие-то древние рецепты. Отложив одну из них, юноша задумался, и, будто бы беседуя сам с собой, произнес: — И повелел Иосиф врачам своим бальзамировать отца его, и набальзамировали Израиля. И длилось это сорок дней, ибо столько требуется для бальзамирования, и плакали по нему египтяне семьдесят дней^[17]…

— Погребение Иакова (Израиля). Бытие, Ветхий Завет, — машинально добавил понтифик, погруженный в свои мысли.

— Отлично, — Роберто явно наслаждался каждым мгновением. — Магистру отправим древний египетский рецепт и эликсир в серебряном сосуде с добавлением ароматов — поярче, покрепче. А в подарок — благовоний, как велел Господь Моисею: — Возьми себе благовоний: стакти, онихи, халвана… и чистого ливана — всего поровну; и сделай из них курительный состав…^[18]. Думаю, брат Никколо будет в восторге.

Понтифик тяжело вздохнул, и его лицо помрачнело.

— Закончишь жизнь на костре, Роберто. Уверен. И никакие мои заступничества тут не помогут, — голос его стал глухим, словно он уже видел трагический конец монаха. — Он замолчал на мгновение, словно обдумывая нечто важное, затем его голос прозвучал мягче и проникновеннее: — Отныне, Роберто, твое имя будет — Пигмалион.

— О, как неожиданно! Если Ваше Святейшество имеет в виду того безумного кипрского скульптора, который, по легенде, влюбился в созданную им статую… — Роберто нахмурил брови, словно размышляя, а затем легким, но намеренно вкрадчивым тоном добавил: — То должен признаться: я не настолько фанатично влюблен в человеческие сердца в стремлении их оживить и уж точно не настолько трудолюбив. Однако ваше решение принимаю с благодарностью. Как всегда.

— Не ерничай, Роберто, — заметил понтифик, едва сдерживая улыбку. — Это ради твоей безопасности.

— И еще… Может случиться так, что однажды к тебе явится человек с таким же именем — Пигмалион. У него будет подписанная мною грамота с особыми полномочиями, в том числе с правом получать от тебя бальзам с эликсиром бессмертия. Передашь ему часть настоящего бальзама с эликсиром, но не секрет его изготовления.

— У меня будет двойник? Какая честь… — попытался пошутить Роберто, но сразу осекся под грозным взглядом понтифика.

— Кстати, твоя идея хранить бальзам в небольших серебряных кубах с широким горлом, чтобы можно было поместить сердце, и эликсир в шариках из обожженной глины не лишена смысла, и сегодня будет как нельзя кстати. Удобно перевозить. Да и вообще, достаточно будет разбить глину мраморным пестиком, перемешать эликсир с бальзамом, и состав готов.

Понтифик посмотрел на Роберто и, задумавшись, мысленно произнес: — Надеюсь, несколько Пигмалионов все-таки будет лучше, чем один. Проще будет запутать врагов.

— Вы как-то принесли вино, Ваше Святейшество, — произнес монах, указывая на бутыль из темного стекла, стоящую у стола. — Откуда оно?

— Паулины прислали в дар, Братья святого Павла, Пустынника^[19], — ответил понтифик. — Кажется, из Венгрии. Не уверен. Что в нем такого?

— Оно идеально подходит для эликсира. Очень сладкое, плотное, не бродит. Похоже, сделано из заизюмленного винограда. И горчинка как привкус благородной плесени в наших сырах. У нас такого нет, — с сожалением заметил монах.

— Нет, говоришь? — понтифик на мгновение задумался. — Значит, помолимся и сделаем так, чтобы было. Братья не только вино прислали, но и прошение — утвердить их орден.

— И вы утвердили? — спросил монах.

— Кто верует, тот не поспешит, — ответил понтифик словами пророка Исаии. — Сначала пусть примут новый устав, по правилам святого Августина. Посмотрим, как и чем живут, кому и о чем молятся. А после этого будем решать. — После короткой паузы понтифик пристально посмотрел на своего собеседника и добавил: — Готовься к отъезду в Ватикан, Роберто. Оставаться в Ананьи становится опасно. В Ватикане, в крепости Святого Ангела, для тебя подготовлено аптекарское помещение. Здесь же оставь все как есть. Настоящие бальзамы, ингредиенты и рецепты замени на что-нибудь загадочное. Фантазии тебе не занимать — пусть грабители ломают головы, если объявятся. Когда прибудешь в Ватикан, сделай полдюжины упаковок для бальзама из серебра с добавлением золота и драгоценных камней — для особ королевской крови. — Он помедлил, а затем добавил: — И помни всегда то, чему я тебя учил…

— Помню, помню, — перебил Роберто. — Погибели предшествует гордость, и падению — надменность^[20].

Но внутренне он чувствовал гнетущее беспокойство, понимая, что этот разговор — лишь начало долгого, полного тайн и опасностей пути, на котором нельзя допустить ни единой ошибки.

Покинув аптекаря, понтифику пришла в голову блестящая идея — отправить Роберто к Паулинам как представителя Престола. В составе небольшой группы во главе с кардиналом. — Возьмет с собой часть эликсира и все необходимое для бальзама. На месте выяснит, откуда именно берут это вино, из каких подвалов, и кому можно доверить тайну. Я дам ему охранную грамоту и пообещаю признать Орден Паулинов. А аптекарем вместо него пусть останется его брат — сам говорил, что смышленый малый.

* * *

27 сентября 1299 года папа Бонифаций VIII обнародовал буллу, начинавшуюся словами «Detestande feritatis"("ненавидящая жестокость"), которая должна была положить конец практике разделения тел усопших и ознаменовать новую эру в погребальных обычаях католического мира. Секретное приложение к булле относительно бальзамирования сердец кануло в Лету. Бонифаций VIII оказался провидцем. После обнародования буллы Detestande feritatis срок и его жизни, и жизни магистра Доминиканского ордена Никколо Боккасини де Тревизо оказался недолгим.

Согласно легенде, восходящей к захвату резиденции папы Бонифация VIII в Ананьи в 1303 году войсками французского короля Филиппа IV, из аптекарской комнаты во дворце в неизвестном направлении было вывезено все содержимое, включая мебель. Напавшие под страхом смерти потребовали от Бонифация VIII добровольной отставки и эликсир бессмертия. В ответ на свое заявление, что он"скорее умрет", чем отречется от Престола, Бонифаций VIII получил пощечину, нанесенную рукой в латной перчатке. Пробыв нескольких дней под стражей, понтифик был освобожден, отправился в Рим и на третий день после прибытия умер.

* * *

Вскоре после встречи в Ананьи с Бонифацием VIII магистр доминиканцев Никколо Боккасини де Тревизо был возведен в ранг кардинала-епископа, а в 1303 году он наследовал Бонифацию VIII, взяв имя Бенедикт XI. История не сохранила свидетельств о том, помогал ли магистру его отряд новоявленных «Пигмалионов» в восхождении на Папский Престол, но на конклаве кардиналы единодушно избрали Боккасини, сына пастуха из Тревизо, Римским Папой.

Понтификат Бенедикта XI был коротким, всего восемь месяцев. Ходили слухи, что внезапная смерть Боккасини была вызвана отравлением и что приказ устранить его был дан самим Филиппом Красивым. Поговаривали, что король Франции Филипп IV не смог простить ему историю с подменой эликсира бессмертия, хотя личной вины Боккасини в том явно не было.

Примечания

17

Книга Бытие, глава 50, стихи 2–3.

18

Книга Исход, глава 30, стих 34.

19

Братья Святого Павла, Пустынника — католический монашеский орден, основанный в XIII веке в Венгрии, следовавший уставу святого Августина; известен как единственный монашеский орден, зародившийся в Венгрии.

20

Притчи Соломоновы, глава 16, стих 18.