Жизнь продолжается!

Андрей Демьяненко

Альбом всякой всячины или портрет прошедшего года от 16.07.14 до 16.07.15. Стишки, рассказики, пьеска. Для тех, кто не знает: к своему дню рождения я выпускаю альбом, в который входят произведения, написанные за год. Сорок не празднуют, я не праздновал. Я отмечал именины. День Ангела. Это было самообманом. Я умер в этот год. И родился вновь. И Ангел мой переродился. И недаром в портрете этого года столько ангельского. Сейчас мне сорок ОДИН. Всё меняется, но жизнь продолжается!

Пыль за ухом

Бумажное

Мечется эхо по комнатам,

мечет звука икру,

рыбы ходят безмолвные,

курят земную кору.

Плавает дым загадочный,

будто мысли мои,

в дыме ясности мало,

каждый малёк смолит.

В комнатах много важности,

здесь каждая рыба — кит!

Булькают «бом!» бумажные.

Все комнаты здесь — кульки.

Мир — это лишь оригами!

Мегарыб непрерывный оскал

разбираю, вместе с кульками, —

вчера неверно собрал.

Далее

По плоскости земли ходят

по линейке свернутой в годы

быскрылые плоские звери,

нарисованные в двух измерениях.

Раздвигает двумерность

немеренно

этот голос безмерный:

идите с листа куда-нибудь,

вас эта плоскость достала!

вниз идите и далее, далее…

В этом голосе мнимый друг,

дающий лишь очевидный выбор:

плоскость-низ, либо-либо…

А в молчании слышен звук…

плоскости не догадываются, —

точно есть ещё один путь —

наверх, наверх и далее,

далее, далее, далее, далее

Ангел

Когда мир трещит по швам, как старо-маленькие брюки на толстой жопе, когда отовсюду приходят вести о смерти или просто плохие вести, когда отворачиваются близкие, отталкивают любимые — ты спускаешься под землю.

В метро.

На Старой Деревне.

За плечами рюкзак, нагруженный хламом, и даже не придумать, что там есть ценного, дорогого. Просто вещи. Пропади этот рюкзак, вряд ли вспомнишь, что там было.

Слезятся глаза после бессонной ночи, поёт живот, болит нога, желудок и голова…

Что за дикий набор!?

На переходе, где-то в лабиринтах подземки подходит мужик.

Он вроде опрятно одет, над длиной (приблизительно, как у тебя) седой щетиной потерянные глаза.

У мужика неровная прыгающая походка. Его пошатывает. Но скорее не как пьяного, а как вдетого, — с некоторой нервозностью…

Он подскакивает и спрашивает: «Ты ничего не боишься?!»

И ты отвечаешь: «Ничего не боюсь!»

Он сжимает кулаки.

Несколько раз.

Сжал-разжал-сжал.

Ты ждешь, когда в его руке появится нож.

Он выбрасывает руку вперёд, большой палец оттопырен.

«Сломай мне палец! — восклицает он.

Глаза его всверливаютя в твой череп.

Знакомься! Теперь это твой Ангел.