Ожерелье Зоны

Андрей Деткин, 2019

Гриф и Алексей – два совершенно разных человека. Что их может объединять? В страшном сне бывалый, прожженный сталкерюга не мог себе представить такого напарничка: слабого, доброго, некудышного, раззявистого, собравшего в себе все качества, с которыми нельзя не то что ходить в зону, рядом с ней появляться. Тем не менее именно этот парнишка стал для Грифа тем огоньком в окружающем мраке, который отогрел, оживил еще что-то не совсем омертвевшее в сталкерской душе, напомнил, что и у него есть сердце.

Глава 2. Менялы

— Надо к «чеховским» заглянуть, — сказал Гриф, орудуя открывалкой по крышке консервов.

— С чего это вдруг? — Алексей поднял голову и перестал нарезать хлеб.

— У меня мысля тут насчет бэтера возникла. Надо с ними потолковать.

— Ну… ты это… с Карабасом вроде как бы на ножах. Не думаю, что он простил тебе Тища. И еще… уазик ты ихний расколошматил.

— Договоримся. Есть у меня, что предложить на обмен.

— Да? И что же?

— Его жизнь.

— Не понял. Ты хочешь прийти к нему и сказать: бэтар или жизнь?

— Типа того, — Гриф отогнул крышку, похожую на диск циркулярной пилы, поставил банку с маринованным цыпленком на расстеленное на земле полотенце. — Налегай.

Ел Гриф молча, глотал большими кусками, жевал в задумчивости, словно не деликатесы вкушал, а поглощал белки, жиры, углеводы и прочие микроэлементы. Глаза остановились, рассеянный взгляд пасся где-то в поле.

Алексея подмывало спросить: «А можно подробности?», но по опыту знал, если сталкер ворочает мыслью, а все признаки указывали именно на это, лучше его не отвлекать. Выйдет себе дороже.

— Он сидит на наркоте, — вдруг сказал Гриф, глаза его ожили, задвигались. Он мгновение с непониманием смотрел на бутерброд, затем закинул остатки в рот и потянулся к галетам.

Алексей не торопил сталкера, не задавал ненужных вопросов, методично, со вкусом жевал маринованную птицу с гречкой и был терпелив.

— При нашей первой встрече Карабас держал в руках стеклянную трубку. Сначала я в толк не мог взять, на кой она ему. Потом такую же увидел у Шары на полочке. Он мне и разъяснил, что это вовсе не стекляшка какая-нибудь, а кристаллическая трубка из иглы «снежинки». Хочешь спросить, какая здесь связь?

— Ага, — Алексей кивнул.

— Так я тебе, Ява, скажу. Эта самая кристаллическая трубка очищает от примесей «матрешку».

— Чего? Матрешка? — Алексей вытянул лицо.

— Я то же самое спросил у Шары. Он сказал, что после «засоса» нарику кажется, когда моргает, что он уменьшается. Вроде как у матрешки одну за другой фигурку снимают, пока одна малюсенькая не останется. Длится этот эффект секунд десять, пятнадцать. Торчок за это время съеживается, стремится как бы соответствовать новым впечатлениям. Идиоты, — Гриф не сдержал ухмылки, — это ж надо, мутантскую дурь пользовать, — не спеша принялся накрывать галету толстым слоем печеночного фарша. — Матрешка недавно появилась. Ее синтезировали здесь, в зоне. Шара говорит, китаезы нахимичили для приручения крупных мутантов типа псевдогигантов. Усекаешь, рядовой, на каком крючке, да что крючке, кукане сидит наш бородатый друг.

— Да уж.

— Когда я Карабаса видел, выглядел он довольно-таки бодренько. Возможно, подсел недавно. Да и академики, наверняка, поддерживают его в тонусе. Рожу волосней залепил, вот только глаза… Такие, как две пиявки. Воспаленные, бешеные какие-то, словно высосать тебя хочет.

— И что с того, что подсел?

— Все они хотят завязать. Рано или поздно каждого навещает мысль: жить или умереть. Только не у каждого хватает сил отделаться от этого дерьма. Вот если бы сразу и без ломок, и еще забыть насовсем, — это тема. И ее надо прокачать Карабасу.

— Зачем это нам ему качать? — не понял Алексей. — Может, ему в кайф и все такое.

Гриф долго смотрел на парня:

— Дело в том, Ява, хрень эта для псевдогигантов, понимаешь, а не для человечка. Сила у нее разрушительная. Что мне Шара говорил, я в половину не поверил, но даже то, что звучало реалистично, офигеть, как жутко. За то время, что я не видел Карабаса, а это чуть больше двух месяцев, он уже должен начать разлагаться. Так что мы ему «сверчка» — он нам бэтар. Не насовсем, конечно, напрокат.

— Объясни, какого «сверчка»?

— Как утверждает Шара, «сверчок» — весьма нестабильный и редкий арт. Сохраняет свойства в течение суток, двух. Он привязан к месту и вянет, как сорванный цветок.

— А чего ж Карабас сам за ним не сгоняет?

— Ну, — начал Гриф с растяжкой, — во-первых, он не сталкер, во-вторых, опять же, он не сталкер. Усекаешь, рядовой? Он не может. Он наемник, охранник, пес цепной. Его и сюда-то на тачанке привезли. По легкотне, может, пройдет где-то, и все. А сверчка поискать надо, не за забором, поди, растет. И вообще, Карабас, может, вовсе не знает о сверчке.

— А нанять, — не унимался Алексей, — за тугри сталкера, чтобы ну… он нашел ему?

— Редкий, тебе говорю. Мы вот найдем, он поверит, что найдем, а другие вряд ли.

— Послушать тебя, — Алексей усмехнулся, — мы его ангелы-хранители, блин.

— Типа того, — Гриф усмехнулся в ответ, затем замолчал на некоторое время, задумался, не заметил, как прохрустел галетой, заговорил вновь.

— Это мы с Федорычем обсудим. Он придумает, как сверчка законсервировать. Надо только Карабаса убедить, что принесем. А, Ява? Как убеждать будем?

Алексей пожал плечами:

— Ну… может, найти этот арт и принести.

— Точно, так и сделаем.

Они замолчали. Алексей сидел и ломал голову, Гриф прикалывается насчет «принести» или серьезно. Но спросил уже о другом, о чем с самого начала разговора должен бы поинтересоваться:

— А зачем нам бэтар?

— До бункера доехать, голова твоя садовая.

«Он все об этом», — мысленно простонал Алексей, а вслух спросил: — А проедет? Ну… там такие колдобины. В лесу как на нем?

— Не бздехай, проедем. Лес стороной обкатим. Это тогда мы напрямки от тумана драпали, а на транспорте есть место для маневра.

— Так куда сейчас идем? — запутался Алексей.

— На «Салют». Договоримся о транспорте, потом к Федорычу. Он в округе все облазил, может, подскажет, где сверчка искать.