Моя тень убила меня

Андрей Дышев, 2005

Не только у звезд шоу-бизнеса бывают двойники. Единственное выступление частного сыщика Кирилла Вацуры в летнем театре вызвало настоящий аншлаг, и слух о новой "звезде" разговорного жанра с быстротой молнии разнесся по побережью. Мало того! В соседнем приморском городе появился некий предприимчивый актер, выступающий под именем Вацуры. Не в том беда, что самозванец заработал на имени Кирилла приличные деньги. Актер-двойник ляпнул со сцены нечто такое, что стало приговором не только для него самого, но и для Кирилла и его любимой девушки Ирины. Частный сыщик, играя со смертью, выясняет, чем именно и кого из зрителей кровно обидел неудачливый актер…

Глава пятая. Треск шейных позвонков

Вот чего я не ожидал от Макса, так это того, что он сдержит слово. На следующий день он предоставил в наше с Ириной распоряжение небольшую прогулочную яхту с двумя латаными парусами и небольшим камбузом, напоминающим железнодорожное купе. На корме стояла коробка с двумя бутылками шампанского, копченым цыпленком и яблоками.

— До вечера яхта ваша! — объявил Макс и с жестом, символизирующим барскую щедрость, вручил мне доверенность.

Я по своим врожденным качествам чаще считаю себя должником других, нежели наоборот, и потому горячо поблагодарил Макса, но по-хозяйски практичная Ирина то ли в шутку, то ли всерьез заявила:

— А почему шампанского так мало? Кажется, речь шла о ящике!

Макс отделался какой-то дежурной шуткой и спешно покинул причал. Мы запрыгнули на палубу, и я занялся парусами.

— Могу представить, сколько он заработал на тебе, — сказала Ирина, провожая удаляющегося Макса взглядом. — В театре был полный аншлаг. И если помножить количество зрителей на цену одного билета, да вычесть типографские расходы…

Пока она подсчитывала, сколько заработал на мне Макс, я вывел яхту из акватории и взял курс в открытое море. Слабый ветер гнал небольшие волны, с которыми наше суденышко справлялось легко, лишь нос, зарываясь в воду, выбивал брызги, и поскрипывали старые снасти. Ирина разделась и села на бушприт, как в седло. Я закрепил румпель и спустился в камбуз, чтобы приготовить нам кофе, но меня отвлек телефонный звонок. Я уже говорил, что на пляже по принципиальным соображениям отключаю мобильник, но в открытом море надо было подчиняться правилам судовождения и все время быть на связи. Я не торопился ответить на вызов, проверяя, насколько мой абонент жаждет услышать мой голос. Наполнил турку водой, поставил ее на конфорку и зажег горелку. Телефон настойчиво пиликал. Ирина, несмотря на то, что находилась наверху, сидела на обдуваемом всеми ветрами бушприте, да вдобавок громко пела"Ветер перемен", услышала трель:

— Кирилл! Мобильник захлебывается! Не слышишь?

Я откинул панель телефона и посмотрел на дисплей. Снова незнакомый номер.

— Здравствуйте, Кирилл! — услышал я"простуженный"голос. — Константин Григорьевич беспокоит вас…

— Батуркин! — вспомнил я, отчего-то испытывая спокойное, едва ли не приятельское отношение к незнакомцу.

— Мне приятно, что вы меня немножко узнали, но странно, что не до конца… Я хотел бы поздравить вас с успехом. Мне докладывали о вашем выступлении. Вот подтверждение того, что в шоу-бизнесе никогда не угадаешь, на что клюнут зрители. Солнце, море и праздность творят со зрителями настоящие чудеса. Они становятся падкими на совершенно нестандартные шоу…

Я положил в турку две ложки кофе с горкой. Подумал, и добавил третью. Хотелось как следует взбодриться.

— Спасибо… — машинально бормотал я. — Спасибо за теплые слова… Но мне кажется, что я не тщеславен, и то, что вы называете успехом, меня вовсе не волнует. Я просто оказал небольшую услугу своему товарищу…

— Мне импонирует ваша скромность, и потому с еще большим удовольствием я делаю вам предложение: выступить еще несколько раз.

— Нет, выступать я больше не буду, — отказался я без каких бы то ни было сомнений. — Я не артист. К тому же у меня отпуск…

— Погодите, не спешите отказываться! — перебил меня Батуркин. — За несколько дней вы заработаете весьма приличные деньги. Успех гарантирован. Несколько газет опубликовали восторженные отклики о вашем выступлении, народ хочет видеть и слушать вас… Не воспользоваться такой ситуацией — величайшая глупость…

— Это невозможно! — на этот раз я перебил Батуркина. — Поймите же, что это не мое дело. Я частный сыщик. Я не хочу этим заниматься… И… и… вообще, мне неприятно стоять на сцене, понимаете?! Не хочу! Точка.

— Зря, — потускневшим голосом ответил Батуркин. — Зря… Мы с вами сделали бы необыкновенное шоу. Я уже продумал звуковое сопровождение. Актеры пантомимы воспроизводили бы ваш рассказ жестами и мимикой… Тени на экране, игра цветов и другие визуальные эффекты… Вложений минимум, а прибыль огромная. Зря…

Я пожелал Батуркину успехов на поприще шоу-бизнеса и дал отбой как раз в то мгновение, когда кофейная пена устремилась вверх и едва не выплеснулась.

— Кто звонил? — полюбопытствовала Ирина, когда я поднес ей чашечку, с которой ветер срывал ароматный пар.

— Из автомагазина. Просили приехать и забрать тормозные колодки…

Ирина взяла у меня чашечку и подняла на меня глаза, чтобы поблагодарить. Я очень редко говорил Ирине неправду, всякая ложь давалась мне нелегко и, несмотря на то, что она всегда преследовала благую цель, испытывал мучительные угрызения совести. Взгляд моей подруги был чист и светел, как летнее небо, и толику недоверия я воспринял бы как должное и заслуженное мною, но Ирина верила мне безоглядно, как ребенок своему доброму и заботливому родителю… Спасибо волне, в которую яхта глубоко зарылась носом, что вызвало целый фонтан обрушившихся на нас брызг. Мы одновременно закричали. У Ирины кофе стал соленым, а я, вовремя не сняв с себя"сценический"костюм, вымок до нитки.

Вообще, мы отдыхали очень прилично, сдерживая себя разве что во взаимном сближении друг к другу. Мы будто дали обет и усердно делали вид, что расслаблены и равнодушны, и нет никакого искушения, и нет преодоления, а наше единение и романтическая обстановка располагают вовсе не к всплеску чувств и страсти, а к беззаботной и легкой приятельской болтовне.

От набережной к ее дому мы шли пешком, и я несколько раз уловил не совсем обычные взгляды прохожих. Две девицы несколько мгновений пялились на меня так, как если бы пытались вспомнить, где меня видели, потом в их глазах вспыхнуло озарение. Они немедленно принялись шушукаться, продолжая поливать меня светом своих радостных глаз. Потом повстречалась зрелая дама, которая показывала на меня рукой и что-то шептала своему сыну, поглощавшему мороженое. Я понял, что эти люди были на моем выступлении. Должен сказать, что я пережил одно из самых неприятных чувств, какие когда-либо рождались в моей душе. Возможно, я испытал бы нечто похожее, если бы прошелся по набережной голым. Я напрягся, неосознанно стараясь выглядеть, двигаться и вообще вести себя так, чтобы не разочаровать людей, которые считали меня незаурядной личностью, осененную славой. Ирина почувствовала мое напряжение, она заметила обращенный ко мне интерес женщин, но растолковала его по-своему, не без присутствия ревности:

— Теперь ты понимаешь, что значит быть стильно одетым? У девушек шейные позвонки трещат, так они на тебя пялятся.

Моя милая не преминула заметить, что моя привлекательность — это ее заслуга. Мы расстались в ее подъезде, завершив чудный день целомудренным поцелуем.