Точка замерзания крови

Андрей Дышев, 1996

Группа ветеранов немецкой дивизии «Эдельвейс» собирается совершить восхождение на Эльбрус. Для сопровождения они нанимают горноспасателя Стаса Ворохтин. Но планы пенсионеров вдруг рушатся: на канатной дороге на группу нападает банда. Оказывается, старики-ветераны не так просты, как кажется на первый взгляд. В подошвах их горных ботинок спрятаны сильнодействующие психотропные средства, за которые можно выручить миллионы долларов. Стас включается в опасную игру. Ему не привыкать к лавинам, ледникам и даже к головокружительному полёту на вертолёте над горными ущельями. Гораздо тяжелей осознать, что рядом с ним находится предатель, которому так доверял…

7

Вагон дрогнул и с нарастающей скоростью заскользил вниз. В первое мгновение никто из нас не понял, что произошло. Серая стена станции и угловатая скоба платформы вдруг стали отдаляться, постепенно растворяясь в белой мгле. Мы все схватились за поручни, ожидая либо срыва и удара о скалы, либо автоматной очереди по окнам, но не произошло ни того, ни другого.

— Господь услышал мои молитвы, — первой произнесла Ирэн.

— Кажется, нас отпустили? — с заметной радостью спросил Эд и посмотрел на часы. — Если так, то я успею позвонить!

— Отпустили? — недоверчиво переспросил я, рассматривая темные пятна на платке.

— Кто ж, в таком случае, запустил машину?

— Это могли сделать техники с"Мира"… Но в любом случае нам повезло больше, чем женщинам, — ответил я и в сердцах врезал кулаком по жестяному борту вагона.

— Кажется, вас что-то угнетает? — сказал Эд, обнимая и прижимая к себе Машу. — А у меня, честно сказать, гора с плеч свалилась.

— Эта немецкая девушка… — спросила Ирэн, доставая расческу и разгребая спутавшуюся копну волос. — Вы в самом деле ее переводчик?

— Я не только переводчик, но и гид. Но сейчас это уже не имеет никакого значения.

Бедная Мэд, подумал я. Старик Гельмут, наверное, еще ничего не знает.

— Я хочу йогурта и окорочков, — жалобно промяукало из-под руки Эда юное создание.

— Все будет! — возбужденно заверил Эд и сделал широкий жест рукой. — Слушай меня, и у тебя будет все.

— А этот молодой человек, — сказала Ирэн. — Он молодец, да?

Эд осторожно пожал плечами и состроил гримасу:

— Что-то здесь не то, — сказал он. — Не та игра… Не нравится мне этот тип.

— Этот тип, между прочим, — угрюмо заметил я, — сделал то, что должны были сделать вы.

Эд моментально убрал руку с плеча девушки и сунул ее в карман комбеза.

— Вы вздумали читать мне мораль? Вы моралист?

— Вряд ли, — честно признался я.

— Да будет вам известно, что это был мой тонкий и точный расчет. Если бы я, уподобляясь тому глупому гражданину, поменялся с Машей местами, она бы пропала без меня. Она, в самом деле, совсем еще ребенок! Вы только взгляните на нее!

— А ты пошел бы в заложники вместо меня? — кокетливо спросила Ирэн мужа.

Власов, чтобы не ставить Эда в неловкое положение, широко улыбнулся, превратил глаза в тонкие щелочки и дипломатично ответил:

— Я бы тоже сделал точный и тонкий расчет.

— Интересно бы знать, — нахмурившись, произнес Эд, глядя в на снежный хаос, — а как мы отправимся вниз с"Кругозора"?

— Будем надеяться, что там нас встретят…

Ирэн не договорила. Как раз в этот момент вагон резко остановился, и Эд с Машей повалились на чету, сталкивая на пол Ирэн. Дима единственный из них избежал падения, потому как успел дотянуться до верхнего поручня. Я сидел на скамье и едва опять не припечатался к стеклу своим разбитым носом.

— Что такое?! Почему застряли? Авария?! — кудахтала Ирэн.

Эд, пружинисто вскочив на ноги, подлетел к окну и с деловым видом профессионала стал крутить головой, пытаясь что-то разглядеть под вагоном и над ним.

— Должно быть, прервалась подача электроэнергии, — предположил он.

— О-о-о! — простонала Маша. — А это надолго? Я хочу кушать. У меня уже животик сводит, и скоро начнутся голодные обмороки.

— Да что ты мне про свой глупый животик! — оборвал ее Эд. — Одно на уме! У меня снова срывается звонок, а ты думаешь только о своих окорочках!

— Не о своих, — поправила Маша. — А о куриных.

— Не волнуйтесь, — стал утешать Эда Власов. — Сейчас поедем. Минута-другая — и все. О нас помнят и заботятся власти… Что с тобой?

Ирэн, бледнея, опустилась на скамейку рядом со мной.

— Кажется, меня укачало.

Вагон раскачивался, как лодка в шторм. Ветер, напарываясь на трос, выл стаей волков и с легкостью раскачивал люльку, повисшую в пятидесяти метрах над землей. Амплитуда колебаний возрастала с каждой минутой; трос вместе с вагоном хлыстом уходил вверх, замирал на мгновение, а затем гигантской дугой начинал падать вниз. Мы хватались за поручни, удерживая невесомые тела на скамье. Несколько раз где-то недалеко оглушительно громыхнул гром. Маша стала поскуливать, но делала она это не столько из-за страха, сколько ради поддержания имиджа нежного и кроткого существа. Эд крепко припечатался темечком о потолок вагона, но не мог даже погладить свою шишку, потому как обеими руками держался за поручни. Ирэн стало совсем плохо. Она икала и всхлипывала, и ее круглые глаза, как рюмки водкой, были наполнены слезами. Дима пока еще улыбался, кряхтел и ухал, отрываясь ногами от пола и с грохотом опускаясь на него, словно веселился на качели, подмигивал мне и урывками гладил по голове жену.

Я не разделял оптимизма Власова. Остановка вагона на большой высоте, при сильном ветре и в той ситуации, в которой мы увязли, ничего хорошего не обещала. Вагон в любую минуту могло сорвать с каната, и тогда он стал бы для всех нас братской могилой.

— Как вы думаете, это долго будет продолжаться? — сдержанно спросил Эд, поглядывая на позеленевшую Ирэн. Он боялся стать похожим на нее. Здесь, в этой подвешенной на тросе бочке, ему намного труднее было скрывать от Маши свои недостатки и слабости, а Маше — труднее казаться хрупкой девочкой, нуждающейся в защите.

— Боюсь, что долго, — ответил я.

— Продержимся! — с легкомысленной уверенностью сказал Власов. — Поболтаемся малость и покатимся вниз.

— Сколько это — малость? — простонала Ирэн. — Меня сейчас стошнит.

— Если бы у нас была веревочная лестница или парашюты! — мечтательно произнесла Маша, упираясь спиной в борт, а ногой — в скамью. — А вообще, все это очень романтично и забавно. Девчонки, когда я расскажу им о своих приключениях, попадают на пол от зависти.

— Для того, чтобы рассказать, надо, как минимум, выбраться отсюда живыми, — заметил Эд.

— Выберемся! — махнул рукой Власов и едва не свалился на пол.

Эда, как и меня, он начал раздражать, но я промолчал, а Эд процедил:

— Ваша безосновательная уверенность лишь настораживает и пугает женщин.

— Почему безосновательная? — захлопал длинными ресницами Дима, ничуть не обидившись на тон Эда. — Самое худшее уже позади. Пришло время пить шампанское, а вы сгущаете краски.

— Не говори мне про шампанское! — взмолилась Ирэн. — У меня в желудке раскаленное железо!

— Позаботьтесь лучше о своей жене! — посоветовал Эд, давая понять, что намерен заткнуть Власову рот.

— Милая, тебе уже легче? — спросил Дима супругу.

— Поди ты к черту! — ответила Ирэн.

— В прошлом году, на Чегете, я целый час провисел на креселке. И ничего, — все никак не мог успокоиться Дима, протягивая жене свой носовой платок.

Вагон повело в сторону, трос дико заскрипел, заскрежетал, левый борт накренился с такой силой, что мы буквально легли на окна. Дима на некоторое время замолчал.

— Если не ошибаюсь, вы где-то здесь работаете? — спросил меня Эд, когда вагон выровнялся и стал покачиваться вверх-вниз. — Как вы думаете, эта метель надолго?

— Погода в горах может меняться каждые пять минут. Но эта метель не утихнет до утра.

— Тогда я умру с голоду! — мяукнула Маша.

— Господи, не говорите о еде! — взмолилась Ирэн.

— Если до утра — то это провал, — вслух подумал Эд.

Мне стало смешно. Эд заметил это и скрипнул зубами.

— Вам меня не понять, — негромко произнес он. — Хоть вы и корчите из себя моралиста. Да, для меня лучше свалиться отсюда, чем вовремя не позвонить. Потому что я человек долга и чести.

— Я вовсе не пытаюсь умалять ваши достоинства, — ответил я, поворачиваясь к Эду спиной. Самое глупое занятие, которое сейчас можно было бы придумать — это начать ругаться.

Я взялся за ручку двери, пытаясь сдвинуть ее в сторону, но пластиковые ботинки заскользили по обледеневшему металлическому полу.

— Помогите мне, — попросил я Власова.

— С удовольствием, с удовольствием! — оживился Дима. — А что я должен делать?

— Давайте приоткроем дверь.

— Вы сошли с ума! — громко возмутился Эд. — Нам надо беречь тепло. Никто не знает, сколько нам тут сидеть, а уже темнеет, усиливается мороз.

— Тоже верно, — согласился с ним Власов и вопросительно посмотрел на меня.

— Кажется, вы уже смирились с тем, что не можете позвонить? — спросил я Эда.

— А вы собираетесь прыгать? — с усмешкой спросил он.

— Всего минуту назад вы предпочитали свалиться вниз, нежели нарушить принципы долга и чести, — напомнил я.

— Вы цепляетесь к словам, — начал заводиться Эд. — Кто вы такой? Откуда вы вообще тут взялись? Спасатель? Так выполняйте свои обязанности, а не цепляйтесь к словам.

— Господа! Господа! — пропел Власов и попытался обнять нас с Эдом, но вагон в очередной раз качнуло, и Дима облапил только меня.

Маша наблюдала за нами с нескрываемым любопытством. Ирэн, низко опустив голову и обхватив ее ладонями, смотрела себе под ноги и морщилась.

Быстро темнело. Надо было беречь каждую минуту.

— Взялись! — сказал я и, чтобы Власов не успел возразить, подтолкнул его к двери.

Мы вдвоем налегли на ручку. Дверь дрогнула, но не съехала в сторону, ее заклинило. Снаружи что-то звякнуло.

— Да что вы мучаетесь! — сказал Эд. — Ее закрыли!

Я прижался щекой к стеклу и скосил глаза. На дверные петли была накинула металлическая скоба.

— Прыжок отменяется? — ехидно спросил Эд.

— Не могу понять, чему вы радуетесь, — сказал я, хотя все мне было ясно: Эд радовался тому, что я не открыл дверь и не прыгнул вниз. В таком случае, чтобы не упасть в глазах юной подруги, ему пришлось бы проделать то же.

— Радоваться, насколько вы понимаете, нам всем нечему, — ответил Эд. — Ситуация у нас почти безнадежная. Качаться нам здесь, по всей видимости, придется до утра.

— Это кошмар! — произнесла Маша. — Ты меня убил.

— Я привык реально смотреть на вещи, Креветка.

— Вы своей реальностью только отравляете нам жизнь, — проворчала Ирэн, не поднимая головы.

Прошло полчаса, как террористы взяли с собой двух женщин и Глушкова, а нас заперли в вагоне и подвесили над пропастью, как белье на веревке. Где сейчас несчастная Мэд? — думал я. Что с ней, как долго ее будут держать под прицелом автоматов?

Маша, оказывается, думала почти о том же.

— Зря я не пошла с ними, — сказала она, рисуя узор на запотевшем стекле. — Может быть бандиты накормили их чем-нибудь? Тушенкой или бутербродами с салом. Заложников ведь надо кормить, правда, Эд? Если их не кормить, то они не смогут идти.

— Послушай, милая, заткнись, пожалуйста, — устало попросила Ирэн.

— Эт-то точно! — подхватил Дима и, кряхтя, разлегся на скамье. — Чего напрасно травить душу? Давайте укладываться спать.

— Ты способен заснуть здесь? — чуть приподняла голову Ирэн.

— А почему бы и нет? Все равно ничего не изменится от того, будем мы спать или пялить глаза друг на друга… Можно я положу тебе голову на колени?

— Ты толстокожий бегемот. Тебе совершенно наплевать на меня, — пришла к выводу Ирэн, но Власов, по-видимому, слышал это не первый раз и, вместо того, чтобы обидеться, улыбнулся.

Эд повернулся ко всем спиной и уставился в окно, где ровным счетом ничего не было видно. Маша, одинокая в своем страдании, загрустила, надула губки и занялась изучением ногтей. Ирэн молча терпела болтанку и мужа, громко сопящая голова которого лежала у нее на коленях.

Я изредка прижимал почерневший от засохшей крови платок к носу, пока не поймал себя на той мысли, что делаю это ради того, чтобы В какой-то степени приблизитиься к окружающим меня людям и разделить с ними их судьбу, хотя это была совсем не моя роль, не мое предназначение. При всем своем желании я не мог расслабиться, как Дима, и безучастно ждать чуда, когда вагон вздрогнет и поплывет вниз, или когда нас на веревках снимут спасатели. Я отлично понимал, что ни милиция, ни ОМОН, ни спецназ, как бы хорошо они не были бы подготовлены, не смогут подняться до станции"Мир". Это по силам только моим ребятам из спасотряда — Чаку и Глебу, или профессиональным альпинистам-высотникам. Но в эту ночь даже они не рискнут идти на гору в метель, когда лавины срываются с ледовых карнизов одна за другой, чудовищным холодным взрывом сметая все на своем пути. Время играло на бандитов.

Оставалось, в самом деле, ждать чуда или же творить его самому.