Алоха. Сборник Пи

Андрей Иванович Любов

Здравствуй, дорогой читатель! В сборнике Пи мы совместили несколько направлений современного искусства. вашему вниманию представлены инсталляции, пьеса-перформанс, разные виды рассказов, стихов и цитат. При прочтении вы узнаете, как из инсталляции и рассказа создавались две скульптуры паблик-арта в Одессе. Надеемся вас удивить и заинтересовать своими работами. Желаем приятного прочтения и яркого времяпроживания! С уважением, Алоха-театр.

Когда-то

ЕСЛИ НЕ ДЕЛАТЬ, МЕЧТЫ СМЫВАЮТСЯ

Солнечное сердце

Рассказ был написан в 2016 году в рамках какого-то конкурса. Спустя год на моей встрече со скульптором М. Ревой родилась идея создать реальную скульптуру на пирсе 13 станции Большого Фонтана.

Установка композиции «Солнечное сердце» состоялась 22 апреля 2017 года. А с 14 мая 2017г. на пляже 13-ой станции Большого Фонтана начала работать первая в мире пляжная галерея «Алоха», где ежегодно с 7 мая по 26 сентября будут представлены пляжные инсталляции.

Чёртова дюжина Большого Фонтана (Одесса-2056)

Босыми ногами Ульяна подошла к памятнику, который установил ее дедушка на бывшем пирсе. Это был даже не памятник, а небольшая инсталляция в виде контура сердца. И свою идею она передавала только на восходе, когда солнце на три минуты светило прямо в центр металлического сердца. Эту скульптуру дедушка незамысловато назвал «Солнечное сердце» и показал ее бабуле на двадцатипятилетие их свадьбы 39 лет назад. И за 3 минуты, пока солнце было в сердце, он рассказал бабушке, как счастлив с ней, и когда пройдет 50 и 100 лет, как будут счастливы их дети и дети детей. Поэтому, наверное, Ульяна любила приходить сюда и впитывать тепло и вдохновение моря, солнца и ветра. Недавно у какого-то японского писателя она прочитала, что в мире есть сильные энергетические места, которые существовали тысячу лет до тебя, и пройдет еще тысяча лет — там все так же будет накатывать волна на песок, а ветер срывать барашки с волн. Таким местом для нее стала 13-я станция Большого Фонтана. На часах было полшестого и сумерки только-только начали рассеиваться. Сентябрьский песок был еще теплый, Ульяна присела, опустила ноги в море и задумалась. Прошло уже два года, как она познакомилась с Богданом. И вот уже месяц как они не виделись. Он обиделся. Ей в художественную мастерскую принесли большой букет полевых цветов. Она очень обрадовалась, конечно решив, что это от него. А когда стала благодарить Богдана — он нахмурился, вышел, а затем вернулся с букетом любимых ромашек, и попросил выкинуть чужие цветы. А она, дурочка, не согласилась. Он развернулся и ушел.

Страшно осознавать, что возможно навсегда.

Никого больше из мужчин она рядом с собой не представляла. И вся история их любви начала прокручиваться у нее в голове.

Познакомились они здесь же, летом. Ульяна с подружками играли в пляжный волейбол, а затем решили остаться на Алоха театр, который в теплую погоду каждый вечер показывал спектакль.

Тут Ульяна вспомнила разговоры с дедушкой о том, что раньше в Одессе пляжи были узкие и на них люди в основном загорали. С тех пор многое изменилось: все пространство между волнорезами засыпали песком и широкая пляжная линия была условно разбита на тематические сектора, днем посвященные разным видам спорта: пляж виндсерфинга, пляж кайтсерфинга, волейбола, футбола, вейкборда и так далее. А вечером на каждом пляже звучала своя музыка и одесситы для удобства обозначили пляжи двойными названиями: блюз-серфинг, рок-футбол, джаз-вейк. И только для самого тихого места на набережной 13-й Фонтана, где не звучала музыка, название театр-волейбол не прижилось, а все его называли Алоха-пляж, потому что гавайское слово Алоха означает и приветствие, и радость, и безграничное веселье.

Мысли опять вернулись к Богдану, когда он, как режиссер, поприветствовал зрителя, и увидев ее в первом ряду, подошел и сказал: «Здравствуйте, меня зовут Богдан. Этот спектакль я посвящаю Вам». Она была очень смущена, но его восхищенный взгляд сделал душу невесомой и Ульяна даже не заметила, как закончилась постановка.

После спектакля Богдан предложил прогуляться, и они пошли по набережной, наслаждаясь разнообразной музыкой. Где-то в районе джаз-вейка они присели в кафе, и не задумываясь смешали свои жизни. Получился искрящийся коктейль с абсолютно разными ингредиентами. Она — художник, он — режиссер. Она обожает слепой волейбол (когда сетка закрыта материей, мяч не всегда видно — поэтому играть становится жутко интересно), он без ума от спортивных танцев. Она не представляет жизнь без моря и кайтсерфинга, а он даже не умеет плавать. Но Ульяна почувствовала на подсознании, что Богдан — это ее прошлое, настоящее и будущее.

Бабушка рассказывала Ульяне, что лет тридцать назад в центре Одессы, в старых двух-трехэтажных домах и в высотках на окраинах жили люди. Затем правительство отменило мораторий на продажу земли и все одесситы, как и вдругих городах, переехали в коттеджи, и стали жить на своих участках. Все высотные дома отдали под офисы, а исторический центр сохранили для туристов. Кажется, в 27-м году ЮНЕСКО объявила центр Одессы всемирным достоянием, и предложило всем странам воссоздать в каждом квартале свой национальный колорит. Это стало делом чести для каждого государства, и теперь если человеку хотелось познакомиться с какой-то страной, то ему надо было только приехать в Одессу. Отпраздновать Октоберфест в немецком квартале, пройти с бразильским карнавалом или посидеть в кафе-шопе у голландцев, везде турист получал максимальное погружение в культуру и обычаи разных народов мира.

Оказалось, что Ульяне и Богдану больше всего нравятся грузинский и индийский кварталы. Первый потому, что несет фееричную атмосферу праздника и искреннего общения, а во втором можно посетить ашрам, и открыть свою душу для вдохновения. А чуть дальше от центра в сторону Киевского района располагались кварталы искусств и, что было приятно, квартал художников, где писала Ульяна, был рядом с театральным. Они любили, встретившись с Богданом после работы, пойти в квартал инсталляций, где попадали в фантастическую среду, любуясь причудливыми голограммами, и восхищались световыми сооружениями.

Воспоминания о Богдане оставили легкую горечь черного шоколада, которую уносил утренний бриз.

Облака очистили небо, и на горизонте появилась красная полоса. Посмотрев на часы, Ульяна увидела, что до восхода осталось 6 минут, а она не могла настроиться на радость при встрече «Солнечного сердца». И тут она увидела бегущего по кромке моря Богдана. Как долго я тебя ждала, улыбнувшись, шепнули губы. Богдан подбежал, пряча руки за спиной, загадочно постоял минуту, затем стал на колено, одной рукой протянул цветы, а другой открыл коробочку с кольцом: «Любимая, выходи за меня замуж!»

Солнце вошло прямо в сердце, которое дедушка установил 39 лет назад, и осветило ее счастливое лицо.

«Да! Я согласна!»

Одесса.Андрей Любов.Октябрь, 2016 г.

.

Дверь

На Земле есть места,

где портал открывается в море,

А за входом резвятся,

бушуют шторма и дожди

Если вдруг повезло повстречать

эту дверь на дороге, —

Выходи из себя

и гулять вместе с Богом иди.

Летом 2016 года я сделал несколько инсталляций для детского лагеря «Берегиня» на пляже в Затоке. Из всех композиций «Дверь» пользовалась наибольшей популярностью среди отдыхающих и участников лагеря. Скульптор Михаил Рева увидев фотографию сказал: «Это ключ!» и загорелся идеей установки скульптуры на побережье Одессы*. В процессе изготовления скульптуры родился рассказ «Дверь». А. Л. *Открытие скульптуры планируется летом 2017 года.

Дверь или история одной скульптуры

Посвящается Михаилу Реве

Его не впечатлила Флоренция. Красиво облизанное тело Давида, бугристая мощь Геркулеса и изящная поза Персея, держащего голову Медузы, как сорванную виноградную гроздь, не смогли затронутькаких-либо чувств в душе юного скульптора.

Внутреннийспор произошел лишь при виде ворот баптистерия, названного Микеланджело«Вратами рая», ведущих в место, где крестили всех уроженцев Флоренции, включаяМедичи и Данте.

В детствеотец объяснил ему, что самые великие скульптуры и картины были созданы в эпохуВозрождения. И у юноши не укладывалось в голове, как три величайших мастера — Леонардо, Микеланджело и Рафаэль — работали одновременно во Флоренции в течениекаких-то сорока лет. А на протяжении двух тысячелетий больше не было созданотакого количества гениальных произведений за небольшой отрезок времени.

«Это иронияБога, Давид, плюнуть талантом в одну точку и вдохновить весь мир на ближайшеетысячелетие!» — восхищенно говорил ему отец.

Папа Давидаработал скульптором в стране победившей диктатуры, и был вынужден строгать изкамня и отливать бронзовых идолов с хитрым маниакальным прищуром и протянутойвперед рукой. А сына он назвал Давидом в честь идеала мужской красоты и силы,созданного гениальным зодчим.

И когдавязкое болото, именуемое великой страной, высохло и перестало отравлять жизньсвоим гражданам, отец с сыном полетели в Италию, откуда, как он считал,вылупилась вся мировая культура.

Давид боялсяобидеть папу, но он искренне не понимал, почему точно созданные подобия людейиз камня должны называться искусством, ведь любой живой человек намногокрасивее и интереснее изготовленной копии. И только исполинские дверибаптистерия пробудили в Давиде живой интерес. В голове пронеслось множествовопросов: зачем в прямоугольном здании четыре двери с каждой стороны? Почемуони такие огромные, высотой в несколько человек? И, наконец, почему ониценятся тем, что на каждой из створок изготовлены многочисленные фигуры,описывающие жизнь каких-то святых людей?

Для Давидалюбая обычная дверь была готовым шедевром, открывающим другое пространство,которое уводит в иные миры. Будучи мальчиком и глядя на отца за работой, онспрашивал: «А зачем делать скульптуры?» — «Для того, чтобы увековечить память», — объяснял ему папа. «А память плохую или хорошую?» — не успокаивался Давид, начто отец, ваявший почитаемых идолов, не смог или не захотел ему отвечать.

Давид считал, что искусство проявляется в другом измерении. Искусство должно заставить человека удивиться, возмутиться, задуматься и вдохновить его на какие-то поступки. Давиду нравилось воткнуть лестницу в песок на пляже, а на верхней ступени написать «НЕБА НЕТ» и наблюдать за реакцией отдыхающих, которые начинали фотографироваться и обсуждать: «Как это неба нет? Мы же его видим!», но затем они задумывались: «А что же мы видим? И если небо есть, то где оно начинается? У самой земли? Над головой? Или еще выше? И где же граница этого еще?».

А установив старую оконную раму с алыми парусами на фоне прибоя, Давид испытывал радость, глядя на отдыхающих — вот, к окну подошла женщина с девочкой, они смотрели на паруса, задумчивая улыбка не покидала их лица. К инсталляции подходили, в основном, матери с дочерьми. Люди, стоя перед окном, общались между собой, а Давид пытался догадаться, о чем же. Возможно, думал он, мать рассказывает юной принцессе о сказочных Грее и Ассоль, которая сердцем знала о предназначенном судьбой капитане. А, может быть, женщина говорила о своих несбывшихся детских желаниях и о том, что если во что-то веришь, то это обязательно сбудется. И доказательством этому для нее является ее дочь, которой надо объяснить, что мечты не разбиваются, а иногда принимают другую форму. И с возрастом человек становится все счастливее и счастливее, а если кто-то так не считает — тогда и жизнь будет стараться соответствовать его ожиданиям.

Отец не понимал увлечения Давида пляжными конструкциями, оценивая это как баловство и очень обрадовался, когда сын выбрал профессию архитектора. Старый скульптор знал, что это приносит реальные деньги в жизни, а абстрактные композиции, создаваемые Давидом, только вносят смятение в головы зрителей.

Для Давида же все было наоборот. У него была мечта — создать скульптуру, которая могла бы исполнять желания. Пусть небольшие, мелкие, но очень нужные каждому обычному человеку. Давид чувствовал в себе знание — форма и пространство должны сойтись в одной точке и тогда наступит чудо.

После учебы он рисовал, мастерил, записывал, но все уходило впустую. В голове что-то лежало, но было запечатано и к этому чему-то надо было найти ключ.

Институт был закончен, за плечами множество спроектированных и построенных зданий. Но какая-то часть будущего была подернута дымкой, а за ней угадывалось массивное и непреодолимое нечто. Этот кусочек серости в голове Давида сбивал и портил настроение, как пятнышко плесени в идеально блестящей ванной комнате, раздражал и вносил дискомфорт.

Однажды, гуляя вечером по родному городу и вдыхая слегка пропаренный йодистый воздух, Давид замер — тусклый свет осветил адрес «Ришельевская, 21». А рядом была Она — Дверь. Она казалась центром всего города — от нее пошли булыжные мостовые, стены из ракушняка, деревья и тротуары, набережные и порты, лиманы и море, скрип телег и карканье ворон, пивные и рюмочные, табачный дым и просмоленный ветер — все, все, что составляет очарование южного пьянящего мегаполиса. Дверь с облупившейся краской, подточенная жучком, но вобравшая в себя историю всех жителей, открылась в душе Давида, ослепляя сознание мягким светом.

Ключ нашелся! Он плавно отворил завесу над будущим и рассеял смог в голове, который не давал покоя.

Давид открыл первый архитектурный элемент. Мысли переместились в доисторическую эпоху. Первым людям природа дала жилье — пещера являлась прообразом будущих домов с фундаментом, стенами, крышей и дырой, куда люди могли заходить на ночь. Давид явственно представил, как некий древний неандерталец, увидев кусок скалы, лежащий рядом с пещерой, окликнул соплеменников, и они, вместе тяжело сопя и рыча, загородили вход камнем. Так была изобретена дверь и, благодаря ей, пещера стала домом, в котором каждый член племени чувствовал себя защищенным.

Затем Давид вспомнил свое детство: одесский двор, и дверь парадного входа с маленькими витражными стеклами, которые пускали разноцветные солнечные кругляши, и весенние воскресенья, когда он выходил гулять, становился под эти солнечные поцелуи и начинал мечтать. А мечтал он о том, чтобы над Одессой всегда светило солнце, всегда были живы родители, чтобы он всегда мог играть с соседской девочкой Машей.

Воспоминания и мечты накрыли Давида и потянули к морю. Он прошел несколько кварталов по улице Жуковского, пересек парк Шевченко и вышел на набережную, оплеванную светло-серой пузырящейся морской пеной.

Спустя год на том месте, где сливаются в одну точку земля и вода, солнце и небо, появилась странная скульптура — вход в дом, Дом Солнца.

«А вот это и есть исполнение моего желания» — Давид обратился к жене Маше, касаясь рукой прохладного металла двери. «Папа, папа! А наши желания тоже сбудутся?» — вразнобой закричали две девочки. «Как вам сказать, — отвечал Давид, — все мечты живут в нашем городе. Надо только хорошо подумать и выбрать ту, которая вам больше всего подходит».

А. ЛюбовМарт, 2017Одесса

В каждом человеке есть ангел, но не каждый верит в это