Лучшее лето в жизни

Андрей Кокоулин (2025)

Фантастический роман. Киберпанк. Псевдояпония. На Додекан-сайто рядом со свалкой строят фешенебельный отель. Для четверки выращенных в инкубаторе друзей это становится началом настоящего опасного приключения. Особенно, когда в отель заселяется первый клиент, девушка по имени Эвер Дикки Хансен.

Лучшее лето в жизни

Пролог

Почему у нас на отшибе решили построить «Пайтон-де-Люкс», не знал никто. Район у нас «мертвый», то есть, бесперспективный, под носом — промышленная зона Имасу и Тойдеканн — самая большая свалка в городе, а почти все высотки — муниципальные.

Возможно, какой-то джинкочи, которые сейчас управляют почти всем, свихнулся и решил, что люксовый отель поднимет статус района. И я, и Кэми, и Янгон, и даже ярый фанат джинкочи Фанг-Кефанг убеждены, что на месте «Дешевых товаров Тено-каи» куда лучше смотрелся бы игровой центр «Кокута». По крайней мере, народу там каждый день паслось бы больше, чем в «Пайтон».

Но, знаете, с джинкочи бесполезно требовать отчета. Во-первых, они все упрятаны под землю, поделены между корпорациями и правительством и обставлены заоблачными рангами допуска. Нет, можно, конечно, задать свой вопрос с любого терминала, но только ответ будет, скорее всего, такой: «Дорогой гражданин-человек! Спасибо за интерес! Запрашиваемая вами информация является конфиденциальной и требует подтверждения ваших полномочий».

Да, а во-вторых, у каждого джинкочи есть магистральное направление, ойи-цель, которой он следует, и часто его действия определяются возможностями ее достигнуть. Возможности же реализуются при сочетании определенных факторов. Сложность вся в том, что факторы как появляются, так и исчезают.

Поэтому джинкочи по развитию городской среды в один момент может решить, что отель «Пайтон-де-Люкс» в Додекан-сайто ему просто необходим, а в другой момент забыть о нем, посчитать казусом ошибочной стратегии и передать в управление младшему, кохай-джинкочи какой-нибудь туристической компании.

Это я не сам придумал, честно, это мне Сютун рассказал. Он кое-что смыслит в том, как все у нас, в смысле, в городе, в мире крутится. Даже когда-то «играл на деке». Это такой жаргон среди программистов. Означает работу в виртуальной среде над базами данных, системами отклика, алгоритмами взаимодействий, образами, поведенческими модулями и много чем еще. После трех лет работы на «Кавахара Эйки» он сошел с ума.

Игроки на деке часто становятся сумасшедшими. Это все знают. Это связано со скоростью обработки информации и необходимостью взаимодействия с джинкочи. Каждому игроку приходится создавать себе цифровую копию и работать через нее, потому что иначе мозги спекутся вдесятеро быстрее.

С копией спекаются медленнее, это факт. Но все равно около трети игроков не вырабатывают и года. Их, конечно, лечат за счет нанимателя, Сютуну, если он не врет, «Кавахара Эйки» даже выплатила пятизначный бонус. Только после этого путь в высшую лигу уже заказан, и все, что остается такому игроку, это ломать мелкий софт, чинить низкосортные ниньо и копаться в отстойном дерьме всяких косоруких придурков, мнящих себя гениями. Это Сютун как бы намекнул на Фанг-Кефанга.

Ну и про деку тоже приходится забыть.

Впрочем, я же объяснял про отель. Так вот, одним пыльным, серым апрельским утром, к пустующему с зимы десятиэтажному зданию «Дешевых товаров Тено-каи» подъехали два синих робо-таки и выгрузили где-то три десятка серебристых контейнеров. Метр на полтора контейнеры. И в метр высотой. Дроиды быстро растянули по периметру страховочную сетку, просканировали здание на предмет людей внутри и встали болванчиками на углах. Каждые полчаса их будто кто пинал по пластиковым задницам, отчего они синхронно гремели: «Дорогие граждане! Осторожно! Идут строительные работы!».

У нас было два варианта, где устроить наблюдательный пост. Янгон и Фанг-Кефанг были за крышу дома, вытянувшегося справа от «Дешевых товаров». В плюсах было наличие кода от замка наверх и то, что оба здания находились друг от друга всего в пятнадцати юри. Даже подслеповатый Фанг-Кефанг ни одной мелочи б не упустил. Минусом следовало считать то, что «Дешевые товары» были выше на три этажа.

Это означало, что самое интересное происходило бы над нашими головами.

Поэтому я и Кэми выступали за свалку. Да, она была дальше, не пятнадцать юри, даже не пятьдесят, а все сто юри, целый кюн, если считать от ограды, и полтора кюна, если забраться на Башню Огитори.

Зато какой там открывался вид! Несомненный плюс.

И пусть Башня Огитори, сооруженная из слипшихся полипластиковых корпусов самой разной техники, панелей, проводов и вонючей микросхемной требухи, где-то склеенная, где-то сплавленная, а где-то прошитая монтажным пистолетом, тоже была пониже «Дешевых товаров», зато она позволяла видеть процесс строительства целиком и на всех его стадиях.

Кроме того, спрессованная гора мусора неспроста называлась Башней Огитори. Там был наш штаб. Там была и крутая оптика для Фанг-Кефанга, и холодильник с лимонадом «До-Юй», и анонимный терминал, с которого мы часто выходили в «Катаюри» или в «Мохнатку».

Расстояние, конечно, все же было минусом. До распаковки контейнеров нашему небольшому отряду надо было успеть забраться на самый верх Башни, для чего требовалось время. Мы не спринтеры и не роллеры. Но это ладно, Кэми я понесу на себе, не раз так делал.

Вторым минусом был Дзионкай.

Дзионкай был старый робот-охранник, у которого утром при разряженных с ночного бдения батареях почему-то нередко случался приступ бдительного рвения, и он мог час или два колесить по Тойдеканну, позвякивая, потрескивая и слепя светом фар живущих при свалке кошек.

Имя его, конечно, было не Дзионкай, так называлась фирма, чьи иероглифы были напечатаны на его ребристых боках. Кэми называла его Четвертым, потому что на мощном, с щербинами, лбу Дзионкая желтела именно эта цифра.

Стоит ему засечь наше незаконное проникновение на свалку, и он будет гоняться за нами, пока не разрядится совсем. Манипуляторы, скажу вам, у него все еще хваткие, твердые. И на координацию ему грех жаловаться. А в боксе, что находится у робота в подбрюшье, много не выглядишь. Я сидел, я знаю. Дзионкай еще закольцованную запись включает: «Дорогой гражданин-человек! Вы нарушили границы зоны, нахождение в которой представляет для вас опасность. Тойдеканн — не место для игр. Тойдеканн — муниципальная собственность. На этот раз вы получаете предупреждение…»

Но так-то — мнения разделились. Двое на двое. Двое за крышу. Двое — за Башню Огитори. Хоть игровой жетон бросай на звезду или корону. Только мне не хотелось, чтобы все решал случай. И когда я увидел Сютуна, выбравшегося из своей берлоги и жмурящегося на хмурое небо через темные очки, то, разумеется, тут же дернул к нему.

— Миста Сютун!

Сютун шевельнул плечом. Это означало: не мешай, дай мне несколько секунд. Сютун всегда отвечает, если не начинаешь его теребить. Поэтому я встал рядом и почтительно замер. И еще попытался смотреть туда, куда смотрел Сютун. Ну, то есть, попробовал угадать, на чем таком замечательном остановился его взгляд под солнцезащитными очками.

Судя по повороту вздыбленной прически, любовался Сютун или сизыми холмами из переработанного, выхолощенного в пыль шлака, или одним из зданий Имасу, таким же сизым, как и шлак. Или же вырастающими дальше, забирающимися в облака небоскребами района Отуро.

Ах, да, еще оставался кусок неба с едва намеченным солнечным диском, но это же как надо задвинуть вверх зрачки?

— Чего тебе, шунен?

Сютун оставил пейзаж в покое. Он всего на пять лет старше меня. Мне — четырнадцать, ему — девятнадцать. Правда, он на полторы головы выше. Запакован в длинную фуку, похожую на мундир солдат Маруфоги, многие прутся от этой дебильной манги. Над ухом заглушка деки. Физиономия бледная, на шее, выглядывающей из-за глухого ворота, прыгало анимированное тату.

— Ну, бура?

Сютун сдвинул очки на лоб, и по отсвету, экранному блику, пробежавшему по его глазам, я понял, что ни фига он не пейзажем вдохновлялся, а где-то в сети зависал.

— Миста Сютун…

— Кодай, — поправил меня Сютун, — зови меня кодай Сютун. Мы соседи. Значит, почти братья.

Я кивнул.

— Кодай Сютун…

— Лучше по имени, — опять прервал меня Сютун, — кодай Махарависай.

Я поклонился. Понять бы, издевается Сютун или нет.

— Кодай Махарависай…

Сютун благосклонно кивнул. Позади меня выстроились мои друзья.

— Кодай Махарависай, — сказал я, оглянувшись на них, — рассудите наш спор, пожалуйста.

— Какой?

— Откуда лучше смотреть за строительством отеля? С крыши дома или со свалки?

Сютун с интересом посмотрел на ограждение «Дешевых товаров».

— Здесь будет отель? — спросил он.

— «Пайтон-де-Люкс», — сказал за меня Янгон.

Вот же выскочка! Все хочет с Сютуном задружиться.

— По решению городского джинкочи, — добавил я.

— Хм… — Сютун на несколько секунд задумался. Пальцы его словно в забытьи коснулись заглушек на деке. — Так что за вопрос? — ожив, поинтересовался он.

Фанг-Кефанг фыркнул.

— У нас двое — за крышу, а двое — за свалку, — сказал я.

— Ах, да!

Сютун переступил ногами в ботинках полувоенного образца и окинул долгим взглядом сначала один потенциальный наблюдательный пункт, затем другой.

— Это называется дилемма, — пробормотал он.

Мы ждали, хотя я чувствовал, как нетерпение начинает бурлить в Фанг-Кефанге. Толстяк Сютуна недолюбливал. Что, впрочем, было не удивительно. Как тут любить того, кто все твои потуги по программированию и работе в сети называет нехорошими словами? А язык у Сютуна был острый.

Кэми сзади поймала мою ладонь своей ладошкой.

— Ну, что ж, — сказал Сютун и скривил тонкие губы, — я явно склоняюсь к варианту со свалкой. Вон на той горе.

Он показал на Башню Огитори. Другие горы мусора располагались не так удобно. Даже гигантский и величественный Ородруин из старых горных комбайнов и ржавой шахтной техники, выраставший на добрый кюн в высоту, не выглядел подходящим.

— Ура! — крикнула Кэми.

— Только я пойду с вами, — объявил бывший «игрок на деке» так, будто это было делом уже решенным.

Я присел, чтобы Кэми, прижавшись к моей спине, сложила руки на шее. Она — легкая, почти невесомая.

— Готово, — сказала Кэми.

Я поднялся. Мы зашагали в сторону свалки.

— Вообще-то, у меня на пятерых репеллента не хватит, — буркнул Фанг-Кефанг.

— Зачем репеллент? — повернул голову Сютун.

Фанг-Кефанг кивнул на сетчатые ворота впереди.

— Дзионкай.

Робот-охранник, погромыхивая, как раз прокатил за ними, посветил фарами и углубился в расчищенный проход, как в ущелье.

— Ого, машина, — сказал Сютун уважительно.

— Двадцатых годов, — сказал Янгон.

— А репеллент?

— Вот.

Фанг-Кефанг вложил в узкую ладонь Сютуна светло-синий баллончик. Тот потряс препарат, определяя, сколько репеллента осталось внутри.

— «Акарочи робото миенай», — прочитал он. — «При напылении на предмет гарантируется защита от обнаружения приборами и дроидами первого-третьего класса». Что, с людьми тоже работает?

— Только в путь.

Фанг-Кефанг отобрал баллончик. Мы все остановились у сетки. Желто-черные наклейки обрамляли ворота. По гремящему звуку Дзионкая определить, где он сейчас находится, было нельзя. Может быть, в глубине свалки, может быть, у Ородруина, а может быть, как раз поворачивает к нам.

Пустыми окнами пялились нам в затылки приговоренные к сносу «Дешевые товары Тено-каи». В вышине мутного неба чертил белую линию орбитальный челнок. Какие-нибудь богатенькие туристы.

— Становитесь, — сказал Фанг-Кефанг.

— Я могу и без репеллента, — сказал Сютун.

— Вы это… не выпендривайтесь, кодай Махарависай. Так, глаза закрыли все. Скажу, когда открыть.

Я послушно зажмурился. Кэми положила голову мне на плечо. Шипение баллончика раздавалось где-то с минуту. Я не почувствовал ни движения воздуха, ни капелек репеллента на лице, но на языке стало кисло.

— Все, — сказал Фанг-Кефанг, закончив обход. — Теперь меня.

Он передал баллончик Янгону. Пока толстяк, расставив руки, принимал на себя последние порции «Акарочи робото миенай», Сютун осматривал рукава и полы фуку, словно его обрызгали помоями.

— Структурированная атомарная решетка?

Он повел рукой, и воздух вокруг нее слегка «поплыл».

— Что-то вроде, — сказал Фанг-Кефанг. — Главное, работает. Детекторы глушит. Свет отражает. То есть, пропускает свободно. Но действует всего десять минут.

— Все, — Янгон, размахнувшись, выбросил баллончик в одну из мусорных куч.

— Значит, пошли.

Фанг-Кефанг схватился за ворота. Все вместе мы сдвинули их в сторону. Направляющие колесики истерлись, поэтому нам пришлось поднапрячься. Сетка задребезжала. Табличка «Тойдеканн. Круглосуточная робоохрана» повисла на проволочной закрутке.

— Фу!

Сютун отряхнул ладони от отставшей краски.

— Пошли-пошли, все упустим, — сказал я.

Мы побежали от кучи к куче, которые по мере углубления в недра Тойдеканна вырастали в размерах. Строго говоря, свалка начиналась чуть дальше, здесь была подъездная территория, но мусорные робо-таки не всегда разгружались, где следовало.

— Быстро!

Янгон, вырвавшийся вперед, будто разведчик, махнул нам рукой. Чисто. Короткая перебежка привела нас прямо к холму из пластиковых труб, гофрированных шлангов и проводов. В некоторые трубы, не будь они пережаты, можно было даже вползти на четвереньках. Рядом в четыре этажа высились стиральные машины. Кэми уверяла, что они вполне рабочие. Ее семья как-то утащила одну к себе.

Я заметил, что за стеклянным колпаком одной из стиральных машин на нас смотрит кот. Уж не знаю, как он там оказался, но у меня возникло ощущение, что он наблюдает за нами не из простого любопытства.

— Кэми, видишь кота? — спросил я.

— Где?

Мечта Кэми — завести себе кошку, но старший в ее семье, опекун Баку, сказал: «Нет».

— В сти…

Я осекся. Кота за стеклом и след простыл. Хотя, возможно, я потерял нужный колпак, когда обернулся.

— Тиро! — зашипел Янгон. — Ты собираешься ждать Дзионкая?

— Иду!

Я поддернул Кэми вверх, чтобы она перехватилась удобнее.

С этого холма до Башни Огитори путь был уже исхожен. Где надо, мы проложили мостки, опасные мусорные места пометили особыми метками. Всюду, где могли, я и Фанг-Кефанг загнули острые кромки и утоптали бугры, не забывая о том, чтобы все это не выглядело скоростной трассой Гуйо. Кроме того, мы предусмотрели альтернативные маршруты и закутки, где можно спрятаться и переждать Дзионкая всей компанией.

Конечно, всегда оставалась вероятность, что под твоей ногой уже слежавшийся, такой вроде бы безопасный холм, вдруг вздрогнет и обвалится вниз, хороня тебя под овощерезками, упаковками синтетического машинного масла и струпьями биоразлагаемого пластика. Но тут уж, как говорится, унме. Судьба, то есть.

На вершине холма я нагнал Сютуна, который, распрямившись, решил поизучать окрестности.

— Ты здесь все знаешь, бура? — спросил он.

— Не все, — сказал я, взяв передышку.

— Ну, я смотрю, здесь можно спрятать армию.

— Здесь только коты и кошки.

— И Дзионкай, — сказал Сютун.

Как нарочно, грохот и треск гусениц, издаваемые роботом-охранником, вдруг сделались громче, зазвучали, казалось, из ближайшего ущелья, и Фанг-Кефанг с соседней горы замахал нам рукой, чтобы мы пригнулись.

Я сел, нас заслонил гребень из душевых кабин и ультрафиолетовых столов. Кэми потянула Сютуна.

— Не понимаю, — сказал тот, подгибая колени и глядя на меня сквозь длинную челку, — почему мы должны прятаться, если Фанг и так нас всех обработал репеллентом?

— На всякий случай, — сказал я.

— На какой?

— Вдруг Дзионкая модернизировали?

Сютун шевельнул бровью.

— Кому он нужен?

— Но ездит же, охраняет, — сказал я.

— Только это не значит, что потребность в нем все еще существует, — усмехнулся бывший «игрок на деке». — Он просто сам по себе.

— А свалка?

— И она сама по себе. И вы сами по себе. Разве не видно?

— А ты? — спросила Кэми.

— И я, — согласился Сютун.

Звук Дзионкая отдалился, с небольшого уступа в стороне скатился куб головизора и с тонким звоном разбился внизу. Фанг-Кефанг показал, что нам можно идти. По прогибающемуся пластику мы перебрались с горы на гору повыше. Дальше надо было спуститься примерно на двадцать юри по склону из слежавшихся матрасов и кибер-перин, лет десять назад бывших самым писком моды.

Массажные пальцы захрустели под нашими ногами.

— А джинкочи? — спросил я. — Разве не джинкочи всем управляют?

Сютун оглянулся на Фанг-Кефанга, который, отстав, пошел замыкающим, видимо, чтобы, когда понадобится, придавать нам ускорение.

— Все сложнее, бура, — сказал Сютун, почесав затылок. — Джинкочи все разные. И у них, знаешь ли, разные интересы.

— Это я знаю! — сказал я.

— Не знаешь, — сказал Сютун.

По правую руку вздыбилась гора из спрессованых робо-таки старых моделей. Дальше все выше и выше поднимались, словно намереваясь догнать в росте Ородруин, цветные отроги «Такуми» и «Накамура Хейсан» — промышленных гигантов, производящих дроидов и модули специализированных АрТи-систем.

До Башни Огитори было уже рукой подать.

— Если прикинуть, — сказал Сютун, — то сейчас существует где-то под сотню старших джинкочи и десяток тысяч младших. И если ты думаешь, что все они находятся под управлением людей, то ты дурак. Смотри. Есть джинкочи, которые служат другим джинкочи, поддерживая отношения «семпай-кохай», то есть, «старший-младший». Есть джинкочи, подчиненные правительствам и корпорациям, которые решают задачи существования и развития своих материнских структур. Есть джинкочи, занятые научной работой, джинкочи университетов, институтов, производственных площадок. Есть джинкочи городов и совсем мелкие джинкочи отдельных зданий, вроде логистик-центров или отелей. Все они имеют разные ресурсы и ограничения.

Мы спустились вниз, к подножию, и перебежали растрескавшееся дорожное полотно.

— Кроме того, есть джинкочи виртуальных миров и орбитальных станций, — продолжил Сютун. — Есть джинкочи-эскаписты, замкнутые на самих себе или своих приоритетах, есть свободные джинкочи, собиратели информации и содержатели библиотек и баз данных. Некоторые джинкочи воюют между собой, некоторые являются, скажем так, каннибалами, поглощая конкурентов. Наш мир — это мир джинкочи, бура.

Кэми крепче обняла меня за шею.

— Получается, они нас завоевали? — спросила она.

Подъем на Башню Огитори закручивался спиралью, и первое время от случайного появления Дзионкая нас скрывал порезанный на секции фюзеляж космического челнока. Фюзеляж был ободран до ребер прочности.

— Нет, — сказал Сютун. — Скорее, мы сами посчитали, что так будет разумнее. И, возможно, в этом не было ошибки. Как ни странно, но мы, люди, даже такие, как вы, инкубаторские, придаем джинкочи смысл существования.

— Ага, другого смысла у них нет, — скептически отозвался Фанг-Кефанг.

— Они завязаны на нас больше, чем полностью, — заверил Сютун.

Он замолчал, но ближе к вершине, когда склон Башни засверкал мертвыми системными кристаллами, в оправах и без, вдруг сказал еще:

— Я плотно общался с одним джинкочи. Мы были интересны друг другу. Он называл себя Каутитайбо. Он говорил, что они такие же разные, как и люди. Некоторые умные, некоторые глупые…

Фанг-Кефанг фыркнул.

— Да-да, — кивнул Сютун, — есть удивительно глупые джинкочи. Очень ограниченные. Так вот, он сказал, что при всех их различиях даже те джинкочи, что могут стереть большую часть человечества в порошок за несколько часов или минут, мечтают о том, чтобы однажды стать человеком.

— Серьезно?

Фанг-Кефанг, сложившись, захохотал, как сумасшедший.

— О! Ты совсем загнался, кодай, — сказал он, отдышавшись. — Ладно бы я услышал это от Тиро. Он с «тупняшки» чего только не болтает. Но ты!

Фанг-Кефанг захохотал снова. Сютун только поклонился.

Янгон на вершине уже растянул оптический экран, вытащил из ниши под поляризованные пластины навеса холодильник с «До-Юй» и приготовил кресла.

— Быстрее! — сказал он нам. — Наноточи уже в деле!

— Уже?

Мы рванули к креслам. Я усадил Кэми поближе к экрану и выловил в чреве холодильника банку-раз, банку-два, банку-три.

И четвертую — для Сютуна.

Янгон уже хлебал свой лимонад из пластикового бокала. Не из банки, а из бокала. Перелил, подтянул столик-подставку на гибкой штанге, поставил рядом корзинку с кубиками цветного льда. Иногда я, честно, удивляюсь, где в Янгоне прячется лютый, не терпящий компромиссов перфекционист. Вот он нормальный-нормальный, а затем — хлоп! — и перчатка-манипулятор отправляется в держатель, ложа игрового кресла неистово драится губкой с дезинфектором, заново калибруются шлюзы, отклики и системные настройки. И пока Янгон не убедится, что все сделано, как надо, совместный выход в «Катаюри» не состоится. Ха-ха, кто там хотел по-быстрому зацепить матч?

Впрочем, у каждого из нас свои закидоны.

Я раздал лимонад. Сютун посмотрел на свою банку с некоторым сомнением, но все же не выдержал и вскрыл. Осторожный глоток, правда, не изменил выражения его малоподвижного лица. Понравилось ему, не понравилось — не поймешь. Мне также пришлось отдать Сютуну свое кресло, а самому подкатить расхлябанную дрянь, давно заслужившую доброго пинка с Башни. Хорошо еще, что я вовремя вспомнил, что внутри этой дряни прячется закаленная пружина, и проложил сиденье пластиковой панелью. Покрутился, подмигнул обернувшейся Кэми. «До-Юй» с шипением попытался сбежать из банки, но я поймал его губами. Льдистая сладость потекла в пищевод. Что ж, сносно, надо признать. Можно смотреть, как «Дешевые товары Тено-каи» превращаются в «Пайтон-де-Люкс».

— Тихо! — крикнул Янгон. — Мешаете.

Он может быть грозен в такие моменты и лучше его не сердить. Даже «До-Юй» в моей банке притих. Мы все вперились в экран.

Если вы не видели, как работают наноточи, то вы многое потеряли. Крутое зрелище, скажу я вам. Хотя не многие понимают, в чем его реальная крутизна. А дело в том, что миллиардами крошечных роботов управляет джинкочи строительной компании. Если вы хотите иметь хоть какое-то представление о джинкочи, вам нужно наблюдать за тем, как он исполняет свое предназначение.

А это — восхитительная красота.

Мы, конечно, опоздали к самому началу. Контейнеры уже были откупорены, и голубоватые ручейки наноточи стеклись к зданию. Издалека выглядело так, будто кто-то пролил краску и измазал ею все до третьего этажа. Впрочем, с восьмикратным увеличением глупость подобного сравнения виделась сразу — «Дешевые товары Тено-каи» держали осаду не от невидимого художника, а переживали нашествие маленьких кровожадных тварей вроде термитов или муравьев. Наноточи роились у стен, на стенах и, размножаясь с бешеной скоростью, покрывали пустые участки шевелящимся голубым ковром. Набиваясь в проемы окон, этаж за этажом они захватывали здание, как вирус — уязвимую систему. Выше, выше. Четвертый этаж. Пятый. Шестой. Вперед, воины! Наподдай — и вы на крыше! Часть наноточи в пылу движения образовывала ветвистые структуры, которые отрывались от здания под собственным весом и падали вниз. Некоторые наноточи вылетали при этом за ограждение, и там мертвели, превращаясь в серую пыль. Джинкочи такие моменты не упускал.

Минут за пятнадцать наноточи облепили все здание, и оно, поголубев, стало усаживаться, бесшумно опускаться в землю, словно уставший, складной великан. Маленькие твари буквально пожирали его, не делая различий между пластиком, бетоном, стеклом и металлом. Скоро, рассыпая труху по сторонам, «Дешевые товары» потеряли верхний этаж и следующий за ним. Я вроде бы отвлекся всего на несколько секунд, отпил «До-Юй», посмотрел на Сютуна, а здание уже сравнялось по высоте с тем самым зданием-соседом, где мог находиться наш наблюдательный пункт.

— Красиво, — сказала Кэми.

— Быстро работают, — сказал Фанг-Кефанг. — «Коясиба-Цукэн» три часа разбирали.

— Их все время совершенствуют, — подал голос Сютун. — В основном, из-за ресурса, конечно. Живут недолго.

— Так ясно, — сказал я.

Мне хотелось сказать что-нибудь умное, но ничего в голову не приходило.

Наноточи тем временем разобрали «Дешевые товары» до шестого этажа, и стали видны расположенные чуть дальше монорельсовая эстакада и выпуклые крыши складских ангаров, из которых, наверное, уже с год вывезли все оборудование и товары, оставив только ряды полипластиковых стеллажей и дряхлые подъемники.

Мы на этих складах были. Ничего интересного.

Джинкочи уверенно руководил процессом. Вокруг здания росли холмики строительного материала. Белые — бетон. Серые — металл. Прозрачные — стекло. Пластик был розовый и красный. Наноточи носились туда и обратно как ошпаренные. Сютун сказал, что все это пойдет во вторичное использование, на отель. Глупо утилизировать то, что еще может послужить.

— А мы где сидим? — спросил Фанг-Кефанг, подразумевая, видимо, весь Тойдеканн. — Это уже что, послужить не может?

— Это другая история, — сказал Сютун.

— Какая?

— Никому не нужная.

Через полчаса с «Дешевыми товарами Тено-каи» было покончено. От десяти высоких этажей и тысячи квадратных метров торговой площади остался лишь прямоугольник подвала, наполненный наноточи и от этого походивший на бассейн с водой. Впрочем, казалось, что воду из бассейна куда-то медленно сливают. Наноточи с поверхности, во всяком случае, пропали, утянулись вглубь. Смотреть стало не на что.

— Сейчас идет формирование нового фундамента и подземных этажей, — пояснил Сютун. — Думаю, их будет, как минимум два. В нижнем — технические помещения. В верхнем — реакторная, комнаты контроля и ядро джинкочи.

Из темноты подвала вдруг выплеснулась яркая электрическая дуга.

— А это что? — спросил Янгон.

— Видимо, варят каркас, который зальют бетоном.

— Уже сейчас?

Сютун, щурясь, посмотрел на небо поверх экрана.

— Почему нет? Сейчас все быстро делается. Главное — материалы.

— А ты примерно знаешь, что это за отели? — спросил я.

Сютун улыбнулся.

— Защищенность хорошая. Взломать… — он поморщился. — Ну, можно, наверное, если прайд собрать. Как минимум, два «игрока на деке», «трассер», «бычок», «камикадзе». И один «слоупок». Только смысла я не вижу.

— Почему?

— С джинкочи отеля лучше подружиться. Они нацелены на контакт с людьми. Собственно, вы все для него — потенциальные клиенты. Или соседи.

— Только кому понравится жить напротив свалки? — потянулся и зевнул Янгон.

— Ну, джинкочи виднее, — сказал Фанг-Кефанг.

— Один джинкочи может поплакаться другому джинкочи, и тот направит к нему клиентов, — сказал Сютун.

— А люди не откажутся? — спросил я.

Внизу прогромыхал Дзионкай. Свет его фар мазнул по соседней горе. Для нас на вершине он был совсем не опасен.

— Люди не откажутся, — сказал Сютун. — Люди привыкли доверять джинкочи. Даже если в окна их номера будет лететь дерьмо.

— Тише! — шикнула на нас Кэми. — Вы мешаете мне смотреть!

Мы все снова уставились на экран.

— Ага! — поерзал Янгон. — Движуха!

В боковых проездах как-то незаметно встали черно-желтые робо-таки с жидким бетоном, над ними, будто паучьи лапы, выросли многосуставчатые шланги-манипуляторы.

Поднялся и повис в воздухе мультикоптер, чтобы контролировать процесс заливки. Волна наноточи плеснула из-под земли наружу, будто при объявленной эвакуации. Ограждение оделось оранжевым светом.

— Ну, поехали, — сказал Сютун.

Словно повинуясь его команде, из шлангов хлынул бетон. Он струился вниз и, казалось, не думал кончаться. Манипуляторы, выдвигая суставы, проливали углы и, видимо, полости и рельеф сформированных подземных этажей. Часть наноточи самоубийственно ныряла за ними.

— Ой, они же тонут! — крикнула Кэми.

— Они не тонут, — объяснил Сютун, — они формируют ячейки управляющего контура.

— А зачем?

— Для диагностики и контроля состояния здания. Кроме того, в каждый сегмент дома таким образом встраивается аварийная энергетика, накопители, модули и трассы сети, а также рифы системы безопасности. Ну и, конечно, обязательные кранчи для джинкочи, что примет отель в управление.

Я смутно припомнил, что кранч вроде бы означает дополнительный объем или кластер памяти, созданный для страховки и расширения автономных возможностей. У Сютуна я, конечно, уточнять этого не стал. Никто не спросил, и ладно. Видимо, все знают.

Робо-таки тем временем, отворачивая и складывая шланги, отъехали. Из-за облачной пелены и смога выглянуло мутное солнце, заставив и наноточи, и дроидов, и стены домов засверкать блистерами солнечных пластин. Все стремились подзарядиться.

Мы тоже закинули на навес несколько батарей, чтобы запитать холодильники и игровой терминал. Впрочем, солнце повисело недолго — с юга нанесло рыжей кипени с фабрик водоочистки, и разрыв чистого неба она утрамбовала намертво.

Вставшая на несколько минут стройка вновь наполнилась движением. Можно, конечно, было подумать, что это выглянувшее солнце сбило заданный джинкочи ритм. Но, на самом деле, паузу держал застывающий бетон. Наноточи тут же занялись материалами, оставшимися от «Дешевых товаров». Они транспортировали их вниз, и одновременно навстречу им росли тонкие штрихи свай. Между сваями рябил арматурный каркас.

— Так ведь и за день сделают, — с удивлением сказал Сютун.

— А джинкочи? — спросил Фанг-Кефанг.

— Сначала отель подключат к городским сетям. Потом установят реактор, запустят его на минимальной мощности и запитают подземные этажи. Далее наноточи сформируют рифы управления, и только затем придет черед заселения отельного джинкочи.

— Долго, — вздохнул Фанг-Кефанг.

— К вечеру, — сказал Сютун.

— Чего?

— К вечеру, судя по темпам.

Сютун не ошибся. За несколько часов «Пайтон-де-Люкс» вырос где-то на метр от земли. В каркас вторично закачали бетон, который и без опалубки не стремился пролиться через арматуру, застывая цветными участками. Наноточи теперь, в основном, роились внутри, и мне было жалко, что мы не можем запустить туда миниатюрный дрон с камерой. Мы успели перекусить саморазогревающимися хотдогами и консервированным овощным пюре. Еще у нас были хлебцы из прессованных водорослей и салат из синтетической спаржи, но они, честно скажу, на любителя. Спаржа безвкусная, как резина, а хлебцы — слишком соленые и острые. Без добавки, без основного блюда их мог есть только Янгон. Сютун, попробовав, и вовсе заявил, что вкус хлебцев похож на чужой хрен, и выглядят они, как чужой хрен, и посасывать их нужно, смачивая слюной, как самый настоящий чужой хрен.

Янгон обиделся. А я так и не осмелился спросить, откуда Сютуну известно, как обращаться с чужим хреном.

В гости к нам заглянул серый, в рыжих и белых пятнах кот, соглядатай от постоянных обитателей свалки, и Кэми сползла на пол, чтобы его погладить.

— Ах ты, бедненький!

Кот хрипло урчал и искрил под ее рукой.

Пока смотреть было особо не на что, Сютун прошил нам новую версию «Катаюри» и сломал ключи к бонусным трекам.

— Что, только в нее и играете? — спросил он, подняв забрало вирт-шлема.

— Еще в «Мохнатку», — сказал Янгон.

— А вам не рано в «Мохнатку»-то? Там вроде ограничение по возрасту.

— А у нас его нет! — выпалил Фанг-Кефанг.

Сютун повернул к нему голову.

— Ты что ли ограничение крякнул?

— Ага.

— Ну и дурак.

— Сам дурак, — проворчал Фанг-Кефанг в ответ. — Мы тут все взрослые.

— Ох, ладно, — Сютун забрался обратно в кресло, — взрослые и взрослые. Мне-то что? Хотя я бы на вашем месте живых девчонок себе поискал. С живой девчонкой, знаете, совсем другое дело.

Он мечтательно закинул руки за голову.

— Что, большая разница? — недоверчиво спросил Янгон.

— Охренительная.

— Врешь.

— К таким предположениям надо бы добавлять «кодай Махарависай», — сказал Сютун. — А то можно и в носопыру получить. Ясно?

— А у тебя самого девчонка есть? — спросил я.

— У меня?

Сютун озадаченно замолчал. Несколько секунд он почесывал под нашими взглядами висок, губы его ломались, язык задумчиво толкался в щеку.

— Была. Давно, до «Кавахары», — сказал наконец Сютун, словно бы удивляясь этому факту. — Ей только в Додекан-сайто никогда не нравилось. Она-то жила в Кайрю.

— Это не так уж и далеко отсюда, — сказал Янгон.

— Только все другое, — вздохнул Сютун и крутнулся в кресле. — Хватит! Не насилуйте кластер памяти.

— Ай! — вдруг вскрикнула Кэми.

Серой тенью промелькнул, сгинул в узкой прорехе кот.

— Что? Оцарапал? — подскочил к Кэми я.

— Нет, вырвался.

— Ну, бывает, — Фанг-Кефанг, тоже оказавшийся рядом, взъерошил жесткие, короткие волосы девчонки. — Крепче держать надо было.

— Я держала!

— Может, как раз слишком крепко? — предположил я.

— Если кот был «штеховский» или от «Цуцуи», вполне мог посчитать твои объятья признаком опасности, — поддержал меня Сютун. — У них есть встроенный блок.

— Но я же не хотела его ломать! — возразила, чуть не плача, Кэми.

Смотреть, как дрожат ее маленькие губы, а большие фиолетовые глаза начинают влажно блестеть, было выше моих сил. Хоть сбежавшего кота лови. Я даже задумался, на что можно его выманить. На сосиску или на пальчиковую батарейку? Но, к счастью, Янгон вовремя заметил громоздкий серебристый фургон, задом сдающий во двор перед едва подросшим отелем.

— Кэми, смотри, кажется, привезли джинкочи! — сказал он.

— Что? — обернулась Кэми.

А мы все тут же Янгона поддержали.

— Ух ты, точно! — крикнул я, бухаясь в кресло.

— Сейчас начнется! — потер ладони Фанг-Кефанг.

— Теперь, как я понимаю, до ночи управятся, — сказал Сютун.

— Где, где джинкочи? — вытянула шею Кэми.

Мы, конечно, хором сдвинулись ближе к экрану, показывая пальцами на фургон, а Сютун вызвался объяснять стадии выгрузки.

— Джинкочи оживет, осознает себя только внутри отеля. Это сложившаяся практика, потому что имелись случаи, когда джинкочи, скажем так, еще до прибытия на место начинал считать, что поставленная перед ним задача не соответствует его амбициям и функционалу. Ну и ломать, прописываться в не развернутый джинкочи тоже пытались несколько раз. Насколько удачно — не знаю. Но попытки были — это факт. Поэтому сейчас их перевозят в «темных ящиках».

— И они там спят? — спросила Кэми.

— Скорее, проходят стадии тестирования, — сказал Сютун. — Хотя, наверное, это и похоже на сон.

По серебристым граням фургона распространились красные помигивающие огоньки, затем крыша его лесенкой сложилась к кабине, а боковые борта опали пандусами. По одному из них скатился робо-таки и, отъехав на десять юри, впился, врос в землю толстыми ногами-опорами. Вверх из него выстрелила телескопическая башня, от вершины которой отделилась, ушла в сторону крановая стрела. Закачался на тросе магнитный захват. Ручеек наноточи побежал от здания к фургону.

Стрела развернулась к фургону, и «темный ящик», через несколько секунд закачавшийся под магнитом, оказался, скорее, яйцом. Яйцо было серое, переливчатое и состояло из мелких шестигранных ячеек.

— Это джинкочи? — спросила Кэми.

— Внутри, — сказал Сютун.

— А он какой?

— Куб где-то с тебя размером. В разъемах, контактах и коллоиде.

Все вместе мы наблюдали, как яйцо с джинкочи медленно, покачиваясь, плывет по воздуху. Наноточи страховали внизу, сформировав под ним пухлую голубую подушку. Они синхронно передвигались вместе со стрелой. Момент был волнительный. Я даже задержал дыхание, когда магнит с джинкочи скользнул за стену.

— Все? — вырвалось из меня.

— Ну, сейчас джинкочи разблокируют, подключат питание и периферию, он получит статус активного и сам займется достройкой. — Сютун встал и, морщась, помял шею. — Шунены, вам препараты какие-нибудь выдают? А то голова раскалывается. Подойдет даже «аспер» или «церрикам».

— Аптечка за холодильником, — сказал Фанг-Кефанг.

— Я покажу, — вскочил я.

Сютун, подшаркивая, двинулся за мной в угол, где висели костюмы для вирта и всякое другое барахло. Под аптечку у нас была выделена багажная секция, снятая с пассажирского робо-таки. Сложив переборку, я зарылся в ее флюоресцирующие недра.

— Хотя бы «аспер», — повторил Сютун.

— Нам каждую неделю подвозят, — заговорил я, перебирая коробочки. Надписи вспыхивали под пальцами, но все было не то. — В основном, симбиотики для Кэми. Адаптанты, ассемблеры, нейроферриты.

— Но ходить она не ходит, да? — тихо спросил Сютун.

— Иногда ходит, но больше я таскаю, — я заполз в секцию глубже. — Ей тяжело. Одна нога от «Сегутама», другая — от «Йокики». Они сами-то по себе — не лучший выбор, а уж когда вразнобой…

Мои пальцы наконец наткнулись на нужную коробочку.

— «Кетопрол» подойдет?

— «Кетопрол»? — Сютун присвистнул. — Ни хрена себе у вас выбор. Я с вами дружу, шунены. Пластырь или инъект?

Я выбрался из секции.

— Не знаю. Кажется, пластырь.

— Годится.

Сютун взял коробочку из моей руки, легко ее вскрыл с торца и вытащил запаянный в прозрачный полиэтилен прямоугольник. Сорвал полоску-блокиратор, вытряс пластырь на ладонь и, активируя, перегнул пополам. Пластырь он наклеил на шею, под челюсть, и несколько секунд жмурился, ожидая действия. Наконец с лица его пропало напряжение, мышцы лба, губ, щек, подбородка расслабились.

— О, кайф! — сказал Сютун.

Он повел головой, словно проверяя, не застряла ли боль в закоулках черепа. Прояснившийся взгляд его упал на цилиндрическую матовую кабинку, которую мы с Янгоном притащили с соседней горы. Дзионкай нас тогда чуть не сцапал, и меня до сих пор слегка потряхивает, когда я вспоминаю о том случае.

— О, у вас здесь еще и душ!

— Сухой. Ионный, — пояснил я.

— Рабочий?

— Ага, только разрегулированный. Иногда кожу дерет, будто щеткой.

— Круто, — сказал Сютун, сбивая челку. — Я тогда здесь заночую?

— Мы сами на ночь остаемся, — сказал Фанг-Кефанг.

— А лишний спальник…

— Вот.

Я сдернул с резинок под потолком свернутый в рулон невесомый пластиковый чехол.

— Ну, все, уговорили, — сказал Сютун, сунув спальник под мышку. — С меня тогда ужин. А вам как, не прилетит за то, что вы не находитесь дома по ночам?

— Ха! — сказал Янгон. — Мы же неудачно пророщенные, кому мы нужны? Официально отбракованы, помещены в муниципальное жилье и забыты.

Сютун вздохнул.

— На самом деле, это грустно, шунены.

— Забей, — сказал Фанг-Кефанг.

— Да, нам совсем не плохо здесь, — кивнул я, возвращаясь к экрану. — Только через два года город прекращает платить пособие.

— А мне через год, — сказал Янгон.

— Почему?

— Пфф! Спросил! — фыркнул Фанг-Кефанг. — Потому что мы как бы взрослые. Должны сами устраиваться в жизни. А ты — «Мохнатку» нам рано!

Какое-то время мы все молчали.

На стройке царило затишье. Робо-таки, погрузив джинкочи, втянул в себя стрелу и башню и заехал в фургон. Наноточи попрятались. Здание так и замерло на уровне половинного этажа. Поэтому, пока было время, Янгон занялся регулировкой подлокотника, а Фанг-Кефанг на колесиках подкатил к Кэми, чтобы тестером прозвонить строптивую риф-цепь одной из механических ног.

Мне делать было нечего, я взял еще банку «До-Юй» и плюхнулся в кресло. Закаленная пружина тут же подбила снизу, и я порадовался тому, что предохранил задницу пластиком. Да, я бываю предусмотрителен, хотя, конечно, до Янгона мне далеко. Обычно я забывчив, то есть, я крепко помню несколько вещей, самых необходимых, самых важных для меня, а остальные почему-то кластерами выпадают из памяти, словно она маленькая и ограниченная в размере. Янгона, Фанг-Кефанга, Кэми, где я живу, что такое Башня Огитори на свалке Тойдеканн мне приходится все время держать в голове, повторяя про себя, чтобы однажды они не исчезли из моей жизни. Этого я жутко боюсь.

Иногда я просыпаюсь в холодном поту среди ночи и твержу: Я — Тиро, мои друзья — Янгон, Кэми, Фанг-Кефанг, я живу на Мори-рю в Додекан-сайто.

Ничего не забыл?

Вообще, мне хотели от города поставить кранч, как джинкочи. Ну, не как джинкочи, а что-то вроде запасного буфера памяти, чипа внутри, но оказалось, что это очень сложно. И очень дорого. Железки чинить проще, чем людей. Потом я все равно был бы бесполезен для квалифицированной работы. И все же обижаться мне не на что, тем более, что я уже не уверен, не выдумал ли я про кранч.

Фантазии, как говорят, это компенсация памяти. И мне кажется, что многое из того, что я помню, я просто придумал. Это круто. Если что-то забывается, то берешь и придумываешь это заново, не стесняясь. Только потом очень много несовпадений. Дроиды, например, не восставали год назад, а под Тойдеканном не похоронена летающая тарелка пришельцев. И корпорация «Торо» не охотится на нас с целью перегнать в сок.

Но это не страшно. Кэми всегда готова поправить мои представления о действительности.

— Ой, они уже зеленые!

— Кто?

Я вскинулся на голос Кэми и обнаружил, что наноточи, незаметно облепившие стены будущего «Пайтон-де-Люкс», позеленели самым решительным образом.

— Все, шунены! — объявил Сютун. — Джинкочи отеля взял управление на себя. Теперь смотрите во все глаза.

Смотреть было на что.

Робо-таки с бетоном подъезжали каждые пять минут, манипуляторы резали воздух, бетон застывал причудливыми пятнами, этажи росли как на дрожжах, одеваясь в финтифлюшки и красивости, взблескивало стекло, перемигивались огоньки сварки, будто на солнце таял строительный материал, оставшийся от «Дешевых товаров Тено-каи». Наноточи покрывали землю травяным ковром, лишайниками и плющом пробивались по стенам выше, то там то здесь застывая карнизами, выступами, обводами, элементами декора.

«Пайтон-де-Люкс» был не лишен помпезной красоты.

Уж не знаю, что себе думал этот джинкочи, но растущий вверх отель, и с одной, и с другой стороны которого находились типовые, источенные временем многоэтажки, выглядел, по крайней мере, нелепо. Хотя, наверное, и загадочно.

Выше третьего этажа на нем появились округлые балкончики под ажурной резьбой, а окна сделались узкими, словно в крепости.

— Не скажу, что красиво, но глаз цепляет, — оценил Сютун.

— Я бы там пожил, — сказал Фанг-Кефанг.

Янгон с ним согласился. А я заметил, что мы можем взять одну комнату и жить там по очереди. Или все вместе.

— Ох, Тиро! — рассмеялся Сютун. — Бура! Все, что вы сможете, это потолкаться в холле.

Шестой этаж украсился выступающими, будто бы кирпичными башенками по углам, там мне представились крохотные номера с крохотными кроватями. Еще выше забелела открытая терраса с балюстрадой и тонкими белыми колоннами, над которыми зеленоватыми волнами бежала стеклянная дорожка.

«Пайтон-де-Люкс» рос и рос, наноточи мелькали в окнах, подъезжали и отъезжали робо-таки, часть двора оделась в искристую черную плитку, появилось несколько возвышений, на которых дроиды выложили газоны с искусственной травой.

Несколько раз джинкочи проверял электрику, и тогда этажи, площадки, встроенные в стены фонари вспыхивали светом. Слепящим белым, зеленым, желтым, оранжевым.

Солнце вновь ненадолго посияло в небе и скрылось за высотками. С водоочистки потянулся рыжий туман, хлопьями опускаясь все ниже.

Последний робо-таки привез громадную мейд-фабрику «Сойю». Встав недалеко от входа, она своим горбом достала аж до окон третьего этажа. Не прошло и десяти минут, как по выдвинутой ленте транспортера из нее потекли стулья, столы, кресла, перила и поручни, матрасы, посуда, ковры, диваны, подушки, вазы и пепельницы, постельное белье, статуи, картины, жалюзи, панели и ящики. Позолота, тусклый металлический блеск, мягкие тона благородного красного дерева.

Два десятка дроидов все это ловко заносили внутрь.

Отель все рос и скоро вытянулся выше обжавших его высоток. Четырнадцатый этаж стал последним, конус крыши уперся в комковатое небо, и треугольный алый флажок на коротком шпиле заполоскал на ветру.

На Додекан-сайто и свалку опустился вечер, а Сютун, выполняя свое обещание, вызвал с нашего терминала дрон с пиццей. Летать над свалкой, как частной территорией, дронам, конечно, было запрещено, но тут ведь как: есть заказ, есть оплата, есть даже имя заказавшего, пожалуйста — Дзионкай. Робот он или не робот — кто знает? Но числится охранником. А разве охранник, если ему захотелось перекусить, не может претендовать на две скромных пиццы в биоразлагаемой упаковке?

Поэтому, несмотря на формальный запрет, дрон на мгновение опустился на Башню Огитори, коробки выскользнули из захватов прямо в руки Янгону, а от растроганного сервисом Дзионкая в адрес пиццерии пришел замечательный многострочный отзыв, написанный ботом составления отзывов.

— Это пример того, — сказал, жуя пиццу, Сютун, — что необязательно крякать все и вся. Если есть возможность не крякать, то лучше не крякать. В большинстве случаев всегда находится другой путь, который надо просто увидеть.

— Ага, — фыркнул Фанг-Кефанг, — просто у пиццерии — низкая степень авторизации клиентов, вот и все.

— И это тоже.

Площадка перед «Пайтон-де-Люкс» опустела. За пиццей я даже не заметил, куда делась мейд-фабрика. Зато появилась песчаная дорожка со скамейкой. Две искусственные пальмы выросли у дверей. Дроид, вооружившийся шлангом, воздухом смел с плиток перед отелем мертвых наноточи, грязь и следы шин.

Чувствовалось, что это последние приготовления.

Сквозь окна первого этажа мы видели, как из темноты, по мере включения источников света, проступают холл, стойка регистрации, лифты и небольшой зал со столиками. Тенями ходили дроиды. Желтели и лиловели стены. На стенах пестрели картины. Над широким козырьком входа наконец вспыхнула головывеска, и будто на невидимых волнах закачались буквы.

«Пайтон-де-Люкс, отель премиум».

— Хоть убейте, — сказал Янгон, — не понимаю, кому здесь понадобился отель. Спорим, сюда никто не поедет?

Спорщиков не нашлось.

И все же открытия мы не дождались. Кэми уснула первой. Я положил ее в спальник, сам прилег рядом. Не такое уж и большое это событие, подумалось мне. Ну, откроется. Значит, увижу завтра. Фанг-Кефанг включил тепловой контур, и прогретый воздух задышал на нас со всех сторон. Сютун пошел принимать душ. Один Янгон остался сидеть в своем кресле, словно на питающих разъемах.

— Ну глупо же, — услышал я его.

Мне захотелось возразить Янгону. Но, подбирая слова, я не заметил, как уснул.

Утром отель так и не открылся. Не открылся он и на следующий день, и через неделю, и даже через месяц. Стоял новенький, сверкающий и совершенно пустой. Только в середине июня «Пайтон-де-Люкс» неожиданно принял первого своего постояльца.

Тогда я еще не знал, что постояльца зовут Эвер Дикка Хансен и что это будет лучшее лето в моей жизни.