Сага смерти. Сеть Антимира

Андрей Левицкий, 2015

Им казалось, что до победы всего ничего. Скупщик артефактов Ведьмак проник в Блуждающий город, и вскоре они настигнут его. Кто же знал, что город этот – лишь промежуточная точка, и на самом деле Ведьмак стремится дальше? Только куда это – дальше? Разве существует нечто еще более таинственное, запретное, отрезанное от всех, чем легендарный центр Зоны? Да – существует! Беглый солдат Никита Пригоршня, наемный убийца Красный Ворон и очутившийся в теле мутанта ученый Андрея Химик вскоре узнают это. Очень быстро они поймут, что ТАКОГО не ждал никто из них.

Глава 2

Сжимая пистолет в правой руке, а костяной серп в левой, Пригоршня подскочил к шалашу, стоящему посреди лагеря гиперов. Заглянул. Самки не было! Он даже дышать перестал. Детеныши — вон, лежат в тех же позах, а мамаши их, или кем она им приходилась, нет!

Но не могла же она, безголовая, встать и уйти! Тогда, значит, ее кто-то утащил? Только что, всего несколько секунд назад, когда Пригоршня был буквально в паре-тройке метров от этого места! Совершенно бесшумно и очень быстро! Он повернулся в одну сторону, в другую, дергая туда-сюда пистолетом. Остров, туман, кусты… Никаких следов. Во влажной земле они хорошо отпечатываются, правда, со временем заполняются водой, потом грязной жижей, а после пропадают совсем. Непонятно, когда на стоянку напали, но точно видно, что под шалашом нет свежих отпечатков. Так куда она подевалась?!

Стало как-то нехорошо, неприятно на душе. Лагерь этот разгромленный с мертвыми взрослыми, стариками, детенышами и так не улучшал настроения, а теперь еще появилось острое чувство опасности, которая непонятно с какой стороны может внезапно прийти.

Пригоршня заспешил к берегу, решив продолжить путь через болото по прямой. С другой стороны стоянки кустов почти не было, там лежали двое мертвецов. Молодые самцы, рядом с одним короткое копье с заточенным, и обожженным, для крепости, концом, у второго на руку намотана кожаная лента, на земле валяется голыш. Ясно — праща. Собирался метнуть камень во врага, да не успел, получил несколько ударов в грудь непонятным оружием.

Он пошел дальше, на берегу остановился, примериваясь, как половчее перескочить на кочку, тут сзади шелестнуло, слабые световые отблески легли на землю и сразу пропали… Занеся серп над головой, Пригоршня развернулся. Мать-перемать! Там остался один мертвец! Только что валялось два — а теперь один! Причем, когда он поворачивался, показалось, что в том месте, где лежал копьеносец, что-то сдвинулось. И дальше, у шалашей, тоже кого-то не хватает, так сразу и не поймешь, кого именно, но тел точно стало меньше!

Да что творится на этом болоте?! Не опуская серпа и нацелив на стоянку пистолет, Пригоршня попятился, захлюпал по воде. Хотелось рвануть прочь, наплевав на грязь и риск увязнуть, но он сдерживался, хотя испуг навалился нехилый. Что за ерунда, мертвецы чуть не на глазах исчезают! Как будто кто-то невидимый ходит по лагерю и пожирает их. Причем в мгновение ока.

Только когда островок с лагерем гиперов совсем исчез в тумане, он, немного успокоившись, убрал пистолет в кобуру. Рукавом вытер лоб и подумал, что неплохо бы все же чего-то пожрать. А то он за эти дни, прошедшие после выброса, ел мало, а бегал, прыгал, дрался и волновался много. Килограмма три, наверное, из своей сотни сбросил, а может и все пять. Прямо дистрофик какой-то, скоро от порыва ветра будет падать. Что, интересно, едят гиперы? Вряд ли какую — экзотику, они ведь на людей сильно смахивают. Хотя, на самом деле, это еще ничего не значит, они могут и гадость какую-то болотную кушать, которую Пригоршня и с тотальной голодухи в рот не возьмет.

Размышления прервала легкая вибрация, возникшая в кармане куртки и передавшаяся ребрам, еще ноющим после разборки в аэродромной вышке и ударов бандита по прозвищу Наколка. Это так напоминало вибро-сигнал мобильного телефона, что Пригоршня, точно знавший, что никакого телефона у него нет, даже крякнул от удивления. Переложил костяной серп в левую руку, правую сунул в карман — и достал небольшой диск из металла с зеленоватыми прожилками. Нахмурился. Диск, оказавшись в руке, вибрировать перестал. Ну да, эту штуку он взял в лаборатории под крышей аэродромной вышки, когда они с Красным Вороном убегали оттуда. На скобе сбоку диска болтался обрывок цепочки. Ведьмак со своими людьми покидал то место в большой спешке, ну и не заметил, как потерял… Пригоршня был уверен: раньше титанитовый диск принадлежал хозяину вышки. Очень уж необычная вещица, как раз для Ведьмака.

С тех пор толком изучить эту штуковину времени все не находилось, да и теперь ему как-то не до того было. Надо из болота выбираться, съестное искать, а то и в голодный обморок недолго хлопнуться. Но вибрация эта настораживает, с чего вдруг оно завибрировало, а потом заткнулось?

Он попытался свинтить верхнюю плоскость диска, сунул в едва заметную щель кончик серпа и ковырнул. С тихим клацаньем крышка откинулась. Внутри, как жемчужина в раковине, лежал маленький кристалл. Поблескивающий, будто маслом смазанный. В бок его были погружены концы двух проводков, а поверху шла металлическая дуга, смахивающая на магнит. Проводки шли к запаянной в прозрачный пластик микросхеме, закрепленной, как и кристалл, на дне диска.

Пригоршня сунул серп подмышку и поднял устройство ближе к глазам.

Кристалл — это артефакт, так он решил. И его соединили с микросхемой… артефакты и электроника? Интересное сочетание. Хотя почему бы и нет? Вон же, сумел кто-то смастерить силовую винтовку, работающую от арта под названием «пустышка». Но с назначением винтовки понятно: оружие. А для чего эта штука нужна? Некоторое время Пригоршня разглядывал содержимое диска, потом опустил руку. Что-то блеснуло, и он снова поднял ее, впился взглядом в кристалл. Тот вроде как засветился, хотя совсем тускло. Пригоршня вытянул перед собой руку и стал медленно поворачиваться туда-сюда. В какой-то момент кристалл опять немного разгорелся, а диск слабо дернулся на ладони.

Он сделал несколько шагов, и артефакт загорелся ярче. Пригоршня по кочкам обошел лужу грязи, и когда вернулся к прежнему направлению, кристалл замерцал светом. Найдя в кармане мелкую монетку, приложил к дуге над кристаллом — так и есть, магнит. Причем монетка то прилипала к нему, то соскальзывала, но упасть не успевала, снова прилипала. Гм, эта штука ежесекундно меняет свойства? Электромагнит? Что-то ни сердечника там не видно, ни обмотки… Да и хрен с ними, самая большая, что ли, проблема? У нас тут поинтереснее вопросы есть. У нас вот туман стал реже. Край болота близко. А вон и силуэты проступили… Дома? Точно. Пригоршня ухмыльнулся: нормально, живем! Почти выбрался! Обычные дома, пяти или семиэтажные. Город.

Еще пара десятков шагов — кристалл светился все ярче, сигнализируя, что направление выбрано верное — и дома стали видны отчетливо. Таки пятиэтажки. «Хрущевки», так их, кажется, называли в СССР. Интересно, Пригоршня вообще в какой стране сейчас? Зона — она ведь на территории трех государств, хотя теперь вся эта местность под юрисдикцией ООН, и хозяйничает здесь КАС, международный Корпус Аномальных Ситуаций.

Через несколько секунд он понял: это Полесье. Блуждающий город. В нижней части зданий темнели человеческие силуэты, будто въевшиеся в облицовочную плитку и бетон.

Ближайшие дома торчали на самом краю болота, а «горка» и накренившиеся качели небольшой детской площадки стояли прямо в нем, между ними покачивалась на ветру осока. Рядом с площадкой виднелась приземистая гусеничная машина защитной окраски. В обращенной к Пригоршне кормовой части темнел круг раскрытого люка, а на середине корпуса была башенка, смахивающая на большое перевернутое ведро. Ни одну известную ему модель БМП машина не напоминала даже отдаленно, и Пригоршня окрестил ее вездеходом. Люк открыт, траки глубоко ушли в почву, ветер успел нанести на корпус землю, даже трава вон проросла… ясно, что вездеход давно брошен. Месяцы, если не годы стоит здесь.

Но что-то внутри машины еще жило, какие-то системы работали, какие-то датчики сканировали окрестности. Стоило Пригоршне подойти ближе, как донеслось гудение, верхняя часть башенки разъехалась, и высунувшийся оттуда черный пулемет необычных очертаний нацелился на непрошенного гостя.

* * *

Когда боль прошла, Красный Ворон сел. Увидев, что попал ботинками в воду, отодвинулся от берега. Ботинки и нижняя часть штанов все равно успели намокнуть, он согнул ноги, проверил, что с «Глоком» — вроде сухой.

Три мертвеца лежали на полосе земли между невысоким обрывом и водой, по которой позли отражения облаков. Другой берег прятался в белой дымке, тихо качался камыш, иногда по озеру пробегала рябь. Ничего не изменилось… Но только снаружи. Для Красного Ворона мир перевернулся с ног на голову. Что ему вообще делать теперь, когда к левой руке присосался кровоцвет? Ворон приподнял рукав. Не увидев на запястье слизня, вскочил, сорвал с себя плащ, задрал рукав свитера. Надежда была безумной: неужели симбионт исчез?! Такого просто не бывает! Хотя кровоцветы очень редки, про них мало что известно, может, случается и так, что они отпадают сами собой?

Не веря в такую невероятную удачу, Ворон скинул свитер, и надежда сменилась жестоким разочарованием. Слизень с медленно пульсирующим внутри темно-алым комком переполз на предплечье. Каким способом он мигрирует, если соединен с кровеносной системой? За кровоцветом на коже остался синеватый след, тянущийся аж до запястья, будто слабый длинный синяк там, где под кожей полопались мелкие сосуды. И опять левая половина тела! Когда-нибудь вообще такое было, чтобы кровоцветы поселялись на тканях, которые до того подверглись воздействию других аномалий? Каким будет совместное действие «прорвы» и симбионта?

Вопрос для научников. Не для него. Для Красного Ворона, как он внезапно понял, главным теперь становится другое: уничтожить майора Титомира в его новом теле прежде, чем погибнуть самому. Никому из жертв кровоцвета не удавалось протянуть дольше нескольких месяцев, максимум — полугода, но не потому, что био-аномалия убивала их. Наоборот, она-то была заинтересована, на своем несознательном уровне, в долгой жизни того, к кому подселилась. Их убивали другие люди. Каждый носитель симбионта становился легендой Зоны, их можно было пересчитать по пальцам одной руки. И все они подверглись не просто гонению, рано или поздно на них объявлялась всеобщая охота. Повсеместно в Зоне, где бы они не появились, любой человек первым делом стремился убить их.

Ворон взялся за рукоять заточки, торчащей из трубки на запястье. Воткнуть ее в симбионта, поковырять, сорвать? Но он уже попробовал сделать это ножом — и потерял сознание от сильнейшей боли. Это он-то, со своим повышенным болевым порогом. Старый знакомец Федька Решетников по прозвищу Фед-Решето, хорошо разбирающийся в редких аномалиях, рассказывал, что происходит с носителем, сумевшим тем или иным способом избавиться от симбионта. Человек превращается либо в немого истукана, либо в дергающийся, беспорядочно размахивающий конечностями вопящий комок боли, потому что аномалия на прощание вспрыскивает в кровь супертоксин, поражающий спинномозговые нервы. Избавиться от кровоцвета без последствий для нервной системы можно лишь в первые секунды после подселения, и эту возможность он упустил.

Кривая ухмылка появилась на лице Ворона, когда, натягивая плащ, он подумал о том, что появление био-аномалии на его теле символично. Стремясь отомстить тому, кто уничтожил друзей и Марину, сделав месть стержнем своей жизни, он превратился в наемного убийцу. И теперь Зона довела эту роль до идеала, превратив Красного Ворона в убийцу поневоле.

В убийцу-симбионта.

Он вернул заточку на место и решил, что не будет вытаскивать из воды ни автомат, ни обрез. И мертвецов хоронить не будет. Какая разница, достанутся ли они земляным червям или забредшим сюда хищникам? Круговорот жизни и смерти…

Судя по озеру, он где-то недалеко от Полесья. Внутри Петли уж точно. И если отряд Ведьмака тоже где-то здесь, нужно как можно быстрее найти и убить Роба-Титомира. Больше никаких сомнений, раздумий, никаких промахов. Никакой боязни, что Титомир ускользнет, и поэтому для верности лучше еще немного выждать…

— Не шевелись!

Голос донесся сверху. Молодой голос. Красный Ворон медленно поднял голову.

На обрыве, на фоне светлого неба маячила фигура. В руках короткий автомат.

— Брось оружие!

— И где у меня оружие? — спросил Ворон, гадая, как давно незнакомец стоит там, и видел ли он заточку.

— Хочешь сказать, больше ничего нет? Врешь! Ты их убил!

— Нет, — Ворон медленно развел полы плаща, показывая СПС в кобуре. — Они убили друг друга, а я только…

— Ты врешь! — Голос дрогнул. Кажется, стоящий на обрыве человек боялся его. — Достань пистолет, брось! Медленно!

Ворон так и сделал. Сверху позвали:

— Витязь! Захар! Ответьте! Ты, эй, они вправду мертвы?!

— Вправду. Но их убил не я, а Карп.

— Карп… — имя было произнесено разом с горечью, жалостью и обидой. — Другое оружие тоже выбрось!

— С чего ты взял, что у меня есть другое?

Теперь он лучше различал человека наверху. Первое впечатление не обмануло — совсем молодой. Остроносое лицо, мелкие черты, узкие плечи, худой. Короткая тужурка с воротником из бараньего меха, штаны от спортивного костюма. На голове вязаная шапочка. Отсюда Ворон не мог это различить, но был уверен: сбоку на шапочке пришит кожаный круг, перечеркнутый крестом. Он помнил карту Полесья, город в плане был почти круглым, его рассекал крест двух главных улиц… Уж не это ли символизирует знак на шапочке? В руках курносого парня был АКС74У со сложенным прикладом и коротким стволом. «Мухобойка», как называли этот автомат. Красный Ворон не уважал его.

— Наверняка у тебя еще есть стволы! Или ножи, спрятаны где-то на теле! — каждую фразу курносый выкрикивал на выдохе, автомат в руках подрагивал. И все же, как бы он не нервничал, с такого расстояния промахнуться трудно. — Снимай плащ! И свитер!

Меньше всего Красному Ворону хотелось, чтобы этот парень увидел кровоцвет на его теле. Он развел руками и с деланным смирением сказал: «Ладно, ты меня раскусил». Согнул левую ногу, задрал штанину и потянул из кобуры «Глок».

— Медленно!! — курносый дернулся, и раздался выстрел.

«Мухобойку» подкинуло, стрелка качнуло от склона. Пуля пронеслась возле левого уха Красного Ворона, ударила в землю сзади. А может и не в землю…

— Спокойно, придурок! — рявкнул Ворон, бросая «Глок» себе под ноги.

— Я… Господи, я попал в Карпа!

— Господь тут не при чем, попал именно ты. А Карп и так мертв. Все, я разоружился, что теперь?

— Поднимайся сюда, — неуверенно ответил тот.

— По этому склону не полезу, — отрезал Ворон. — Слишком крутой.

— Вон, левее можно. И не спорь со мной! — голос стал громче, курносый пытался изобразить уверенность.

Перешагнув через тело, Ворон приблизился к песчаной осыпи и стал взбираться. Продолжая держать его под прицелом «мухобойки», парень переместился следом. Он с некоторым удивлением разглядывал Ворона, его скособоченную фигуру, особо хорошо заметную без плаща, разноцветные глаза и скрюченную, похожую на клешню руку.

— Зачем ты их убил?

— Ты это видел?

— Отвечай!

— Я подошел, когда один был уже мертв, а седой дрался с Карпом. Карп воткнул тесак ему в грудь и бросился на меня. Тогда я его застрелил.

— Но ведь он… Ты не… — курносый закусил губу, но опомнился и попытался презрительно скривить рот, изображая бывалого мужика, хотя вышло не очень убедительно. — Тогда откуда ты знаешь это имя — Карп?

— Седой так назвал перед тем, как получил удар в грудь, — пожал плечами Ворон.

Вдруг он ахнул, уставившись за спину человека с автоматом, и отшатнулся. Тот вздрогнул, кинул испуганный взгляд через плечо, тогда Ворон, шагнув вперед, скрюченной рукой схватил «мухобойку» за ствол, отвел в сторону и правой от души врезал курносому в скулу. Того крутануло на месте, ремень сорвало с плеча, он упал. Ворон собрался было отшвырнуть автомат в озеро, но передумал. Не считая заточки, остальное его оружие пока что валялось внизу.

— Тупой прием, но все равно работает, — сказал он и носком ботинка двинул курносого по ребрам. — Если бы я крикнул «Кто это?!», ты бы понял, что тебя дурят, а так… Среагировал быстрее, чем мозг включился. Вставай.

Тот поднялся, затравленно глядя на свое оружие в чужих руках, и проговорил одновременно с вызовом и страхом:

— Я говорил, что ты убийца!

— А ты — странник, — отрезал Ворон, и парень, вздрогнув, схватился за шапочку на голове, украшенную кожаной нашлепкой с крестом. — Теперь отвечай на вопросы. Как звать?

— Не твое дело!

Ворон ткнул его стволом автомата в лицо и разбил нос. Парень отшатнулся, охнул. По лицу потекла кровь.

— Платок есть? — спросил Ворон. — Достань. Приложи к роже. В следующий раз пущу пулю тебе в плечо, будет гораздо больнее. Теперь отвечай: как тебя звать?

— То… Тоха, — донеслось сквозь грязную тряпку, прижатую к лицу. — Тоха-Мститель.

— Ты из клана странников. Я не знал, что вы еще остались. Те трое внизу — тоже из ваших. Как минимум двое, я видел две шапки, как у тебя. Это так?

Он не стал повторять вопрос или повышать голос — когда Тоха не ответил, подался к нему и поднял автомат выше. Этого оказалось достаточно, из-под тряпки донеслось:

— Да! Мы — странники! И что с того? Тебе что с того, а?!

— Не кричи. Если вы из одного клана, то почему эти трое сцепились? — Ворон знал ответ, но не хотел показывать Тохе, чтобы у того не возникало и тени подозрений о том, где теперь находится кровоцвет. — Я точно видел, как Карп убивал седого, и к тому времени третий был уже мертв. Что у вас произошло?

Тоха запрокинул голову, хлюпнул носом, вытер кровь на подбородке. Бросив тряпку на землю, сказал:

— Седой — это Захар, а второй — Витязь. Карп тоже из наших, но он… Он где-то подхватил… Короче, к нему подселился кровоцвет!

— Ах, вот как! — сказал Ворон. — Интересно. И что дальше?

— Дальше, — Тоха глядел на ствол, направленный ему в живот. — Мы сразу не поняли, он не сказал. Карп думал, Господь поможет ему. Убережет от дьявольской метины. Держался сколько мог, а потом набросился. Убил Манка. Это наш, один из странников, он пацан еще совсем был.

— Ты тоже пацан.

— Мне двадцать! Почти.

— Вот я и говорю.

— Манку даже шестнадцати не было. Он бывший… из семинарии, ну, духовной. Его наш бацька, Пророк, к нам привел. А Карп его, то есть Манка убил и… — Тоха судорожно вздохнул. — И выпил. Потом сбежал. Карп, он хороший в душе, он просто уже под кровоцветом, не мог иначе. Тогда бацька сказал: его надо догнать и убить. Это для его же пользы, потому что иначе Карп выпьет много людей. Господу неугодно это… люди-симбионты… от дьявола. Захар с Витязем пошли искать Карпа, я тоже хотел, но Пророк не пустил. И я сбежал…

— Ладно, — перебил Ворон. — Теперь спускайся, возьми оружие и принеси сюда. Два пистолета: «Глок» и «СПС». И притащи мой плащ. Быстрее шевелись.

— А чего это… чего ты мне приказываешь? — спросил Тоха.

— Того, что у меня твой автомат. Шагай! — он повел стволом в сторону осыпи, и курносый, насупившись, полез вниз.

— Сколько теперь осталось странников? — спросил Ворон, наблюдая за тем, как внизу Тоха, стараясь не приближаться к Карпу, поднимает плащ и оружие.

— Тебе зачем? Ты шпион!

— Дурак. За кем мне шпионить, для чего?

— У нас много врагов. Все хотят узнать, как попасть в Полесье.

— Но я-то уже здесь! — рявкнул Ворон, теряя терпение. — Пистолеты держи за стволы… так. Плащ набрось на плечо. Все, лезь обратно. В какой стороне отсюда Блуждающий город?

— Там, — сумрачно ответил Тоха. Положив плащ и оружие на землю перед Красным Вороном, он показал вдоль берега. С обрыва было видно, что тот изгибается длинной дугой, и в конце ее стоит коричневая от ржавчины баржа с толстыми штангами на корме, напоминающая древний земснаряд.

— Где там? Отсюда до Полесья далеко?

— Может, километра два. Но за той излучиной озеро становится болотом, его лучше обойти. Если обходить, то километра четыре будет.

— А где ваш лагерь?

— Зачем тебе туда?

— Отойди назад. Два шага.

Тоха попятился, и Ворон нагнулся, положив автомат, взял пистолеты. «Глок» сунул в кобуру на лодыжке, СПС устроил под мышкой, натянул плащ, снова поднял «мухобойку» и заговорил:

— Когда-то вы были под Ведьмаком. Он клан странников и создал, чтобы искать путь в Полесье. И вы его нашли….

— Ведьмак — проклятый отступник! Проклят он Господом нашим! Не человек уже! Демон в человечьем обличье! — заволновался Тоха. Имя бывшего кланового вожака заставило его голос дрожать, в глазах появился фанатичный блеск.

— Я тоже проклят, — пробормотал Ворон и подумал: интересно, где теперь кровоцвет? На теле под одеждой симбионт совсем не ощущался. Он добавил громче: — Слышал, что странники с Ведьмаком давно стали врагами, и мне Ведьмак тоже враг. Поэтому хочу поговорить с этим вашим Пророком, он у вас главный? Можем объединить усилия. Так сколько вас осталось, где лагерь?

— Нас семеро! И все сейчас в лагере! Он… он на краю болота. Там, дальше, за излучиной, где земля мягкая, но еще не топь. Они там караулят, и если ты им не понравишься…

— Вот и веди туда, — прервал Красный Ворон. — Давай, шагай впереди. И не дури, Тоха. Не геройствуй, пристрелю.

— Но как же… но надо ведь их похоронить?

Они глянули на тела внизу.

— Тебе охота еще раз подходить к Карпу? — спросил Ворон. — Если не знаешь, объясню: кровоцвет после смерти носителя первым делом хочет переползти на нового. И двигается он неизвестно как, но очень быстро. От одного человека я слыхал, что он может телепортироваться на короткие расстояния.

— Брехня это, — насупился Тоха. — Ладно, но Захар с Витязем, их же хотя бы нужно?.. Или…

— Вернешься и похоронишь. Без меня, — отрезал Ворон и стволом толкнул пленника в спину. — Все, шагай.

— Ты зверь!

— Я — птица. Красный Ворон. Шагай, странник. Мне нужно поговорить с вашим Пророком, пока Ведьмак со своим отрядом не ушли далеко.

* * *

Встав на бетонном карнизе над балконом верхнего этажа, Химик покосился вниз. Присел, повернувшись к улице спиной, соскользнул подошвами с края, перемахнув через ограждение, упал и сразу вскочил.

Стекло в двери было разбито. Он повернул шпингалет, но прежде чем войти, посмотрел вниз. Отряд Ведьмака миновал квартал, где стояла пятиэтажка, и двигался дальше. Даже отсюда была видна окруженная мглистым смерчем черная дыра в пространстве там, где за спиной лысого предводителя висел рюкзак с «доминатором». Сквозь мглу посверкивал, рывками передвигаясь, яркий светляк «удара» — вмонтированного в трость артефакта, который генерировал силовые импульсы.

Химик распахнул дверь, вошел в небольшую двухкомнатную квартиру и остановился. Возникло ощущение, что здесь кто-то есть. В небольшой комнате стоял продавленный диван, стол со стульями, шкаф, древний телевизор на тумбочке. Все выглядело так, будто хозяева, услышав шум, выглянули в подъезди и через несколько секунд вернутся. В темном коридоре у входной двери висели зеркало и вешалка, на ней плащ, пара курток. Пустой, тихий сумрак… И все равно кажется, что место не покинуто, люди где-то рядом, прямо здесь, в соседней комнате.

Ощущение чужого присутствия было не угрожающим, но таким острым, навязчивым, что он не смог заставить себя сразу выйти в подъезд, шагнул во вторую комнату. Аккуратно расставленные игрушки, маленький столик и стульчик, к шкафу приколоты рисунки разноцветными карандашами. А на стене… Химик, уже собравшийся уйти, замер. Над детской кроватью темнел силуэт. Маленький, похожий на пятно гари, отпечатавшийся на обоях с медведями и зайцами. Как будто ребенок сидел на кровати спиной к стене и вдруг исчез, оставив только свою тень. Различались даже очертания кудряшек вокруг головы… Девочка? А может кучерявый мальчик.

Химик попятился, заворожено глядя на силуэт. Он был рационалистом до мозга костей, атеистом, скептиком, не верил ни в какую мистику, колдовство, но… Какими законами физики, химии или биологии объяснить фигуру на стене? Что стало с этим ребенком? В каком странном измерении он теперь находится? Никакая земная наука не могла рассказать об этом!

Как и про глухой шепот, который он слышал с тех пор, как очутился на крыше. Далекий, глухой, многоголосый шепот. Его упоминал Пригоршня, а теперь, в теле гипера, мозгом гипера, Химик и сам слышал его.

Он поймал себя на том, что как только перестает двигаться, начинает цепенеть, как будто впадать в спячку. Все это место, весь город… он затягивал в себя, как в омут. Не опасный, не угрожающий, просто тихий, пустой омут, населенный призраками.

Сбросив оцепенение, Химик повернулся к вешалке. Быстро перебрал одежду, выдвинул ящики тумбы. В нижнем среди вороха тряпок нашлись черные рабочие штаны, потрепанные и мятые, но чистые. Прикинув размер, он натянул их прямо поверх своих кожаных бридж, потом надел легкую куртку. Гиперское тело почти не мерзло, и все же иногда на ветру становилось прохладно.

Распахнув входную дверь, окинул взглядом тихую квартиру, где жили призраки, и вышел наружу.

На лестнице тоже было пусто, он побежал вниз, но на следующем этаже резко остановился. На изгибе перил стояла консервная банка с окурками. Один, лежащий на горке пепла, дымился. Химик вцепился в перила, уставился на банку и тихо зашипел от удивления. Поймав себя на этом, смущенно умолк. Только что здесь кто-то был? Он окинул взглядом пустую площадку и двери квартир четвертого этажа. Кто-то стоял тут, курил, услышал шаги, сунул окурок в банку и нырнул в одну из квартир? Да нет же, дом пустой! Весь город пустой, здесь только он да отряд Ведьмака! Химик мог бы поклясться в этом, но окурок… Струйки прозрачного сизого дыма вилась, чуть покачиваясь, в воздухе.

Глубокая, странная тишина брошенного многоквартирного дома была как стекло, огромная масса прозрачного стекла, в котором застыло тело Химика. Снова это чувство: когда останавливаешь, замираешь, тебя начинает сковывать. Мысли испаряются, тело цепенеет, все уплывает куда-то, исчезает прошлое и будущее, воспоминания и цели. Растворяешься в тишине и пустоте Блуждающего города и пропадаешь, как пропали горожане.

Химик оглянулся на стену позади себя — не проступил ли там темный силуэт, его тень, отпечаток. И громко рыкнул, ощерился. Ведьмак с отрядом уходит, нельзя торчать тут, нет времени разбираться со всеми этими странностями! Надо двигаться, надо что-то делать, надо ломиться вперед. Брать пример с Пригоршни — вот, кто ухитряется всегда оказываться в центре движухи и получать от этого настоящий кайф!

Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и слетел по лестнице. Выскочив из подъезда, сначала побежал, а затем быстро пошел по улице, стараясь не отходить от домов, чтобы не слишком маячить, но и не приближаться вплотную к стенам с человеческими силуэтами. Меньше всего Химику хотелось коснуться одного из них, у него было навязчивое чувство силуэт затянет его в себя — провалишься, как в темную дыру, и попадешь в полупространство. Междумир, населенный пустыми оболочками людей.

На улице жили призраки. Он не видел их, но почти слышал шелест шин, негромкие голоса прохожих, звон стаканов в кафе и тихое гудение кофеварной машины, гул голосов в продуктовом магазине, писк светофора на пешеходном переходе. Горожане, взрослые и дети, старики и подростки были рядом… но не здесь. И где-то на грани слуха звучал шепот, доносящийся из другого измерения. Или времени.

Фигуры воргов и людей, реальные фигуры, виднелись далеко впереди. Химик снова побежал, подавив желание опуститься на четвереньки и поскакать, как зверь. Квартал заканчивался поперечной улицей, на углу которой пылал фургон с изображением счастливой коровы на борту. Просто стоял за углом дома и горел. Густой дым шел от задней части, в клубах поблескивал огонь.

Выстрелил длинный язык пламени, взлетело черное кольцо дыма. Химик замер, как тогда, у пепельницы с окурком, снова ничего не понимая. Фургон поджег отряд Ведьмака, только что? Но зачем? Какая-то ерунда… К тому же, отсюда до пятиэтажки не так далеко, он бы услышал шум, взрыв или что-то подобное.

В глубине следующего квартала он снова различил силуэты, отряд вышел на открытое пространство. Шагнул следом, но повернулся к фургону, краем глаза заметив, как над тем взвился длинный язык пламени. Взлетело и растаяло кольцо дыма.

— Но… как же? — прошептал он, уставившись на фургон. — Опять?

Машина горела, как и прежде. В смысле — точно так же. Огонь не пошел дальше, не стал сильнее, не ослаб. Она просто горела… и горела… и горела… Снова язык огня, и опять дымовое кольцо. Перед глазами будто раз за разом прокручивали один и тот же недлинный ролик.

— Петля времени? — прошептал Химик. — Или что это значит? Тут все застопорилось!

На его глазах все повторилось в третий раз. Он раздраженно всплеснул руками — ну, хорошо, в этом городе все очень странное! Здесь не видно ни единой аномалии, нет артефактов и, кажется, не живут мутанты, зато сам город… Он мутировал. Полесье — словно огромный организм. Город-мутант. Очень странно, очень необычно. Но это не отменяет того, что он хочет вызволить из беды Нику.

Опять пришлось стряхивать наваждение, сковывающее сознание и тело. Остановившись у фургона, он будто застрял в искаженном континууме города, время и пространство сгустились вокруг него в твердую стеклистую массу. Как муха в янтаре. Чтобы взбодриться, Химик стукнул себя ладонью по щеке — и был вознагражден вспышкой агрессивной злобы, пришедшей из глубин сознания, от забившегося туда гипера. Это было любопытно: рефлекторная ответная реакция на агрессию, молниеносное желание ударить в ответ… кого? Самого себя? Сейчас не было времени анализировать реакции гиперского подсознания, смешавшегося с его собственным, добавившим ему, интеллигентному рассудительному человеку, звериной решительности и смелости.

Он побежал дальше, но сразу перешел на быстрый шаг. Слишком резкое движение на фоне застывшей картинки города могло привлечь внимание людей и воргов впереди.

Взгляду открылась круглая площадь. Справа торговый центр, слева скверик с деревьями и скамейками. В центре бетонный круг фонтана с разбитой скульптурой, а на другой стороне приземистое здание с каменным крыльцом и двумя колоннами. Под вывеской, где осталось только четыре буквы, «УЗЕЙ», широко распахнутые высокие двери.

Остановившись у крыльца, ворги с оружием наготове обступили Ведьмака и Нику. Химик пригнулся, наблюдая. Ведьмак стянул со спины рюкзак. Барс поднялся по ступенькам, но тут же вернулся. Роб, повесив за спину автомат, прошелся по крыльцу.

Под прикрытием высокого фонтанного бордюра Химик медленно пошел вперед. Этот музей… Именно в нем когда-то работал Ведьмак, то есть Борис Григорьевич Ведьмаков. Внутри лежит то, что он нашел в экспедиции недалеко от Полесья. Некий «объект», из которого Артур Кауфман извлек «доминатор», что и спровоцировало первый Сверхвыброс.

Смотреть в ту сторону было сложно, потому что музей пульсировал. Здание шло волнами, словно отражение в воде, куда бросили камень. Зрением гипера Химик отчетливо видел это. Интересно, что он ощущал бы, если бы оставался человеком, с человеческим восприятием? У гиперов развиты сигнальные системы, которых у людей, не считая шаманов, либо нет, либо они сильно притупились в ходе эволюции. Судя по тому, как переминался с ноги на ногу Барс, он чувствовал давление, идущее из недр дома с колоннами. Ворги внешне оставались спокойны и рассредоточились под крыльцом, повернувшись к площади, с оружием наготове.

Ведьмак поднялся на несколько ступеней, потянув за собой хромающую Нику. Сдерживаясь, чтобы не опуститься на четвереньки, что было бы чересчур по-гиперски, Химик достиг фонтана и присел за бордюром.

Ведьмак, бросив рюкзак под ноги, высоко поднял «доминатор». Для Химика тот выглядел как пятно тьмы, небольшой круглый провал, в котором тонуло запястье бывшего скупщика артефактов.

Ника отпрянула, ворги оглянулись, а Барс попятился к колонне. Возвышающийся над остальными Роб прикрикнул на синекожих, и те снова обратились лицами к площади. Лицо великана-вождя оставалось невозмутимым. Кто сейчас смотрит этими ледяными синими глазами, боец Архар или майор Титомир? Или эти двое окончательно превратились в нечто третье — в Роба, человека-ворга?

Ведьмак толкнул Нику к дверям и зашагал следом, подняв доминатор над головой. Полы длинного пальто тяжело покачивались, трость с поблескивающим на рукояти артефактом громко стучала о ступени.

Теперь окончательно стало ясно, что он решился войти в музей. Это могло привести к мощнейшему выбросу, и Химик заозирался, выискивая путь к спасению. Чтобы оставаться незамеченным, он мог отступить только прямо назад, через площадь, тем же путем, каким приблизился к бордюру. Возможно, на улице удастся быстро нырнуть в подвал одного из домов…

Роб вскинул голову, приглядываясь к фонтану, и быстро сошел с крыльца. Долетел голос Барса: «Что там?», в ответ вожак воргов сделал жест, чтобы другие оставались на месте. Он мог заметить наблюдателя за бордюром или просто почуять неладное, и Химик на коленях попятился, пригнув голову. Ведьмак, высоко подняв «доминатор», толкнул Нику к двери. Девушка, вскрикнув, попыталась ударить его и похромала прочь вдоль стены. Ведьмак пошел за ней, протягивая руку, чтобы схватить за плечо.

Химик продолжал пятиться. Вдруг Роб, бросившись вперед, вспрыгнул на бордюр со стороны музея. Он взмахнул рукой, на которую была надета перчатка, снятая с бывшего вождя воргов. На тыльной стороне ладони блеснуло… «Асур», вспомнил Химик. Так эту штуковину назвал один из людей Ведьмака.

«Асур» сверкнул, и от кисти протянулась, плавно изгибаясь, размытая полоса. Роб будто нанес удар длинным кнутом или бичом, почти невидимым, и когда движение его руки завершилось, гибкий силовой поток врезался в бордюр с той стороны, где прятался Химик.

Грохот почти оглушил. Мелкие камни ударили в лицо, он отпрыгнул, упал, перекатившись, вскочил. Увидел, как Роб гигантскими скачками несется по бордюру, занося руку для второго удара, как снова разгорается закрепленный на перчатке «асур». И понял, что сбежать не успеет.

В том месте, куда врезал силовой кнут, бордюр провалился, открыв прореху в асфальте. Там от центра фонтана шла труба, вся в потеках ржавчины и темных смолистых пятнах.

Донесся крик Барса. Зазвучали шаги воргов, кто-то выстрелил. Ведьмак схватил Нику, потянул обратно к дверям. Сотрясающие музей волны-искажения еще усилились.

Роб на бегу резко опустил руку, нанося второй удар. У Химика оставался только один пусть к спасению: вместо того, чтобы броситься дальше через площадь и неминуемо попасть под силовой кнут, он метнулся обратно и прыгнул в дыру.

Он упал на толстую трубу, улегся на ней плашмя. Дернулся вбок, съехал и повис спиной книзу, обхватив руками и ногами. Вывернул голову, пытаясь разглядеть, что внизу. Над ним застучали шаги. Разжав хватку, Химик рухнул в глубину канализационного туннеля.