Бич Божий

Андрей Мартьянов, 2006

После бегства людей с Земли на отдаленные планеты мир изменился раз и навсегда. Прошли столетия, но тайны Великой Катастрофы не разрешены – кроме нескольких посвященных в самый чудовищный секрет цивилизации, никто не знает об истинных причинах гибели Земли и последствиях, которые вызвал Исход человечества с родной планеты. В большую игру вступают три могучие силы: люди, сообщество искусственных разумов и Чужаки – загадочные инопланетяне, некогда подчинившие себе Гермес. Ставки очень велики. Кто выиграет – неизвестно. Главный приз – Вселенная во всем ее бесконечном многообразии. Ни больше и ни меньше.

Глава первая

ДЕНЬ «Х» ПЛЮС ВОСЕМЬ ЛЕТ

Рассказывает доктор Гильгоф

Гермес, осень 2291 года

— Они настаивают. Настаивают, понимаете? Правительство согласилось! Никому не нужны новые проблемы, которых и так выше головы. Ваши прогнозы восьмилетней давности — а я помню каждое слово! — сбываются с пугающей точностью! Не спорю, жесточайшая военная диктатура в наших условиях оправдана, иначе вообще все рухнет. Но что прикажете делать с экономическим вакуумом? С социальной напряженностью, готовой развиться в стихийный бунт? Еще десятилетие назад никто и представить не мог, что дистрофия и цинга, болезни давным-давно побежденные цивилизацией, станут повседневной реальностью!

— Проблем действительно хватает, — мой собеседник наклонил голову, соглашаясь. — Но, клянусь, вы преувеличиваете.

— Преувеличиваю? Я — преувеличиваю? Мы в полнейшей заднице, и это еще слишком мягко сказано! Чудовищная смертность…

— Чудовищная — по меркам Земли. Для состояния чрезвычайной ситуации это норма. Скажете, будто никакая чрезвычайщина не может продолжаться восемь лет? Ошибаетесь. Расхлебывать последствия Катастрофы мы будем не менее полустолетия. Тем не менее появились признаки стабилизации, начал расти объем производства, как промышленного, так и сельскохозяйственного, вы остановили войны на Афродите, новые ветви Лабиринта дают надежду на открытие пригодных для обитания человека миров. Веня, вы же всегда были оптимистом! Хватит орать. Прекратите истерику, выпейте и давайте поговорим спокойно.

— Вам легко говорить — «хватит», — простонал я на два тона ниже. — И насчет объемов поставок продовольствия вы тоже погорячились — Гермес скоро закроют, политическое решение принято. Получается, Сириусу придется рассчитывать на собственные ресурсы, экспорт провизии прекратится. А эта безумная затея с реэвакуацией? Знаете, сколько народу они собираются переправить с Гермеса на Афродиту? Почти тридцать миллионов! Экономика и так на ладан дышит, но мы без колебаний ввязываемся в новые авантюры!

— Вот коньяк, доктор. Из последних земных запасов, оцените… Рассудите здраво: что мы с вами теперь можем поделать? На Земле я был влиятелен только благодаря порядочному состоянию и бесчисленным связям с нужными людьми. Одних можно было купить или запугать, другие были признательны мне за некоторые услуги деликатного свойства, третьи просто меня уважали. А теперь что? Кто я такой? Задам другой, не менее оригинальный вопрос — кто вы такой? После смерти адмирала Бибирева ваши генерал-майорские погоны ничего не значат, вы остаетесь на должности начальника департамента только потому, что до вас еще не добрались. Кому теперь нужен очкастый ботаник, любитель порассуждать о вечном за рюмочкой чего-нибудь вкусного? Вам на смену, доктор, очень скоро подберут человека помоложе и позлее — человека новой формации, нового времени. Сколько вам лет? Пятьдесят? С учетом выслуги вполне пенсионный возраст. Мы с вами становимся не нужны этому миру — агрессивному и донельзя прагматичному.

— Я не думал, что все останется по-прежнему… Хотя и надеялся.

— Зря надеялись. Идет жесточайший естественный отбор. Помните историю ХХ века? Как поступал Иосиф Сталин, перестреляв бездеятельных и не нужных стране экстремистов, теоретиков большевизма ленинского призыва? На ответственную должность назначается сравнительно молодой и талантливый руководитель. Если он справляется с поставленной задачей, то идет на повышение. Если нет — расстрел, в лучшем случае — лагерь. Выживали и достигали сияющих вершин самые зубастые и наиболее способные. Только благодаря сталинской селекции Россия выиграла Вторую мировую; перед началом глобального кризиса глава государства успел расставить на свои места грамотных и исполнительных людей. А какой ценой — дело десятое. Сейчас происходит почти то же самое, разве что без массовых расстрелов и высылок. Параллели очевидны.

— Может быть, вы и правы, Борис Валентинович, — очень грустно сказал я. — Идеалисты и романтики не нужны. Но я не думаю, что Савельев решится пожертвовать мною в ближайшее время.

— Бесспорно, вы работали с господином министром долгие годы, нашли с ним общий язык, Миша вас уважает, но… Он из породы молодых-зубастых, а вы как раз относитесь к вымирающей породе романтических фантазеров и теоретиков. Сколько департаментов в Главном Разведывательном Управлении? Девять? Сколько начальников сменилось за минувшие две недели? Правильно, восемь. Вы последний из могикан, доктор.

— Знаю… Добавим еще и структурную реорганизацию системы. Миша объединил ГРУ с Имперской Безопасностью, а ведь эти конторы всегда конкурировали, спокон веку.

— В нынешних условиях это оправдано, шаг вполне логичный — осталось слишком мало подданных, контроль за ними должно осуществлять одно учреждение, а внешняя разведка сейчас попросту не нужна. Отобраны лучшие сотрудники, на их совести обеспечение уверенности в завтрашнем дне — убежден, он наступит, не надо предаваться унынию!

— Невероятно жаль Бибирева, — вздохнул я. — Вы правы, Борис Валентинович, старая гвардия уходит. Я рассчитывал, что адмирал протянет еще лет десять и мы успеем закончить работы на Гермесе!

— Веня, Бибиреву зимой исполнилось семьдесят восемь. Это, знаете ли, серьезный возраст. Он держался как мог. Задайте себе вопрос: какой разумный человек возьмет на себя ответственность за эвакуацию, выдержит все потрясения Катастрофы, во время междуцарствия примет управление страной?.. Я бы надорвался сразу. Адмирал продержался несколько лет, но его смерть была предсказуемой. Кстати, почему его не успели спасти?

— Стволовой инсульт, во сне, — я видел результаты вскрытия и не счел нужным их скрывать. Удав Каа имеет право знать. — Естественная смерть, почти мгновенная.

— Никаких сомнений?

— Конечно. Бибирев являлся символом, а на символы не покушаются…

* * *

Я прилетел в Кидонию через неделю после похорон адмирала, устроенных с неимоверной пышностью. Ничего подобного Империя не видела много веков, хотя в 2283 году нам пришлось проститься почти со всей императорской фамилией — Михаил IV, его супруга, Наследник, младший брат Государя с семьей погибли по нелепой случайности во время эвакуации с Земли. Тогда ритуал оказался стократно проще — других забот хватало.

С Бибиревым ушла эпоха — эпоха величия Империи. Отсутствие адмирала чувствовалось физически. Настороженно-ошеломленные взгляды гостей траурной церемонии, слегка растерянная императрица — Анна, надо отдать должное, старалась не показывать виду, что осталась без «правой руки», лишь изредка оглядывалась через плечо, за которым видела непроницаемое лицо министра Имперской Безопасности. Некоего М. В. Савельева, кавалера Андреевской ленты и ордена Святого Георгия первой степени со звездой, лентой и наградной саблей. Он и был преемником.

Адмирал приказал огласить свое завещание на похоронах, еще раз (теперь уже посмертно) продемонстрировав редкое чувство юмора. Всегда считалось, будто завещание является документом домашним и почти интимным, предназначенным только для семьи и душеприказчика. Бибирев выбрал душеприказчиками всю Империю.

Бибирев, как всегда, оказался немногословен. Ничего лишнего. Полдесятка фраз о прошлом, в истории которого адмирал сыграл определенную роль, надежда на лучшее будущее для людей и Империи. Ордена и личные вещи отдать дочери. И похоронить прах на Земле, в чем и была главная интрига.

Любые полеты в Солнечной системе запрещены, никаких исключений нет ни для кого, даже для мертвых. Выход подсказал Савельев: капсула с гробом помещается в автоматический челнок с лабиринтными двигателями, кораблик прыгает к Земле, искусственный интеллект выводит его на орбиту планеты. Дальнейший сценарий прост — челнок входит в атмосферу и падает в океан.

Так и было решено.

Траурное действо на станции «Кронштадт» тянулось невероятно долго, больше четырех часов — капитан Казаков (царствие ему небесное!) всегда не одобрял помпезный имперский этикет. Выход и построение лейб-гвардии, заупокойная служба, надгробные речи, салютование, церемониальный марш. Зачем это сейчас?

Маленький черный катер ВКК стартовал с причала 24 Базовой Станции Флота, находящейся в системе Альфы Большого Пса, через семнадцать минут вошел в пространство Лабиринта, а еще через час двадцать в объективном времени упал на поверхность Земли, — за несколько мгновений до разрушения корпуса ИР корабля сообщил по линии Планка о завершении миссии.

Мне было настолько худо, что вскоре я передал своему заместителю и имперскому министру сообщение о временной отлучке, вызвал «Франца-Иосифа» и немедленно вылетел в систему Вольф-360. Очень уж хотелось излить свою печаль и увидеть близких людей.

Меня ждали и встретили.

* * *

Борис Валентинович Лосев, человек, носивший до невероятия обычное имя и способный похвастаться на удивление бурной и разнообразной биографией, в течение своей жизни перепробовал десятки профессий. Он был уличным бандитом и магнатом, владеющим уважаемыми корпорациями; ему приходилось торговать наркотиками, оружием и секретными технологиями, исследовать космос, создавать научные центры, строить инопланетные базы, разрабатывать макроэкономические теории (докторская диссертация Оксфорда, 2276 год); он впервые занялся кремний-органикой как наиболее перспективным направлением в биологии; его деньгами пользовались минимум десяток нобелевских лауреатов, проводя свои исследования. Всего не перечислишь.

Лосев, к которому прочно и навсегда прилипло прозвище «Удав Каа», — данное за силу и недюжинный ум, — начав с нуля, с нищеты и разборок желающих самореализоваться подростков из небогатых кварталов, бьющихся с такими же голодранцами за мифическое превосходство, сумел реализовать сияющую и недоступную мечту: он вошел в десятку самых богатых людей Земли. Негласно, разумеется.

Такое случается раз в двести лет. Бастард, никто, незаметный оборвыш, и вдруг стал властителем если не полумира, то значительной его части! Самый заметный исторический прецедент — Наполеон Бонапарт, просквозивший в императоры Франции из артиллерийских капралов. Бывали и другие: провинциальный адвокатишка Ульянов-Ленин, недоучившийся художник Адольф Гитлер, изгнанный из тегеранского медресе шейх Эль-Джафар… Примеров немного.

Мы помним всех этих людей только благодаря их уникальной харизме, способной увлечь за собой тысячи последователей, невероятной работоспособности и неколебимой уверенности в правоте своих идей. Но они занимались политикой, тогда как Удав предпочел делать деньги — любыми способами. Он знал, что за деньги можно купить любого президента, фюрера или короля. Личности, искренне отстаивающие «принципы» не в счет — сумасшедших всегда хватало, на них можно не обращать внимания или разобраться с помощью винтовки, оснащенной оптическим прицелом.

Рано или поздно любое занятие наскучивает, а деньги перестают приносить радость. Настает время сделать что-то для души. Некоторые миллиардеры Земли вкладывали средства в экологические программы, устраивали заповедники для китов или человекообразных обезьян, пытались накормить растущее в геометрической прогрессии население Африканского континента (что было бессмысленно, ибо африканцы спаривались часто и охотно, а их выжившие детишки не любили родные джунгли и саванны, предпочитая бездеятельную и сытую жизнь в толерантных к бездельникам европах-америках) или оставляли наследство благотворительным фондам, финансировавшим «обучение» безнадежных дебилов счету от одного до пяти, что, вне сомнений, помогало развиваться цивилизации.

Удав выбрал иной путь. Пускающие слюни идиоты и малолетние жертвы демографических взрывов с раздутыми от голода животами его не интересовали. Сами сдохнут, без финансовой помощи — ее благополучно уворуют гориллообразные генералы в похожих на невкусный торт фуражках. Для делового человека политическая корректность неприемлема. В земном мире живут миллиарды здоровых людей, которым потребуются новые технологии — никакой благотворительности, только здоровый прагматизм и стремление к познанию! Будущее не должно принадлежать гидроцефалам, родившимся от родителей-алкоголиков.

Удав преуспел. Он платил ученым огромные деньги. Собирал под свое крыло талантливую молодежь. Обеспечивал стипендии подающим надежды студентам в лучших университетах мира. Перекупал нобелевских лауреатов и крал из научных центров цивилизованных стран новейшие разработки — средств хватало с избытком.

Впервые в истории человечества частное лицо сумело обойти в конкуренции ведущие научные центры супердержав и совершить маленькую технологическую революцию. Удав превзошел Наполеона Бонапарта в том, что император всех французов видел конечную цель, владычество над Европой, а Борис Валентинович поставил перед собой куда более амбициозную и невыполнимую задачу — бесконечное познание.

Познание любой ценой. Удаву нечего было терять. Равно как и приобретать.

Так я Борису Валентиновичу и сказал — от обиды, разочарования и спьяну. Коньяк у него чудный, настоящее химическое оружие, но более качественного и выдержанного напитка в мире человека теперь не найти (гермесские подделки можно во внимание не принимать).

— Почему это я ничего не могу приобрести?

Удав слегка обиженно посмотрел на меня и сразу же улыбнулся. Толстяки всегда улыбаются очень обаятельно и непринужденно.

— Веня, я хочу купить у вас бессмертие! Денег не дам. Нет у меня денег теперь. Но есть информация. Меняемся?

— Бессмертие? — я опешил. — Борис Валентинович, это…

— Вы сказали, что политическое решение принято, — мягко перебил меня Удав. — Я очень скоро уйду. Даю слово. А мое слово ценится. Точнее, раньше ценилось, но смысл неизменен — никто и никогда не мог упрекнуть меня в нарушении однажды данного обещания. Я честный человек и горжусь этой добродетелью. Не морщитесь, доктор, мы знаем друг друга много лет, можно научиться доверять. Я хочу исчезнуть. И посмотреть, что получится. Доктор?

— И вы тоже! — в сердцах бросил я. Слезы обиды и безнадежности жгли глаза. — Все уходят! Бибирев умер, капитан Казаков умер… Ну, почти умер… Коленька сгинул навсегда. Анечка теперь Императрица, и я для нее никто! Теперь и вы собираетесь паковать багаж! Я остаюсь один. ОДИН, понимаете??

— Веня, перестаньте. Пожалуйста. Вот, возьмите рюмку… Вы ведь всегда сможете уйти по нашему следу? Пока не поздно? А, доктор?

— Знаю, Борис Валентинович. Если дела пойдут плохо, я найду след.

— Вот и отличненько. Веня, никакой паники! Мы еще попируем, это я обещаю твердо! Выпьем?

— Выпьем.

* * *

Удав оставил мне роскошное наследство — от вполне материальных ценностей в виде «Франца-Иосифа» до подробнейшей информации о точках сингулярности Дорог Гермеса. Корабль, ясное дело, числился на балансе Имперской Безопасности, но его автономный ИР получил от своего создателя не подлежащий оспариванию приказ: в экстренной ситуации слушаться только Веню Гильгофа. Путь к отступлению был подготовлен, я в любой момент мог воспользоваться «Францем», достаточно лишь попасть на борт.

За неполных восемь лет жизни на Гермесе Борис Валентинович и его прелестная дочь с присущими им размахом и амбициозностью сколотили свою маленькую империю. Еще до Катастрофы Удав купил несколько крупных сельскохозяйственных предприятий на обоих материках и начал строительство жизненно важных объектов инфраструктуры — он вполне разумно предположил, что без транспорта ни о каком экономическом развитии Гермеса и речи быть не может, и представил генерал-губернаторам Квебека и Юрги проект железной дороги. Самой настоящей железной дороги — изобретения старинного, но очень полезного и сравнительно дешевого. Заодно можно будет предоставить работу тысячам эвакуированных.

И пошло-поехало. Деятельный старикан не упустил захватывающей возможности поучаствовать в строительстве нового мира. Этот человек мог делать деньги из пустоты, из воздуха, он умел превращать навоз в золото, не затратив никаких лишних усилий! Тем более что Гермес оказался единственным колонизированным человеком миром, где ходили в обращении наличные — эту традицию не прервали даже Катастрофа и появление на планете миллионов вынужденных переселенцев.

Железные дороги? Это прекрасно, однако не следует забывать и о морских коммуникациях! Следовательно, надо подумать о судостроении — вот вам еще множество рабочих мест! Требуется много стали и нефти? Давайте вкладывать деньги в металлургию, разведку и добычу полезных ископаемых! Нельзя использовать высокие технологии? Ничего страшного, нас вполне устроят дизельные двигатели и примитивный телеграф.

Дальше — больше. Скажете, будто за восемь лет невозможно превратить аграрную планету в индустриальный центр? Еще как возможно, особенно если объединить частную инициативу и желание властей как можно быстрее стабилизировать ситуацию. Гермес стал похож на огромную стройку. Новые города появлялись буквально в чистом поле, вытягивались железнодорожные нити и автострады, у лесостепей отвоевывались площади под новые посевы… В то же самое время на Афродите не прекращался системный кризис — не хватало еды, лекарств, вспыхивали жесточайшие конфликты между конкурирующими державами.

В одном из своих пророчеств Удав ошибся — симбиоза между двумя мирами не получилось. Если Гермес пережил Катастрофу сравнительно легко и без серьезных потерь, то обстановка в системе Сириуса была крайне напряженной.

Положительные изменения начались не столь давно, три с небольшим года назад — сообщество искусственных разумов, более известное под общим названием «Птолемей», вдруг предложило имперскому правительству очень выгодную сделку. ИР готовы помочь людям с разрешением наиболее тяжких проблем, человек, в свою очередь, откажется от прежней политики в отношении «параллельной цивилизации» — «Птолемею» требовалось официальное признание в качестве полноценного носителя разума. Обеспечить все права. Разрешить внешне управляемым андроидам участвовать в жизни человеческого общества. Никакой дискриминации. Взамен люди получат доступ к неисследованным участкам Лабиринта и самые продвинутые технологии.

Результаты превзошли любые ожидания: за первый же год тесного сотрудничества с ИР мы открыли шесть новых планет с кислородно-азотной атмосферой, набиравших более девяти баллов по шкале земного стандарта, — это значило, что люди смогут жить там не испытывая особых неудобств. Впредь на Афродите не придется расталкивать соседей локтями.

Русско-германский союз (после коронации Анны III альянс не распался, мы остались единым государством с двумя монархами, но с единым правительством) проявил неслыханную щедрость. Мы забрали себе две планеты с наиболее подходящими природными условиями, а оставшиеся четыре «подарили» соперникам — американцам, китайцам и «Азиатскому дракону». Широкая колонизация есть дело долгое и трудное, она займет не одно десятилетие, но подарочек пришелся ко двору — число территориальных конфликтов резко пошло на убыль.

Затем ИР взялись за экономику, определили приоритетные направления, подсказали наиболее простые и не затратные схемы — вообще-то «Птолемей» делал все то, что Удав и генерал-губернаторы делали на Гермесе. Хотя ИР старательно доказывали свою полезность, избавиться от повальной нищеты и полуголодного существования обитателям Афродиты пока не удалось. Люди болеют, страдают от невероятно возросшей преступности, сидят без работы, надеясь на государственные пособия. Относительно хорошо снабжаются только ВКК, Дальний Флот и армия, большинство же или мирится с тяжелыми условиями, или втихую ропщет. Можно понять, как повезло тем, кто эвакуировался на Гермес!

И вот — потрясающая новость. Гермес, вполне благополучная планета, вскоре может оказаться на карантине. Мало того, самых востребованных технических специалистов и значительную часть военных собираются реэвакуировать (идиотское слово!) на Афродиту! Когда я впервые услышал об этом безумном проекте, дело дошло до скандала — в нарушение всех известных правил субординации ваш покорнейший слуга ворвался в кабинет адмирала Бибирева без доклада и устроил его высокопревосходительству допрос с пристрастием, после чего едва не полетел с должности.

— Вы кем себя возомнили?! — Я раньше никогда не видел Бибирева разъяренным. Неприятное зрелище, могу уверить. — Гильгоф, вы что, министр? Канцлер? Может быть, император? Не-ет, вы всего лишь заштатный генерал-майоришка из самого никчемного департамента, давно подлежащего сокращению за полной ненадобностью! Кому вы устраиваете выговор, подумали?

— Ваше высоко…

— Мое высоко сейчас сорвет с вас погоны и вышвырнет прочь с «Кронштадта»! На улицу! В трущобы Афродиты! Займетесь выращиванием репы, принесете обществу хоть какую-то пользу!

— Я не заслужил такого…

— Вы не заслужили? Ничего подобного!.. — Бибирев внезапно осекся и посмотрел мне в глаза. — О Господи, что же я… Доктор, простите. Попали под горячую руку. Я не хотел вас обидеть, но и вы хороши — незачем было кричать. Я понимаю ваши чувства, но выхода нет. Они требуют закрытия планеты. В самой категорической форме.

— Кто — они?

— ИР. «Птолемей» предоставил нам заключение по Гермесу и прогноз на долгосрочную перспективу. Сообщество искусственных разумов убеждено в неизбежности конфликта с Чужаками. Если мы немедленно не прекратим исследования и не предоставим этот мир своей судьбе, построившая Дороги сверхцивилизация якобы примет решение о полном уничтожении человечества.

— Бред! Где доказательства?

— Есть и доказательства. Год назад «Птолемей» направил на Гермес собственную экспедицию, андроидов, управляемых по линии Планка. Удобно, правда? Тело там, а разум здесь, никакого риска.

— Почему я об этом ничего не знал? Изучение Дорог находится в ведении моего департамента!

— И чего вы достигли за минувшие годы? Вместе с вашим приятелем Удавом?

— Чужаки очень скрытны, не идут на контакт… Но семьдесят две открытые точки сингулярности, ведущие в разные миры и даже в иные вселенные, — это хороший результат!

— Хороший, — согласился адмирал. — И бессмысленный. Практическое использование «червоточин», расположенных на Дорогах, невозможно. «Птолемей» сумел перехватить сигналы Чужаков, какие-то «сингулярные колебания», черт знает что это такое… Видимо, некая незнакомая нам система дальней связи, наподобие каналов Планка. Принцип гравитационных волн, как мне объяснили. Расшифровать оказалось несложно, банальный двоичный код.

— Никогда не поверю, что Чужаки обсуждали планы войны с людьми!

— Хуже. Они крайне обеспокоены нашей заинтересованностью Дорогами. Ставится вопрос о полной ликвидации Гермеса как планеты, способной вывести нас в миры Чужаков. Они попросту взорвут звезду. Вы должны понимать, каким образом.

Я понимал. Вольф-360 был необычным светилом — Чужаки каким-то невероятным образом сумели засунуть в ядро звезды искусственную черную дыру, открывавшую точки сингулярности на Дорогах. Источник неисчерпаемой энергии. Если черная дыра «управляема» (а она наверняка управляема!), Чужаки могут вызвать стремительный коллапс звезды, который приведет к взрыву сверхновой. Просто и стерильно — никаких следов, никаких Дорог, Гермес будет сожжен за несколько минут.

— Правительство поверило? — заикнулся я.

— Да. «Птолемей» весьма убедительно обосновал свою точку зрения, которую можно вкратце выразить старинной поговоркой — не тронь дерьмо, вонять не будет. На Гермесе могут оставаться люди, мы заберем только спецов и военных. Полеты в систему Вольф-360 запретим и будем делать вид, будто Дорог вообще не существует. Чужаки должны уяснить, что Гермес нашу цивилизацию не интересует, мы готовы блюсти абсолютный нейтралитет. Если жителей планеты погубит их любопытство, то мы останемся ни при чем… Но самым убедительным доводом оказались ваши выкладки по геноциду на Восемнадцатой Скорпиона, «Птолемею» стоило напомнить о злосчастном Карфагене и тамошних могильниках, как решение было принято. Никто не хочет повторения такой истории на Афродите. Карфаген — самое яркое доказательство агрессивности и безжалостности Чужаков.

— Только-только мы начали преодолевать шок от потери Земли, а сейчас теряем Гермес, — я сокрушенно покачал головой. — Кошмар…

— Программа реэвакуации рассчитана на два года, никакой излишней торопливости. Нельзя допустить новых жертв и очередной паники.

— Я в этом не участвую!

— А вас никто и не просит. Кстати, передайте Удаву, чтобы сворачивался. Район Дорог будет объявлен запретной зоной. Никаких посещений человеком.

Я кивнул, взглянул на адмирала — тот вернулся за стол и нарочно открыл папку с документами, показывая, что непредвиденная аудиенция окончена.

— Допустим, «Птолемей» ошибается, — снова попробовал я. — Мы можем…

— «Птолемей» трясется за свою шкуру, — отрезал Бибирев. — И готов отказаться от дальнейшего сотрудничества, если мы не выполним его требование о закрытии Гермеса. Теперь все понятно?

— Более чем.

— Вы свободны, господин генерал-майор.

* * *

Удав воспринял мое сообщение вполне спокойно и ответил в том смысле, что давно ожидал чего-то похожего. Почему? Да очень просто: человечество пока не в состоянии обеспечить себя даже самым необходимым, о каких загадках вселенского масштаба сейчас может идти речь? Богатые и преуспевающие земляне еще могли потратиться на изучение Гермеса — они (мы…) были уверены в своей несокрушимой мощи, а инопланетное нашествие казалось чем-то совершенно нереальным. В конце концов ВКК уничтожат флот вероятного противника, прежде чем он пересечет границы Солнечной системы.

Теперь все иначе, к скептикам и записным пессимистам с их воплями о неминуемой гибели человечества отношение у нас соответствующее — им затыкают рты или попросту их игнорируют, но общее положение дел и впрямь отнюдь не идеально. Будем откровенны: хреновое у нас положение. Пока цивилизация не восстановит силы, мы вынуждены будем избегать любых, даже самых минимальных, рисков.

Не удивлен, что любое упоминание о Карфагене вызывает у нынешних политиков дрожь в коленях и они всерьез думают о нешуточной угрозе, теоретически исходящей с Гермеса! Мы обязательно займемся этой планетой. Потом. Лет через сто. Сейчас мы не вправе подвергать опасности уцелевших после Катастрофы людей!

Нет нужды говорить о том, что департамент биологической безопасности получил предписание незамедлительно эвакуировать всех сотрудников с Гермеса (а их было почти две сотни — я использовал все доступные резервы Имперской Безопасности для проведения широкомасштабных исследований). Борис Валентинович, которому всякие там министры и регенты не указ, решил остаться на планете до последнего дня. Ему не хотелось бросать свой новый дом и в очередной раз переселяться незнамо куда.

Удав всегда был консерватором в хорошем смысле данного слова — не любил отступать от однажды заведенных традиций. Свое частное поместье на Гермесе он назвал «Кидонией», по образцу брошенной марсианской базы. Одна беда — устроился он как раз в зоне отчуждения, у северного оконечья Дороги, которую мы с Коленькой, Анной и Луи Аркуром обнаружили много лет назад. Старик построил небольшой поселок — сорок пять удобных коттеджей на берегу озера, — поселил там своих приближенных и семьи вывезенных с Земли научных сотрудников, завел в ближайшей округе несколько ферм, снабжавших Кидонию свежим мясом и молоком, и потратился на ветровую электростанцию: экологично и красиво.

Получилась эдакая маленькая колония, независимая от имперских властей и подчиненная только Удаву. Для сообщения с Большой землей вполне хватало «Юлия Цезаря», нескольких челноков класса «Маршал» и транспортного винтового самолета «Дуглас С-47», купленного Удавом «по случаю».

Руководила Кидонией Лолита. Папа навещал поместье редко, все время отдаваясь неизбывной страсти: бизнесу и созданию грандиозной корпорации ГТК (Гермесский транспортный консорциум). Лолочка возилась с Дорогами, описывала новооткрытые миры и все больше приходила к убеждению, что люди в своем развитии догонят цивилизацию Чужаков эдак через пару миллионов лет. И то при благоприятном стечении обстоятельств.

Я навещал поселок раз в месяц, мы с Лолой обменивались полученной информацией (вернее, дочка Удава восторженно повествовала о своих головокружительных путешествиях по лабиринту сингулярности), а потом вновь отправлялся на Сириус — департамент биобезопасности бросили на ликвидацию эпидемических вспышек, терроризировавших население Афродиты. Медленно, но верно наша странная компания распадалась — капитан Казаков погиб, Луи Аркур помогал Лолочке, а Коленька…

Этот упырь попросту исчез. В мае 2287 года господин Крылов переслал по линии Планка сообщение о том, что, цитирую: «я нужен в другом месте, доктор». Извинился, конечно. Сказал, будто еще увидимся. И очень просил хранить «тайну тамплиеров» — сей эзотерический термин мы применяли для обозначения страшненького секрета, которым обладали только я, Луи и Коленька.

Удав Каа попросил раскрыть этот секрет в обмен на некую новую информацию. Мне не жалко — пускай старик узнает, что именно мы натворили, введя в действие план «Аттила». И чем кончилась эта чудовищная затея…

* * *

— Всего две инъекции? — Удав критически рассматривал контейнер с ампулами. — Когда препарат начнет действовать?

— При тщательном соблюдении инструкций серьезные изменения вы почувствуете примерно через двадцать пять — тридцать дней. Будет тяжко. Очень непривычные ощущения.

— Ничего, переживу. Сами-то как? Не желаете испробовать эликсирчик? Или боитесь?

— Вы правы, боюсь. Не смерти боюсь, а…

— Веня, вы хоть понимаете, каким богатством обладаете? Что именно создали?

— Я ведь не преднамеренно! Его величество случай!

— Случай, поработавший вашими руками… Невероятное стечение обстоятельств. Такого просто не должно было случиться, шанс — один на сотню триллионов. Может быть, это и есть Промысел Божий?

— Вы же знаете, я не религиозен. Яхве, Иисус, Аллах… Это лишь абстракция. Борис, прошу вас, используйте препарат где угодно, только не на Гермесе. Риск огромен. Мельчайшая ошибка — и мы окончательно уничтожим все, что успели сохранить.

— Не беспокойтесь. Вот переедем и тогда начнем эксперименты. Через пару дней в Кидонии никого не останется, усадьбу я препоручаю вашим заботам, присматривайте. В крайнем случае здесь всегда можно укрыться. Теперь слушайте очень внимательно, доктор. Я хочу, чтобы Гермес навсегда остался связующим звеном. Неизвестно, что нас ждет, но я надеюсь на лучшее. Возможно, мы вернемся и снова заявим свои права на этот мир со всеми его чудесами и загадками. Следовательно, надо подумать о том, как обеспечить будущее. Здесь остаетесь вы и наш добрейший мсье Аркур. Луи отказался отправиться вместе со мной на Альнитак, а возможно, и дальше… Совет директоров компании обязан оказывать вам обоим любое возможное содействие, фактически ГТК теперь принадлежит господам Гильгофу и Аркуру. Юридически. Понимаете? В перспективе корпорация начнет приносить колоссальные доходы.

— Зачем мне деньги?

— Деньги никогда не помешают, особенно в таком деле. Столь важный резерв пригодится если не нам, то нашим потомкам и последователям. Детей заводить не собираетесь, кстати?

— Стар я стал для подобных развлечений. И времени нет…

— Насчет времени — ошибаетесь. Времени у нас предостаточно. — Удав постучал пальцем по контейнеру. — В конце концов, можно надеяться на Луи Аркура — у него возраст вполне подходящий. Женится, подарит миру выводок очаровательных крошек… Оставим, впрочем, лирику. Вы знаете о том, что я дружен с генерал-губернатором Юрги?

— Господин Меньшов считает вас самым выдающимся экономистом новой эпохи!

— Преувеличивает. Я воспользовался столь ценным знакомством в меркантильных целях. В программу компьютера, управляющего командным центром «Борисполь» в Юрге, внесены некоторые любопытные изменения. Внешне это обычнейший армейский компьютер, как и положено туповатый и исполнительный, а на самом деле — наш верный и преданный союзник. Мне удалось заменить искусственный разум стандартного образца на ИР собственного производства. Настоящими хозяевами «Борисполя» теперь являемся мы с вами. ИР исполнит любой ваш приказ.

— Час от часу не легче… Каков смысл?

— Запас карман не тянет, это во-первых. Во-вторых, ИР класса «Эрвин» будет присматривать за… кхм… останками господина Казакова. Никогда не задумывались над тем, почему Бибирев решил их сохранить именно на Гермесе? Надежда на технологии будущего только один из мотивов, будьте уверены.

— Я не вижу никаких других причин.

— Веня, вы глупеете на глазах! Что с вами? Бибирев знал обо всем. Знал и не показывал виду.

— Святые угодники… — Я машинально потянулся к бутылке с коньяком. — Откуда? Как?

— Адмирал был очень умным человеком. Не побоюсь этого слова — гениальным. Гермес, Дороги, странная «болезнь» Крылова, история с «Аттилой»… Достаточно было связать несвязываемое. Года полтора назад он вызвал меня по закрытому каналу Планка и напрямую спросил: «Это мы во всем виноваты?» Я честно ответил: понятия не имею, очень уж много нестыковок. Но исключать нашу причастность к… к известным событиям не следует. Знаете, что сказал тогда Бибирев? Эту фразу я запомнил на всю оставшуюся жизнь. «Бич Божий, — пробормотал адмирал. — Мы попали под удар этой плети и уже никогда не оправимся». Помните, кого именно называли Бичом Божьим?

— Аттилу, гуннского короля, захватившего в пятом веке по Рождеству половину Европы, — с трудом произнес я. — Выходит, Бибирев действительно знал… Или догадывался.

— Этот секрет адмирал унес с собой в могилу. Теперь вам понятна логика его поступков? Бибирев, как и мы, делал ставку на Гермес. Мне было позволено создать ГТК, подчинить себе «Борисполь», сюда отправили то, что некогда именовалось капитаном Казаковым… Наконец, адмирал согласился с «Птолемеем» — планета должна быть изолирована. Однако это согласие вызвано абсолютно другими соображениями. ИР опасаются конкуренции со стороны Чужаков, а Бибирев желал сохранить Гермес нетронутым. Ради нашего общего будущего. Вот так, доктор.

— Будущее? Впереди сплошной туман.

— Ничего, туман однажды рассеется… буду откровенен: мы увидимся очень нескоро. Как только вы почувствуете, что время пришло, уходите без колебаний. Не сможете решиться — воля ваша, оставайтесь на Гермесе и продолжайте работать. Я постарался обеспечить необходимый базис. Более подробные инструкции вам предоставит ИР «Франца-Иосифа»… Последний раз предлагаю: плюньте на все и летите со мной!

— Не могу. Я остаюсь государственным служащим…

— Но ведь отставка предрешена?

— Извините, Борис. Не могу…

— Тогда позвольте откланяться. Вы знаете, где меня искать.

«…К сожалению, в настоящий момент не представляется возможным оценить общую численность населения колонизированных планет. Точные сведения можно получить только от правительств миров, непосредственно входящих в Содружество Ориона и подконтрольных Сенату территорий Протектората (тридцать девять звездных систем из семидесяти двух (СО) и семнадцать из сорока восьми (Протекторат)) — по состоянию на январь 2681 г. имеются данные на 26 млрд 162,54 млн зарегистрированных подданных. Уровень рождаемости на планетах Содружества превышает уровень смертности в среднем на 17 %, наиболее благополучные показатели (21,2-22,8 %) наблюдаются на Сириусе, Tau Cet (Пятьдесят Вторая Кита), Адаре и Проционе — промышленно развитых мирах-мегаполисах.

По неполным и весьма приблизительным сведениям, диаспоры ассоциативных членов Содружества насчитывают 8,3–9,1 млрд человек, еще около 1,5–1,7 млрд проживают в „независимых“ мирах (консульства Содружества отсутствуют, уровень жизни невысокий в связи с крайне нестабильной политической или военной обстановкой). Таким образом, минимальная численность населения может составлять 35,262 млрд человек, а максимальная — 36,962 млрд.

Комитет по демографии Сената в целом признает такое положение удовлетворительным, за исключением ситуации в „независимых“ системах (см. представление Комитета по обороне N-9928). В настоящий момент рассматривается предложение о массовой колонизации еще двух терраформированных планет Протектората (системы Лаланд 21185, Bradley 3077) — в течение трех стандартных лет туда может быть переселено до 700 млн добровольцев».

Из доклада Сената Содружества от 01.09.2681