Впечатления и размышления. «Дневник духовный» Сергея Булгакова

Андрей Михайлович Паскевич, 2017

Впечатления и размышления после прочтения "Духовного дневника" Сергея Булгакова.

Нам известны из Евангелия искушения Иисуса в пустыне. Иисус исцеляет людей от болезней, которые они приобрели, поддавшись искушениям. Искушение видно на примере учеников, которые спят в Гефсиманском саду перед тем, как солдаты должны схватить Иисуса. Искушение мы видим у людей, которые смеются, злословят и бросают камни в Иисуса, идущего с крестом на Голгофу, у людей, которые выбрали казнь не преступника, а философа. Искушение властью Кесаря — это искушение Понтия Пилата, искушение властью духовной, это искушение первосвященника Каифы. Нет мистерий в Евангелии, в которых не проявляются искушения.

Сюжет, в котором люди бросают камни и плюют в Иисуса, несущего крест можно понимать в буквальном смысле, но этот сюжет символичен. То есть все, что описано в Евангелии — это не только история, которая произошла в начале эпохи Рыб, в начале двенадцатой части эволюционного цикла, — это история, которая постоянно, всегда, проживается всем миром и каждым человеком. Более того, все персонажи этой истории существуют в каждом человеке, как аспекты его личности. Любой человек проживает роль каждого из персонажей. Роль Иисуса, и в тоже время роль Иуды, роль Понтия Пилата, и первосвященника Каифы, роль исцеляемого и искушаемого. Все эти роли одновременно человек проживает каждое мгновение в себе. И в то же время, он их проживает последовательно, в течении всей своей жизни. Наступает просветление, и человек, подобно Иисусу, несет людям духовный свет, потом наступает искушение, и он, уже, выполняет роль Иуды. Потом наступает иное время, и человек уже судит как первосвященник, затем он становится Понтием Пилатом. После этого он сам нуждается в исцелении, и его исцеляют как прокаженного или бесноватого. Затем он играет роль ученика, слушающего нагорную проповедь. Потом он становится одним из учеников, который оказывается на горе вместе с Иисусом Христом во время его преображения. Даже своим пониманием человек уже участвует в распятии Истины, а своим неверным пониманием — тем более.

Самое верное понимание — это молчание, когда нет слов, но к этому пониманию мы приближаемся объяснением, наставлением, проповедью. Но даже в объяснении мы не можем раскрыть Истину в полном смысле, во всей ее полноте. А человек, который искажает ее своим непониманием — в своей повседневной жизни участвует в поругании Истины, роль которой в этой мистерии выполняет Иисус Христос, несущий крест. Это всегда происходит с каждым человеком и каждый человек испытывает эти искушения. И как человек проживает это, как он ценит это, как дар, как возможность — это прожить, испытать, как возможность прочувствовать себя в этих испытаниях, как возможность найти себя, и ответить на вопрос — кто же я? Какую роль я играю: я Понтий Пилат или бесноватый, или философ, или я ученик, слушающий проповедь? Без испытаний, без сложностей, человек не сможет понять свое отношение к Истине, он не сможет понять, кто он, и какая у него позиция, какой у него взгляд? Поэтому, как здесь было сказано, если искушения проживаются, то их урок неоценим. И смысл, и урок, и польза, и наставления. Но они оставляют след на сердце, они сокращают жизнь.

***

Искушения — это испытания души народа и души человечества. И кто на себя какие искушения возьмет? Кто-то на себя возьмет только свои искушения, кто-то — искушения своих друзей и знакомых, кто — то может взять искушения своей страны, кто-то может взять на себя искушения всего человечества и мира, и испытывать эти искушения вместе со всем миром.

***

Искушения дают возможность человеку, поднявшемуся на духовные вершины, падать и снизу видеть то, что он видел сверху. Когда человек поднимается на определенную духовную вершину и находится там некоторое время, он привыкает и думает, что он такой, и в нем может возникать чувство превосходства и привычка видения мира таким. Но когда он падает вниз и смотрит уже на все другим взглядом, тогда он действительно может приобрести то, что ему казалось, что у него есть, когда он был на вершине понимания. Это не какие-то высокие материи, это гордость любого человека от того, что он что-то понимает, что-то умеет, что он умный, состоявшийся, взрослый — это тот же самый шаг к падению. Перед этим искушением сложно устоять начинающему ученику. Если такие мысли возникают — это уже искушение. В тот же момент он оказывается в другом месте и совершенно по-другому оттуда видит все.

***

Искушение — это испытание, которое дается по воле Господа Бога, дается как возможность. А человеку, попавшему в искушение, трудно воспринимать это как продолжение учения, как продолжение света, как продолжение наставления. Поэтому для него то, что было светом становится тьмой, а то что он видит, находясь в состоянии искушения — для него свет. Все вывернуто наизнанку. И самое страшное здесь — потерять веру в Бога, а потерять ее — это значит не иметь благодарности к тому, что происходит, не видеть в этом промысел, высший замысел, смысл; необходимость, которая существует для него; наставление, которым он вознаграждается.

***

Мы не любим меняться, мы любим стабильность, мы хотим, чтобы все всегда было хорошо, но человек, идущий по пути посвящений и по пути духовного перерождения, должен постоянно умирать и перерождаться, должен постоянно меняться. Он должен любить перемены. И чем перемены сложнее — тем больше он их должен любить. И посвящать эти жертвы и перерождения своему учителю, посвящать это все Богу. Произошли какие-то ситуации — все изменилось, все разрушилось, и тебя прежнего уже нет. И ты говоришь: как жалко, вот меня нет прежнего, как плохо, ведь было все так хорошо, все так хорошо складывалось, вечно бы так было, а теперь всего этого нет — как плохо это. Но человек не говорит: все что было, я жертвую и отдаю Богу, для того, чтобы возродиться другим, для того, чтобы возродиться тем, которым я должен быть, для того, чтобы перестать быть искушаемым, перестать поддаваться искушениям, научиться распознавать искушения, научится отличать голос тьмы от голоса света, найти крепость и стержень в себе, который может не обращать внимание и не бояться этого искушения. Конечно, в идеале это вряд ли возможно — на самых последних ступенях, перед распятием, сила искушений, которые могут человека победить будет только расти. А если он подвергается искушениям более сильным, значит это признак того, что он вырос, стал крепче, что его уже не берут прежним оружием тьмы, для него уже готовят более совершенное оружие — более совершенные убеждения и доводы для того чтобы сбить его с пути, убеждения, с которыми ему придется побороться и справиться. А это всегда нелегко, потому что, если с предыдущими он уже может справляться, они для него несложны, он может помогать другим, рядом находящимся преодолевать такие искушения. Но для него есть свои задачи, которые для него сложны. Это дает ему возможность не засыпать, не проваливаться в стабильность, благополучие, неизменность, дает возможность увидеть то ценное, ради чего вообще существует все это внешнее оформление — все события, вся суета, сцена, театр, жизнь. Страшно становится, когда узнаешь, что никакой стабильности не будет, быть не может, а искушения будут. Но есть вариант их растянуть, оттянуть, сделать их более слабыми. Для этого надо жить очень осторожно, серо, потихонечку и тогда они будут случаться реже и станут маленькими и легкими.

Конец ознакомительного фрагмента.