Шоколадка на всю жизнь. Легенды и сказания семьи Никитиных

Андрей Никитин

Семья – это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все – мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.

© Андрей Никитин, 2018

ISBN 978-5-4490-2743-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из фотоальбома, посвященного моему детству, глядит на меня улыбающийся Аютя Кикити (Андрюша Никитин), а рядом со снимками стихотворные подписи, сделанные моей мамой. К примеру, к фотографии, где вместе родители и я:

ВОТ КАКАЯ ЗДЕСЬ СЕМЕЙКА: ПАПА, МАМА И АНДРЕЙКА!

А из нынешних фотоальбомов на меня смотрят сразу четыре Андрейки: Рома, Егор, Коля, Иван. РЕКИ — папа! Хотя мама Ира уверена, что это четыре её копии…

Почему именно 4? Всё в мире завязано на этой цифре. Регулярно сменяют друг друга четыре времени года — и в этом непреклонность закона материальной природы. А основной закон духовного мира изложен в четырех евангелиях. Все многообразие типов человека сводится к четырем основным темпераментам. А в доме, где обитает человек, всегда четыре угла…

И всё же — почему не пять или три?

Мне кажется, здесь проявился еще один закон природы — закон парности. Не зря же Ной сказал: «Каждой твари — по паре». Значит, на пару родителей (хотя мы тварями себя не считаем!) должно приходиться по паре мальчиков. Дважды два — четыре! Вуаля!

Но почему, например, не девочек? А? Эта и другие загадки семьи Никитиных породили и порождают до сих пор самые разнообразные легенды, сказания, мифы… Собранные воедино они и составили наш самодлящийся письменный эпос, имеющий форму летописи.

Летописчик — Аютя Кикити, 4 десятка лет от роду.

2002 год

27 марта.

Мы купили сегодня яйцо с Покемоном. Шоколадное. Внутри оказалась — как нам показалось — бесполезная резинка. Да к тому же для девочек. Назавтра мы хотели подарить её Даше Митиной. Но Рома закрыл овальную коробочку, в которой помещалась резинка, надел резинку на коробочку, нарисовал сверху глазки синие и чёрные, внизу красный рот. Бамбушечка от резинки стала носом, и получился клоун. С ним Рома пошёл на кухню, где сидели ничего не подозревающие мама и папа.

— Смотрите, клоун! — воскликнул Рома. А мама упала с табуретки. Ну, чуть было не упала.

— Ты сам это сделал? — удивлённо спросила мама.

— Да, сам!

— Ты — гений! — в один голос прозвучали мама и папа, и по меткому выражению Ромы, «просчастливились».

P.S. И хрюшка пришла к ним. Но это уже художественный вымысел.

31 марта.

Папа навел порядок в книжках, убрался в комнате и, наконец, дошёл до того, что стал с Ромой разбирать денежки в свинье-копилке и сундучке-копилке. «Надо порядок навести в копилках», — сразу понял Рома. В свинью-копилку было решено складывать только дензнаки в иностранной валюте. Поэтому туда положили украинские копейки в количестве 45.

В сундучке-копилке вниз положили копеечные копейки, а вверх — монетки покрупнее.

Воодушевлённый идеей разобраться везде и повсюду, Рома предложил от избытка чувств:

— А давай помоем стены!

Потом добавил:

— И потолок!

И в конце — в полном экстазе:

— И крышу!!!

4 апреля.

Вчера папа, как обычно, отводил Рому в детский садик. Выйдя из подъезда, Рома вдалеке — у помойки — увидел какого-то мальчика. При ближайшем рассмотрении мальчик оказался знакомым и более того — из той же группы детского садика, Федей Захаровым. Рома громко закричал на всю улицу:

— ФЕДЯ!!!

— РОМА!!! — крикнул в ответ Федя, также изумленный от неожиданности. Рома же поспешил продемонстрировать Карлсона, которого накануне ему подарила мам. За 210 рублей она купила его на рынке в воскресенье. Но мы никак не можем перейти к собачке!

Сопровождая Федю и его маму, бежала большая собачка с чёрным носом. «Это Федина собачка», — убежденно сказал Рома.

Приближаясь к саду, мы обнаружили, что Федя и его мама идут как ни в чём не бывало, но… без собачки!

— А где собачка?! — удивлённо спросил Рома.

— Не знаю, — ответил папа.

— Надо же какая умная собачка, — продолжил свои размышления Рома, — Она не ходит в детский сад.