Было… Не было… Рассказы о юности…

Андрей Николаевич Иванов

Вторая книга о приключениях Андрейки и его друзей. Они выросли, но все так же постоянно попадают в забавные ситуации.Приключения продолжаются…

Герой асфальта…

1

— Слыхал? — Димка растянулся на моей кровати, словно на своей собственной, — «Ария» пласт выпустила? «Герой асфальта» называется».

— Что пласт выпустила, слыхал, точнее в «Комсомолке» читал, — я, отодвинув его ноги, присел на краешек кровати, — А вот удастся когда нибудь его послушать, это вопрос. В наш город такие пластинки не доходят.

— Ну, не скажи, — Димка с хрустом потянулся и так сладко зевнул, что мне самому захотелось спать, — Вон «Черный кофе» год назад дефицитом был, а сейчас пласты валяются в магазине, никому на фиг не нужны. Все уже накупились.

— У «Кофе» новый пласт уже вышел, — я никак не мог справиться с зевотой, — в «Молодежном канале» Гробовников две песни включал. «Вольному Воля» и «Брожу по городу один». Одна на «Европу» похожа, другая на — «Бон Джови». Я даже записать успел, правда первая не с начала. Сейчас включу.

Я нажал клавишу воспроизведения на магнитофоне, и мой многострадальный «Маяк» со скрипом и свистом изрыгнул из своего динамика нечто похожее на музыку.

Димка наигранно сморщил нос и заткнул уши.

— Не надо! — резко сказал он, — Выключи, все равно ничего не поймешь. Когда ты себе нормальную аппаратуру заведешь?

Недавно Димкины родители купили ему новый магнитофон — кассетную «Ноту» и две колонки по пятнадцать ватт. Димка ранее слушавший музыку на скрипучей «Электронике» вдруг превратился в ценителя чистого звука. Он не упускал случая козырнуть новым магнитофоном, особенно перед теми, у кого аппаратура давно просилась на помойку. Как у меня, например.

— Папа обещал купить к дню рождения, — словно извиняясь, пробормотал я, — Дорого стоит, да и найти пока не можем то что надо.

— Ну-ну! — Димка ухмыльнулся, — Пока купят, ты все пласты убьешь своей моновской вертушкой. Хотя бы «Модернов» не крути пока…

Летом мама привезла мне из Болгарии две пластинки группы «Модерн Токинг», таких не было ни у кого в школе.

— Вот поедем на каникулах в Ленинград, — я мечтательно закрыл глаза, — может там получится купить пластинки «Арии» и «Черный кофе» новый!

— Я не буду пласты покупать, — отрезал мой друг, — я хочу кассет чистых купить, японских.

— Я буду покупать, если попадутся, — сказал я, — может еще повезет Цоя встретить!

— Нужен он тебе, — улыбнулся Димка, — Цой, как Цой. Встретишь, а дальше что?

— Ну, не знаю, — замялся я, — просто подойду, спасибо скажу за музыку, руку пожму. У меня вон в фотике пленка новая заряжена. Сфоткаю его, попрошу, пусть кто-нибудь нас вместе сфоткает. Это же Цой!

Димка фыркнул.

2

Питер встретил нас сырой погодой: серое низкое небо затянуто мрачными тучами, ветер гонит неуютные свинцовые невские волны. Всё это создавало ощущение какой-то обречённости.

— Не хотел бы я тут жить, — пробормотал Димка, кутаясь в пушистый разноцветный шарф, — сыро, холодно, брр!

Я молча смотрел по сторонам, цепко всматриваясь в лица и фигуры прохожих.

— Всё Цоя ищешь? — Димка усмехнулся, — Ну-ну…

Полдня автобус катал нас по историческим местам города-героя Ленинграда: Дворцовая площадь, Эрмитаж и знаменитые атланты, Марсово поле, Смольный, Аврора, Медный всадник. Всё это проплывало мимо меня, как во сне, и совершенно не интересовало.

Несколько раз мне чудилось, что я вижу высокого худого парня с азиатским лицом, одетого во все черное, и этот парень нес на плече черный чехол с гитарой.

Потом экскурсии закончились, и нам дали несколько часов на разграбление города.

Все разбежались по своим делам, Димка умотал на поиски чистых кассет, а я с несколькими ребятами пошел по магазинам грампластинок.

Три или четыре магазина не оправдали надежд, Цой тоже не хотел встречаться на моем пути. Хорошее настроение испарялось с каждым шагом.

Прямо перед нами возник большой магазин с вывеской «Мелодия». Это был последний шанс.

Я с трудом протолкался к прилавку.

— «Ария» есть?

— Классика на втором этаже, — сухо ответила пожилая продавщица.

— Нет, вы не поняли, — принялся я объяснять дремучей тетке, — Это рок-группа такая — «Ария» называется. У них пластинка недавно вышла. Я ее ищу.

— Нет у нас такой пластинки, — равнодушно ответила продавщица.

Я стоял посреди магазина и не знал, что мне делать.

— Парень, — кто-то дернул меня за рукав, — Ты «Арию» ищешь?

— Я!

Передо мной стоял странный тип неопределенного возраста, весь какой-то неопрятный и липкий. В его руках была большая хозяйственная сумка.

— Пошли на улицу, поговорим, — полушепотом сказал тип и зашагал к выходу.

Я потащился следом.

— Есть то, что ты ищешь, — сказал он, когда мы вышли из магазина.

— Что есть?

— Ты что, тупой? «Ария» есть! Надо?

— Надо!

— Так бери!

— Беру! Сколько?

— Четвертак!

— Сколько? Сколько?

— Двадцать пять рублей, чего не понятно?

Я застыл с открытым ртом. Конечно же было ясно, что за пластинку которую не найти в магазине, придется заплатить дороже, но не столько же!

Это же четвертая часть зарплаты моей мамы! И, наверно половина бабушкиной пенсии.

— А чего так дорого? — промямлил я, — Ведь в магазине пластинки два с половиной рубля стоят.

— Ха! — хохотнул тип, — Ты откуда такой взялся? Иди и покупай «Арию» в магазине, за два с полтиной!

Тип повернулся ко мне спиной, собираясь уйти.

— А можно на пластинку посмотреть? — спросил я, боясь, что тип сейчас уйдет и навсегда унесет эту бесценную для меня пластинку.

— Ты что в музее? — скривился он, — Покупай и смотри, сколько влезет. Будешь брать?

— Я — буду!

Рядом с нами стоял мой друг Санек, меломан еще тот. Разбуди его среди ночи и задай любой вопрос из области рок-музыки, особенно западной, получишь правильный ответ в течении двух секунд.

— Я буду брать! — Санек протянул липкому типу сиреневую купюру и получил в руки пакет с вожделенной пластинкой.

— Я тоже буду брать! — крикнул я, — и мне тоже давайте, вот деньги.

Я принялся совать в руки типу две десятки и пятерку.

— Убери свои бабки! — тип отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи, — Нет больше пластинок, одна была, последняя. Приходи в понедельник, может, еще будут! Ха-ха!

— Ну, пожалуйста! — канючил я, — мне очень надо!

— Ну нет у меня «Арии», нет! — тип посмотрел на меня и внезапно сжалился, — Вон видишь мужик прогуливается на той стороне улицы, пойди спроси, у него вроде что-то было.

— Спасибо! — я, размахивая рукой, в которой были зажаты деньги, кинулся через дорогу, рискуя быть сбитым проезжающими автомобилями.

— Дайте! Мне! «Арию»! — задыхаясь крикнул я высокому бородатому дядьке с большой спортивной сумкой на плече, — Вот деньги!

— Тише, чего орешь? — испуганно зашипел дядька и принялся озираться по сторонам, — Чего тебе надо?

— У вас есть «Ария»?

— Есть

— Я беру! Давайте! Двадцать пять рублей?

— Да нет, дружище, двадцать пять у Виталика было, а у меня тридцать! И то последняя осталась. Следующая партия уже по тридцать пять будет. Берешь?

— Как тридцать? — я чуть не заплакал, ведь за этот пласт мне приходилось отдать почти все деньги которые у меня были.

— Вот так, дружище, вот так! Будешь брать?

— Буду…

Я добавил еще пятерку и отдал мятые деньги бородатому дядьке.

Тот сунул их в карман, усмехнулся и протянул мне пластинку, завернутую в газету.

— Держи!

Я хотел рассмотреть конверт такой дорогой во всех отношениях пластинки, поэтому принялся разворачивать газету.

— Прекрати и спрячь сейчас же! — шикнул бородатый, — Тут ментов, переодетых полно! Хочешь, чтобы тебя арестовали?

— За что?

— Потом узнаешь! Спрячь!

Я снова завернул пластинку в газету и сунул сверток в пакет. Друзья поджидали меня у дверей магазина.

Пришло время выдвигаться к месту сбора.

По дороге Санек заглянул в неприметный подвальчик, в котором расположилась приличная студия звукозаписи, и накупил там кассет с записями последних альбомов западных групп.

— У нас в городе такое через год только появится! — радовался он, — А тут! Вот повезло! Да еще и «Арию» отхватил! Недорого!

Я на оставшиеся деньги купил пластинку Саши Барыкина «Букет» и две пачки сигарет «Ленинград» в подарок папе.

Когда мы стояли у Московского вокзала и курили, к нам подошла женщина средних лет, одетая в джинсовую курточку на меху. Она попросила прикурить. Ее лицо показалось мне очень знакомым.

— Где-то я ее видел, — сказал я, когда женщина ушла.

— Ты чего! — воскликнул Димка, — Это же Тамара Максимова!

— Какая Тамара Максимова? — не понял я.

— Какая? Да та, что «Музыкальный ринг» ведет! — Димка хлопнул меня по лбу, — Вот ты, слепондя! Не удивлюсь, если ты и Цоя прозевал!

Я достал из газеты пластинку.

— Ух ты! — Димка выхватил драгоценный пласт из моих рук, — Я же говорил, что в Питере в магазинах все есть!

— Ага, в магазинах, — я осторожно вытащил пластинку из не очень чистых пальцев друга, — я за нее тридцатку отвалил. Родители узнают — убьют!

— Ни фига себе! — присвистнул Димка, — Я бы никогда такие деньги бы за винил не заплатил! Я кассет набрал, правда советских, но ничего, и они сойдут пока.

Через час мы погрузились в плацкартный вагон поезда «Ленинград — Ростов» и под мерный стук колес принялись рассматривать свои покупки.

Я вертел в руках конверт, читая все, что там было написано, и рассматривая фотографии музыкантов.

Выяснилось, что я до сих пор, не знал их имен. В газете писали, что гитариста зовут Владимир, а на пластинке было написано Валерий Холстинин, то же самое с барабанщиком: я считал, что его зовут Максим, но на пластинке утверждали, что это Михаил Удалов. (Справедливости ради надо отметить, что настоящие имена музыкантов Владимир и Максим. При оформлении конверта были написаны неправильные имена)

Вот так, если бы не пластинка, я бы так и продолжал заблуждаться в этом вопросе.

Правда, оказалось, что здесь записано на одну песню меньше: я не досчитался «Дай руку мне». Это немного огорчило меня, но еще больше огорчил Димка пришедший из соседнего купе.

— Дела! — возбужденно сказал он, — Гоша у цыганки рубашку купил модную, двадцать рябчиков отвалил, сейчас достал ее, хотел примерить, а в пакете наволочка лежит и дырки для рук прорезаны. Прикинь!

Я молча вздохнул и покачал головой.

— Да, — вдруг ухмыльнулся мой друг, — не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, но видишь какие дела…

— Что еще?

— Да ничего, просто я читал, что на черном рынке часто пластинки подделывают.

— Как это?

— А так, берут пластинку Кобзона за полтора рубля, переклеивают бумажки с фирменного пласта, и все. Впаривают лоху, типа тебя, за бешенные деньги. Но ты не волнуйся, может тебе повезло, настоящий пласт продали. Ладно, пойду к девчатам в карты играть. Ты идешь?

— Нет, — теперь мое настроение было безвозвратно испорчено. Когда Димка ушел, я вытащил пластинку и при тусклом свете потолочного светильника принялся ее разглядывать, пытаясь найти следы клея или еще чего-нибудь. Но ничего не смог обнаружить, пластинка была идеально чистой. Однако поселившийся внутри меня червь сомнений точил меня всю дорогу, лишив покоя и сна. Уже подъезжая к городу, я немного успокоился, решив, что в любом случае у меня будет конверт от пластинки. А уж за сколько я его купил, это мое личное дело.

Домой мы приехали поздно вечером, почти ночью, но родители не спали.

После всех обниманий и поцелуев папа повел меня в мою комнату и щелкнул выключателем.

Я ахнул, на тумбочке стоял новенький проигрыватель «Вега 109», и такой же новенький кассетный магнитофон «Радиотехника».

У меня не было слов. Я бросился снова обнимать и целовать родителей.

— Это тебе ко дню рождения, сынок! — сказал папа — К шестнадцатилетию!

— Но ведь день рождения только через месяц! — удивился я.

— Если хочешь, давай уберем в шкаф, и подарим через месяц, — предложила мама, но увидев испуг в моих глазах, улыбнулась, — Шучу! Шучу!

Надо ли говорить о том, что в эту ночь я так и не уснул. С дрожью в руках я поставил на проигрыватель пластинку, доставившую мне столько волнений. И даже когда послышались звуки вступления к первой песне, я все еще сомневался. И когда отыграла первая сторона пластинки, я все еще сомневался. Только когда отзвучали последние аккорды «Баллады о древнерусском воине», только тогда я поверил в то, что пластинка настоящая. После этого я включил ее заново, надел наушники и прослушал еще раз, теперь наслаждаясь самой музыкой. Потом еще раз, еще раз и еще раз. Следом пришла очередь болгарских «Модернов», потом еще раз «Ария».

Потом наступило утро…

Хорошо!

Вот только жаль, что Цоя не встретил…