Офицер 1812 года

Андрей Николаевич Ларионов

Историческая книга о событиях 1812 года, когда русские обороняли свою столицу – Москву – от наступления врага. Главный герой – Андрей Адвентов, что испытывает сполна все тягости и трудности войны.

Глава 2. В стране забвенья

День седьмой

В этот день Андрею определенно не везло. Сначала с утра он обронил из своего ранца записи походной тетради. Затем вдобавок ко всему, когда офицеры и драгун Морозов покинули Рудню, то столкнулись с французскими разведчиками. Тех было четверо, они были всадниками, также, как и русские. Русские сразу заметили вражеские мундиры, и открыли огонь.

— Пли! — Страшным и даже ужасным голосом произнес вдруг, Орловский, обращаясь к остальным кавалеристам.

— Что? — Адвентов Андрей, изумленно посмотрел на младшего унтера-офицера, а затем сам заметил на опушке леса французов. И сразу же в душе что-то похолодело. В какой-то миг внутри его вспыхнуло чувство ярости по отношению к тем ненавистным фигуркам, что так беззаботно скакали среди берез. Это были враги, и они топтали русскую землю.

Василий выстрелил первым, но промазал. Французы заметили троицу, и рассредоточились. Алексей Морозов выстрели вторым, и кажется, причинил вред одному из французов. Андрей целился во врага последним, и тоже не попал, пуля летела мимо. Картечь привлекла внимание кого-то еще, потому что издали, послышался шум или цокот копыт. Птицы стайкой тревожно взвились над лесом, потревоженные выстрелами. Они кричали, а может даже жаловались небу на то, что тут происходило, улетая отсюда в безопасные края. Небо же было каким-то безликим и угрюмым. С низкими тучами небосвод не предвещал ничего хорошего. Мрачностью русской равнины и мрачностью веяло от этого пейзажа.

Затем издали со свистом прилетела французская пуля, что попала в Андрея. От боли молодой человек тихо застонал и вздрогнул. Почувствовал на какой-то момент, как внутри ранения что-то стало наливаться или набухать. Кажется, небо дрогнуло в высоте и приблизилось к человеку, когда тот упал со своего скакуна на слегка влажную траву и глядел в небеса немигающими глазами. Тухли краски этого мира. Адвентов, как в бреду, еще слышал стрельбу на опушке леса. Он слышал, как Алексей переговаривался с Василием, но не мог даже, ни на чуточку повернуть свою голову, чтобы разглядеть, сколько осталось французов. Забытье пришло, как удар обухом по темени. Кануло в пустоту плоское ползучее облаками небо, березы, кавалеристы и весь этот мир.

Бесконечные километры пустоты раскинулись перед взором молодого человека. Он слышал, как что-то во мраке там ухало тревожно и звонко. Еще Андрей слышал там чьи-то шаги, чей-то печальный шепот. Калуга иногда выплывала из этой пустоты. Бледными красками неизвестный художник рисовал перед Адвентовым планировку родного города. Чей-то плач прорывался из этой сумбурной пустоты, что от этого Андрею становилось страшно и печально. Он хотел вырваться из этих невероятных зрелищ пустоты, кошмаров и сменяющихся мрачными призрачными картинами, но не мог.

Иногда наступало забвение даже в этой, казалось бы, бесконечной пустоте. Мрак перестал рисовать перед человеком картины прошлого. Андрей просто лежал и спал, а может быть пребывал мертвым, так как живым он себя не ощущал на тот момент. Тьма пробуждалась в какой-то момент вновь, и начинала хлестать Адвентова по щекам мокрыми слезами или холодным дождем. Он ощущал ту всеобъемлющую мглу, что пыталась утащить его на тот свет, отнять у него жизнь.

Андрей поднимал руки вверх, смотрел на небо. Там не было небосвода и звезд, были лишь незримая пустота. От этого зрелища становилось не по себе. Человек пытался вырваться из этих тяжелых сновидений, но забвенье было сильнее его…

День восьмой

Спустя еще какое количество дней

Далекий мир вдруг распахнулся перед Андреем. Он видел над собой удивительное небо. Радуга нисходила оттуда сверху. Еще Адвентов наблюдал в тех небесах удивительное явление. Там были танцующие ангелы в белых одеждах. За спинами каждого из них были крылья. Торжественно-величественная музыка неслась издали, и человек утопал в ее тональностях и звучаниях. Реальность содрогалась этих видений, словно, морщилась. Офицер видел, что там за незримой далью скрывалось что-то еще. Там вдали серебрился дождь, и что-то прекрасное трепыхалось там. Андрей не мог разглядеть в той глубине ниспадающих лучей света чего-то еще важного.

Затем этот мир отпускал его из пограничного состояния жизни и смерти, возвращая его родному городу Калуге. Там было тихо и спокойно. Его городок, казалось, замер под каким-то необычайно пронзительно синим небом. И солнце бегало там, в вышине, от зари до заката. Тени двигались стремительно, которые откидывали строения, листва и люди. Молодой человек вдруг становился там опять мальчишкой, который пялился в небо, высоко задрав голову в высоту.

И вновь радуга лучистая нисходила откуда-то издали. В той пелене неизвестного мира, Андрей был один. Он бродил среди серебристых дождливых фантомов, но это был даже не дождь. Это было нечто другое. Мир истаивал и растворялся, уступая место обычным видениям прошлого…

День девятый

Сознание путалось его в воспоминаниях. Андрей Адвентов пытался вырваться из оков этих крепких снов, но каждый раз петлял в фантасмагорических видениях сновидений. Словно, как мимолетом, он ощущал иногда в груди своей боль. Там жгло, словно, вырвало сердце из груди. И вновь мир далекий и прекрасный восставал перед человеком, и он путешествовал под радугой среди изумрудных полей. Дальше были тянущиеся вверх одухотворенные души. Это были даже не деревья или трава. Там были вполне живые существа, что кружились в своем танце. Синеватые их сущности, отплясывали свои танцы в этом мире грез. В стране забвения Андрей смотрел на стеклянный дождь, что иногда обрушался, когда прозрачные, как стекло тени, начали обрушаться с небес.

— Сын мой! — Кричал кто-то в такие дни из пустоты.

— Кто здесь? — Также громко спрашивал Андрей, но собеседника не было.

Затем русский офицер увидел вдруг французов, что неслись на него стройными полками. Эти гусары были вооружены и готовы были уничтожить его. Андрей же стоял посреди зеленого поля и смотрел на то, как враги приближались.

— Умри! — Кричали всадники Адвентову издали.

Молодой человек же какое-то время стоял и смотрел на них, затем в ответ громогласно восклицал:

— Умрите же вы! Я буду жить… — И стеклянные тени, что были дождем, обрушались на скакунов и их всадников. Невидимая волна сметала их всех, и Андрей опять оставался один в этом поле.

День десятый

Кто-то за пределами сознания Андрея разговаривал. Он слышал ту беседу:

— Он поправится доктор?

— Думаю, что да. Ему нужно время, чтобы восстановиться.

— Как долго ждать?

— Не могу сказать. Везите его в Москву. Там ему могут помочь, если вдруг станет хуже. В него стреляли. Две пули, одна чудом миновала сердце. Так что все серьезно.

Какой-то скрежет разносился в мыслях забвения Адвентова.

Затем слышался храп лошадей. Офицер ощутил, как медленно словно, поплыл в пустоте своих видений. Спицы колес скрипели где-то там, как бы в параллельном мире. Тут же у него было все также, как и раньше. Он видел свой радужный мир, пронзительное небо и цветочное поле.

День одиннадцатый

Несколько дней спустя

Катерина возникла из пустоты сновидений, Андрей подошел к ней. Девушка вышла из света, у нее было заплаканное лицо. Молодой человек содрогнулся, когда увидел ее такой.

— Что случилось, Катя?

— Ты умер!

— Я не умер. Я просто живу в этом мире. Тут хорошо! — Воскликнул Адвентов, рукой показывая ей на стеклянные тени, пляшущие у горизонта. Там же была радуга, что висела над миром его грез. По зеленым холмам бежали волны ветра. Довольно сильный восточный ветер дул издали. Он был теплым.

— Я не вижу тебя больше. Я же твоя невеста!

— Я вернусь, Катерина, моя дорогая и любезная. Я думаю о тебе каждый день, даже в этом странном мире грез. У меня нет большей мечты, чем вернуться в Калугу.

Девушка приблизилась к своему жениху. Андрей обнял ее нежно, заключив в крепкие объятья хрупкий стан Катерины.

Невеста зарыдала:

— Я рядом с тобой! Все хорошо! — Начал утешать ее Адвентов.

— Правда?

— Правда! Я с тобой!

И вновь стеклянные сны разбились вдребезги. Пронзительно синее небо пропало, также как прозрачные и зеленые души, что танцевали там у горизонта. Андрей остался один. Он ужаснулся даже, когда понял, что обнимает пустоту. Невесты его не было. Катерина была далеко-далеко, в своей Калуге, а он по-прежнему был в своих грезах и каких-то послесмертных мирах.

День двенадцатый

Еще спустя несколько дней

Андрей, что до того еще хоть как-то пытался отследить время, потерял счет дням. Он был в снах комы, что были для него и избавлением, и наказанием. Молодой человек надеялся, что выберется из них. Хотел назад к жизни, туда, где разгорались Наполеоновские войны и были сражения за свою землю. Сны же не пускали молодого человека.

Офицер был в плену видений и грез, что рисовали перед ним все новые и новые картины прошлого, настоящего, будущего и несбыточного.

Тут стояла белая береза посреди этих изумрудных полей. Ее же омывали эти стеклянные дожди, и небо трепыхалось цветами радуги.