Прайд

Андрей Рожков (2024)

Вышибала — мало кто из представителей этой профессии сможет рассказать о своём ремесле. В силу повальной безграмотности среди них, как минимум. И вот, в офис самой отмороженной охранной организации Воронежа прихожу я, 20-летний худой студент, с небольшим спортивным бэкграундом. Сколько мальчик с журфака продержится на работе для быков? Как это скажется на дальнейшей его жизни? Страшно ли это — работать в охране ночных заведений? На эти, и многие другие вопросы, я постараюсь ответить в этой книге.

Глава 3

Прошло около трёх недель с моей первой смены. Миша тоже решил устроиться на работу мечты. По окончании стажировки основным его рабочим местом в выходные дни стал «Хлам» — рокерский бар. Мне довелось там разок постоять — так себе местечко. Но к нему мы вернёмся позже.

На очередном собрании мне поставили смену в Бараке со Смолиным. Я не очень обрадовался, потому что рассчитывал поработать с Мишей. Но тогда у нас ещё не было достаточно авторитета, чтобы настаивать на таких запросах.

Пробуждение

Сменную одежду с собой не носил — всегда с гордостью добирался до работы в футболке «ООО ЧОО «Прайд». В полвосьмого пришёл в «Барак.» Как обычно бросил рюкзак в каморку и иду в зал.

В это время здесь, как обычно, почти нет людей. Иногда собирается полный зал, если проводится квиз. Но не сегодня.

Я делаю круг по залу: до туалета и обратно, попутно поздоровавшись с хостес и администратором. В силу своей неразговорчивости, я всегда испытываю трудности при установлении контактов с обслуживающим персоналом. Более того, в некоторых заведениях чувствуется неприязнь со стороны официанток. Про официантов я молчу — если они что-то такое и испытывали, то явно прикладывали все усилия, чтобы не показать нам, охранникам.

Тем не менее, проявив харизму, можно без труда расположить почти любую из этих официанток к себе, и даже под себя. Но харизмы у меня нет, поэтому я довольствуюсь молчаливым взаимным презрением.

На часах восемь — пора вставать на проходную — осматривать людей на наличие ножей и перцовых баллончиков. С небольшим опозданием приходит Смолин. Это был худой, с меня ростом парень в чёрном бомбере и джоггерах. Смолин — КМС по кикбоксингу, поэтому драться любит. Особенно с людьми, такими спортивными достижениями не располагающими.

На вид можно сказать, что мы ровесники. Но он года на три младше меня. Как позже оказалось, большая часть охраны младше меня или мои ровесники, хотя выглядят в среднем лет на пять старше. Не знаю, где и чем их откармливают.

Привычное для охранников рукопожатие за предплечье. Людей нет, поэтому большую часть следующего времени мы сидим на бочках и смотрим видеоролики. Периодически он вкидывает какие-то шутки. Я делаю вид, что мне смешно. Со всеми напарниками стараюсь быть вежливым, компанейским, хотя мало с кем из них мне интересно в действительности. Это, скорее, вынужденное взаимодействие. От которого потом тоже приходится отдыхать.

Смолин в перерывах между «тик-токами» записывает голосовые сообщения какой-то девушке. Я понял, что он уламывает её привезти ему шаурму. Хотя, уламывает — не самое подходящее слово. Из диалога стало ясно, что такую девушку долго уговаривать не нужно:

— Я такой голодный. Можешь привезти шавуху?

— А ты мне такси закажешь?

— Откуда же у меня деньги.

— Ну ладно.

Теперь мы ждём доставку еды. Вдруг из зала выходит Сабина — администратор. Её строгого взгляда без слов достаточно понять — что-то случилось, а мы, бездельники, просмотрели. Мы заходим в зал. Она показывает на мужчину у бара. Мы подходим к нему.

— Мужчина, пройдёмте на выход.

Он что-то пытается возразить, как делают все бухарики, но вскоре поддаётся нашей силе убеждения и выходит на улицу. Там он, кажется, пожалел о своём решении сдаться без боя, и начал возмущаться. Я стою рядом с ним и слушаю его бредни, пока Смолин сидит на бочке.

— Что это такое? Да я сюда не приду больше никогда!

— Правильно, — спокойно отвечаю.

— Что это за заведение вообще?

— «Барак», — разговор идёт примерно в таком ключе ещё несколько реплик.

Для меня что-то вроде возможности скоротать время, общаясь с кем-то кроме Смолина. Но вдруг мужичёк начинает перегибать палку:

— Вы чё тут, совсем охуели?!

— Чего?!

— Вы чё, — не успевает он договорить, как я толкаю его в сторону дороги.

— Иди отсюда.

Кажется, бухарика это только завело. Он продолжает ещё более фамильярно:

— Слышь, сюда приедут люди, — снова не успевает он договорить, как прямой удар моей ноги прямо в грудь отталкивает его ещё дальше, чуть не свалив на асфальт.

По выражению его лица я понимаю, что он не собирается униматься и иду в его сторону заканчивать начатое.

— Съебался отсюда нахуй, — говорю.

Ещё один удар с ноги уже убегающему мужичку приходится прямо по рёбрам. Не удивлюсь, если потом окажется, что там что-то посыпалось. В этот момент из двери выскакивает Смолин. Он обгоняет меня, чтобы получить свою дозу самоутверждения. На этом моменте я перестаю преследовать бедолагу.

— Съебался нахуй, — только и слышно удаляющиеся слова Смолина.

Я почувствовал какой-то прилив сил. Сразу подскочил дофамин, жизнь обрела краски. Постоял ещё немного на улице, дождался, пока напарник вернётся. Потом мы снова заняли места на бочках и продолжили листать видосы.

Наташка

Вскоре приехала она — наша шаурма. У напарников принято всем делиться, поэтому пока Смолин общался с девушкой, я ел свою половину шавы. Когда я вышел обратно в проходную, он сидел и снова листал тик-токи.

Девушка в это время уже расположилась за баром. Чем-то она привлекала к себе внимание — хотелось на неё смотреть. На вид ей было лет 18. Обычная невысокая девушка, ничего выдающегося — ни спереди, ни сзади. Разве что объёмные губы. Можно было даже подумать, что они ненастоящие.

Бар был прямо за бочками, за стеклом. Через него мы наблюдали как она общается с каким-то взрослым мужиком.

— Сейчас разводить его будет, — улыбаясь, говорит Смолин.

Я периодически посматриваю в сторону девушки. Иногда она отворачивается от бара и улыбаетсяь нам. Мужик, согнувшись к столу, не обращает на нас внимания. Что там происходило дальше — не знаю. Я достаю телефон и погружаюсь в изучение социальных сетей. Смолин тоже.

Девушка в это время пьёт уже второй коктейль. Как рассказал напарник, она работает где-то официанткой.

Периодически она заходит к нам. Смолин в уже переписывается с другой дамой. Поэтому Наташка, — именно так зовут нашу сегодняшнюю доставку еды, переключается на меня. Она то садится ко мне на коленки, то обнимает меня. Я ни в чём нам не отказываю, хоть это и запрещено.

Напарнику это не понравилось, но виду он не подаёт. Всё, как ему кажется, ненавязчиво пытается вразумить меня, напоминая о том, что за такое поведение могут уволить. Я не реагирую — потому что знаю, что здесь частенько происходят вещи и хуже.

Вскоре мы с Наташкой начинаем целоваться. Сабина, видимо, закрывает на это глаза. При чём, я так понял, она с Наташей знакома.

Когда приходили гости, я, ради приличия, вставал и осматривал их вместе со Смолиным. Потом мы с Наташкой начинали по новой.

Каждые минут пятнадцать она ходит к бару. Выпивает и возвращается. Вскоре накал страсти и её алкогольного опьянения накаливается до предела, и мы оказываемся в переулке, на углу здания, где располагается «Барак». Поцелуи спускаются всё ниже, руки уже давно забыли по все границы дозволенного.

Вдруг, появляется Смолин. Он снова пытается меня убедить в том, что так делать нельзя. Я деликатно посаюлал его обратно нести службу на проходке. Чтобы он слишком не расстраивался, говорю:

— Если что-то случится — зови, — и предусмотрительно добавляю. — Если без весомой причины отвлекать будешь — я запомню.

И вот я уже несу на руках Наташку вглубь переулка. Ставлю её у какого-то забора. Страсти продолжаются. Её пьяная улыбка, едва заметная неуверенность или желание пококетничать. Я, раздевая её, стараюсь изобразить непринуждённость. Прямо сзади нас улица. Сейчас дорога пустая, но обычно по ней ездят машины. Окна многоэтажных домов тоже не добавляют чувства уединения. Меня это не останавливает, хотя, очевидно, это может плохо кончиться.

Вдруг, в этой тишине, разбавляемой причмокиваниями губ и трением тканей одежды, раздаётся рёв:

— Один-ноль-пять! Время убивать, — звучит мелодия звонка.

Отвечаю. Ожидаемо, это оказался Смолин.

— Это серьёзно? Уверен? Ну, смотри.

Я застёгиваю штаны и лёгким бегом направляюсь в «Барак».

Внутри с кем-то напряжённо разговаривает Сабина. Рядом с серьёзным лицом стоит Смолин. Я ничего не понимал, да и на меня никто не обращал внимания. Вскоре приезжает машина ГБР. Мы передаём это дело им и возвращаемся на проходку. Тут же подходит и Наташка.

Я не теряю надежды сегодня уехать с ней, хотя и понимаю, что вряд ли она останется здесь до конца смены — уже не в том состоянии девчёнка. Добавляю её в друзья в ВК. ГБР-овцы перед отъездом с ней здороваются. Видимо, она пользуется популярностью в кругу охранников.

Предсказуемо, за пару часов до конца смены она вызывает себе такси. Оставшиеся часы до утра проходят спокойно.

На следующий день я написал Наташе. Неожиданно, она очень охотно пошла на контакт. Почти сразу начала присылать разные видеозаписи безобидного характера, например, как она дурачится на работе, и проявлять другие знаки внимания.

Как-то раз она пришла ко мне на смену в «Место», где провела со мной почти всю ночь. Её широкие шорты, помада и, самое главное, — распущенность не оставили меня равнодушными. Поцелуи, объятия — чем мы только не занимались у входа в заведение. Администратор Аня на всё закрывала глаза. За пару часов до конца она также как и в прошлый раз уехала, только в более трезвом состоянии.

Через несколько дней мы договорились встретиться у неё в гостях. Всё началось банально — с угощения меня домашней пастой, а закончилось так, как и началось на той смене в «Бараке». Только в этот раз нам уже ничего не мешало.

Неожиданно и, даже, к сожалению для себя, так начались мои отношения с официанткой. Она решила это за меня, а у меня не хватило духа, чтобы отказаться от регулярных встреч.

Режим берсерка

Очередная смена в «Место». За администратора сегодня остался Петя — старший официант. Это сулило рассосную ночь — в его присутствии можно было не спеша ходить в магазин, а если совсем обнаглеть — ничто не помешает прогуляться и до других заведений. Например, до «Барака» — чтобы поболтать с коллегами. Но настолько сильно я старался не наглеть. Вдруг что-то произойдет, а меня не окажется рядом, чтобы усугубить ситуацию ещё сильнее.

Время близится к часу ночи. Мы с Наташкой стоим друг напротив друга рядом со входом. Она потягивает «айкос».

На улицу выходят два молодых человека. Один — высокий и худой, на вид ему можно дать лет 27. Второй чуть плотнее, пониже и заметно моложе — выглядит на 20. По их полупьяному разговору я понимаю, что с ними, скорее всего, будут проблемы.

— Сигареты не будет, — спросил один из них, обращаясь, видимо, к Наташке, а не ко мне.

Она помахала головой:

— Только «айкос».

Высокий пытается развить разговор, как будто меня здесь нет.

— Ты здесь работаешь? А как тебя зовут?

Наташка упорно игнорирует все эти попытки познакомиться. Хотя, я уверен, не будь здесь меня…

— Девушка не хочет с тобой разговаривать, чё непонятного, — вырывается у меня.

Мы идём обратно.

— Давай поговорим, — предлагает мне высокий.

Я открываю дверь, чтобы Наташка зашла, а сам остаюсь снаружи.

— Чего, — спрашиваю.

–Мы тут стоим, общаемся, а ты встреваешь.

— Это мы стоим, общаемся, а ты встреваешь.

По его интонации понятно, что поговорить он любит. Поэтому с этим надо заканчивать, — думаю.

— Чё ты хочешь, — прямо спрашиваю.

— Не газуй. Мы тут все спортсмены, как ты. Спарринг — не вопрос. Или вот, с Коляном, если хочешь, — он показал на друга. — Только, я сразу скажу, если чё — я за него вступлюсь. Да ладно, чё ты. Успокойся…

Конфликт идёт на спад. Скорее всего, он сам понимает смехотворность того, что говорит.

— Да ладно, пацаны, всё, давайте мир, — наконец заканчивает он. Его пьяный маленький друг стоит рядом и, кажется, не совсем понимает что происходит — ссора, или дружеская беседа. На всякий случай он поддакивает на любую реплику высокого, типа:

— Да, нахуй его.

— Погоди, зачем так говоришь, — на всякий случай тормозит его в таких случаях высокий.

Мы заходим внутрь, я сажусь в свой охраннический уголок за баром. Напротив садится Наташка. Она заказывает очередной коктейль.

Сегодня за баром работает Иван — высокий, светловолосый и неразговорчивый парень. На левой руке у него татуировки с персонажами из американских мультфильмов — «Футурамы», «Симпсонов» и т.д. На вид ему можно дать лет тридцать.

Он всё время чем-то недоволен, поэтому персонал не любит тревожить его лишний раз. Больше официантов его бесят только охранники. Заметно, как его раздражает наше постоянное бездействие. При общении гостями он обычно прикладывает заметное усилие, чтобы не выглядеть слишком злым.

Мы снова выходим «покурить». Наташка дымит, я стою рядом. Глупые шутки, какие-то слова про женитьбу — типичные для неё разговоры. Она всё не теряет надежду что кто-то ей сделает предложение. В данный период её жизни этим «кто-то» являюсь я. Я, в свою очередь, наслаждаюсь тем, что с кем-то можно пообжиматься в перерывах между сидением на стуле за баром.

Заходим обратно. Чувствуется какое-то напряжение.

— Давай ещё, — говорит высокий бармену.

Иван неохотно, не торопясь наливает. Мы с Наташей в это время садимся за бар.

Высокий с мелким тоже подтягиваются к стойке, чуть подальше от нас. Коктейль за коктейлем, они попивают яды с разными вкусами. С барменом общаются достаточно фамильярно.

— Эй! Давай ещё, — говорит высокий.

Иван игнорирует.

— Ещё давай, блять, — поддакивает мелкий.

— Тише, не говори так. Это же его работа, — говорит высокий. Он, судя по всему, спонсор сегодняшней пьянки, потому что мелкий его слушает.

Бармен занимается своими делами — протирает стаканы, расставляет бутылки.

— Налей ему ещё, — не унимается высокий, указывая на своего друга.

— Ему хватит, — отвечает Иван.

— Налей, блять, — снова встревает мелкий. — Он чё, ахуел?

Тут я понимаю, что моя работа обязывает меня встрять в этот конфликт. Я подхожу к ним.

— Молодые люди, если вы продолжите так общаться с барменом — вы покинете это заведение.

— Опять ты, — высокий встаёт со стула. — Мы выпить хотим. Мы чё, не можем выпить?

— Если бармен сказал, что не можете — значит не можете.

Мелкий в это время утыкается лицом в расставленные на стойке локти рук.

— У нас спать в заведении нельзя, — я тяну к нему руку, чтобы привести в чувство, но её тут же отводит высокий.

— Руки убери, — говорю ему.

В это время начинает просыпаться мелкий. Наташка, чувствуя накал, уходит в соседний зал, на веранду. Это хорошо, потому, что меня очень напрягает, когда во время разборок рядом присутствует девушка, которая мне нравится. Тем более что, учитывая расклад сил, преимущество на стороне оппонентов.

— Сядь, чё ты лезешь, — говорит высокий и сразу же переходит ор. — Ты кто вообще, по жизни?! Где сидел?!

Мне одновременно и смешно, и немного напряжно. Всё-таки, когда на тебя кричит двухметровая обезьяна, сложно чувствовать себя в безопасности. Тем не менее, опыт уже позволяет мне держаться вполне уверенно и невозмутимо.

— Да он совсем ахуел, — поддакивает мелкий.

— Чё ты сказал, — теряя терпение, я делаю шаг в его сторону к нему, но мне тут же преграждает дорогу высокий. — Колян, не говори так. Это его работа. Если хотите — выйдите.

Тут он снова обращается ко мне.

— Но ты пойми, если ты его начнёшь это… То я за него вступлюсь.

Ясно, — думаю.

В это время подходит Петя, старший официант. Он пытается успокоить гостей, но они, чувствуя его слабость, сразу накидываются на него с агрессией:

— Ты кто? Уйди вообще отсюда, мы разговариваем. Чё, не видишь? Да сьебись, блять!

— Не надо так разговаривать с администратором, — говорю.

— Да, — высокий сразу же обращается к мелкому, хотя сам только что орал на Петю. — Человек работает, не лезь к нему.

И сразу же снова переключается на меня. Я в этот момент, как бы намекая, киваю Пете, чтобы тот вызывал ГБР. Не уверен, что он меня понял.

— Ты спортсмен, да, — продолжает высокий. — У кого занимаешься? Саню Бессонова знаешь? Вот это мой тренер был. Я мастер спорта по кику. Можем спарринг устроить, всё честному.

Он иногда переходит на нормальный тон, но чаще орёт. Разговор в такой манере растягивается минут на двадцать. Теперь я сомневаюсь, что Петя вызвал ГБР, как я ему сказал. Поэтому, не обращая внимание на всё ещё орущего великана, подхожу к пустой стойке администратора и, отыскав в одном из ящиков кнопку, нажимаю её незаметно для пьяной компании. После этого сразу же возвращаюсь к ним.

Разговор продолжается в том же духе — высокий орёт, мелкий ему поддакивает. Я просто стою и обтекаю под градом прессинга, сохраняя невозмутимое лицо. Чем-то напоминает стресс-тест в морской пехоте США, где инструктора общаются с новобранцами исключительно на повышенных тонах. Вспоминается один из моих любимых фильмов — «Цельнометаллическая оболочка». Только там бойцы точно знают, что инструктор не набросится на них с кулаками. О чём я только думаю?

Наконец, минут через пятнадцать, в зал заходят два мужика в камуфляже — высокий, который как-то раз спас меня в начале моей карьеры в этом заведении и какой-то новенький, молодой в маске. Они проходят внутрь, я обрисовываю им ситуацию. Они кивают и становятся неподалёку, наблюдая за происходящим и готовясь в случае чего втянуться в конфликт. Высокий начинает говорить с ними, избегая повышенных тонов. Теперь у меня развязаны руки. На очередное предложение выйти от мелкого я говорю уже уверенно:

— Пойдём. Вставай, я тебе говорю! Пошли.

Я пропускаю его и иду вместе с ним в сторону выхода. Когда мы оказались уже у двери, заметив, как я похищаю его товарища, подскакивает высокий. Тут же подбегают ГБР. Молодой в маске начинает по часовой стрелке распылять перцовый баллончик — сначала на высокого, потом на мелкого, потом на меня.

От такого дружественного огня я сначала опешил и вышел обратно в зал. ГБР-вец сразу подскакивает ко мне с извинениями, осознав, что он натворил. Наверное, не выспался. Но меня сейчас не это интересует. «Я не могу оставить эту ситуацию без морального удовлетворения» — звучит голос в голове. Есть всего несколько секунд, потом перец лишит меня зрения на несколько десятков минут — знаю уже по опыту.

Выбегаю на улицу. Напротив входа, согнутый буквой «Г» стоит мелкий и протирает глаза. Я с ноги влетаю ему прямо в бок, он падает. Ещё один удар в живот, второй по рёбрам. Ко мне подключается молодой ГБР-вец. К нам подходит высокий:

— Вы чё творите, — он подскакивает, изображая что-то типа бойцовской стойки.

Я, действуя на опережение, сам подбегаю к нему и с ходу бью хайкик — кроссовок соприкасается с его головой. Его спасает только то, что обувь достаточно лёгкая, как и моя нога. Великан пошатнулся и, кажется, на секунду выпал из реальности. Очнувшись, он сразу начинает убегать, забыв про товарища. Но следующий удар приходится ему прямо по рёбрам. Он, держась за бок, бежит прочь. Ещё один пинок. И вот он уже на другой стороне дороги. Преследовать дальше нельзя — начальство может предъявить за злоупотребление.

На обратном пути разбегаюсь и с двух ног влетаю в лежачего мелкого. На улице уже стоит и наблюдает всё это Иван и Наташка. Впервые за всю работу в «Место» я увидел в его глазах не презрение, а уважение. После этого сразу захожу обратно в заведение — эффект от перца начинает накрывать. Бармен тоже забегает внутрь, чтобы налить мне молока.

Я выхожу на задний двор и начинаю там умываться, поливая лицо из полного «рокса». Жидкость с моего лица мгновенно переливается на чёрную форму и асфальт. Я захожу на кухню, прошу ещё молока.

Мне дают целый пакет. Но и это не помогает.

До конца смены я просидел с красным опухшим лицом. Но счастливый. Даже не знаю, как я себя чувствовал бы, если бы тогда не выбежал на улицу за порцией морального удовлетворения.

Когда вернулся домой, ещё долго не мог уснуть из-за жжения.

Ульяна

Сначала пару раз, а потом по одной смене в неделю я стабильно стоял в «Место». Платили там тысячу рублей за 12-ти часовую смену. Пацаны предлагали деньги, чтобы за них отстояли смену. Я себе такой роскоши не позволял. Пару раз я даже согласился за бесплатно, когда мне это «Место» казалось не таким уж и плохим. Для меня 1000 рублей тогда были равны двум дням жизни.

Вскоре там появилась новая хостес — Ульяна. Это немного полная девочка, со смазливыми чертами лица и красивыми большими тёмными глазами. Она всегда была ухожена и выглядела привлекательно.

Постепенно, от смены к смене, наше общение налаживалось. Я немного расстраивался, когда, приходя на смену, обнаруживал за стойкой кого-то другого, но, в основном, там была она. Время до 12-ти ночи теперь пролетало очень быстро. Я научился часто выходить «курить» вместе с Ульяной. Такие посиделки на заднем дворе заключались в том, что она потягивала дудку, а я сидел рядом. Болтали, она показывала какие-то «тик-токи». Глупо смеялась, как смеются люди в наркотическом опьянении.

Она занималась пением. Её мама жила и работала в Израиле. Присылала ей деньги на уроки вокала, то ли Ульяна сама на эти уроки зарабатывала. Я так и не понял, но, тем не менее, начинающая певица по каким-то причинам их не посещала. Деньги куда-то девались, а долг по кредитке рос. Но Ульяна не унывала: более того, её позитивное настроение ещё больше привлекало меня.

Иногда Мише доставались смены в «Место», где он тоже пересекался с Ульяной. Я знал, что она и с ним смотрела тик-токи на заднем дворе и по-глупому смеялась, но меня не покидала уверенность, что мне удастся её к себе расположить.

После того, как уходила Ульяна, обычно приходила Наташа. Так я боролся со скукой на сменах. Наташа иногда приносила что-нибудь поесть — чаще всего домашнюю еду. У меня собралась коллекция её контейнеров. Могла и кофе угостить. В общем, меня всё устраивало.

Единственный минус Наташи был в том, что она привлекала к себе слишком много внимания. Местами я даже ревновал. Но ещё чаще попадал из-за этого в неприятности. Впрочем, сейчас разговор не о ней.

Общение с Ульяной налаживалось, мы стали изредка переписываться. Она звала меня и Мишу в «Доски» — местное недорогое и очень популярное кафе, по ночам работавшее также как ночной клуб. Мы ломались, ломались, а в итоге уломали Ульяну на тусовку в Мишиной квартире. Точнее, я уломал.

Впрочем, героини данной книги не стоят стольких строк, поэтому постараюсь закончить краткий рассказ в паре предложений. Так как жил я в общежитии, а Ульяна с бабушкой, встречаться нам приходилось на Мишиной квартире. Точнее во второй квартире его родителей. Там у меня с Ульяной случилось первое, а затем и почти все остальные соития. В одну из ночей она спросила — «мы встречаемся?»

Это был не первый вопрос такого рода. Раньше мне удавалось от них уходить, но не в этот раз. Справедливо рассудив, что иначе полового акта не будет, я ответил «да». Таким образом, я ввязался в отношения с уже двумя работницами общепита, что несколько затрудняло моё положение. Особенно тем, что позже они даже познакомились. При чём прямо на моей смене. Но это уже другая история.