Рассказики-2. Разные истории

Андрей Сатирский

Веселые картинки про отношения людей друг с другом и их действия в разных обстоятельствах: от суровой военной службы до безудержной пьянки. Жизнь кипит, фантазия бурлит, вдохновение переливается через край. Книга содержит нецензурную брань.

ВОЕННАЯ НАУКА

Военный НИИ — странный конгломерат неизвестно какой науки и соответствующих научных кадров. Сюда попадают те, кто не желает реально служить, зато может успешно имитировать усилия мысли и дослужиться до профессорских званий. А большинство составляют чьи-то родственники, дорвавшиеся до синекурных мест. Что ж, служба спокойная, без ответственности и контроля, от 9 до 17 с обязательным перерывом на обед.

Фамилия у одного из начальников отделов была знаменательная — Набралгадов. В его отделе составили акт «Зав. сектором внедрения конструкций Соколов В. И., осмотрев вибрационный аппарат, пришел в негодность и подлежит списанию».

В результате сроки сдачи заказа срываются. Начальник отдела созвал заведующих секторами на совещание. Соколов, как основной виновник задержки, выкладывает сотни причин, почему не успевают уложиться в срок.

Один из присутствующих предлагает: — Может, мы его простимулируем? — имея в виду дополнительную оплату за переработку.

Но начальник тут же мрачно кричит в открытую дверь секретарше: — Галя, быстро принесите вазелин!

Что ж, заказ был выполнен в срок.

Отношения в коллективе научных работников исключительно интеллектуальные.

— Исаак Абрамович, как правильно написать «похуй» — слитно или раздельно?

— Молодой человек, если вы имеете в виду мое к вам отношение, то слитно, а если глубину великой еврейской реки Иордан, то раздельно. И, кстати, что вы читаете?

— Квантовую физику.

— А почему книга вверх ногами?

— А какая разница?

Два профессора при очечках и капразовских погонах стояли в магазине за коньяком. А очередь длинная, волнуется, и один профессор неосторожно подтолкнул другого.

Тот поправил сползшие очечки и заявил: — Мудак.

— Кто, я мудак? — удивился коллега.

— Ты мудак!

— Это я мудак?!

— Ты мудак!!!

После недолгой паузы получился ответ: — Ты за мудака ответишь!

— Отвечу.

— Ответишь?!

— Отвечу!!!

Спокойное резюме: — Ну, и отвечай.

Конец дискуссии.

И, ясен член, какие научные кадры, такие и научные достижения.

Придумали новое химическое оружие «Виагра-газ». Распыляется над полем боя.

Есть секретное средство — противотанковые ежи-камикадзе. Они бросаются под танки и прокалывают им гусеницы.

Вслед за израильскими оружейниками, создавшими пули из песка, наши придумали пули из дерьма. Убить ими невозможно, зато деморализуют противника.

Недавно провели испытания самолета-невидимки. Испытания признаны успешными: самолета никто не видел.

Долго не могли создать нормальный беспилотный самолет. Уже было хотели плюнуть и купить аналог за границей. Но в НИИ пришло решение: сажать в самолет пилота, но никому об этом не говорить.

На заседании научно-технического совета рассматривали вопрос о путях передачи опасной инфекции кровососущими членистоногими. Разгорелась дискуссия.

— Данное заболевание передают не только кровососущие, но и проститутки! — заметил какой-то профессор, видимо, знаток: — Надо менять терминологию в документах.

— Кровососущие и проститутки — разные понятия, — возразил другой профессор: — Да и звучит некрасиво. Может, «Клещи и проститутки»?

— Нет, нельзя! — встрял третий профессор: — Кроме клещей болезнь передают москиты…

— Так что же делать? — задумался председатель совета: — Какие термины записать?

Слово взял кандидат в академики, старейшина института, который смог привести разнородные понятия к единой категории: — Кровососущие и членососущие!

Для пущего антуража в столовой клиентов обслуживают официанты. Одному профессору принесли суп с мухой. Тот недолго думая тут же высыпал в тарелку половину солонки и позвал официанта, чтобы тот заменил блюдо. Что ж, тот заменил. Но через пару минут за соседним столиком раздался крик: — Что вы принесли?! Голая соль!

Даже туалеты солидные. Садится человек на унитаз, а тот говорит: — Введите пук код.

И на дверце объявление «Запрещается пользоваться секретными документами!», а под ним указание «Не сиди просто так, думай что-нибудь!».

Одно из любимых занятий научных работников — творческая командировка. Можно на недельку поехать на флот, желательно Черноморский, якобы для вдохновения новыми идеями за хорошие командировочные, пожить в бесплатной гостинице, пристроиться на харчи к штабникам, завести роман с горничными вдали от бдительной жены, выклянчить у добрых флотских казенного спиртика для настроения — чем не лафа!

Чаще всего в командировки ездит Соколов. Его уже в поездах все цыганки знают. Одна к нему пристала: — Позолоти ручку, дорогой! Все, что хочешь, скажу!

Соколов достал аж 500 евро: — А скажи-ка мне, голубушка, период полураспада радия.

Цыганка в шоке вытаращила глаза. А Соколов убрал деньги: — Видишь, не заслужила.

Вернулся Соколов домой, и налюбоваться не может: краны починены, ножи заточены, проводка исправлена, жена беременна…

Но самое любимое занятие научных работников — потребление казенного спирта. Выдают его для протирки оптических осей в компьютерах.

Как-то получили в секторе Соколова спирт в размере трехлитровой банки. Сотрудники собрались вокруг, слюна течет, как у собаки Павлова, но выпить страшновато, потому что кладовщица сообщила при выдаче, что спирт технический, и от него слепнут на раз.

И тут завлаб Петрович, старый опытный аксакал, заявил: — Сейчас сделаем! — и позвонил кладовщице: — Слышь, Клава, ты тут хлопцам спирт выдала, технический. Так можно его пить или нет?

— Совсем офигел? Он точно технический — вмиг ослепнешь!

— Блин!!! У меня лаборант его выпил и лежит не дышит! Мне его в реанимацию везти?

— Нет, к утру оклемается. Это простой спирт, а я его так назвала, чтоб вы не пили…

Петрович положил трубку, и через час все были в вышеописанной позе.

Указанный лаборант был весьма талантливым человеком, особенно, в деле поиска новых алкогольных средств. Однажды, уходя в отпуск, он решил провести научный эксперимент: оставил в столе полную колбу сладкого свежесваренного кофе, чтобы выяснить, не забродит ли он в период его отсутствия. А вдруг получится кофейный ликер?

В день его возвращения из отпуска весь сектор прибыл на работу на полчаса раньше.

Слили из колбы смердящую жидкость и заменили на смесь кофе с коньяком в соотношении 1 на 1.

Прибывший отпускник, едва поздоровавшись с коллегами, кинулся к заветной колбе, осмотрел ее, взболтал, понюхал, обвел остекленевшим взглядом уткнувшихся в компьютеры товарищей и поднес колбу к губам. Трудно описать эмоции после первых трех жадных глотков. Наверное, это похоже на чувства алхимика, который получил золото из свинца. Но сколько радости у коллег!

Завлаб Петрович являл собой воистину научное чудо: постоянно ходил пьяный. Не то, чтобы совсем, но сильно чувствовалось. И это при том, что спирт выдавали только технический, пить который из-за ядовитых примесей было совершенно невозможно. Ну, все думали, будто у Петровича косноязычие или какой-то другой дефект речи, пока он не появился на работе трезвым. И начали искать секрет, где Петрович прячет бухло. Не разгадали при всей своей научной мощи.

А все было весьма просто и глубоко научно. Петрович пил технический спирт и тут же его выблевывал. Этиловый спирт успевал усвоиться быстрее остального говна: эффект есть, а отравления нет!

В отделе стоял аппарат газированной воды. Так считалось лихачеством: налить в стакан 50 грамм спирта, нажать кнопку, разбавить спирт газировкой, выпить и подставить стакан, чтобы поймать остаток воды для запивки. Петрович как-то не успел и с грустью сказал: — Старею.

Сам Набралгадов пил только коньяк. Однажды пришел на службу грустный. Соколов зашел к нему: — Ты чего? Давай-ка по коньячку!

— Боже упаси! Даже не упоминай.

— А чего так?

— Понимаешь, пришел вчера домой усталый. Решил никуда не идти. Принял душ, нырнул под одеяло и выпил бутылочку коньяку…

— И что? Это же обычное дело.

— Ага. Только потом меня в трех ресторанах видели… в том одеяле…

На десятилетний юбилей отдела решили хорошо попраздновать. Закупили водку, поставили в холодильник. Написали табличку «Водку не пить!». К началу праздника заглянули в холодильник, а там одна бутылка уже пустая. На ней бумажка с неровной надписью «Ой, я нечаянно!».

Сели праздновать. Один аспирант, уже никакой, держался из последних сил, чтобы лицом в салат не упасть. Но даже умудрялся связно говорить. Его профессор поинтересовался: — Скажите, коллега, а какой у вас предел?

Аспирант гордо выпрямился: — Три раза за ночь!

Вот смеху-то было!

— Наутро профессор жаловался Петровичу: — Какая же гадость эта текила!

— А что, еще и текила была?

— Была. А ты ее не пробовал?

— Да я ее и не видел, эту гадость мексиканскую.

— Ты же ее не пробовал.

— Как тут попробуешь? Оглянуться не успел — всю выпивку растащили!

— Да и закуска кончилась раньше, чем текила.

— Чем же вы текилу закусывали?

— Чем, чем… Водкой!

Как-то в отдел на стажировку приехала немка из ГДР. Всю первую неделю она возвращалась в отель пьяной. Сотрудница посольства, ее куратор, сначала вопросов не задавала, зная радушие русского народа в отношении проставления по прибытии на работу. Но на пятый день все же поинтересовалась, что за праздник отмечали нынче.

Оказывается, отмечали день рождения Розы Люксембург. А всю неделю радовались рождению Карла Маркса, Энгельса, Клары Цеткин и Карла Либкнехта. То есть немка на свои деньги поила весь отдел, полагая, что это и есть русская традиция гостеприимства.

Куратор разъяснила, куда надо послать начальника отдела, когда он предложит отпраздновать рождение очередного лидера германской компартии. Так немка выучила первое русское матерное слово.

Но грянул, грянул 1985 год, год отчаянной борьбы с алкоголизмом. На общем собрании выступил сам директор НИИ: — Главное, товарищи офицеры, знать меру! Принял 500 и все!

Тут замполит ему подсказал шепотом: — 300, 300…

— Ну, — добавил директор: — Еще триста и все!

А в отделе, где служил Петрович, всех позвали на партсобрание. И парторг с похоронным видом довел директиву, из которой явствовалось, что флот осчастливили Всесоюзным обществом трезвости, где каждой организации отвели контрольную цифру трезвенников. Получалось, что от отдела надо было отдать на заклание двоих.

Стали думать. Собственно, первая кандидатура определилась сама собой — парторг. Кому же как не ему первому ложиться грудью на амбразуру трезвости. А вот на посмешище роли второго никто идти не соглашался. Но тут кто-то предложил кандидатуру Петровича.

Завлаб Петрович находился на майорской должности, но поставил своеобразный рекорд: трижды начальство подписывало представление ему на майора, и трижды он на радостях напивался до потери документов. В четвертый раз начальник отдела неумело интеллигентно матерясь лично порвал представление и заявил, что теперь Петровичу до майора как до Китая на четвереньках. И завлаб запил с горя.

— Валентин Петрович, — разбудил парторг дремлющего Петровича: — Надо поговорить.

— А что такое? — встрепенулся Петрович, пытаясь вспомнить, что он натворил.

— Мы предлагаем тебе вступить во Всесоюзное общество трезвости.

Предложение ввергло Петровича в ступор. Присутствующие терпеливо ждали. Наконец он очнулся: — А на хрена?

Парторг задумался. В директиве ответа на этот простой вопрос не было. Но не растерялся начальник отдела: — Ну, как же, голубчик, ты не понимаешь? Подумай сам — вступишь ты в общество, заплатишь взносы, получишь членский билет и значок…

— И что? — удивился Петрович.

— А по ним в магазине водка без очереди! И сможешь на собраниях нас, пьяниц, ругать.

Вот такой научный подход.