Охранник

Андрей Сергеевич Киров

Кратковременный опыт работы охранником провинциала в Москве и жизни в общежитии, с невероятными неожиданными ситуациями, расцвеченными фантастическими приключениями. Книга содержит нецензурную брань.

© Андрей Сергеевич Киров, 2023

ISBN 978-5-0059-2322-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Охранник

роман

Глава первая

Устроился я недавно в конце октября, в одну фуфлоидную контору, что расположена в самом центре Москвы, когда идёшь по Тверской от Красной площади с левой стороны, шагов, так, 1800, огибая по синусоиде, навыверт, если смотреть через левое плечо на голографический проект Бичунгерра, за театром военных действий, не доходя до памятника Дмитрию Донскому — через дорогу стоит. А конкретнее — наколка: как выходишь из метро станция « Охотный ряд», справа отлита в бронзе Гуля Пинчумарел, в прошлом году завоевавшая титул мисс Севленная 1158, впечатляющая искусственными силиконовыми дойками и бэксайдом герла, ещё какое-то претенциозное красно-гранитное здание, мимо него по дощатому настилу, огибая гостиницу «Москва», вдоль очередного мутного паразитического проекта, — банк, где жулики отмывают капусту (деньги) от прилипшей к ней грязи обманных жульнических схем-паутин, в какие попали доверчивые граждане, под присмотром силовой структуры кремпая, с каучуковым зябликом на шпиле, магазин видеотехники с пьяным видео-техником в витрине, держащим в руках телевизор с плазменной панелью, типа рекламирует, а по бокам две красивые девицы в одних трусах-стрингах поддерживают техника, чтобы стоял прямо и визажист, подправляющий в нужных местах фейсы* (лица с англ.) на подхвате, ещё дальше — магазин дамского нижнего белья прямо так недвусмысленно и написано на торце: « woman’s линджери», реальный такой вуменс с огромным рекламным плакатом куклы с идеальным форматом внешнего драйва, и, сразу за этим витражным объектом притаился этот крокодил. Он же — аллигатор. То есть, так называется охранная фирма — ООО ЧОП «Крокодил».

Я ещё когда до этого ездил в Москву на апробэйшн, в смысле в разведку, предварительно сняв партизанский ватник и прицел со снайперской винтовки с биноклем и автоматом ППШ, в новостях сообщили про перемирие, и даже менты на Казанском вокзале у входа не проверяли аусвайс*… Тогда я прямо на вокзале, выпив в забегаловке стакан чаю с пакетиком шняги (с недавних пор начали продавать нагло назвав чаем), и съев булочку, купил толстенный информационно-развлекательный журнал со смешным названием «Работа-Зарплата». Особенно меня рассмешила вторая часть названия…

Пролистал несколько страниц — реальная развлекуха, за ноги не оттащишь, особенно в плане зарплаты. Более 50% объявлений о работе — наглое, откровенное, беззастенчивое объебалово! (Ну, это как положено с недавних пор: столица.)

«Требуется сотрудник в компанию! Жизнерадостный, сплочённый толстым членом коллектив, карьерный рост, попутное обучение, как из ничего сделать что-то…» И такая напечатана заоблачная зарплата, что я даже не поверил, когда увидал, думал по ошибке два ноля лишних приписали! И фотография молодых красивых баб в униформе этой фирмы: все улыбаются такими интимными улыбками на накрашенных ртах, что ты приходишь к мысли, что именно тебя они ждут… словно победили на кастинге для подиума, а приз — минимум колье с бриллиантами, и лысый пузан миллионер отслюнивает зелени*… Просто так, за красивые формы… Каких у девиц на фотографиях — они более чем впечатляющие.

И этого «Кракодела» я там нашёл на букву «О» в алфавитном указателе, в смысле — охранник. (Да, все дела — профессии строго по алфавиту.) Там ещё хуева туча профессий, которые требуются в славном граде Москва, даже такие экзотические, как окучиватель одиноких и не очень чтобы дам от 30 до умопомрачения рассудка, и зарплаты такие нарисованы ещё привлекательнее, чем в этих фирмах, а условия работы вообще сказочные! Тебе звонят прямо на сотовый, называют адрес, куда приезжать обслуживать стройную, спортивную почти без морщин на лице, и известных изъянов в виде целлюлита, нат деликатных участках тела даму, и она, прикинь, чувак, сразу, как сделаешь благородное дело расплатится с тобой наличкой. Работа на дому, в чистоте; с собой брать полотенце, зубную щётку, кольцевую насадку для эрекции, пачку презеров, коробку виагры. Час — 50 долларов, кто рискнёт на всю ночь — 350. Платит тебе такая дама. Прикинь! Не ты ей, а она тебе! Вот это прогресс в столице нашей Родины! Как далеко в своем разнообразии отношений между высокоорганизованными приматами шагнула Москва! Вперёд — семимильными шагами! Зрелки платят, чтобы им присунули… И присовыватели есть в наличии! Охотников срубить бабла по лёгкому в любые времена было в избытке!

Я так прикинул член к элеватору (образное выражение для особо непонятливых конгрессменов мутной воды), хоть и заманчивое предложение — окучивать без пяти минут пенсионерок, но сначала надо, думаю, попробовать охранником. График работы — от 2/4, до вахты: 7/7, 10/10, 14/14. И полторы тысячи — смена. В смысле — рублей. А уж как разрекламировали условия работы — прям волшебство; ещё привлекательнее, чем в фирму к красивым молодым бабам, типа, сотрудником и окучивателем немолодых голодных одиноких дам. Больше ничего в жизни лучше в Москве не найдешь. И полный соцпакет, и устройство по трудовой книжке, и настоящий полярный тулуп, какой выдают охранникам в Арктике для охраны буровых вышек от белых медведей — они любят на них лазить и прыгать в сугробы… (Особенно когда ожидается проверка высшего начальства, их привозят на вертолёте…) Это нервирует работников нефтяной промышленности. И настоящий автомат АКМ — охранять банки от гангстеров, а то прошёл слух — Джон Диллинджер собирается в гастрольный вояж по бывшим республикам Советского Союза с недельным заездом в Москву… Стройки — от воров, растаскивающих стройматериалы и потных бизнесменов от алчных жен, стригущих садовыми ножницами купюры со своих супругов… К тому же охранникам сразу общагу дают бесплатную у метро «Павелецкая», считай в центре, а сотрудником фирмы… там сначала по рылу дают… то есть, надо самому искать жильё и, без трудовой, во всяком случае про неё ничего не написано, а о тёплом тулупе и автомате, и речи нет. Дескать, какая у нас серьёзная, надежная, респектабельная фирма, и уважаемая турецким пашёй Борисом Спиридоновичем охранная фирма, наши сотрудники даже его охраняют, когда не хватает своих секьюрити. Ещё меня зацепило то обстоятельство, что в « Крокодил» брали на работу без удостоверения охранника. И, как сказал один из сотрудников, удостоверение можно сделать позже, работая в их охранной фирме… Ух, как здорово, подумал я! Мне показалось, что они и сделают это удостоверение! Вот и хуя лысого на глупую морду! Сделают эти лупоидные шмыгаря! (Новое моё сленговое словосочетание: лупоидные шмыгаря.) Они так тебя сделают — папа не тормози! Удостоверение всё равно надо делать по месту жительства и сдавать экзамен, а они только напишут рекомендацию. Которая и на-бабуин не нужна! (Экзамен не в университет, и так все сдавали, только мани-мани отстёгивай.) Это всё выяснилось позже. Как и то, почему они брали без удостоверения, без трудовых книжек, и даже лиц, отсидевших в лагере, когда проработав неделю увидел всю хуйню изнутри. И почему текучка была такая страшная. Без удостоверения им выгодно было брать по той причине, чтобы платить меньше. За риски, связанные с проверками. Дескать, их штрафовали, если при проверке выяснялись охранники, работающие без « корочек». Вот и кляксер на сальный потник (физиономию)! Никто их не штрафовал! Просто сразу выгоняли, вот и всё. Отсюда и текучка была огромная, как на фабрике рыбных консервов по причине отсутствия поступления полуфабриката с рыболовецкого траулера. Им было наплевать, если охранник без удостоверения, одного выгнали на его место сразу взяли другого, а если нет в данный момент — подработка, кого-то вызывали из общаг (которых у них было несколько), кроме общаги на Павелецкой: меня в такую не определили. Ещё была общага в городе Железнодорожном, куда меня сунули и, ещё где-то в самой Москве. Поэтому в конторе постоянно толклось несколько человек — ждали подработки, куда направят.

Однако почему то меня не насторожил один незаметный на первый взгляд, нюанс: своё объявление на наёмный охранный сервис папуаса в республике Шваб они давали каждую неделю в этом, достойном всяческих похвал, рекламном талмуде. А как известно, по настоящему крутая и солидная фирма в рекламе не нуждается и набор сотрудников туда происходит исключительно на блатной платформе. И место случайному соискателю на индивидуальное бунгало на Бали здесь не предусмотрено.

До этого грёбаного «Крокодила» я месяц назад уже приезжал — ткнулся на шару в две-три конторы типа этой, но там оказалась полная жопа! В одной, в районе метро «Медведково», в каком-то зачуханном между металлическими и железобетонными заборами заводишке выпускающем хер прописаешь чего и сбоку тарантелла (это которая исполняет пятую апассионату Альберта Швейцера), нужно было ещё и самому форму покупать зелёного цвета. (В «Крокодиле» тебе форму выдавали, причём своего крокодильего производства.) У них своя пошивочная мастерская была. Все прибамбасы — фирма веников не вяжет! И потом ещё ждать неопределённое время, когда они вызовут. Будет ли вакансия. (Понял?.. У них ещё вакансии! Круче чем в «Аллигаторе». ) Нужны ли вообще этой пиздозаглушке охранники, или они пишут про запас, когда место освободится. Когда фраер залетит — поймают пьяного, или прогуляет. Купил форму и понтуйся в ней в местном парке, коси под дурака, жди полгода, а то и более, когда придёт вызов и придёт ли вообще. А может ты им по параметрам не подходишь, или ещё по какому голеностопу. И зарплата, — что самое главное в любой парашной организации, будь то Крокодил, или Васядрочил, — везде упор на зарплату как пёс нагадил — 7тыс. рублей, и то, только после, где вахтовый метод, жить две недели, как полубомж в подсобке между анальным отверстием и влагалищем — то есть хозблоком и проходной, а в «Крокодиле», и вообще, на следующий месяц, в конце — один раз тебе стукнут по рылу.

В другой фирме на Красногвардейской оказался лохотрон. Красивая, хорошо сложенная блондинка из породы «ты убила меня наповал» (ей только в порно сниматься в категории ганг-банг), в синих с опущенной талией джинсах дольче с гиббоном — они оба нарисованы на этикетке, на одной из её пышных горбушек, — я успел рассмотреть, когда она повернулась спиной и нагнулась, типа, чего-то достать из тумбочки… из-под джинсов видна резинка трусов — стрингов, которая нагло тянется тонкой тесёмочкой по гладкой коже (2006 год: тогда была такая дамская мода носить джинсы), у которой из женских прелестей всего было в излишке, причем своего, родного, от Бога, а не от пластического хирурга, что снизу что сверху, такая, не побоюсь пошлого оборота — аппетитная девица, у меня сразу вспыхнул сексуальный аппетит, как я её увидел, всё таки московские, типа, бизнесмены, знают каких надо нанимать девиц: выебать толком не могут, хоть потискают потными руками в кабинете: «Наташа, зайди на минутку я приказ новый сочинил». Наташа бежит сломя голову мять вялого лысого потными ладонями: « Василий Петрович сначала вздрочните сами», чтобы объёб капитальный наёмных сотрудников шёл успешнее… Слишком большие голубые глаза, слишком пухлые без всякого ботокса губы, — у этой кафешантанной наяды на полставки у чучел-дрючела… Кстати, парни, в первое десятилетие дамы особенно молодые девушки ещё так не злоупотребляли хирургической пластикой, не уродовали себя, чтобы выставить в тик-токе свои раздутые, словно искусанные пчёлами, губы… ну, вы не помните, ещё в люльке лежали — сосали мамкину силиконовую титьку, пока она не отвалилась… Это простительно окончательно уродовать себя послесорокалетним дамам… чтобы хоть как-то зацепить потенциального садуна*… а после 20-го года молодые бабы как с ума посходили… правильно тик-ток, яндекс и другие интернет-видеоплатформы требуют в излишке яркой, эффектной, как картинка дамской наружности глядишь юные дрочунишки налайкают хоть какие-то копейки будет на что трусишки купить. Слишком выпирающая из кофточки пятого размера грудь, и наверняка своя родная, и все остальное слишком, причём девица при первом внешнем впечатлении кажется глуповатой, — слишком большой соблазн срубить бабла на недорослях, лайкующих не убирая руки с ширинки…

Блондинка начала мне петь, как сирена морякам когда они на каравелле плыли мимо острова, привязанные к мачте: их Одиссей привязал от греха, чтобы сразу не попрыгали в воду, а сам в это время стоял за штурвалом, заткнув уши ватой, чтобы не слышать волшебных песен, какие им пели сирены, рассевшись гроздьями на прибрежных пальмах… так вот, начала она мне ездить по ушам, как заебательски в их охранном предприятии — 2 тыс. рублей смена, кроме тулупа и автомата ещё зимой в сырую погоду выдают валенки с калошами — охранять стройку… но! только надо сначала заплатить за психологический тест полторы тысячи, сказала наяда и, привстав из-за стола как бы ненароком вильнула «кормой» (в смысле задом), она у неё так плавно качнулась туда-сюда, и как бы невзначай пальцем оттянула резинку трусишек-стрингишек отпустила и та шлёпнула по белой коже — «бе-еммс», у меня мурашки побежали по телу: и штаны эти дамские дольче гиббоны с низкой талией — они идут фронтоном по поясу с таким тонким расчётом, ну, бля, и извращенцы эти фокусники дамской моды из Парижа, слегка открывая сантиметра на два ложбинку между пухлых ягодиц. Бля, кто же засаживает затейника в такие восхитительные «дензелы»! Да никто! Кому там засаживать то! Уж во всяком случае не её шеф-легар-дидроер! у меня аж слюни чуть не потекли — сучка! — и хотел ей деньги просто так дать за одно представление! если б они у меня были…

Но, когда вышел от неё на свежий воздух, — она мне дала наколку куда ехать, адрес написала на бумажке проходить этот ёбаный психологический тест, насторожился… Ебать того носорога (что показали в прошлое воскресенье в передаче «Природа»), в центр, станция метро в самом начале Ленинского проспекта, кажется «Октябрьская»… Там у них головной офис, то есть главная контора по объёбу доверчивых граждан говоря доступным языком сразу слизнула корова… Такую разводку я уже где-то слышал про психологические тесты, как умным хуем сделанные московские бизнесмены обманывают доверчивых пареньков из провинции как «заздрасьте» красивыми бабами в стрингах, торчащих из-под джинсов: то ли прочитал в какой-то газете, то ли кто-то из знакомых вооружил информацией, то ли самого поднаебали в один из прошлых приездов в точности такая же красотка кабаре — стрит — менеджер затхлой воды; там ещё охранник у турникета стоял со свирепой мордой. И, когда я приехал, вышел из метро на станции « Октябрьская» — справа стоит стеклянно-бетонный билдинг, типа как в Нью-Йорке, я сразу понял, что именно в таких билдингах происходит серьёзный, масштабный, с размахом обман населения! Вот где сидят настоящие жулики, с меня весь морок слетел, каким обволокла меня стринговая девица, улыбаясь и рассказывая нежным голоском, как у них супер в фирме, однако из любопытства сунул физиономию в этот дом фокусников и шпагоглотателей, поднялся на лифте — такой просторный с зеркалом, весь обшитый серо-зеленоватой панелью, — до — надцатого этажа, бля, как в Нью-Йорке еду на собеседование к Рокфеллеру на Уолл — я ебать не хотел — какой стрит, — великолепная помойка! Вышел в коридор, бабы такие, все из себя сотрудницы фирм ходят в штанах и в очках на серьёзных дамских физиономиях; вот это московские бизнесгрувы заворачивают свой бизнес — с размахом от Чукотки до Гренландии с профессиональными понтами, чтобы уж объебывать население так в колоссальных масштабах, пошёл к нужному кабинету, по дороге попалась дамская парикмахерская с правой стороны… Я глянул — в кресле «ботва» сидит, вытаращив глаза в зеркало лет пятидесяти с гаком готовится к приёму молодого садуна-красавца, 200 баксов ночь, вспомнил я объявление про интим-услуги для немолодых московских одиноких дам, с красно-ржавым шиньоном на тыкве, запах палёных волос прёт в коридор… Около неё молодь в фартуке колдует как из бабы яги сделать принцессу… Перед нужным кабинетом мне внутренний голос подсказал: «Нечего туда соваться, объегорят и фамилию не спросят!»

Но вот фамилию-то как раз там и спрашивают, и даже записывают, дескать, платите полторы тысячи — это мне гадалка-прорицательница лет тридцати такая серьёзная, — уже объёб начался реальный, — пройдёте тест, мы вас запишем и ждите вызова. Я так подумал, вспомнил наставления мудрых учителей с восточного побережья: идите вы в жопу, господа! я подумаю, говорю, три минуты в коридоре; ещё этот запах от драной кошки он меня вовремя тормознул. И вышел из кабинета и к лифту.

Офис этого ЧОПа «Крокодил» находился в начале Тверской, сразу во дворах, за… через три дома, как заходишь в узкий проход металлических витых ворот за длинным зданием в лесах, закрытым полиэтиленовой плёнкой и огороженным забором из легкосплавных щитов.

Когда я шёл утром прямо с поезда, спускали — подъёмный кран — продолговатый предмет, а мужик в жёлтой каске, оранжевой куртке-безрукавке с азиатским лицом командовал — майновал, и рядом уже собралась небольшая толпа — рты поразевали, ебать, как интересно, как подъёмным краном с крыши здания спускают бегемота: кто-то из зевак сказал директор этой фирмы держал там домашнего бегемота самку в желтом халате, откармливал… Вот на этот дешёвый трюк, что офис ЧОПа «Крокодил» находится в таком эксклюзивном диапозитарии я и клюнул… Значит, думал я, если он в центре Москвы — реально крутая организация! Правда, меня не насторожило, что офис находился в трёхэтажном, требующем ремонта, здании, отнюдь, не похожем на солидный билдинг. И занимал первый и второй этажи с узкими, как в средневековых казематах, коридорами, где с трудом могли разминуться два человека, заставленными вдоль стен спаренными казёнными пластмассовыми стульями. Когда я вошёл, с трудом лавируя между стоящих у стен и сидящих на стульях людей, меня в первый момент поразило именно количество человек. Теснота невероятная. Все пластмассовые строенные стулья были заняты. У каждого кабинета — очереди. Ё-моё, подумал я сначала, какая крутая фирма, какая конкуренция люди жаждут устроиться на работу в «Крокодил» — охранять крутых перцев и их шарашмонтажлавстройзаборные конторы, доблестных тружеников московских фирм, банков, магазинов, учреждений, строительных объектов… Залупу на потный гризель, как оказалось, когда я разговорился с одним из томящихся в очереди парней. Половина ребят с сумками которые тут маялись, уже увольнялись. Ещё какая-то часть ждала подработки. Кто-то приехал по личным вопросам. И только человек ещё двое-трое устраивались, как и я.

Сначала я прошёл частичное собеседование с молодым человеком лет около 30-ти в деловом костюме, на Джеймса Бонда он сильно смахивал из третьего фильма, такой колоритный внешняк (лицо) похожий на голливудского героя пятой волны, от каких балдеют растиражированные до мозолей на пальцах 50-летние дамы: он меня врубил в основную тему, ввёл в курс дела в общих чертах по работе в их фирме. Получив моё согласие направил в кабинет, где сидели уже одни дамы там за компьютерами, в основном молодые до 24 лет девушки. Одна была очень хороша на внешность, блондинка с голубыми такими сразу цепляющими глазами, что не в падлу работать у нас, списали данные с паспорта, ввели в свою базу, выдали справку на форму, направили в отдел кадров. Там молодая с угреватым лицом светловолосая некрасивая девица, тоже в джинсах с опущенной талией и вылезающей резинкой трусов, в натур-проект, как у грации с Красногвардейской (как выяснилось потом — они все там в таких работали), уже оформила меня официально, по трудовой книжке. После отдела кадров я спустился в подвал, где получил у кладовщицы форму: утеплённую на синтепоне тёмно-синюю куртку с модернизированным капюшоном, форменную пару — брюки и куртка, и синяя рубашка с коротким рукавом с чёрными погонами, тяжёлые полу-армейские высокие ботинки на шнуровке так называемые берцы. Чёрный галстук-селёдка, хуеву стопку шевронов на тёплую куртку, на простую куртку на рубашку, только не хватало шеврона на залупу… Не знаю, чего руководители фирмы не додумались! Любители, бля, шевронов!.. Самому пришивать, часа три шевроны уйдёт как в армии, я сразу её вспомнил, чувствуется, эти крокодил — начальники, раньше солдафонами были. (Почему эти тяжёлые некрасивые ботинки из кожзаменителя назвали по имени племени тунгусов из высокогорных районов Эквадора не понятно.) Из подвала, меня нагруженного, как верблюда для перехода через Каракумы, сумками пакетами направили в большой кабинет: даже его таким трудно назвать, скорее огромная комната, заставленная столами и отгороженная пластиковыми перегородками, где сидели сотрудники в основном пожилые уставшие пинчиботали то есть мэны за пятьдесят, занимающиеся этой невероятной текучкой кадров и затыканием дыр — распределяли вновь прибывших будущих охранников по их объектам работы, и, если с проживанием выписывали бумажку в одно из общежитий. Работа там кипела вовсю. Я попал к пожилому с видом уставшего дрессировщика мэну с манерами и разговорными диалектами бывалого московского аборигена, с сильными залысинами, обрюзгшего и погрязшего в рутине: он меня определил на охрану зоны отдыха работников Централбанка под названием «Бубнигородка», спросил какой график работы мне выгоден. «2/ 4 подойдёт?» Выделил общагу. Тут ему позвонили, только я собрался уйти, как он говорит: «Не согласен ли я сразу ехать на подработку, — сняли пьяного охранника (вроде в каком-то магазине), — кстати, как у вас с этим делом с употреблением алкоголя?» — «Употребляю, — ответил я, — от случая к случаю, вне работы», подумав, а чего врать, если б сказал что не пью, он всё равно бы не поверил, и срочно нужен человек. Смотрите, у нас с этим строго, — сказал он, — попадёшься с запахом, уволят сразу.» Вот так нахуй! Вот тебе и «Крокодил»! Не успел ещё устроиться, а уже суют в какую-то вонючую дыру! Я растерялся. «Мне надо сначала в общежитие съездить, — пролепетал я, — устроиться, осмотреться…» А общежитие оказалось, сейчас расскажу где, это — пиздакинг, ещё надо шевроны пришивать и т. д. И вообще у меня не было желания сразу ехать на подработку; я устал, как цуцик на плантации. Ночь не спал в поезде, целый день — время перевалило за три, маюсь в этой конторе.

Он ничего не сказал. Написал мне справку в общежитие, объяснил как доехать, и я выкатился из комнаты.

Общежитие оказалось не на «Павелецкой», как я надеялся, что меня туда поселят, а хуй поймёшь где — ехать к чёрту на кулички в город «Железнодорожный» на лекопиздричке с Курского факзала.

Ехал в электричке, уже стемнело, попал в час пик: народу — хуем не провернуть, пиздой не перелопатить — бичуют с работы из столицы по домам в свои лачуги, как в начале фильма «Старший сын», где Леонов едет с дочерью в электричке, она ему пирожков купила, заботливая дочь, но там посвободнее было… Вагон забит под завязку: я еле протолкнулся с пакетами, сумками, баулами… Выебли они меня в доску — эти сумки, ещё разболелась голова, я всё проклял на свете, что впёрся в такую дыру, стоял в проходе прижатый со всех сторон: спереди мне толстым животом давил небритый мужик, дышал перегаром; я морду повернул в сторону на сколько хватило у шеи способности, в спину, точнее в ягодицы упиралась лобком какая-то дама в синтетическом пальто, я мельком глянул насколько мог вывернуть шею, баба среднего возраста лет 36—38 с помятой намакияженной мордой, ладно думаю, пусть трётся может мужика нет, пусть пар выпустит домой приедет домастурбирует до нужной кондиции…

Еле вылез на станции «Железнодорожная».

Потом ехал до этой ебучей общаги на автобусе ещё 20 минут! Вот это хуила засунул меня в дыру! Общага оказалась на самых задворках городка Железнодорожного, ебать в Ессентуки, в здании какого-то предприятия по производству фаллоимитаторов и протезов для нестоячих хуёв, там конвейер был на первом этаже… А общага на втором располагалась… Идёшь по коридору через стеклянную пыльную стену с правой стороны хорошо видно, как работницы у столов чем то там занимаются не видно отчётливо что за производство.

Дежурный молодой, то ли армянин, то ли азербайджанец, заросший густой щетиной, показал мне комнату — место моего нового жития. Вот уж не думал я, что на старости лет опять попаду в общагу! И какую общагу! Если в 80-е годы, когда я жил по лимиту в Москве, общага была квартирного типа (об этом у меня написано в романе «Приключения лимитчика в столице»), то сейчас, когда я вошёл в комнату, я понял — вот это действительно — жопа!

Бля-я-ха-муха! Я посмотрел!.. Куда ты, немолодой повеса, попал! Ебануться с колокольни пять раз! Восемь двух-ярусных железных шконок (причем второй ярус — это поставленная друг на друга кровать, приваренная ножками к спинке), ещё советские с панцирной сеткой, вовремя не отправленные в пункт приёма чермета, какой то умный чел догадался сохранить, хитрожопое начальство «Крокодила» — пидоры вспотевшие придумали, чтобы сэкономить на молодых охранниках, быдло (мы для них), им, то есть нам, и на таких шконках будет хорошо, значит всего, следуя простой арифметике, в комнате живёт — на 16 рыл она рассчитана, да ну и в жопу того умника — ёбаного коммерса, так заебись сэкономившего на парнях для руководства ООО ЧОО «Крокодил». Сразу у меня в голове щёлкнуло количество человек.

Дежурный показал мне моё место. Сбоку, как войдёшь, слева у стены на втором ярусе. Шкафов нет, куда вешать одежду непонятно. Одежда у обитателей ночлежки висела на вешалках на спинках кроватей. Все спинки второго и первого яруса были густо завешаны верхней одеждой. Такое впечатление производила комната, чито это не постоянное место проживания, а ночлежка на раз-два. Из-под нижних кроватей высовывается пятками обувь. Посреди комнаты длинный стол. На столе — чашки, стаканы, кружки, тарелки с какими-то объедками, использованные пакетики с чаем, хлеб в кульках, коробки с чаем, грязные вилки, ложки… Кто-то сидит ест, кто-то пьёт чай, макая треугольный пакетик… Кто-то отсыпался со смены, кто-то ковырял в носу… У противоположной стены от кроватей, где мне показал дежурный моё место, шкаф с посудой, пакетами с едой, какую можно не убирать в холодильник. Холодильника, кстати, в комнате не было. Он был в комнате у старшего по общежитию пожилого усатого лысого армянина. Там все обитатели на нашем этаже хранили скоропортящиеся продукты. Чтобы не забыть и не перепутать, твоя допустим колбаса в этом целлофановом кульке, или не твоя, надо было писать свою фамилию на клочке бумажки и вкладывать в пакет. Когда я туда понёс масло в первый раз, холодильник был забит до отказа.

Сердце у меня сжалось от дурных предчувствий. Я словно в ступоре подошёл к кровати, вытащил из пакета форменную одежду, повесил на спинку. Всё делал машинально, на автомате. Состояние моё можно было охарактеризовать как лёгкой формы шок, поведение зомбированного три минуты назад чувака.

Только я слегка разобрался, сунул сумку с продуктами: пакет с чаем, сахаром, батоном, маслом и колбасой, тарелкой, кружкой и ложкой, причём отдельных ячеек у каждого горемыки-охранника не было, все пакеты лежали в общей куче, — под нижнюю кровать, только я сменил джинсы на домашние трико, а ботинки на тапочки, запихнув ботинки туда же, куда и сумку, перед этим вытащив чай, собираясь заварить покрепче — помогает от головной боли; голова с непривычки от мегаполиса, массы народа и беганья по метро, электричкам, болела жутко, как в комнату вошли два парня кавказца. Парни присели за стол с краю, в метре от меня, я в это время вытаскивал из пакета кружку с чайной ложкой, слышу у них базар, говорили на русском но с сильным акцентом, я так понял, одного выгнали за пьянку, и он планировал переходить в другую охранную организацию.

— Ты новенький? — спросил меня тот, которого выгнали.

— Да.

— Э-э-э, брат, зря ты сюда устроился! Здесь такая жопа! Проходной двор!

Хорошенькое начало, подумал я, хотя сидя ещё в их ебучем офисе в бестолковке (голове) начало брезжить — жидкий лучик, тут что-то не так, в этом охранном предприятии, реальность уже начинает не совпадать с описанием в талмуде «Работа-зарплата»… такое зазывалово-поднаебалово — обычная практика в рекламных листках того времени… (Не знаю как сейчас, но думаю ситуация вряд ли изменилась.)

— Это я и сам понял, когда ехал в электричке.

— План куришь? Сразу резкий переход к конкретике.

— А то хуй нет! (Хотя я этого «плана» — алгоритм чтения изменён — наркотическая трава из азиатских бывших советских республик аналог марихуаны — не курил уже несколько лет). Я даже слегка растерялся, не успел въехать, как сразу предлагают конкретный волшебняк — мечта наркомана — упасть в расслабуху по-взрослому.

— Ну, пойдем, курнём на улицу, — предложил дагестанец как выяснилось позже, не запомнил его имя, — а то в девять часов общага закрывается. То есть, если ты опоздал по каким либо причинам — пиздаус-маус гладиолусы украли прямо из под носа у цветочницы — могут не открыть, ночуй на улице. Хотя справедливости ради — я один раз опоздал — гулял по Москве, вспомнил молодость, не рассчитал, приехал на электричке в город Железнодорожный в одиннадцатом часу — автобусы не ходят, пришлось идти пешком час, у общаги был в 12-ом, все уже спят, даже цех по производству игрушек для дам от 18-ти до 81 года уже не работал, кричал-кричал, стучал-стучал в дверь, пиздец, думаю, придётся ночевать в подъезде какого-нибудь дома — на улице ноябрь, — ара услышал, это который пожилой, лысый, усатый, открыл, даже не ругался…

Курнул я с парнями плана всего-то сделал одну затяжку, голова вообще начала раскалываться прямо взрываться мелкими хлопками в узловых центрах полушарий головного мозга Я раскаялся, что согласился, слушая их базары про работу в этой «фирме». Рефреном звучала фраза в разных вариациях, что отсюда надо съёбывать, пока не превратился в окончательного задрота, безмазовое предприятие, ещё грузят чернухой, извините, говорю, парни, устал и ушёл в комнату.

Не успел войти за столом уже сидят бухают какие-то новые жильцы, а когда въехал их ещё не было. На столе две бутылки водки, закуска, и плотный мужик средних лет за сорок, заметив какой я смурной, подавленный, антиферейный дензел (сленговое словосочетание моё можно применять к чему угодно), спрашивает, в точности как дагестанец:

— Новенький? Чё так хуёво выглядишь?

— Дорога выебла! Метро, электричка, контора, беготня по Москве. Да ещё парни нагрузили инфой, в какой я фуфляк въёбался капитально!

— На, попей пивка! Протянул мне бутылку.

Неплохо ты, парень, начинаешь трудовую деятельность в ООО ЧОП — ну, полный разъебоп — «Кроко-дил-оп»! Не успел «кони бросить на шконку» уже все удовольствия предлагают: и наркотики, и алкоголь! В таких делах я не стараюсь выглядеть скромнягой! Сразу присосался к горлышку — хлебнул основательно! Жду последствий.

Присел за стол. С ним выпивали двое молодых парней лет до 25: один высокий, стройный, будь я пидором написал бы «красивый», с точки зрения 40-летних дам, точно такой — они при виде этих чуваков балдеют.

— Не ссы, мужик, — сказал мэн, — здесь конечно не айс, но для старта сойдёт. Поработаешь, осмотришься, вникнешь в процесс, получишь доступ к расширенной информации, найдёшь лучше — так многие здесь поступают. (Потом я увидел, что и в самом деле многие ребята, глядя на гнилушку «Крокодила» только и работают здесь исключительно для старта. Собрать информацию — где лучше, какой ЧОП перспективнее, платят больше, и сделать съёб.)

Обнадёжил, бля.

— Выпей водки! Меня Санькой зовут. Протянул руку.

— Анатолий, — ответил я на рукопожатие, подсаживаясь.

Головная боль начала проходить. Вот чего мне не хватало! Чтобы тыквяк (голова: моя трансформация, от слова тыква) перестал взрываться петардами. Пиво оказало терапевтическое действие. А от плана, наоборот, стала болеть сильнее.

— Благодарейшн, комбаччо! — я выпил налитую стопку. Закусил курицей со сковороды.

Познакомились поближе. Мужчину, — как я выше озвучил, его имя — Санька — Александр. Плотный, ростом с меня, бывший военный майор на пенсии, 45 лет, из Самары. Устроился тоже недавно, тут дробь и порох забивает в патроны, и даже — вот удача! — оказалось мы работаем на одном объекте. Охраняем «Бубнигородку» — зону отдыха сотрудников Централбанка. Находится «Бубнигородка» в самом конце Рублёвского шоссе. Но ехать до этой зоны повышенного уровня жизни банковских служащих — еба-а-ать! 3 часа! Когда Александр сообщил, я чуть не охуел с горя! Вот, козёл драный из конторы, в какую засунул меня задницу! Ещё хотел, хитрожопый имп припахать сразу! Сначала ехать на автобусе от общаги до станции «Железнодорожная» через весь, считай, городишко, потом на электричке до Курского вокзала, дальше на метро до станции «Молодёжная»? (могу и ошибиться, но вообщем до конечной станции по филёвской линии), и от неё ещё на автобусе 40 минут, проезжая через всю Рублёвку. Справа как игрушечные на приличном расстоянии стоят особняки в кучке по десятку-два этих новорусских жуликов, типа, бизнесменов, огромные стеклянные параллелепипеды плашмя дорогих магазинов: автомобили в салоне, как разноцветные игрушки — «Ламборджини», в другом — мотоциклы «Харлей Дэвидсон», в третьем — магазин дорогой одежды, рестораны, магазины, дальше — сосновый лес с высокими, иногда под пять метров металлическими заборами по обе стороны дороги, из-за которых выглядывают свирепые секьюрити с автоматами, и конечная — огороженная металлическим забором со шлагбаумом, — бля все дела у этих банковских жуликов, — слева будка охранников, охраняемая территория — вотчина директора Централбанка и его лихой бригады «Ух!» объебаем вас от восьми до двух (точнее объебают до шести-семи вечера), и дальше по состоянию на валютно-финансовой бирже на стритовом уоллте (-ту: — ре; пару приставок на выбор искушённому читателю), там крутые умные парни тусуются в валютно-финансовом билдинге, весь мир поставили раком, только выебать толком не могут по причине хронического импотинтажа. Золото хранят тоннами в подвалах на отгрузку инопланетянам в созвездии Рака. Где расположены следующие дома и постройки: несколько кирпичных двухэтажных коттеджей для сотрудников, коттедж директора Бубнигородки — деревянного красивого в стиле древнерусских теремов, дома с резными наличниками — толстого лысого мэна, похожего на знаменитого советского актёра Евгения Моргунова, каменный двухэтажный дом зам. директора Централбанка, (в котором, как после сказали ребята частенько квасит в одиночестве жена оного — заслуженная алкашка города Москва), и прочими объектами: к каждому прикреплён индивидуальный охранник. Центральный пункт охранников, где дежурят аж два мудиль-бона: старший охранник и и типа помощник (короче старший помощник младшего сторожа), куда очередная смена прибывает на доклад, гараж, ФОК (физкультурно-оздоровительный комплекс) с бассейном на втором этаже, где каждое утро плещет жирное тело директор Бубнигородки (старый козёл завёл правило, чтобы охранник ФОКа ему докладывал, когда он приходил в шесть часов утра), продовольственный магазинчик — дорогой и без особого выбора. Возле каждого объекта стояла железная с пуленепробиваемыми стёклами индивидуальная будка охранника. Каждому охраннику, когда он заступал на дежурство выдавалась рация, чтобы он докладывал старшему через каждые — не помню точно сколько, но, кажется, четыре часа, — об обстановке. (Это я — всю хуйню узнал на следующий день, когда ехал и заступил на полу-боевое дежурство по охране зоны отдыха для работников банка.)

Значит, сразу при въезде, как я уже написал, стоит пост, где охранник прищёлкивает клювом на пролетающие аэропланы: поднимает шлагбаум, когда подъезжает автомобиль какого-нибудь банковского паразита… то есть сотрудника и докладывает по рации старшему на основной пост, дескать подвалил ещё один… на гелендвагене черного цвета с номером зал 345 упа с надувными разноцветными шарами на крыше, и пьяной бабой с бутылкой шампанского в руке: едут с корпоратива.

Майор оказался человеком энергичным юморным, несмотря на такую серьёзную профессию в прошлом.

— Сам-то откуда? — спросил майор в отставке.

Я сообщил место прежней дислокации, закусив яблоком (я водку у меня лучше всего её закусывать получается фруктами.) Потом отломил кусок курятины.

— Из города N.

Сейчас спросит: «это где?»

— Это где?

— Я ответил «где».

— У меня бывшая старая клюшка из тех краёв.

— В смысле — клюшка?

— Тёща. Не к месту будь помянута.

Молодой парень про какого я написал он внешности от каких тащатся старые приблатнённые выше крыши бабы, «красавец» ударение на «-ец», ему в кино сниматься в амплуа героя — любовника, соблазняющего без удержу дам из высшего общества, а так же из обслуживающего персонала — идеальный герой зиготно — сопливых дамских романов, чья художественная ценность равна нулю, какие балдеют читать толстые с ю с ю к а л к и, — не понятно как его сюда занесло — тоже оказался общительным. Правда, я сразу не запомнил с каких фраз он начал общаться, но смысл был такой как и у дагестанца, угостившего меня классной травой, что «валить надо отсюда». Позже мы с ним поговорили более подробно на эту тему.

Ещё один парняга светловолосый альбинос с противоположной внешностью бумеранга то есть по отношению к «красавцу» ударение на «у», молчал энергично вгрызаясь в жилы и кости магазинной курицы.

Посидел я с ними минут пятнадцать, побазлали за жизнь, и какая блевотная эта контора в смысле фирма охранная «Крокодил», но «с чего-то надо начинать», это уже «Ален Делон» сказал, в смысле осмотреться на местности, обживать Москву, но её я в 36 по второму кругу покорять не собирался, я уже увидел в 80-ых годах, когда жил чем для молодых, полных сил, честолюбивых амбициозных чуваков заканчивается покорение столицы: преждевременной импотенцией в первую очередь, во вторую — алкоголизмом, или во-вторую импа? А в первую алкоголизмом, и кучей других неприятных сюрпризов (см. роман «Приключения лимитчика в столице», в самом начале) чисто физиологического свойства, не выставляемых напоказ. Майор Санька-Александер приехал из своей е…й Самары через Пензу на Житомир, чтобы подработать денег, пенсии не хватало; он любил выпить и зажрать, да ещё, как признался позже, возникли проблемы на семейном фронте… Как то раз застал жену с пассажиром, но не дальнего следования на паровозе, а в своей спальне, вытащил «макарова» (это который пистолет) и выстрелил два раза… А утром проснулся с похмелья, испугался чего натворил, жена с пассажиром в соседней комнате, как деревяшки лежат в шкафу: отвез их на девятке в лес и определил под дубком, решив что там им будет удобнее… и после сразу сдёрнул в Москву. «Хотя сейчас кажется, что мне это приснилось, уже работаю в Москве три месяца, никто меня не ищет, свою морду на щитах объявлений с надписью: „Разыскивается опасный преступник“ — не вижу, тёща каждый день звонит, спрашивает где Галя? С ёбарем укатила в Анталью им там хорошо.» Как потом оказалось в этом «Крокодиле» работали парни с небезупречным прошлым, а с двумя, от которых несло уголовщиной за версту, у меня случился конфликт, но об этом ниже.

— Харе, — говорю, — парни, хорошего понемногу, пора отбиваться, а то я выебся как конь после десяти кобыл за сегодня, завтра первый день работы — ёбля будет ещё продуктивней. Благодарю за угощение!

— Отдыхай, — сказал майор. Завтра в пять подъём. Не дрейфь, я тебя разбужу, поедем вместе.

Ещё раз проверил синюю из кожзаменителя полуспортивную сумку, с какой приехал, опять сунув под свою кровать, точнее под нижнюю кровать — там уже спал какой-то джурилл, а то думаю, завтра утром не найдешь в этом бардаке. А зря я сумку положил на пол, как выяснилось утром. Сумку на молнию полностью не застегнул, и это было ошибкой. Ночью мыши — мелкие блядюшки — забрались в сумку, изгрызли полиэтиленовый пакет и подпортили продукты. Я ночью лежу, ворочаюсь, заснуть не могу, несмотря на то, что устал смертельно — курнул «плана», выпил пива и водки. У меня всегда так на новом месте, первую ночь спать мой высокочувствительный организм не в состоянии, ни хрена его не заставишь — такая у него особенность. Хоть засели этот организм, в смысле мой, в королевские апартаменты в самом дорогом и пафосном отеле мира, с самой удобной роскошной мягкой кроватью, и положи рядом самую красивую потную бабу с шикарной задницей, чтобы что-то позитивное под рукой, и титями, я всё равно не засну! Тут минимум, чтобы заснуть мне надо упаковку фенобарбитала. Вот какой у меня изнеженный с тонкой нервной организацией организм: это не у грубых амплитуаров, способных спать в любом месте дай только улечься поперёк шлагбаума, хоть на сеновале в соломе (я один раз попробовал спать в стогу — кошмар!), хоть в теплотрассе на стекловате, хоть с толстой женой, храпящей как паровоз тянет состав с нефтью осторожнее, не расплещите товарищи на Аляске котельные не работают алеуты замёрзнут в кишлаках…

Ещё сосед снизу по закону подлости взялся храпеть, не успел я отбиться на шконке, в незакрытое шторами по причине их отсутствия панорамное во всю стену окно, фонари светят с улицы.

Слышу под кроватью: « шур-шур-шур, шур-шур-шур». А это, как выяснилось утром, когда я полез проверять сумку, мыши — мелкие пакостники грызут продукты: батон и колбасу.

Встал я в половине пятого убитый, а впереди двое суток дежурства. Отчаяние во второй раз взяло меня за горло, думаю, как я поеду?

Майор, который спал у окон ближе к шкафу с продуктами, на нижней кровати, храпит в две сопатки, ещё сильнее чем сосед снизу. Ещё какой-то парень тоже подхрапывал им в унисон. Всего в комнате спало 8 человек, а восемь шконок было свободно, и, как выяснилось позже в комнате — она никогда не была забита под завязку, значит, 16 человек, обязательно несколько кроватей пустовало по причине я уже сказал выше какой — страшной текучки кадров, либо кто-то был на дежурстве в ночную. Чуть ли не каждый день кто-то увольнялся сам, поняв в какой тухляк он въёбался капитально, кого-то выгоняли за пьянку или за прогулы, а чаще за то и другое: в этой охранной организации это было вполне нормальное явление. И на Бубнигородку меня поставили — там в аккурат сотрудника охраны парня из Гороховца — бухал трое суток, на работу приехал с угара, небритый, а тут как раз приехал проверяющий застукал с «запахом». Проверяющий там, бля, противный субъект — молодой, лет тридцать с небольшим привеском, а уже лысый, скользкий как угорь, со стёртыми чертами лица бывший кэгэбэшник, там в этом крокодиле таких сотрудников до хуя. Унюхал алкогольное амбре, парня сразу выгнали. Если у них там огромное помещение, набитое сотрудниками, пыхтело с утра до вечера сортируя новоприбывших охранников, как овощи сортируют на базе: этого туда, этого сюда, этого — нахуй. И это был маленький плюсик в моем будущем существовании в этой общаге (а просуществовал я там всего чуть больше месяца, на больше меня не хватило).

Начал собирать вещи. Сунулся под нижнюю шконку — на ней всю ночь храпел 28-летний невысокого роста, пухлый, но подвижный сосед по сдвоенной кровати — как выяснилось впоследствии, когда познакомились ближе И разговорились… Его вообще взяли на работу без трудовой книжки, у него её и не было, у него там на малой родине какие-то неувязки: он из Торжка приехал. Я повторюсь: в этом «Крокодиле» на работу брали с дырами в документах, где не взяли бы в солидную организацию, зато брали во всякие шлоебенные кавернальные ЧОПы, типа «Крокодила». Этим фуфлоидам выгодно брать таких пассажиров: потом штрафовать, недоплачивать, обдирать как липку при увольнении… Вытащил сумку, проверил: едрильный модуль! Сунул руку внутрь мыши начали оттуда выпрыгивать как акробаты, пакет вытащил — батон изгрызен со всех сторон пришлось выкинуть. И колбаса с одной стороны. Тут я обломался окончательно. И так то я себя чувствовал не в своей галоше: накопленная вчерашняя одиссейная усталость, тело как ватное, в голове после принятия наркотических веществ брожение, звон, временами трансформирующийся в слуховую галлюцинацию: настойчивый голос убеждает « да брось ты эту бесперспективную тягомотину, в какую ты сейчас въёбаешься капитально в данном случае охрану какой-то блядской Бубнигородки с её обитателями — лощёными жуликами банковского сектора… Учащённое сердцебиение (оно у меня всегда учащается, если я не высыпаюсь, или пребываю в мутном кимарном состоянии, как после этой ночи), кажется тахикардия на медицинском языке; что ты, каждый шаман для одурачивания квакербольных пупсонов придумывает свои термины. (Забыл написать: когда я устраивался накануне по телевизору сказали в новостях что убили директора централбанка.) Не похмелье, а именно такое состояние мутной луны, когда не только на новую работу не стоит, а вообще глаза не глядят на окружающую со всех сторон пиздопроперцию. Состояние в высшей степени деструктивное. Как у ёжика сваренного в медном купоросе. Вот такой у меня был настрой, а вернее его полное отсутствие в первый рабочий день ехать охранять Бубнигородку. Опять мелькнула мысль: а не соскочить ли сразу, пока не поздно, но вспомнил, что паспорт лежит в отделе кадров у шарамыги, и казённые вещи за которые вычтут деньги, у меня уже мысль такая — забить на эту охрану появилась в и х «офисе», когда я томился, сидя скукожившись в пластмассовом неудобном казённом стуле и наблюдая колготню и разговоры парней, но в нужный момент как всегда не хватило решимости забрать сразу трудовую, прямо вырвать её из цепких лап кадровички той некрасивой светловолосой молодой лет 25, девицы. Она вся такая там сидела в отделе кадров несчастная в личной жизни, одинокая, с понимаем своей ущербности, невостребованности со стороны мужчин — весь этот личностный негатив пёр из неё дурью… Потом, когда вышла из своего кабинета, несмотря на неброское с приморского пирса лицо, с хорошей фигурой, которую она сама портила сутулостью (а может профессиональная привычка: у многих женщин, работающих годами и десятилетиями, сидя на пятой точке в конторах, офисах, административно-управленческих учреждениях за такой период времени портится фигура… при условии, если она была изначально), аккуратным нижним протектором в джинсах с опущенной талией и выглядывающей резинков трусов-стрингов, ну, в точности как у наяды с Красногвардейской, только та на морду была покрасивше, какая меня хотела наебать успешно, послав на Ленинский проспект пройти психологический тест, и не только, тогда все бабы так ходили в Москве, и не одни молодые красивые с хорошей формы горбушками, но и многие пухлые толстопопые через одну с оголённой полосой тела между джинсами и курткой; в метро однажды ехал заметил, одна толстая уселась рядом со мной, туда же, такой олякиш жира высовывался между верхней кромкой джинсов и короткой, чуть выше пупка, кожаной курткой и трусы торчат, у баб, даже московских у большинства никакого вкуса нет, пусть не обижаются, пишу то, что вижу собственными глазами. (Недавно видел собственными глазами в интернете, «Вконтакте», одна известная на текущий период времени молодая красивая талантливая актриса отечественных сериалов сфотографировали её в каком-то кургузом светлом платье с длинными рукавами, в натуре, словно разъевшаяся до громадных размеров моль вылетела из шкафа в этом, хуй поймёшь то ли платье, то ли в смирительной рубашке…) Помните агенобарбы и мамбоцуны соломенно-мякинных сералей? Такая мода — придумали иллюзионисты из Парижа для прекрасных дам в 2006 году? Нихуя вы ничего не помните! Вы только помните какая цена пивасика в сетевых магазинах, и хватит ли денег на 20 банок затариться по взрослому на вечерок в компании телевизора… А ведь уже ноябрь, считай зима, а они форсят чем-то сомнительным в смысле фрагментарного пухлого голяка — зацепить богатеньких крюшонов импов. В метро такой хуйнёй не зацепишь — богатенькие крюшоны там не ездиют, бля-за… А может просто кого-то зацепить, счастья всем хочется женского, чтобы фуфлон засаживал поглубже и почаще! (Ну, если хочется женского счастья, дорогие дамы, жрать надо меньше и почаще снимать корону с головы.) Фуфлоны и засаживают… Каждые 10—15 минут банку пива в ротяру!.. Я уже только собрался съебнуть глядя на дверь отдела кадров, спуститься в подвал и кинуть в морду кладовщице форменное барахло, как по закону подлости из двери высунулось несчастное невыразительное лицо в прыщах этой девицы, и приятный голос — к моему удивлению — у неё оказался, сказала «следующий», мне её сразу стало жалко, и что ни хрена она своими торчащими из под катона нитками стринговых апанасов, никого не заманит из племени столичных бандерлогов, и я шагнул, как приговорённый, в кабинет, хотя прождал минут 20, — так тебе и надо долбоёбу вспотевшему!

В половине шестого проснулся Санька майор. Морда опухшая, красная. Тяжело сел на шконке, что она скрипнула, запустил руку в сумку, вытащил бутылку пива, уебашил из горлышка полбутылки, крякнул, мне протянул: «Будешь?» — «Нет», качнул я головой. Санька вынырнул с нижнего яруса, поставил пиво на стол, взял полотенце, висевшее на передней дужке кровати, электрическую бритву, пошёл в туалет умываться. Душевая совмещённая с туалетом, находилась на первом этаже.

— Готов? — спросил меня, после того, как побритый и с посвежевшей физиономией вернулся из душевой.

— Готов — обречённо теперь кивнул я головой. А может го’тов, если делать ударение на первом слоге, то смысл слегка меняется. Состояние как у пластилинового ёжика, которого поставили на раскалённую сковороду, ещё три секунды и он растечётся по накалённому чугуну. Пока он наводил марафет я полностью собрался. Я помнил сколько он вчера сказал времени уходит на дорогу: мы уже опаздывали. Об этом я его и спросил.

— Мы не опоздаем?

— Конечно опоздаем, — невозмутимо ответил Александр. — Минимум на час.

— И чего? Не вздрючат?

— Позвоню, как выйдем на «Молодёжной», старшему, предупрежду его. Не бойся, ничего не будет. Это обычная практика у нас на Бубнигородке кто далеко живёт, как мы — опаздывать. Главное — предупредить питирима банфлайера. На будку перед въездом в Бубнигородку тебя всё равно не посадят.

Допил пиво, пустую бутылку сунул в пакет (выкинул, когда вышли из общаги), одел форму, и не только форменную курту и брюки но и тёплую куртку, взял сумку, ещё какой-то продолговатый похожий на четырёхугольный пенал, предмет.

— А это что такое?

Майор нажал какую-то кнопку и предмет превратился в щит собранный из отдельных частей — они выскочили по обе стороны.

— Щит модернизированный облегчённой конструкции из смеси углеродной крошки с металлостойким пластиком.

— На хрена он нужен!

— Сейчас увидишь! — Санька нажал кнопку и щит сложился опять в пенал. — Советую тебе такой же приобрести! Надел защитный пластиковый шлем под вязаную чёрную шапку охранника.

— А шлем то зачем?

Санька промолчал.

— Поехали! — выдвинулся он первым в полном вооружении.

Я тоже — мне ничего не оставалось — взял в одну руку сумку с продуктами, чашками, ложками и т.д., в другую — чёрный объёмный пакет из толстого полипропилена с форменной одеждой (я не стал следовать примеру майора, оделся в цивильную одежду), тут оставлять ещё спиздят, и двинул за ним, глядя в широкую спину гладиатора новой волны. На спине утеплённой тёмно-синей куртки был пришит крупный лейбл: «ОХРАНА».

Когда подошли к автобусной остановке — замызганной коробке из крашеной в зелёный цвет, фанеры, а вот и он вынырнул из-за поворота, остановился, раскрыл двери и скинул на грязный мокрый асфальт жидкий гумус, а основной густой гумус, ждавший на остановке ринулся в двери, — Санька, раскрыв щит, с криком: « Толька, не отставай!» резво бросился на штурм, — вот тут я и понял, для чего ему шлем и щит, когда попал в реальный замес.

Бой за право уехать на этом автобусе начался нешуточный. Я не успел опомниться как получил по голове сумкой от энергичной дамы в дутой зелёной куртке на синтепоне, она настойчиво пробивала себе путь к двери. Санька, прикрыв голову щитом, пёр как танк. Оглушённый, я следовал за ним чуть ли не прижимаясь грудью к его спине. Молодуха в наколенниках яростно махала скейтбордом: « Берегись! Я на соревнованиях в Мытищах заняла бронзовую медаль!» Дама справа в кашемировом пальто и воинственной раскраски макияжем лупила несессером направо и налево, не стесняясь, видно поднаторела в такого рода битвах.

«Александр, здравствуйте!» — крикнула она Саньке. — Опять вы со своим щитом, и так места нет!» «Доброе утро, Аделаида Петровна! — ничего не поделаешь, служба такая!»

Нас удачно внесло в дверь: я почти не пострадал, всего получил один удар, и тот прошёл по касательной, основной массой обрушившись на плечо. Хорошо надел вязаную шапочку, а то бы могло пострадать ухо. «А что же будет дальше, мелькнула паническая мысль, если начало уже вон как!»

Всё обошлось не так уж и плохо: я успел юркнуть за Санькой в автобус, плотнее прижимаясь к его спине.

В автобусе от тел покрытых тёплой одеждой из плотной ткани, плотность была очень высокой. Даже кильки в банке позавидовали бы такой плотности. У меня круги поплыли в глазах, когда весь народ, скопившийся на остановке каким то чудом влез в автобус и водитель захлопнул двери. Не без потерь конечно. На асфальте валялись несколько человек в обмороке: немолодой мууу-апанас в сером тёплом пальто с отпечатком протектора ботинка на правой щеке, небритый помятый субъект в джинсах и дутой красной куртке, и пожилая дам-дария с собачкой, и мелкие предметы: грязный, истоптанный ногами шарф, оторванный рукав, пуговицы, дамская сумочка и даже ботинок — вот его хозяину теперь реальная заморока в одном ботинке ехать не знамо куда.

Ехали 20 минут до станции.

Из автобуса вынесло таким же образом как и внесло. Я чудом не пострадал не считая одной оторванной ручки пакета в котором я вёз форменную одежду. перевязал её узлом.

— Ты как? — спросил Санька.

— Держусь! А чего мне было отвечать? Слова в такой ситуации потеряли смысл. Надо было бросить этот пакет прямо с одеждой ещё при подходе к Ватерлоо и рвать когти из этой мясорубки!

Но это было только начало! Когда я увидел сколько народу на перроне дожидается электрички на Москву, когда мы, купив билеты в кассе, прошли через турникет (там поставили такой навороченно-модернизированный как в метро, без билета никак не пройти), поднялись по лестнице на мост, перешли на другую сторону к нужной платформе (хотя позже парни научили просто обходить вокзал: спрыгнул на пути, перебежал на другую сторону, и прямо на перрон — все дела), тут я и понял, что реальный замес впереди! Вся платформа была усеяна, утрамбована, уплотнена народом дожидающимся электрички, чтобы ехать в столицу за своей строго регламентированной порцией ежедневного производственного ада (и в загробном мире такого не найдёшь! попы ловко нас поднаебали), стояли плотно плечом к плечу, как солдаты Наполеона перед штурмом Кингисеппской крепости, Кутузов ему со стены показывал средний палец из сжатого кулака, поэтому Наполеон и не взял крепость, а позже, когда захватил Москву и пьяные французские гренадёры её сожгли, о чём хорошо написал граф Толстой в своём романе… там ещё толстого Безухова поймали… горе-иллюмината из масонской ложи номер пять, он был там зарегистрирован, хотели расстрелять, как поджигателя, кто не верит почитайте во втором томе, — Наполеон понял, что ему здесь, в смысле в Москве, делать нечего и свалил, тем более солдаты начали грабить богатые дома московских аристократов и купцов…

— Приготовься! — сказал Санька во второй раз.

Я не стал выяснять деталей только крепче сжал в руках сумки, чтобы уж не оторвали окончательно, готовя себя психологически, что тут штурм-замес будет ещё ожесточённее, тяжелее, яростнее и, вполне возможно с человеческими жертвами…

Конец ознакомительного фрагмента.