Перепиши настоящее

Андрей Сиротенко (2024)

В мире будущего, поделенном на зоны смертельным вирусом, где электричество — непозволительная роскошь, а для поездки в отпуск нужны не только деньги, неожиданно появляются газеты со странным названием «Пророк».Они говорят о страшных взрывах в прошлом, стирающих с лица Земли целые города в будущем.Но разве такое возможно?Я — Алесь, и я — путешественник во времени.И мне придется распутать это дело.Но оно только кажется простым. До тех пор, пока на моем пути не встает загадочная девушка по имени Богдана…

Глава вторая

Богдана

Просыпаться не хотелось.

На улице было все еще темно. В ноябре светает поздно. Мрачный Петербург все больше напоминает серый, заросший мхом и плесенью склеп.

Под колючим, но теплым одеялом было совсем неуютно, что вставать совершенно не хотелось.

Впрочем, судя по всему, пара часов у нас еще есть. Я осторожно, боясь потревожить Игоря, потянулась к смартфону, лежащему на тумбочке.

Семь тридцать утра.

До встречи с ребятами оставалось еще пара часов.

— Проснулась? — прошептал Игорь и провел колючим подбородком по моему плечу. Кожа мгновенно покрылась мурашками. — Девочка моя, ты почему такая хмурая?

— Просто так… — прошептала я и отвернулась. Не хотела, чтобы он видел меня такой.

— Что в этот раз?

— Давай не будем, Игорь!

— Давай — усмехнулся Игорь и потянул меня на себя.

Но я успела отвернуться и продолжила в подушку:

— Не нужно…

Но он меня не слышал.

Задрав длинную ночную сорочку до самого подбородка, Игорь прижался губами к моему животу. Обвел языком пупок и направился ниже.

Я нетерпеливо заерзала, и он тут же перекинул ногу через мои бедра, прижимая меня к матрасу.

— Богдана, не дергайся! — недовольно рыкнул он.

Я и не собиралась. Бессмысленно.

Это сейчас он здесь. Рядом со мной.

А скоро снова потянутся бестолковые дни ожидания и полные тревог бесконечные одинокие ночи.

— Детка, ты еще со мной? — засмеялся Игорь и лег сверху. Легко провел губами сначала по одной ключице, потом по другой.

Я приняла его с тихим стоном, выбрасывая из головы ненужные мысли.

Игорь, чувствуя мое настроение, замедлил темп и поцеловал требовательно и тягучее. Я ответила на его поцелуй со всей обрушившейся на меня безнадежной яростью. Впиваясь ногтями в широкую спину, я подалась ему навстречу, надеясь, что острое, почти граничащее с болью желание накроет меня с головой. Подарит хотя бы минутную передышку.

И мир взорвался. Низ живота скрутило сладкой истомой, в ушах зашумело, и я откинулась на подушки подставляя шею и грудь его жадным поцелуям.

— Зачем ты так со мной, детка? — спросил Игорь, легко целуя мой подбородок. — Как я теперь смогу от тебя уйти?

— Нас ждут, — проговорила я, надеясь, что мой голос звучит безразлично.

Но Игорь не поверил. Отбросил в сторону одеяло. Резко сел и дернул меня за запястье, заставляя подняться. Я почти упала к нему на грудь. Мужчина схватил меня за плечи и встряхнул так, что клацнули зубы.

— Что с тобой, Богдана?

Я не знала. Не знала, откуда взялось это чувство беспросветной тревоги.

Только вот… Я сходила с ума, вздрагивая от любого телефонного звонка, когда его не было рядом.

— Девочка моя, послушай меня! — Игорь прижал меня к груди и осторожно погладил по голове. — Все под контролем. Мы справимся. Все мы…

— Я знаю это, Игорь! — ответила я. — Давай сейчас не будем об этом.

Мужчина усмехнулся мне в макушку, а потом ухватил рукой за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

Я виновато сморгнула слезы.

— Ну сколько можно, Богдана?

Я шмыгнула носом и опустила глаза.

Игорь тяжело вздохнул и отпустил меня. Я плюхнулась на матрас и свернулась клубком, подтянув колени к груди. Мужчина недовольно фыркнул, но больше с расспросами не полез. Хлопнула дверь ванной. Еле слышно зашумела вода…

Я поднялась, одернула сбившуюся сорочку и раздвинула шторы. За беспокойной Невой стояла беспросветная темнота.

С высоты пятого этажа доходного дома, выходившего окнами на набережную, Петербург казался темным, стылым и безжизненный. Газовые фонари еще не зажглись, на улице было пустынно, грязно и безлико.

Закованная в гранит, еще не спрятавшаяся подо льдом Нева черной полосой отделяла исторический центр от жилого Васильевского острова. За ней из предрассветного сумрака вставала громада Исаакия.

Вязкая беспросветная темень всегда вызывала у меня неприятное чувство близкой опасности. Игорь над моим страхом посмеивался, предполагая, что я беспокоюсь зря. В нашей жизни было столько тайн, что темнота казалась полной ерундой.

Но я боялась темноты. Всю жизнь боялась.

Я не любила тусклый безжизненный электрический свет.

Но темноту я не любила еще больше.

— Детка… — Игорь подошел как всегда неслышно и обнял со спины, тесно прижимая к себе. — О чем задумалась?

— Да так… — ответила я и повела плечами. — Ни о чем.

Он толкнул меня вперед, заставляя опереться руками о подоконник. Я зажмурилась, стараясь не смотреть вниз.

Но Игорь прошептал мне на ухо:

— Открой глаза, солнце мое…

Тонкая сорочка не была для него преградой. Сильные руки по-хозяйски блуждали по груди, наглые губы выцеловывали шею, затылок, позвонки… крепкие мужские бедра вжимались в мои ягодицы…

А я смотрела на темный безжизненный город, раскинувшийся передо мной, и от страха до крови кусала губы…

Мы собрались за четверть часа.

Ледяной душ в холодной тесной ванной комнате. Битый кафель под ногами, ржавая вода из-под крана. Мутное зеркало.

Бледные щеки, красные от невыплаканных слез глаза.

— Девочка моя, ты не уснула? — спросил Игорь и притянул меня к себе. Он всегда входил без стука.

— Хотелось бы, — ответила я, стараясь не смотреть ему в глаза.

Игорь скользнул губами по моей щеке и проговорил раздраженно:

— Богдана, может быть уже хватит нагнетать? Нас ждут. Уже ничего не изменить.

— Я боюсь темноты…

— Я помню, — терпеливо ответил Игорь и снова поцеловал меня. Теперь уже в губы. Собственнически и жадно. — Но ты полетишь со мной…

— И целый день буду сидеть в отеле в Праге…

Он поцеловал меня легко и почти небрежно. Ласково щелкнул по носу, тем самым велев не унывать.

И пошел открывать дверь, за которой давно терпеливо ждали Стас и остальные.

***

Поиск нового объекта затянулся до десяти часов утра. Чтобы не терять времени даром, мы с Корвусом, недолго думая, расстелили куртки и расположились на ночлег прямо на холодном бетонном полу. Пара часов сна никогда не бывает лишней.

Мальчишку надзорные посадили обратно на стул и привязали к спинке, чтобы он перестал ломиться в запертую дверь. Разорвать верёвки паренёк не пытался, а просто сидел и раскачивался взад и вперёд, продолжая заученно бубнить одно и то же.

Разбудил меня излишне бодрый голос Сергея. Я сел, широко зевнул и протянул руку за листком с координатами. Рядом недовольно закряхтел Корвус.

— Ну ничего себе, какая удача! — присвистнул он, заглядывая мне через плечо. — Это же Петербург.

— Не просто Петербург, а именно Васильевский, — довольно уточнил Сергей. — Сейчас Георгий фотокарточку получит, и вперед.

— Нужна музыка, — напомнил Корвус.

— Сейчас посмотрим, что там насочиняли в этом году. Желательно взять нашу страну? — засуетился Сергей, открывая поисковик на телефоне.

— У меня есть идея получше, — пробурчал себе под нос Георгий, спускаясь вниз по ступенькам. За его спиной со скрипом захлопнулась дверь. В руках он держал фотокарточку района, в котором мы находились, снятого с высоты птичьего полёта. — Тут музыкант местный есть. Я часто его слушаю. Играет в том числе свои песни. Неделю назад записал одно его творение…

Георгий покопался в телефоне и включил медленную мелодию. Бархатный тембр пел о несчастной любви и потерянном смысле жизни.

— Подойдёт такая музыка? — спросил он подозрительно и, когда мы с Корвусом синхронно кивнули, продолжил. — С нашей стороны всё необходимое сделано. Теперь ход за вами. И не советую возвращаться с неудачей — два теракта никто терпеть не будет.

Мы с собратом по несчастью накинули куртки и уселись на пол. Я взял у Корвуса второй лист с координатами и положил к себе в карман. После этого мы схватились за фотокарточку с разных сторон, а Георгий включил с самого начала песню на телефоне. Слишком поздно я вспомнил, что нужно было на всякий случай проверить координаты Корвуса. Бывали случаи, когда подобные нам ошибались с точностью и оказывались внутри запертого подвала, из которого нельзя было выйти. Такое случалось редко, но всё же…

Но в этот раз уже ничего нельзя было поделать. Музыка быстро проникала в сознание, распространяя по всему телу некую умиротворённость. Изображение в глазах поплыло в такт музыке и начало меняться. Вот появился дом, с торца которого находился подвал с газетами, серое небо и капли дождя, люди, снующие по двору… Сначала я привычно ощутил себя сторонним наблюдателем. Мимо нас шли прохожие, не обращавшие никакого внимания. Мы не могли пошевелить ни руками, ни ногами. Но вот музыка стала уходить на задний план, а на передний выступил стук дождя и шум, доносившийся с Большого проспекта.

Через минуту я уже чувствовал неизменные для Петербурга пронизывающий ветер и сырость.

— Эм… Я так понимаю, что нам с тобой лучше успеть до того, как здесь окажусь я сам, — Корвус взглянул на часы, отмечая время. — Меня встретили полдесятого вечера… Давай осмотримся и поищем, кто может быть диверсантом.

— Я не хотел этого говорить при надзорных, но уверен на все сто, что нам нужно искать не людей, а подсказки, как расшифровать, что написано в газете. — Я говорил очень быстро, пытаясь не упустить даже самые незначительные детали.

— Эм… — протянул Корвус, проследив за моим взглядом.

— Подумай сам. Зачем отсылать нас во вчерашний день?!

— Эм… Чтобы предотвратить теракт в Вене, — заученно повторил Корвус.

— Слушай, ну мы уже все обсудили! И ты со мной согласился, между прочим! — надавил я. — Я уверен, что его предотвратить нельзя. Поэтому времени у нас практически нет, скоро здесь будут надзорные, и мы не успеем разгадать шифр. К нам и так будет слишком много вопросов, когда мы вернёмся в будущее в полночь и застанем новый теракт. Что там с подвалом, кстати?

Замка на двери не было. Я осторожно открыл её и заглянул внутрь. Газеты уже лежали аккуратными стопками на своих местах.

— Жаль… Эм… Надеялся, что мы увидим тех, кто их сюда положил, — раздосадовано пробормотал Корвус.

Следующие два часа мы провели бесцельно шатаясь по Васильевскому острову, который был изображен на фотокарточке. Мы приставали к прохожим с самыми дурацкими вопросами, то и дело приплетая к ним название газеты, но ловили лишь недоуменные взгляды. Мы обошли парадные и даже вскрыли кажущиеся подозрительными почтовые ящики, однако и там ожидаемо не нашли ничего интересного. Времени, конечно, до вечера было ещё навалом, но я чувствовал свою беспомощность, и меня это приводило в бешенство.

— Всё, хватит, надо перекурить! — пробормотал Корвус и, устало вздохнув, достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.

Я оглянулся. На первом этаже дома, около которого мы остановились, располагался небольшой магазин, торгующий открытками, забавными покетбуками и прочей канцеляркой. На витрине разноцветными буквами было написано:

«Раскрась всё белое в своей жизни, и скрытое обретёт форму».

— Да блин!!! — воскликнул я и, не рассчитав силу, хлопнул напарника по спине так, что тот чуть подавился сигаретным дымом. — Нам нужна эта хрень! Что это? Маркеры?

Я рванул к магазину, не дожидаясь напарника. Темноволосая девица за прилавком со скучающим видом листала ленту в смартфоне.

— Девушка, нам срочно нужно вот это! — выпалил я и ткнул пальцем на окно.

Девица, не отрывая взгляда от смартфона, положила на прилавок пластиковый пенал. Я расплатился и вышел на улицу. Корвус затушил окурок о стену здания и вопросительно приподнял бровь, ожидая объяснения.

— Идем! — рявкнул я и потянул его в сторону нашего подвала.

К счастью, надзорные ещё не успели туда заявиться. Схватив первую попавшуюся газету, я нанес маркером несколько широких мазков.

— Эм… Картинка… — удивленно протянул Корвус.

Да, мой напарник был абсолютно прав. Сквозь разноцветную штриховку проступало изображение. Прага. Карлов мост. Не узнать его было невозможно. Теперь я штриховал более тщательно, не пропуская ни одного белого отрезка, и скоро газета в моих руках потеплела и стала меняться. Изображение из схематичного рисунка превратилось в четкую картину. Мы с Корвусом видели людей, стоящих на мосту и неспешную Влтаву, в которой отражались плывущие по небу облака… Прошло еще несколько секунд, и внизу проступила дата.

— Ну вот, нам сюда, — довольно произнес я. — И опять сто два года назад.

— Эм… Будем перемещаться из этого дня?

— Да ладно?! Тебя это смущает? — хмыкнул я. — Не спорю, для надзорных это перебор! Но не для нас же?

— Эм… Такого никогда не делали…

— Ну, а мы сделаем, — я старался говорить как можно увереннее, хотя сердце стучало как сумасшедшее. Одно дело, троллить дядю Жору, а совсем другое — нарушать протокол. За такое и по шее получить можно. И хорошо, если только по шее. — Отсюда нырнём ещё дальше в прошлое, и потом вынырнем в своём настоящем в тёплой компании Жоры и Сережи. Ну?

— Уверен? Эм… А если мы попадём в этот день? — заколебался Корвус.

— Тогда нам будет уже все равно, куда попадать, — хохотнул я, а мой напарник подозрительно побледнел. — Окажемся здесь, дождёмся полуночи и вернёмся в настоящее. Главное — предотвратить теракт, так? А теперь у нас с тобой есть точная дата! — я постучал пальцем по газете — И не только!! — я аккуратно вырвал картинку и протянул Корвусу. — И что-то мне подсказывает, что она нам ещё пригодится. Здесь слишком много людей. Можно будет присмотреться к ним…

Напарник устроился рядом, достал блокнот и старательно переписал в него координаты, обозначенные под вырванным изображением. Потом так же обстоятельно отправил запрос на свой смартфон и в ответ получил хит сто двухлетней давности. Если я правильно разобрал запрос, дотошный Корвус озадачился даже конкретным месяцем. Слова были на чешском. Мелодия оказалась не такой плавной, как та, которую включал Сергей. И я немного завис, пытаясь настроиться на нужный лад, и затянул с перемещением.

Только поэтому я почувствовал в воздухе уже знакомый приторный аромат. Я узнал его мгновенно. Именно он разлился у КПП. Корвус тоже что-то почувствовал. Коллега округлил глаза и повернулся в сторону скрипнувшей двери. В этот момент картинка передо мной всё же начала плыть. Я попытался сопротивляться, разжать пальцы, стискивающие изображение Карлового моста, но уже не успевал. В отличие от Корвуса… Мой напарник отпустил картинку, зная, что теперь легко получит точно такую же на другой газете, и переместится лишь немного позже меня. Его фигура становилась все прозрачнее. Но того, кто показался в дверном проёме я разобрал во всех деталях. Лысая голова, густые брови, топорщащиеся в разные стороны… Прищурив карие глаза, мужчина достал из кобуры пистолет, навёл на Корвуса ствол и выстрелил.