Стихи покаяния, или Россыпи любви
Философское отношение каждого из нас (в частности, и самого поэта) к собственной жизни, как к творчеству самого себя, опираясь на такие чувства (три краегоугольных камня во взаимоотношениях между людьми) – как вера, надежда и любовь.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стихи покаяния, или Россыпи любви предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
СТИХИ
«По морю чувств иду, как мореход…»
По морю чувств иду, как мореход,
Чтоб наш союз навек скрепить обетом,
И быть, как горизонт, при этом —
Любить ревнивицу во всякий год.
Когда в любви достигнем мы высот,
Я озарю тебя любовным светом,
Хотя в умах слыву пустым поэтом,
И подарю ключи от всех красот.
Лежу открытый в чувствах, обнажённый
К тебе одной стрелой вооружённый —
Нектар любви торопится крылат.
В тебя вольётся то, что ранее таилось —
Проснётся суть, досель как говорилось,
И ты пошлёшь мне благодарный взгляд.
«О жизнь, ты женщина РОДНАЯ…»
О жизнь, ты женщина РОДНАЯ,
К тебе спешу сквозь ночь и мрак очей
И поутру встречаю средь лучей
Под звуки искреннего ная.
Ты день за днём приходишь, восхищая,
Мой дух и ум, и сердце, как ручей,
Что вдаль бежит; пустых речей
Не знаешь ты, любви лишь потакая.
Тебя люблю всем сердцем и душою
Своей любовью, светлою большою
И становлюсь моложе я в годах.
Я молод в пятьдесят, не видя горя,
Но лишь любовь — просторы моря, —
И пред ДРУГОЙ в душе не знает страх.
«Скажи, Любовь, что завтра будет с нами?..»
«Скажи, Любовь, что завтра будет с нами?
Зачем мы жизнь назначили борьбой? —
«Затем, чтоб быть всегда самим собой
От снежных гор Памира до Панамы».
«Скажи, Любовь, как тёмными очами
Её согреть холодною зимой?» —
«На все года назначь жену судьбой
И век живи любовными годами».
«Скажи, Любовь, как быть, ведь сердце стонет?»
«Люби жену всей страстью, а не сухо,
Отдайся сам сердечному вниманью».
«Скажи, Любовь, когда на сердце мука,
Меня жена с постели не прогонит?»
«Возьмёт, и ты вольёшься к упованью».
«Подняв любовь на сердцевину трона…»
Подняв любовь на сердцевину трона,
В своей душе сомнения разбил,
Коль знаю я, что не погаснет пыл
В моей душе.
Как древа крона,
Он защитит от всякого урона
Твоих обид…
От них я не запил…
Не пил, и БОГ во гневе не судил…
Спасёт любовь.
К чему мне оборона?
Пусть под мечом зерном паду в бою,
Не скроет смерть в душе печать отваги,
И меч не сокрушит любовь мою.
Восстану вновь, вкусив небесной влаги,
Подняв на щит, на трон любовь твою,
Отдав вселенной дух, а не бумаге.
«Порой, в меня, свои вонзая шпоры…»
Порой, в меня, свои вонзая шпоры,
От ревности ты тянешь удила
И в сумасшествии бываешь зла,
В мгновенье ока делая повторы.
Ко мне летят повторные укоры,
Когда стихи болезненно прочла,
Безумно ненависть в себе зажгла
И в грозный меч ты обратила взоры,
И пал я, словно тень, не зная веса…
Вот мотылёк души сейчас отпрянет,
И ТА1 придёт, лицом внушая страх,
На свет ума вдруг упадёт завеса,
И взор очей моих холодным станет —
И, как свеча, погаснет мир в очах.
«Ты, как вулкан, с утра кипишь от гнева…»
Ты, как вулкан, с утра кипишь от гнева
Бессильно солнце мира пред тобой,
Поскольку зло ты делаешь судьбой…
Прошу, остынь… очнись, душа, от гнева.
Ты не руби известный сук от гнева
И прекрати вести неравный бой
С самой собой…
Люблю тебя в запой,
Но ты пугаешь…
Прочь бегу от гнева.
Пойми и не трави обидой —
Лишь от себя никак не убежишь,
Остынь, коль ты любовью дорожишь.
Тебя встречаю птицей не побитой,
Поймать любовь хочу — собой согреть
И без золы, до уголька сгореть.
«Я люблю тебя, Элла, без лести…»
Я люблю тебя, Элла, без лести,
Незаметно, неслышно люблю,
И живи я на свете лет двести,
Сохраню под луной, не сгублю.
Не сгублю твою душу под солнцем
И заботливо в руки возьму
Твоё сердце, весёлым оконцем
Распахну свою грудь, обойму.
Обниму от рассвета к закату,
От заката к рассвету вольюсь,
Уподоблюсь средь ночи раскату
И звездой над планетой зажгусь.
Мне планета хорошие вести
Посылает тепло каждый миг:
«Я люблю тебя, Элла, без лести!» —
И мой глас переходит на крик.
«Мой хвостик в год собаки…»
Мой хвостик в год собаки
Остался у тебя —
Прошу, не надо драки:
Собака вся твоя!
Кусаться не придётся,
Собака здесь, с тобой:
Любовь к тебе вернётся,
И радость с ней — гульбой!
«Твоя любовь раскинулась, как небо…»
Твоя любовь раскинулась, как небо,
И разлилась, как море без краёв,
Мне принесла в судьбу счастливый кров,
Хоть на столе, порой, не вижу хлеба.
Зачем мне хлеб, когда его ты слаще,
Твоя любовь тому куда сытней —
Пишу без всяких шуток, без теней,
Никто не скажет мне «дурак пропащий»…
«Иду сквозь пелену, судьбу пытая…»
Иду сквозь пелену, судьбу пытая,
И мрака нет в сознании моём —
Иду по звёздам я своим путём,
Слова признания в любви читая.
Иду к тебе, все страхи отметая,
И дух любви крепчает день за днём,
И не рублю я головы мечом:
Ты мне нужна одна, душа простая.
«Люблю тебя всем сердцем, всей душою…»
Люблю тебя всем сердцем, всей душою,
Люблю тебя от ног до головы,
Люблю тебя, как есть, не для молвы —
Готов тебя назвать своей судьбою.
Люблю тебя и холодом, жарою,
Люблю тебя чрез долы и холмы,
Люблю тебя чрез ямы или рвы
И за тебя готов стоять горою.
«Ленинград, наш Ленинград»,…»
«Ленинград, наш Ленинград», —
В январе капель из дат,
Наших слёз немолчный град,
Нам до гроба — друг и брат,
Ты — живой! Чему я рад.
Ты прошёл войну и глад,
Как герой, отбросив блат,
Сам — Герой во сто карат…
В январе капель из дат:
«Ленинград, наш Ленинград!»
«Как мне страшны твой гнев и наш разлад…»
Как мне страшны твой гнев и наш разлад,
Как горько мне от ржавчины досады,
Когда ты плачешь, нет в душе услады,
И между нами вырастает ад.
Прошу, не плачь, не злись, мне страшен яд
Колючих слов твоих, мои рулады
Скрипят без смазки сердца, без награды
Я остаюсь — я виноват стократ.
Никто не пожалеет, Бог вздохнёт,
Увидев, как живу, в любви страдая,
Хотя душа, без выдумки, светла.
Лишь человек от скуки упрекнёт:
«Свою любовь не встречу никогда я… —
Промолвит он, — … душа-то не жила…»
«В Татьянин день, прошу, услышь ты слово…»
В Татьянин день, прошу, услышь ты слово —
Моё же слово, — а в нём услышишь весть,
Что я люблю ТЕБЯ, и в этом — ВЕСЬ!
Не бойся ты и будь к любви готова.
Знаток любви и ничего иного,
Лишь доброту умея предпочесть,
Твоё внимание сочту за честь,
Чтоб пред тобой просить прощенья снова.
Твоя душа мне источает свет,
Как в темноте в подземном переходе,
И, полагаю я, найду покой
С тобой.
Друг друга мы спасём от бед
И чистоту сердец при непогоде
Мы сохраним, любовь ведь — не изгой.
«Устал от ревности твоей. На деле…»
Устал от ревности твоей. На деле
Страдаем оба мы, не ты одна.
Не будь ко мне так зла и холодна,
Не жги клеймо презрения на теле.
Да, оступился, каюсь.
Неужели
Моя душа средь солнца не видна,
И, как пятно на мне, лежит вина,
И нет прощенья мне, и поредели
Мгновенья чувств моих к тебе сейчас?
Но нет, неправда то — дана им вечность
В моих стихах и днях; тебя воспламенят
И средь зимы в тиши согреют нас,
И не впадём, как дети мы, в беспечность,
И нас сердца для страсти сохранят.
«Тебя ласкаю я, убрав покровы…»
Тебя ласкаю я, убрав покровы,
И дух любви моей в тебя проник…
Как этот жар горяч и как велик —
Сгорают дни презренья ледяного.
И крылья ты, как иволга, готова
Расправить за спиной.
Не страшен рык
Людской, поскольку счастья сладкий миг
Тебя настиг; не в силах молвить слово.
Я слышу тихий стон. Какой загиб,
Какой финал часов уединенья!
Себя волной мы предали огню,
Сгорели мы…
Но всё же не погиб
Я в том огне.
В порыве вдохновенья
Ласкаю вновь тебя и не виню…
«Сказала, ненавидишь ты меня…»
Сказала, ненавидишь ты меня,
Готова бить терновою перчаткой,
Чтоб обрести покой от мести сладкой
И горечь прошлых дней в себе храня.
Не знала ты покоя миг ни дня,
И прогорела вся от злости краткой
В обмане быть.
Уняв слезу украдкой,
Меня с трудом простила, не кляня.
Ты от меня не ждёшь высокой дани,
Высоких слов.
Молчу, я безголос —
Ищу любви твоей, не нашей брани.
Высок в поступках я, хоть не Колосс,
И звёзды на обычной пишут длани
Мою историю любви…
Без слёз…
«Во сне и наяву твоя рука…»
Во сне и наяву твоя рука
Бросает мне в лицо обид перчатки…
Моя душа в слезах сбегает в пятки:
«За чьи грехи побит наверняка?»
Поймать бы, наказать того стрелка,
По чьей вине страдаю я в достатке
От прошлых дней и бьюсь в припадке,
Не зная твёрдых мыслей, языка…
Со всех сторон твои я вижу брови,
Они дрожат, не обещая роз,
Но только слёзы, словно блеск жемчужин…
Держу открытым сердце наготове,
Чтоб их поймать.
Меня страшит мороз
Бранчливых слов.
От них хожу простужен…
«Тебя люблю, и не страшны мне воды…»
Тебя люблю, и не страшны мне воды
Земного океана, гнев реки.
Ты не сердись, а боль мне изреки,
Чтоб впереди простыми стали годы,
Ведь ты и я — плоды одной природы,
Не скажем вслух: «От чувств скорей беги,
Себя от боли, стресса береги
И, может быть, в закат напишешь оды…»
Не говорим, и наша жизнь — чертог,
Библиотека чувств хранит премного
Сердечных тайн — читателя всё ждёт.
Тебя люблю, лежу в пыли у ног
Цветком, что бросила судьба.
Иного
Не ожидал, как мне предрёк удод…
«С тобой одной я стал самим собою…»
С тобой одной я стал самим собою
Своей души никак не покидая,
Свои идеи ничуть не нагнетая,
Назвав тебя женою дорогою.
Пусть камнепад толпы летит порою,
Всех прошлых идолов легко свергая,
По головам без совести шагая,
Я прилеплюсь к тебе со всей душою.
Не встану на колени поражённый,
И не свалюсь я с ног — удар почую,
Схвачу тебя, любовью разъярённый,
И под луной, в тиши с тобой ночуя,
Встречаю миг, любовью восхищённый,
И отдаю тебе, в гнезде воркуя.
«Храня тепло священного истока…»
Храня тепло священного истока,
Я разделю его среди морей
И покорю их, как ямб и как хорей,
Затем на лбу открою третье око.
Мне принесёт луч мудрости сорока,
Он сохранит меня, когда борей
Гудит в семье, и лёгкий бриз средь рей
Расправит паруса до срока.
Фрегат души доставит красоту
К причалу сердца, сердце ощущает,
Стремится к нам сквозь ночь янтарный свет.
Приняв его, стремимся в высоту,
Где дух любви ошибки все прощает,
И к нам спешит божественный привет.
«Без слов тебе готов я покориться…»
Без слов тебе готов я покориться,
Готов идти вослед, как в поводу,
Отбросив эгоизм, и я иду,
Душа спешит к натуре прилепиться.
Моя душа — средь мрака проводница,
Она отвадит от меня беду,
И на рассвете к солнцу забреду
С тобой — спадёт ошибок вереница,
Как жухлый снег.
Я буду счастлив всем,
И новый мир придёт ко мне нежданно —
Его держать не стану взаперти.
Я напишу собрание поэм
И не уйду из этой жизни рано;
С тобой не суждено во мрак сойти.
«Не друг я, не приятель злой тоске…»
Не друг я, не приятель злой тоске,
И от беды не простираю длани,
Хотя хожу по лезвию, по грани,
И жизнь свою не строю на песке.
Не знаю я, что будет вдалеке,
И путь судьбы сокрыт в густом тумане,
Не проживаю дни в пустом обмане,
А мысли бьются жилкой на виске.
С тобой в стихах найду конец едва ли —
Его во сне не вижу, наяву,
Его не вижу на другом краю,
Но вижу, тают прошлые печали,
Я поднимаюсь духом, вновь живу —
Живу в любви, как в солнечном раю.
«Давно нас свёл друг с другом редкий случай…»
Давно нас свёл друг с другом редкий случай,
Ночной звездой вдруг озарилась тьма,
Введя нас в царство плоти и ума,
И не найти в сердцах обиды жгучей.
Наш мир в любви, как соловей певучий,
Туда ведёт, как водопад пряма,
Дорога в глубь, как свет, чиста сама,
И от любви становишься могучий.
Пожар любви, без шуток, смог обжечь,
И потекли волной по жилам токи,
И я с тобой вернулся в жизнь опять.
Для жарких рук любви забылась речь,
И под луной остались только вздохи,
Когда любовь смогла околдовать.
***
Тебя люблю, и не бывать тоске,
И в слезах не простираю длани,
И жизнь сверкает в каждой грани,
А я мечты не строю на песке.
Всегда со мной, вокруг и вдалеке,
Стоишь в лучах и видишься в тумане,
Придя в обличии смиреной лани,
Увидев свет в соломенном быке.
Нас чёрт не разлучит, едва ли,
А Бог нас в райский угол наяву
Введёт, идя по солнечному краю.
Здесь мы живём, не ведая печали,
И я среди сонетов век живу,
И, как цветок в любви, не умираю.
«Приди, испанский город Барселона…»
Приди, испанский город Барселона,
Зажги свечу, далёкий Катманду, —
Я потерялся в сказочном саду,
Спустившись вниз с ночного небосклона.
Спустилась ночь, как чёрная ворона,
И зорко смотрит вслед, как я иду,
Какие мысли за собой веду,
Признав всю красоту земного лона.
Плутал меж небом и землёй бессонно,
И проходили дни, как тень одна,
Когда не знал поверхности и дна.
И вот внизу встречала благосклонно
Земля мой гордый непокорный дух:
Гори огонь, чтоб долго не потух.
«Прошедшим дням нельзя прийти назад…»
Прошедшим дням нельзя прийти назад,
Без них любовь ничуть не поредела,
Окрепла вновь, обид не претерпела,
И я тому душой бесспорно рад.
Пусть каждый день грозится мне отряд
Различных дел, не стану без удела
Писать стихи.
Берусь за дело смело —
Люблю тебя: лицо, открытый взгляд.
Мою любовь не остановят стены,
И мы в беду не будем разлучены,…?
Поскольку нас не устрашат проблемы.
Живём в тепле в друг друга влюблены —
Не учинит зима нам перемены,
И мы теперь без пары не вольны.
«Идя вперёд, не торопись назад…»
Идя вперёд, не торопись назад —
Люби, любовь не ведает предела.
Она в разлуке только поредела;
Теперь вдвоём — к тебе вернуться рад.
Воздушных поцелуев мой отряд
У ног, о Муза моего удела, —
У ног твоих, а это было смело:
Меня, как угль, твой испепеляет взгляд.
Цветы любви моей покрыли стены —
Они не могут быть разлучены
С тобой, и я не делаю проблемы.
Душа и ум открыто влюблены
В тебя, пусть мир приносит перемены,
Те повлиять на сердце не вольны.
«Без страха я иду в судьбе…»
Без страха я иду в судьбе
От точки «А» до точки «Б»;
Вокруг меня цветут вопросы —
Увы, друзья, никак не розы.
«Кто я и что? Зачем я здесь,
Ни богу зять, ни чёрту тесть?»
Среди людей всегда один,
Как раб себе и господин.
«Я лишь поэт. Средь нас — обычный случай…»
Я лишь поэт. Средь нас — обычный случай
Гореть, когда царит повсюду тьма,
Не ценят дух, ни широту ума,
И беден ты, как творчество не мучай.
«Самой лучшей крохе в мире…»
Стихи на четырёхлетие внучки моей супруги.
Автор.
Самой лучшей крохе в мире
Исполняется четыре.
С днём рожденья поздравляем,
Быть красавицей желаем.
Егоза и шалунишка,
Подружись скорее с книжкой —
Будь же умницею, Лида,
Словно тётенька из МИДа.
Будь ты ласковым котёнком,
Добрым, искренним ребёнком:
Ты веди себя послушно —
Будет весело, не скучно.
Маму, папу украшает,
С каждым годом подрастает
Наша Лида — вот конфетка:
С днём рожденья, детка!
Вот прибавился годочек,
Ты расти, расти, Лидочек,
Краше в целом мире —
Стало нам четыре!
Будь весёлой, не ленивой
Будь здоровой и счастливой —
Вот какой быть нужно:
Мы желаем дружно!
«Кто не любил, друзья, не знает чести…»
Кто не любил, друзья, не знает чести
И не поймёт поэтов и царей,
И будет беден он с богатством дней,
И не ходить ему с любимой вместе.
Любовь и честь всегда на первом месте —
Они сильней, чем самый сильный клей,
Не страшен им огонь и чужд елей,
Где искренность для них превыше лести.
Где жизнь, там и любовь — предел мечты,
А уважение — всему цена,
Она дороже злата и жемчужин,
Когда в любимой — гений красоты,
И красота других не столь важна,
И только ты один любимой нужен.
«Нельзя жить без любви и быть без чести…»
Нельзя жить без любви и быть без чести,
И кто влюблён, превыше всех царей,
И дарит жизнь ему алмазы дней —
Он с БОГОМ по земле гуляет вместе.
Как часовой, всегда стоит на месте,
Земных забот ему не страшен клей.
Что медь трубы и жар огня?
Елей
Пред ним исходит в океане лести…
И, как восход, встают его мечты,
Душа приносит урожай — цена,
Пред чем поблекнет красота жемчужин.
Он, верный страж любимой красоты,
И потому другая не важна,
Как малая пята, вселенной нужен.
«Запечатлей себя в открытке дней…»
Запечатлей себя в открытке дней
И подари открытку небесам —
Твоим земным, житейским чудесам
Пусть возгордятся там, среди огней.
Нам рано жить ещё среди теней,
Хоть поступаем мы не по весам,
Подобны мы пустыням иль лесам,
Но чтим земные дни себя сильней.
Нам должно жить во благо, вопреки
Чужим наветам, сплетням, пересудам
И плыть не по течению реки,
Но жить с душой и не бояться худа,
Не вопрошать: с руки иль не с руки
Любить и равнодушным быть до блуда?
«Люблю тебя сквозь ссоры и разлад…»
Люблю тебя сквозь ссоры и разлад,
И не берёт за прошлое досада,
В твоих речах, объятиях — услада,
И не страшны уже ни яд, ни ад.
Да, я люблю, и мне не страшен яд
Чужой молвы и дни живу, как надо,
Твоя любовь приходит, как награда,
И я согрет в лучах твоих стократ.
Весной никто печально не вздохнёт,
Откроет солнцу грудь, хоть жил страдая, —
Судьба пред ним откроется светла.
Никто другой со зла не упрекнёт,
Что прошлый день, в лучах снежинкой тая,
Уходит прочь, и нежится ветла.
«Как желчь, приходит к нам разлад…»
Как желчь, приходит к нам разлад,
И, словно ржа, съедает дух досада,
Как дом из снега, рушится услада,
И обжигает сердце горький яд.
Приносят ссоры нам кошмар и ад,
Хоть прочь беги в могилу…
Но не надо,
Ведь за терпением — награда?
Коль не обман, воздастся всё стократ?
Один, возможно, ныне и вздохнёт:
«Какой поэт, и хоть живёт, страдая,
Его любовь, по сути, так светла!»
Другой в сердцах с обиды упрекнёт:
«Сам виноват, судьба его — пустая,
Когда любовь в ней вовсе не жила…»
«Ты — злюка, злыдня…»
Ты — злюка, злыдня…
Катится разлад
Меж нами в ссоре.
Тихая досада
Вонзает в сердце нож.
Летит услада
Разбитой головой в кромешный ад.
Готов принять в тот час мгновенный яд,
Не сожалеть.
Себя вести как надо
В ту пору мне?
Ужель мне смерть — награда?
Христос терпел.
Он боль терпел стократ
И смерть осилил Он…
Сегодня не вздохнёт
Какой-нибудь зевака.
Не страдая,
Поймёт ли он, что в муках жизнь светла?
Меня, возможно, кто-то упрекнёт:
«Дурак, супруга, ревностью сметая,
Ломает жизнь, которой не жила…»
«Жена, очнись…»
Жена, очнись.
Приносит нам разлад
В копилку дней той ревности рассада,
Что чёрту — горе.
Выпала услада
Из наших рук.
Будь ум семи палат,
Всё ж не стерпел бы он тот подлый яд,
Чем полнится душа, порой.
Не надо
Мне тут стенать.
Душа, скорее, рада,
Когда войска обид без дел стоят…
Возможно, жизнь — как черновой блокнот,
Черкаем, пишем, рвём, судьбу листая,
Но жизнь под солнцем, всё-таки, светла.
Не изобрести нам новых букв и нот
От «А» до «Я», от «До» и «до», мечтая.
Понять бы нам себя самих едва…
«Любви не страшен, всё-таки, разлад…»
Любви не страшен, всё-таки, разлад —
Люблю я сердцем и душой.
Досада
Бессильна предо мной.
Меня услада
Берёт и держит до утра.
Пусть ад
Безмолвствует, когда безвреден яд,
Коль любишь и живёшь с женой, как надо:
Любовь и творчество — моя награда,
И я тому в судьбе бесспорно рад.
Моя судьба?
Не всякий и поймёт,
Вздохнёт, покрутит пальцем, упрекнёт:
«Его судьба, как лужица, мутна…»
Неправда всё!
Хоть я живу, страдая,
Пишу стихи в любви, не преставая:
«Моя судьба, как океан, без дна!»
«Пусть строят козни ревность и разлад…»
Пусть строят козни ревность и разлад,
Тебя люблю и не страшна досада:
«Ошибся ты; унынье — вот услада,
И по тебе давно скучает ад…»
Вот чепуха!
Любви полезен яд,
Как витамин.
Она возьмёт, что надо,
Иммунитет взрастит — тому награда! —
И станешь ты обид сильней стократ.
И кто-нибудь задумчиво вздохнёт:
«Нельзя любить, на свете не страдая,
Ведь от любви двоих душа — светла!»
Бог даст, уже никто не попрекнёт,
Что, якобы, поэт живёт, витая
В своих стихах, и пишет, как метла…
«Приди ко мне, подруга, коль разлад…»
Приди ко мне, подруга, коль разлад
Вдруг выпал между нами, и досада
Куснула ум.
Но жизнь — моя услада —
Уймёт печаль, и ты увидишь град
Моей любви к тебе.
Иссякнет яд
И станет влагой он, как было надо,
А мой фонтан горячих чувств — награда, —
В душе взрастит чудесный вертоград!
Уже душа в углу тихонько не вздохнёт,
Ведь я люблю, нисколько не страдая, —
Люблю тебя; любовь моя светла,
Как светел сам, со зла не упрекнёт:
«Такой судьбы не встречу никогда я…»,2 —
Когда любовь во мне жила, жива.
«Простил меня, Петрарка, и разлад…»
Простил меня, Петрарка, и разлад
Сошёл на нет, а с ним прошла досада
В твоих речах — ко мне пришла услада.
Ты был влюблён, а я — люблю.
Пусть ад
К себе закроет двери, сгинет яд,
Восславлю женщину в стихах, как надо,
Где светлая любовь — трудам награда,
Она важней земных щедрот стократ.
Пройдут века, и кто-нибудь вздохнёт:
«Поэт писать не может, не страдая,
И потому поэзия светла».
И следом нас другой не упрекнёт:
«Такой красы не встречу никогда я»3, —
Лаура наших дней в любви жива!
«Тебя люблю, грозится пусть разлад…»
Тебя люблю, грозится пусть разлад,
И целовать не отвратит досада
Ни рук твоих, ни ног — твоя услада
Разбила вдребезги извечный ад.
Готов из междуречья выпить яд,
И поступить, как то мужчине надо,
А ласка, нежность станут, как награда —
Без чувств я растворюсь в тебе стократ.
За стенкой в доме кто-нибудь вздохнёт:
«Вот повезло…
Любовь там неземная —
Вся комната, поди, в слезах светла…»
И нас с тобой никто не упрекнёт
В слезах любви.
Друг в друга мы врастая,
Вошли в любовь, чтоб та в веках жила!
Одиночество
«Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадёрнутых гардин…»
(Борис Пастернак)
Я один сегодня в доме,
Правда, в жизни не один,
И стою, как тень, в проёме
Среди призрака гардин.
Я из прошлых серых комьев
Строю домик маховой,
И, секунд прошедших кроме,
В этом доме никого…
На виски ложится иней,
Ночь витает надо мной,
Но не ведаю унынье —
Завтра будет день иной.
Не найдя себя доныне,
Тягощусь своей виной,
Как Христос на крестовине,
Не спешу в склад дровяной.
Не висеть мне на портьере,
Пробегает мимо дрожь;
Жизнь свою терпеньем меря,
Ты в судьбу мою войдёшь,
Широко откроешь двери,
И обнимешь без причуд
Лаской, нежностью материй,
Из которых чувства шьют.
Признание
«Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождём обо всех,
Но люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе…»
(Борис Пастернак)
Сестра — моя жизнь, а творчество — мать
На руках мне приносят нектар вдохновенья,
Я руки губами ловлю, как мгновенья,
Нектар пью до дна, и меня не сломать.
Приходят ко мне запоздалой звездой
Четыре стихии, сметая пространство,
И прошлое время стекает слезой —
Стихии хотят от меня постоянства.
Следят каждый день неотступно за мной
Четыре стихии, как нимфы Парнаса,
Энергию дарят и ласку волной,
Любовь, открывая ядро ананаса.
А первая бьёт — электрический ток,
Вторая лежит, как вальяжный ленивец,
И третья туманом ложится на лог,
Четвёртая, видно, по роду — ариец.
От них не бегу, не влезаю в окно,
Чтоб спрыгнуть былинкой в ночные просторы,
Четыре стихии приносят вино —
Мы пьём за весну и забытые ссоры.
Мигая, моргая, смеётся луна,
Как мы впятером осушили бутылку,
А некая сущность стихами умна,
Как божья коровка, ползёт по затылку.
«Икона? Скорее, живая картина…»
Икона? Скорее, живая картина
С энергией плоти, души и ума,
Приходит, когда угнетает рутина
И просит вниманья; зачем ей сума?
Запутался в лицах былых сочетаний,
С лимоном росы на ершистых усах,
Взобравшись на мачты в грозу вычитаний,
Сонеты пишу на седых парусах.
Былое уходит, как дым, постепенно
С ланцетом хирурга, вскрывая мой дух,
Как пиво в бокале, поднимается пенно
Талант стихотворца — в полста не потух.
Картина?
Неправда, скорее, икона
С алмазом души, коль внутри — тишина,
Опорная балка с названьем прогона,
Чтоб кровлю держала — по сути, жена.
Лицо улицы
Под вечер наморщился улицы лоб,
И солнца зрачок посмотрел исподлобья,
Как я сочиняю и читаю взахлёб,
Прощая обиды, ломая все копья.
Люблю я экватор — вот это натура! —
Открытость лица, как рассвет поутру,
Листы дневника, как судьбы партитура;
Ядрёный арбуз в небесах, по нутру.
Светило привычно скатилось в безвестность,
Луна, будто псина под масть арлекин4,
Над городом вышла, обнюхала местность
И, уши настроив, пошла на Пекин.
А ночь эластично на город ступила,
Затих Душанбе под лампадой души —
Затихшая ласка «арак»5 пригубила;
Боль прошлых обид в себе потуши.
«Я живу тобой, я живу в тебе…»
Я живу тобой, я живу в тебе,
Я люблю тебя и храню в себе;
Нам с тобой звезда посылает свет —
Мы идём вдвоём до свершенья лет:
Ты жена в судьбе, верный друг в любви,
И зажжём огонь от живой зари.
«Как ночь, ты можешь похищать сердца…»
Как ночь, ты можешь похищать сердца,
Своей душой избранника прославить
И во главу угла любовь поставить,
И на земле не будет образца.
В любви ты можешь заменить Творца
Открытый образ под луной представить,
И грешника на истину наставить,
А тот пребудет верным до конца.
Глас сердца, как хрусталь, в ночи звучащий
Отправишь к звёздам в сладостном движенье,
И средь миров останется собой.
Мой дух поднимется к тебе слепящей,
Найдя в любви чудесное рожденье,
И назову тебя своей судьбой.
«Жемчужиной открылась мне весною…»
Жемчужиной открылась мне весною,
Нашёл я нежность, красоту гнезда,
Тебя постиг я влажной глубиною
И озарила нас счастливая звезда.
Такой, как ты, не встречу никогда,
Никто не сможет заменить собою
И твой нектар, приятней, чем вода,
Я иссушу, грех придавив стопою.
Никто не принесёт худую весть
Кулак обид не грянет, будто сталь,
Что тишине другая породила.
Никто стрелой свою не пустит месть,
А Бог откроет солнечную даль,
И превратишь в красавца крокодила.
«Я жить готов с тобой в уединенье…»
Я жить готов с тобой в уединенье;
Тот уголок любовь и нежность знают
И путь туда другим загромождают,
Ведя с влюблёнными своё общенье.
Наградой станет угол за терпенье,
Где ангелы усладу навевают,
И под луной собаки там не лают,
А только слышно радостное пенье.
И это будет длиться постоянно,
Хоть станет мир, от злости негодуя,
Трещать по швам, когда любовь бездонна.
В меня вошла известно и нежданно,
И с той поры одной тебе служу я,
И не скитается душа бездомно.
«В ночи с тобой не зажигаем свечи…»
В ночи с тобой не зажигаем свечи,
Нам от любви светло, как от лучей,
Сердца двоих сливаются в ручей
И в целом мире затихают речи.
И пусть Франческо наш сокрыт далече
За толщей лет, всем сердцем горячей
Тебя люблю и блеск твоих очей,
Лаура дней моих, пою при встрече.
Пусть эпос чувств не покорить никак,
Но ты любви такой не знала прежде,
А сумел сомненья побороть.
Твоя душа дороже всяких благ,
И, как магнит, я к ней прилип в надежде,
Не скоро в прах сойдёт моя земная плоть.
«Средь рук твоих не жду других желаний…»
Средь рук твоих не жду других желаний,
Мне озаряет путь твой нежный лик,
К его лучам стремлюсь в блаженный миг
И, как цветок, я припадаю к длани.
Не надо слов для ласковых посланий —
Язык любви, как океан, велик,
И только из него весь мир возник,
Когда Адам и Ева были на поляне.
Твоя любовь — основа вех примет,
Мои глаза на мир людской открыла,
И понял я: других на свете нет.
Рука, лицо во мне, как два светила,
Горят в душе моей, даруя свет,
И не уймёт его чужая сила.
***
Меня страшит всегда внезапный гнев,
Что извергаешь ты; терзает слово,
Больнее прайда львов, теряюсь снова
И понимаю я, весь мир мой — блеф.
Но, как гроза, собою овладев,
Стихаешь ты и не глядишь сурово
И мне желаешь небосвод благого,
Представ глазам красавицей средь дев.
Успел в судьбе несчастья испытать я,
Теперь, твоей сражённый красотой,
Живу тобой, и не страшат проклятья.
Ты, как звезда, сверкаешь предо мной,
Открыв ко мне горячие объятья,
В твоих руках я нахожу покой.
«Теперь мне божий свет с тобою мил…»
Теперь мне божий свет с тобою мил,
И не хожу под солнцем одиноко,
Где общество меня не бьёт жестоко,
Ведь я любовь из наших рук вскормил.
Тебя назначил главным из светил,
И прежде солнца ты предел востока
Лучами озаряешь, видит око,
Как гений твой планету покорил.
Я сущность чувств от шелухи раздел,
Избавив дух от тягостных мучений,
И утвердил страданиям предел.
Так в Душанбе в погожий день весенний
Ошибок лес заметно поредел,
Взросла ЛЮБОВЬ — царица вдохновений.
«Тебя в ночи, приют Эллады, жду…»
Тебя в ночи, приют Эллады, жду
И в ожидании живу без пищи,
И пусть в душе устроил пепелище
Прошедшим дням, с ума всё ж не сойду.
Как смелый чёлн, бросаюсь сам в беду,
Эгей вдали увидит парус чище,
И ты, и я в душе найдём жилище,
Чтоб принести руно — желанную звезду.
Руно продлит любви существованье,
Перешагнёт любовь пределы наших лет,
И я шагну, осилив расстоянье,
Достигну той звезды6, оставлю след —
Никто терпеть не в силах расставанье, —
И я вернусь к тебе, в желание одет.
«Ласкает слух твоя земная речь…»
Ласкает слух твоя земная речь,
Готов к тебе, как тать, спускаться снова
С небесных круч, душа моя готова
Тебя принять, себя предостеречь
От спешных слов. Ищу я новых встреч,
Хотя ко мне бываешь ты сурова,
Чтоб под луной лишить тебя покрова,
Когда во мне сумела страсть разжечь.
Как свет далёких звёзд, твой вечный взор
Пленил меня и подарил мне сладость,
Чего не знал в чертоге никогда.
Теперь, как луч, спешу во весь опор,
Оставив свой чертог, срывая радость,
Как васильки, и длю твои года.
«Порой, в ночи я то смеюсь, то плачу…»
Порой, в ночи я то смеюсь, то плачу —
Когда с тобой, ручьём звенит мой слог
Иль веет ветром всех моих тревог,
Когда один я дни впустую трачу.
В любви с тобой я не ищу удачу,
Она — не спортлото и не острог
Души, но — БОГ: со мною нежен, строг,
И от тебя любовь свою не прячу.
Пускай земле и небу суждено
Однажды слиться, разум не тревожит —
Готов испить любовное вино.
Одна любовь нам искренность умножит,
Когда хранит нас с ранних пор, давно,
И разлучить сердца ничто не сможет.
«Прошу, приди ко мне, прекрасное виденье…»
Прошу, приди ко мне, прекрасное виденье,
Когда твой свет во мраке не угас,
Ведь ты жива.
Я берегу наш час —
Наш общий час, счастливое явленье.
Простор души, отбросив огражденье,
Отдам любви и в ночь свой брошу глас —
Услышь меня, приди, одетой в газ,
Когда живая плоть — не наважденье.
Лишь пред тобой я в силах усмирять
Дурные чувства, отыскав родную
Мне женщину.
Не стоит измерять
Былое метром.
Прости, к тебе ревную
И не хочу от боли умирать,
Когда люблю всей сутью дщерь земную.
«Сквозь мрак ночей лицом своим давно ли…»
Сквозь мрак ночей лицом своим давно ли
Мою печаль умела утешать,
Эллады дочь?
Былая благодать
Мне силы придаёт, как в прежней воле.
Тебя люблю и не желаю боли,
Стираю боль — несчастия печать,
И тороплюсь душою согревать,
Отдав всю будущность счастливой доли.
С тобой я помню всякий миг и час,
Когда в союз священная вода
Соединяла нас, ни разу не обидел
Я под луной любовь твою тогда,
И каждый день люблю, как в новый раз,
Когда любовь — не истукан, не идол.
«Когда посмотришь, тотчас цепенею…»
Когда посмотришь, тотчас цепенею —
Так превращает в камень гневный взгляд,
А страхом я, как пламенем, объят…
На свете жить я вовсе не умею…
Весь мир земной — одно с душой моею,
И каждый атом мне предельно свят,
Когда богатство, суета претят…
И лишь тебе перечить я не смею.
Эллады дочь, с тобой покоя нет,
И по ночам, порой, минуют сны —
Сполна мы отдаёмся откровенью…
Не знаю я, в стихах оставлю след?
Я не стремлюсь; творения бледны,
И люди предадут стихи забвенью.
«Я вижу далеко и цепенею…»
Я вижу далеко и цепенею —
Пронзает время, даль пытливый взгляд,
Мой дух священным трепетом объят,
И врать читателю никак не смею.
Назвал Элладу пристанью моею,
И наш союз теперь под небом свят:
Нам кум — Парнас, друзья, Пегас нам — сват,
И я в стихах себе вполне довлею.
В душе от ног твоих я вижу след —
Он светел, как роса, и вздох весны
Приносит весть, всё ж не бывать забвенью.
И пусть признания поныне нет,
Венком не награждают даже сны,
Всецело отдаюсь я вдохновенью.
«Эллады стать и грация — природа…»
Эллады стать и грация — природа,
Ты прожил зря, её не увидав.
Увидел я, певцом навеки став —
Пытаю слог под сенью небосвода.
Весна на час не отменит прихода —
Ключи невзгод у смерти отобрав,
На землю та с небес бежит стремглав,
И жизнь встаёт во всей красе — свобода!
Не отменю и я приход и взгляд,
Найдя в тебе телесное творенье,
Что станет краше всех земных красот.
Стихи кричат, когда уста молчат —
В веках давно известное явленье:
В огне любви достигнешь ты высот.
«Не попрекнут, что славя эту, ту…»
Не попрекнут, что славя эту, ту
По пустякам растратил в этом мире
Я свой талант, легко бренча на лире,
И, упустил, как воду, красоту.
Пусть так, но море чувств не отмету
Ни на Чукотке я, ни на Памире —
На мир вещей смотреть я стану шире,
И все поймут и примут правоту.
Прошу, прости ошибки и сомненья,
И я направлю силы и стремленья,
Чтоб нам любовь открыла волшебство.
С тобой, жена, в содружестве едином,
Совместно противостоим годинам —
Построим рай, увидим божество.
«Твоя душа — как зарево вдали…»
Твоя душа — как зарево вдали:
Мы — две зари, и тем собой похожи;
Огонь любви ничто не уничтожит,
И озарим собой предел земли.
А в Душанбе деревья расцвели,
Они стоят открыты и пригожи
(Освободили их из-под рогожи),
И нас вдвоём за солнцем повели.
И нас обиды не заденут муки —
Минует мрак, и возгорится свет:
Нельзя сердцам подолгу быть в разлуке.
Хотя, прошло с тех пор немного лет,
Как мы сошлись, в душе я слышу звуки
Твоей любви — спасёт она от бед.
«Все дни пусть с тростью я хожу, хромая…»
Все дни пусть с тростью я хожу, хромая,
Но сам не согбен, жизнью умудрённый?
И, как пацан, живу в неё влюблённый —
Мне на земле в судьбе не надо рая.
Не надо рая, но тебя — тебе внимая,
Сижу на тумбе, словно укрощённый
Медведь.
Сижу и мыслю восхищённый,
Как можешь покорить, рукой лаская.
Таких нельзя найти на белом свете,
Как ты, кто укрощает силой взгляда,
Стремленье подкрепив улыбкой ясной.
Мне придают надежду взгляды эти,
И не страшусь ни хлада с ней, ни глада
И говорю, что мир всегда прекрасный.
«Тебя, как Музу вдохновенья, жду…»
Тебя, как Музу вдохновенья, жду
И жгу часы, сонеты напевая, —
Я не ищу, друзья, на свете рая
И не мечусь в отчаянном бреду.
Я — хулиган, признаюсь вам, к стыду…
К стыду любви?
Обеты обретая,
Когда вокруг кипит молва густая,
Подумав, не спешу к Его суду.
Объемлю мир душой своей большою,
Его прошу: «Меня не награждай —
Больших наград без чувства будет мало…»
«… Награды все в веках покроет ржою,
И потому, прошу, любовь мне дай,
И чтоб жена в стихах моих блистала».
«Душой и сердцем ты вокруг светла…»
Душой и сердцем ты вокруг светла,
К тебе ведёт счастливая дорога,
С пути поэта не собьёт тревога
И не сметёт, как скверная метла.
Ты, как мечта, рассудок увлекла
К звезде любви, она стоит у Бога.
Живу я ни богато, ни убого,
Но ты меня для счастья сберегла.
Как одержимый я, твержу всечасно
Любовь, а без любви лежу больной,
Параличом разбитый, — жизнь безвластна.
Ты склонишься, как солнце, надо мной,
И на душе моей — тепло и ясно,
В тебе я обретаю рай земной.
«Взгляни же, Элла, радостно вокруг…»
Взгляни же, Элла, радостно вокруг,
Как по земле злой ливень, не вчера ли,
Хлестал нещадно, ныне повстречали
Нас радости любви — нам недосуг
Скучать.
Я был один, теперь — сам-друг,
Живём вдвоём, и нам открыты дали,
Известны обе стороны медали,
И нам известна ночь любимых рук.
Не знаем мы печали ночью страстной,
Они, как лёд, растаяли давно,
Раз покорён женою красной.
Она красна!
Любви я пью вино,
Любовь летит в меня, как в гонке, трассой,
А на столе пылится домино…
«Отныне пред тобой стою покорный…»
Отныне пред тобой стою покорный —
Ты оказалась выше моих сил.
Амур, видать, стрелу в меня пустил,
Я полюбил тебя и край сей горный.
Писал стихи, как труженик упорный,
Хоть гневный Зевс огнём меня пронзил,
За ним Харон оболом пригрозил, —
Писал, пишу, слагая слог свой горний.
Прошли года, зарубцевалась рана:
Уходят люди прочь — итог жестокий,
Но жить здесь без любви — ещё больней.
И ты стремишь любви своей потоки
Ко мне.
Я вышел, словно из бурана, —
С тобой наш мир я возлюбил сильней!
«В который раз к тебе взываю снова…»
В который раз к тебе взываю снова,
Чтоб не слезился в горе светлый глаз,
Чтоб радостно сверкали каждый раз
Твои глаза — пришлась тебе обнова
Событий по душе.
Дурного слова
Я не скажу, а хочется подчас.
Но я люблю — в любви стою, лучась:
Не знал Амур богатого улова.
Стрельцом и рыбарем сердец тобою
Я за терпенье ныне награждён,
Ты в Душанбе известна чистотою
Своей души.
И то, мой друг, не сон,
А простота, одета красотою
Без суеты, кривляния персон.
«Так простота души — твой светлый гений…»
Так простота души — твой светлый гений,
Он вдохновляет, окрыляет разум,
И ты во всей красе приятна глазу,
А я к тебе не знаю осуждений.
Твоя душа — превыше украшений,
И не подняться до неё алмазу,
А бриллиант, без слов, подобен стразу,
Твоя любовь — талант твой совершенный.
В своих стихах, возможно, всех знатней,
Но не красуюсь видом горделивым,
Любуюсь светом дорогих очей.
Смирился я, а был конём ретивым,
А встретив простоту, остался с ней
И по земле теперь хожу счастливым.
«Коль любишь ты, отвергни оправданья…»
Коль любишь ты, отвергни оправданья
И боль терпи, когда огонь палит
В твоей груди и голова болит —
Так быть должно, как говорят преданья.
Любовь приносит радость, не страданья,
И никого случайно не смутит,
Средь звёзд вселенной ангелом летит,
Чтоб на земле был мир, а не восстанья.
И я люблю, земля ещё не знала
Такой любви…
Я — каждый день в пути,
Ищу суть чувств, меня чтоб не пеняла
Моя судьба.
Любовь храню в груди
И не таю листом на дне пенала,
Даю жене, стремясь с ней путь пройти.
«Вот в Душанбе весна явилась снова…»
Вот в Душанбе весна явилась снова…
Прошёл Навруз…
Смотрю и сознаю,
Что я живу, стихи пишу в краю
Любви и сам люблю душой, без слова.
Ты без причин ведёшь себя сурово,
Но я терплю…
Пусть не живу в раю,
Влюблённость заново я не крою,
Держу для нас под зыбкостью покрова
Открытых чувств.
Душа не знает слёз,
Твои слова в овраг мой разум не столкнули,
И он тебя ничем не досадил.
А день рожденья радость мне принёс,
Что пятьдесят четыре не боднули —
Я жив, здоров, как бык, и полон сил.
«Прошу, устрой, любимая, покой…»
Прошу, устрой, любимая, покой,
И говори с любовью, без надрыва;
Спокоен ум, как зеркало залива.
Зачем дразнить обидой, как волной?
Когда войдём в любовь во тьме ночной,
Ты в чувствах будь скромна и терпелива:
Я твой — тебе отдамся справедливо,
А ты взойдёшь над прахом дней звездой.
В твоей любви, как от грозы спасаюсь,
Но я от тягот жизни не бегу,
Для них рождён, как птица — для полёта.
В твою любовь, как в омут, я бросаюсь —
Такой любви желаю сам врагу,
Когда любовь — материя оплота.
«Ты даришь свет любви, моё светило,…»
Ты даришь свет любви, моё светило, —
Исходит жар любви из пламенных очей,
Я, как цветок, купаюсь средь лучей:
Твоя любовь мой разум восхитила.
Меня в цветок ты лаской превратила,
Тут засмеялся солнечный ручей,
И стало мне светло среди ночей —
Твоя любовь мне вечность подарила.
Ты мне — богиня чувств и нежный друг,
Твои глаза — как омуты бездонны:
Я с головой тону, не зная мук,
И на плечах держу ошибок тонны,
Прошу простить, желая нежность рук —
Таков наш космос чувства многотонный.
«Да, я любим и я — непобедим…»
Да, я любим и я — непобедим:
Сам Аполлон любовь мою прославил,
А строгий Зевс плечо своё подставил,
И прошлое растаяло, как дым.
Не гневом я, но страстью одержим —
Мой крепкий дух отряды чувств возглавил,
А час полночный прыти не убавил;
В любви не соблюдается режим.
Идёт любовь, подобная дурману,
Её никто не в силах обуздать,
И кто влюблён, любимую находит.
Не говорю: «Любить — не по карману…»,
Как полководец чувств, веду я рать —
Иду на приступ той, с ума кто сводит.
«Я счастлив под луной умом своим…»
Я счастлив под луной умом своим,
Среди людей не преступал закона,
И пусть судьба к другому благосклонна,
Я строю мир, открытый нам, двоим.
Тот мир не будет ревностью палим,
И голубки не ведают урона —
На крыльях чувств летят средь небосклона,
И мир двоих сердец неразделим.
Тот мир нельзя разрушить и сломать,
Хотя судьба бывает столь жестока, —
Любовь с поклоном надо принимать.
Мы люди — капли одного истока,
И дар никто не может отнимать —
Любовь двоих, лишённую порока.
«Я, как ручей любви, в тебе пою…»
Я, как ручей любви, в тебе пою,
Когда любовь всю сущность охватила,
И от тебя мой дух не отвратила —
В твою любовь зарылся, как в хвою.
Ты вдохновила преданность мою,
Обиды наши сердцем сократила,
Былые слёзы в радость обратила
И сберегла признательность свою
Ко мне.
Пронзая мрак, течёт струя
Любви по гладкой ширине разлива —
В тебя, как в океан, впадаю я
Рекой. Луна висит сухая, будто слива,
Холодная, как снег. Но ты, моя
Жена, будь горяча, нетерпелива.
«Как я, жизнь не любили вы, едва ли…»
Как я, жизнь не любили вы, едва ли…
Не пело солнце вам, как пело мне,
И вас звезда не грела в вышине,
У вас, как снег, не таяли печали.
Меня в любви стихии воспитали,
И на планете с ветром наравне
Ходил с нагой душой, её в броне
Я не держал, и чувства не устали.
Весь космос — жизнь, я не веду игру,
Театр — чужд.
В судьбе я линию мою
Веду и в ад отправлюсь с ней.
А может, в рай?
И я, как слово, не умру,
Стихом звучать под солнцем и луною
Останусь я — итог судьбы моей.
«Аллах мечом своим мне грудь рассёк…»
Аллах мечом своим мне грудь рассёк,
Его глазам во мне открылось лоно,
Вложил любовь и вывел из полона
Больного сна, и тотчас мир поблёк.
А после влился солнечный поток
В мои глаза.
Ничуть не ослеплёно
Смотрел на мир.
Душа же окрылёно
Летала в нём, забылся холодок
Забвения минут.
Пронзили корни
Земную твердь.
Я ожил неизменно,
В мгновенье ока вызнал красоту
Живой любви, и дух поднялся горний —
Пусть нет на свете моего колена,
Приемлю благодарно эту чистоту.
«Как солнце поутру рассыплет косы…»
Как солнце поутру рассыплет косы,
Я ухвачу распущенную прядь,
Чтоб золото лучей в руке собрать
И подарить тебе, забыв вопросы.
И пусть они кусают, будто осы,
Ответы им не стану я искать
И в новый день отдам букет опять —
На сердце пусть любви играют росы.
Ты рядом, здесь — никак не далека —
Всегда со мной ты днями и ночами,
И эта ноша, как перо легка.
Весной я пробуждаюсь пред очами,
Душа смывает горечь, как река,
И мы идём свободными путями.
«Взъерошен я, порой, как воробей…»
Взъерошен я, порой, как воробей,
Да имени — под стать, но есть отрада
На сердце у меня, желанней взгляда
Не видел в мире я в огне лучей.
Пусть солнце льёт лучи свои полней,
Не отыщу в лучах ни капли яда —
Душа светила греет, как лампада,
Пред ней готов я не смыкать очей.
Зимой тепло, как будто бы при лете:
Рука любви, хоть вышел я — предатель,
Прогонит лаской тень небытия.
И потому средь вас на белом свете
Любви я самый первый обладатель
И ей сонеты посвящаю я.
«Не выбрать лучше той средь знатных жён…»
Не выбрать лучше той средь знатных жён,
Что есть уже.
Душевна в разговоре,
Прекрасна чайкой на морском просторе —
Увидев раз, навек заворожён.
В сердцах я не был небом пристыжён
И пил любовь, не видя в этом горе,
Она была обширна, словно море,
Но был грехом однажды поражён.
Повергся в прах…
Кольнула солнца спица,
Вверху услышал я твой голос тихий,
Когда увяз, как вол, в своей вине;
Простила ты.
Так не могло присниться —
Пускай я не домашний и не дикий,
Благоволит любовь с рожденья мне.
«В любви друг другу мы вовек верны…»
В любви друг другу мы вовек верны:
Среди людей пытает нас томленье
И нас ведёт желанное влеченье,
А ночью мы узлом переплетены.
Как смех ребёнка, помыслы ясны,
Когда в душе таятся выраженья,
А разум наш не ведает смущенья,
Сердца поют в открытый час весны.
Мы оросим друг друга не слезами,
Но поцелуями, раскрыв себя,
И мы вздыхать не станем сокрушённо.
Как две звезды, мы засияем сами
Средь ночи под луной, душой любя
И телом, мир замолкнет восхищённо.
«Любовь нас омывает, словно море…»
Любовь нас омывает, словно море,
Материками мы лежим над миром
И, назначая радости кумиром,
Не держим близость тел своих в затворе.
Как ледокол, мы разбиваем горе,
Встаём, как солнце, над седым Памиром
И разливаемся густым эфиром,
Не глядя на слияние в укоре.
Мы нашу ночь возложим к изголовью,
А день к ногам возложим вдохновенно
И предадимся ласкам откровенно.
Мы озарим вселенную любовью
И восхитим пределы все телами,
Коль возгоримся новыми звездами.
«Мы не проводим дни среди бесед…»
Мы не проводим дни среди бесед
И на часы мы не глядим уныло —
Течёт меж нами страсть обширней Нила,
Горит в сердцах огнём влеченья свет.
Нас не страшит в любви чужой навет,
Когда любовь сердца иглой пронзила
И охватила нас живая сила,
Её не сдержит рамочный корсет.
Любовь средь нас назначена законом,
А ревность строго под арест взята,
И в море чувств купаемся мы ныне.
В своей любви на свете жить легко нам,
Везде нас окружает красота
И наших чувств забытые святыни.
«О чувства разбивается навет…»
О чувства разбивается навет,
Как об утёс — волна.
Бросаюсь в сечу,
Чтоб постоять за нас и вижу встречу
Взаимных рук, конца которым нет.
Эллада, днём тебя ласкает свет
И свет живой, как плоть, в стихах замечу
И сам себе при этом не перечу —
Тот свет пронзает мрак сквозь толщу лет.
Я строю обелиск безлунной ночи,
Где озаряют мир влюблённых очи,
И взгляд мужской ласкает женский взгляд.
И эта ночь мне тишиной приятна,
Где голоса сердец вещают внятно,
Что впереди — звезда и нет пути назад.
«Любовь для творчества покой дала…»
Любовь для творчества покой дала
И тот покой сама разбила с брега:
Я в пятьдесят хожу белее снега,
Душа, напротив, слогом ожила.
Где взять для чувства шпоры, удила,
Как перейти на шаг?
Увы, устал от бега.
И в марте за окном ласкает нега —
Пришла весна; такие вот дела.
Заворожил меня твой образ ясный,
Теряюсь я, меня бросает в жар —
Меня встречает поворот опасный.
Вот поворот. Не избежать мне чар
Твоих прекрасных глаз.
Твой взгляд прекрасный
Мне обещает на ночь щедрый дар…
«Тебя пою в стихах, как соловей,…»
Тебя пою в стихах, как соловей, —
Прекрасна ты, и не сочти обманом;
Я не скрываю розовым туманом
Тщедушный образ мыслей и речей;
Тщеславья нет. Во мне звенит ручей
Обычных слов, и не кичатся саном
Они, но говорят в стихах о главном —
Как я люблю тебя среди ночей.
Средь дней земных стоишь, как ангел, рядом,
И светел лик — ничто не затмевало
Твоей души под небом голубым.
Так в рыцаря любви ты посвящаешь взглядом,
И поднимается душа на гребень вала —
Я, до корней волос, тобой любим.
«Ты удивила мир своей красою…»
Ты удивила мир своей красою,
А предо мной предстала ты вселенной,
И пред твоей улыбкой несравненной
Я опаду вечернею зарёю.
Я опаду, ты встанешь предо мною
Жемчужиной любви средь нас бесценной,
А красота сойдёт от плоти бренной
В меня, и ты возьмёшь мой дух с собою.
С собою ты возьмёшь в чертог небесный,
Увижу краски сказочных растений
Ослепну и паду я бессловесный.
Так бессловесным камнем, без волнений
Лежать останусь до глубокой ночи,
Там оживишь нектаром вдохновений.
«Глаза, как солнце, полные огня…»
Глаза, как солнце, полные огня
Бездонность чувств улыбкой явят
И в глубине своей меня расплавят,
И не найти покоя мне ни дня.
Я птицей чувств тогда слечу с окна,
Вверх поднимусь, грехи меня оставят,
А небеса по-новому заставят
Глаза увидеть, полные огня.
Искать не стану мыслей о тепле,
К себе искать не стану я участья —
Во мне и так всё будет так, как надо.
Тебя увижу сверху на земле,
В ночи сойду на землю каплей счастья,
И прошепчу: «Желанная отрада».
«С тобой — смеюсь, а без тебя — я плачу…»
С тобой — смеюсь, а без тебя — я плачу;
Моя душа забылась бы в покое,
И сердце отдохнуло б вдвое,
Но нет, и силы я напрасно трачу,
Найти покой.
Любви своей не прячу,
Когда любви подвластно всё живое,
Пред ней стихает меч, уходит злое —
Люблю тебя и на покой батрачу.
Увы! Покоя нет. И до рассвета
Твоей любви мне видится дорога,
Иду по ней я до заката.
Видно, с нею
Мне дальше жить, беречь в себе всё это
И ждать тебя с улыбкой у порога,
Чтоб целовать — обидеть я не смею.
***
В любви вращается моя планета,
И над землёй синеет высота:
Меж небом и землёй лежит черта,
Где под звездой найдётся дом поэта.
И день за днём ласкает правда эта,
Что я любим, и в сердце — чистота,
Что из души струится теплота,
Что разум мой, как вещая комета.
Так мне тебя любить — большая честь,
Где уважение приходится под стать —
От двух идёт любовь и дарит радость.
В моих глазах ты не увидишь лесть,
Слова заставят страхи обуздать,
И в глубине ты испытаешь сладость.
«Писать стихи средь нас — не редкий случай…»
Писать стихи средь нас — не редкий случай,
Таких, как я, поэтов, вижу, тьма,
Когда стихи не требуют ума:
Сиди — пиши, перо, бумагу мучай.
Средь нас любви услышав глас певучий,
Любой становится поэт, сама
Любовь растёт, как кипарис, пряма,
И просыпается в душе талант могучий,
И ты спешишь свои ошибки сжечь,
Услышав, как стремятся в жилах токи,
Чтоб чистоту себе вернуть опять,
И как в тебе звенит живая речь,
Чтоб в тишине средь звёзд умолкли вздохи,
Когда любовь смогла околдовать.
«Открыто кукиш покажу тоске…»
Открыто кукиш покажу тоске
И для любви своей раскрою длани,
Своим теплом сотру меж нами грани
И напишу сонеты на песке.
Чтоб прочитать их, солнце вдалеке
Взойдёт, и скроется в густом тумане
Былая жизнь, что выросла в обмане,
И смоет дождь.
Отправлюсь по реке,
Не зная горя, грусти и печали,
Взойду на твой порог и наяву
Устрою мир вокруг, подобный раю.
Всё будет так, как в детстве мы мечтали,
Ведь ты — во мне, а я — в тебе живу:
Как звёзды, ходим по родному краю.
«Любви считаю должно покориться…»
Любви считаю должно покориться,
Без суеты любить, не на виду
И потому к звезде своей иду
Сквозь строй забот, как только загорится
Она в ночи.
Всем чувствам проводница,
Что от любви, и отведёт беду:
Всегда со мной, коль буду я в бреду,
Когда проблем возникнет вереница.
Своей любви, не вру, обязан всем —
Талант писать вручила мне нежданно
И не держать подспудно, взаперти.
Хотя, мне семью раз по семь
И пять ещё, в придачу, право, рано
Грустить — признанье вижу впереди.
«Вся жизнь моя, от устья до истока…»
Вся жизнь моя, от устья до истока,
Корабль чувств ведёт среди морей
И служит преданно, душою всей,
Чтоб довести корабль до Марокко,
Но не на карте. Сам я из Востока;
Живу стихами в вотчине идей
Среди таджиков, солнечных людей, —
Как братья, не ведём себя жестоко.
Моё Марокко ценит красоту —
Страну любви.
Мой разум ощущает,
Как сердце простака рождает свет.
Я в Душанбе обрёл свою мечту,
И пусть меня никто не замечает,
Но верно знаю, с Богом я — сосед.
«Могу я быть в стихах самим собою…»
Могу я быть в стихах самим собою,
Без них — никто.
День прошлый покидая,
Иду вперёд, завалы разгребая
Грядущих дел, всегда готовый к бою.
И я люблю. Мне кажется, порою,
Живу, как луч, грехи в тартар свергая,
К тебе одной без устали шагая,
Никак не пряча солнце за горою —
Горой обид, и взглядом поражённый,
Сквозь пыль веков гекзаметр учу я
И возлагаю стих, любовью восхищённый.
Как жалкий путник, жизнь свою влачу я,
Когда один.
Тобой же окрылённый,
Орлом могучим над землёй лечу я.
«Как вниз с горы река уносит воды…»
Как вниз с горы река уносит воды,
Кипит и пенится нутро реки,
Так я с судьбой бегу вперегонки,
В себе услышав зов твоей природы.
Ты — свет любви, дитя другой породы,
Живой костёр, другие — костерки,
Ты — ветер чувств, другие — ветерки,
Как семена, бросаешь в землю годы.
Среди небес я возведу чертог
И покорю твой слух волшебным слогом —
Пойдёшь сама, коль сердце ласки ждёт.
Мгновенья лет я возложу у ног
Твоих, они поведают о многом —
О счастье дней, любовь когда придёт.
«Одна любовь осилит наш разлад…»
Одна любовь осилит наш разлад,
Ты мне поверь.
Кусает пусть досада,
В огонь обид не бросит нас услада —
В моих руках забудется весь ад
Измены, истончится горький яд,
Ты улыбнёшься мне — грустить не надо,
Твоё прощение — стихам награда,
Коль пред тобой я виноват стократ.
В моей душе горишь, как яркий свет,
Слетают наземь прошлые невзгоды,
И обретаю я в душе покой.
Меня уж не пугает натиск бед,
Я не боюсь осенней непогоды,
Когда в тебе открылся путь прямой.
«Любовь не терпит суеты, на деле…»
Любовь не терпит суеты, на деле,
Всегда спокойно думает одна,
Собой ни горяча, ни холодна,
Хоть за живое мы её задели.
Ты по росе вернулась.
Неужели
Моя любовь к тебе ещё видна,
Эллада в Душанбе?
Лежит вина
На мне.
Отвечу я, и пусть метели
Всё заметут.
Я буду тут, сейчас
С тобой — живой, открытый, не угасший,
И жар очей тебя воспламенит.
Любовь средь звёзд огнём охватит нас,
Скользнёт слезой с ресницы день вчерашний,
И звёзды нас навеки сохранят.
«Мне горячо от взгляда ледяного…»
Мне горячо от взгляда ледяного;
Горячий взгляд, во мне — мороз велик,
Страх в каждый атом существа проник:
Что мне придёт под таинством покрова.
Надеюсь, ты меня простить готова,
Простив, в себе погасишь гневный рык?
Уняв язык, не скрою, я постиг
Душой всю силу сказанного слова.
Наполовину я сейчас погиб,
Когда тебя с восхода не увижу,
Приду один к вечернему огню.
Я исписал листов полсотни кип,
Тебя вернуть, сонетом не унижу —
Всю страсть отдам ретивому коню.
«Благодарю, что выбрала меня…»
Благодарю, что выбрала меня,
Коснулась рук моих своей перчаткой.
Так осушив кувшин услады сладкой,
Живу с тобой, любовь твою храня.
Парнаса дочь, приди под солнцем дня,
Согрей меня улыбкой, встречей краткой,
И помолюсь я за тебя украдкой,
Мгновенья встреч нисколько не кляня.
Я не лишился уваженья дани
В твоих глазах, остался, как Колосс,
На непростых ногах алмазной грани.
Я не украл любовь и не унёс,
А сохранил её в открытой длани,
Чтоб по ночам ты не роняла слёз.
«Эта прекрасная добром рука…»
Эта прекрасная добром рука
Легко наденет тонкий шёлк перчатки,
Любовью сердца одолеет схватки
Аида, свет лаская наверняка.
Эфир, приют крылатого стрелка,
Ласкает каждого из нас в достатке
Лазурью неба, вычленив подсадки,
А мы ему спасибо с языка
Сказать спешим, а Зевс не хмурит брови
И вместо молний лепестками роз
Он украшает небо, град жемчужин,
Никак не льда, обрушить наготове
В сердца людей, рассыпанных средь рос,
И мы поймём: один другому нужен.
«Как ЭосЭос (гр. миф.) — богиня утренней зари. Эос появлялась ранним утром, выходя из океана, и на колеснице, запряженной прекрасными лошадьми, возносилась на небо. поутру, восстаЛа ты…»
Как Эос7 поутру, восстаЛа ты,
Тебе тотчас планета стаЛа тесной,
Среди миров вселенной глАс небесный
Воспел твой светлый гений красоты.
Меня коснулись нежные персты
Твои, растаял сумрак мракобесный,
И я забылся ласкою чудесной,
Узрев твоё сиянье наготы.
Груз суеты я снял с руки перчаткой
И бросил под ноги — пустой трофей —
Тобой стал любоваться, не украдкой.
Сойдясь вдвоём, водою не разлей,
И в тишине раскрыв любовь тетрадкой,
Гуляли мы средь облачных полей.
«Сквозь пелену забот нас солнце освещает…»
Сквозь пелену забот нас солнце освещает,
Поток лучей на землю льётся золотой,
И воздух нас пьянит, как молоко, густой, —
Святой слезой меня с тобою очищает.
Мятежный дух любовь под сердцем ощущает,
Как небо над землёй светло любуюсь той
Прекрасной женщиной, что стала мне судьбой,
И вижу, как волна в тиши её качает —
Волна любви.
Как угль в горне, я горю
И время жарких ласк не трачу разговором —
Как водопад, спадаю я к твоим ногам…
На облаках любви встречаем мы зарю,
И просыпается земля под нашим взором,
Коль стали мы в любви подобные богам.
«Сквозь ночь ошибок светит лик прекрасный…»
Сквозь ночь ошибок светит лик прекрасный —
Твой светлый лик, жена, средь пряных роз,
И я, как вол любви, впрягаюсь в воз
И не считаю чувства — труд напрасный.
Никто в лицо не скажет мне: «Несчастный!» —
Стою я в этой жизни, как утёс,
Тебя лаская золотом волос
И на тебя бросая взор свой ясный.
Готов я биться в сладостных силках
И быть с женой, которой я болею,
Невзгодам жизни дать двойной отпор.
Ни ты, ни я, вдвоём, не видим страх:
В волнах любви я парусом белею,
А ты горишь зарёю с давних пор.
«В мой Душанбе теплом пришла весна…»
В мой Душанбе теплом пришла весна,
Узнал столицы я зелёны щёки —
Готов держать судьбы удар жестокий
И что положено испить до дна.
Я не ищу в сердцах от жизни сна,
Упрямо продолжаю путь нелёгкий,
И пусть вокруг шумят людей потоки,
Моя планида в вечность вплетена.
А по весне мой город выйдет мило —
Какие годы вместе протекли! —
И будущность никак не потревожит.
Пусть по рукам обыденность скрутила,
Мешки забот на плечи мне легли,
Я знаю, дух осилить это сможет.
«В судьбе я встретил женщину такую…»
В судьбе я встретил женщину такую,
Что лик чужой меня бы не привлёк,
И на меня обрушился поток
Твоей любви — люблю и не не рискую.
Как анекдот, слова я не смакую,
Не прячу истину свою меж строк,
Но быть с тобой всегда ищу предлог —
За нас несу ответственность двойную.
Ты по ночам, как лилия, нежна,
А днём звучишь, как сборник песнопений,
Став для меня чудесней всех чудес!
Вознаграждён тобою я сполна,
Теперь живу цветком средь вдохновений
И сочиняю стих пред чистотой небес.
«Тебя открыл зарёю светлолицей…»
Тебя открыл зарёю светлолицей,
И ты явилась естеством земным,
Я понял ощущением седьмым,
Что за любовь воздастся мне сторицей.
Как утро, ты оделась багряницей,
И вспыхнул волос цветом золотым,
Увидел космос я за лбом крутым,
И суть моя осталась за границей.
Взросли за гранью звёздные цветы,
Как дети света и земного слова,
Раскрыв межгалактический ковёр.
Теперь вдвоём сияем с высоты,
И нас Земля давно объять готова
И подарить нам благодарный взор.
«Как плоть земли к утру встаёшь упруго…»
Как плоть земли к утру встаёшь упруго,
Твоя душа и ум не знают жути
И верно служат свету и минуте,
Ведь ты — моя прекрасная супруга.
Люблю тебя средь звёзд, моя подруга,
Ты мне — жена, по паспорту и сути;
Тебе не вру, не поднимаю мути,
Чтоб замела ромашковая вьюга.
Я из ромашек нам устрою ложе,
Взобью для нас перины облаков —
Любовь открою без обиняков.
Всех женщин на земле ты мне дороже,
И во вселенной мне нельзя найти —
В одну тебя, как луч, стремлюсь войти.
«Люблю Поэзию, она мне — Муза…»
Люблю Поэзию, она мне — Муза:
С утра до звёзд приносит вдохновенье,
От звёзд до солнца создаю творенье
И на плечах своих не чую груза.
Среди земного дня не чую груза,
Средь ночи слышу песен дуновенье
И, взяв перо, за хвост ловлю мгновенье,
Несу своей жене, она мне — муза.
Она мне не обуза, но — отрада,
Хоть в ней избыток ревности и яда,
Но покоряет душу простотою.
И я судьбу отныне посвящаю
Своей жене, себя пред ней прощаю,
Её назвав своею чистотою.
Мне Муза — творчество, жена — Поэзия,
И с ней планеты вспять идти заставлю:
Пишу стихи и постоянно правлю,
Чтоб в них жила волшебная магнезия.
В своих стихах единственную славлю,
И мой Пегас не знает слова «пенсия» —
До гробовой доски поёт Валенсия
Моих слогов, снеся любую травлю.
«Мне Муза слова простирает руки…»
Мне Муза слова простирает руки —
Иду, чтоб с ней остаться навсегда
И быть всегда, Эллада дней когда
Даёт мне радость иль приносит муки.
О, господа, я не умру от скуки,
И жарко мне под Антарктидой льда,
Когда любовь моя собой горда,
Когда от ревности стихают звуки
Моих стихов…
Ты с Эллой не хитри,
Не сердце у неё — вулкан внутри:
В любой момент она взорваться может.
Прошу тебя, ты строго не гляди,
Читатель мой, на суету в груди —
Поэт Элладе чувств цветы возложит.
«Пред Аполлоном я вовек в долгу…»
Пред Аполлоном я вовек в долгу,
И пред Каменами я не сумею
Излить сполна вину душой моею
И, к слову, ужин свой отдать врагу.
Казалось мне, я боль превозмогу,
Что мне судьба дала. Я не имею
Богатств, но есть душа, и связан с нею,
И, значит, я — живой, и всё смогу!
Планеты всех людей язык понятен,
И каждый день мне говорится с жаром,
Не хочет мир смертельного огня.
И только мой язык жене невнятен,
Хоть и слыву поэтом я недаром,
Но всё ж, надеюсь я, возьмёт меня.
«Мне с Музой чувств не будет одиноко…»
Мне с Музой чувств не будет одиноко,
С Элладой мыслей вовсе не грущу
И встречи с прошлым в думах не ищу,
Когда Поэзия сидит глубоко
Во мне, чаруя слух людей и око —
От злых напастей их я защищу,
Но пред Евтерпой сердцем трепещу:
Хочу любить, хотя любовь — жестока.
И я люблю.
В том не ошибся я.
А коли так, не надо состраданья.
Её снега души растопит взгляд
Моей любви.
Жена — она моя,
И к ней питаю искренне признанья,
И пусть вокруг другие помолчат.
«Мне каждый день Пегас приносит весть…»
Мне каждый день Пегас приносит весть,
И целый день хожу я с тем посланьем,
А под звездой я поднимаю дух желаньем,
Чтоб здесь мне творческий покой обресть.
Хотя идей, как звёзд в ночи, не счесть,
Себя и мир не тешу обещаньем,
Но чту и свято верю предвещаньям,
Что Ипокрена даст, не зная лесть.
Года не скрыть, как дней моих зерцало,
Свой меч обид не занесёт мой враг
Над головой моей — живу в надежде,
Что оспа дней давно уж миновала,
И ряби нет — лицо, как добрый знак,
Осталось в чистоте; так было прежде.
«Так солнце дня, глаза полузакрыв…»
Так солнце дня, глаза полузакрыв,
Ступает вниз, тая своё дыханье,
Вокруг я слышу в небесах звучанье —
Поют там ангелы любви мотив.
Большое солнце, чувствуя прилив
Воскресших сил, таит в себе желанье
Встать поутру.
К чему прощанье,
С утра взойдёт средь нив; останусь жив
И я, а мне блаженства неземного
Не надо.
Хочу поступки торопить,
Чтоб выйти прочь из бытового плена.
И поутру я просыпаюсь снова,
Стремясь на новый день продлить мне нить,
Забыв свой образ «старого полена».
«Лежишь легко, глаза полузакрыв…»
Лежишь легко, глаза полузакрыв
На лепестках звезды, тая дыханье,
Но слышу я в груди твоей звучанье
Всех нот любви, и сам пою мотив.
Когда влюблён, ты чувствуешь прилив
Великих сил и чувствуешь желанье
Любить: любви неведомо прощанье
И я люблю тебя, и этим жив.
Я этим жив, мой Электрон земного,
И Лень свою не смею торопить,
Но только Ласточку души из плена
Алмазом дней своих стремлюсь я снова
Украсть у мойры, чтоб продлилась нить,
И пусть молчит среди людей сирена.
«Готов нести я ветку лавра Аполлона…»
Готов нести я ветку лавра Аполлона
До гробовой доски во имя света,
Во мне питает ветка дух поэта —
Пусть Душанбе гордится и Верона.
Как жрец возвышенного лона,
Пою любовь, и пусть молчит планета,
Когда звучит в сонетах песня эта;
Эллада, будь к поэту благосклонна.
В любви я русла не ищу иного,
О том стихи, что прогремят когда-то,
Моя душа тобой все дни богата.
Согласен я, молчание — расплата
За малый грех, и пусть пробьётся слово
Зерном любви в руках дождя благого.
«Ты, словно пар, ступаешь на траву…»
Ты, словно пар, ступаешь на траву
Порой весны среди цветов душистых,
Легка собой средь нитей серебристых
Моей мечты, отдавшись волшебству.
Мои мечты стремятся к торжеству,
Воспеть людей, душой и сердцем чистых,
Вручить душевность из очей лучистых,
И потому тебя к себе зову:
«Приди! Приму тебя, огнём воздав —
Жена, нельзя тобою не плениться,
И покажу в быту смиренный нрав».
Так из огня любви огонь родится
Вдвойне сильней, и он пожаром став,
Мой грех сожжёт, и я взлечу, как птица.
«Ко мне приходишь наяву, во сне…»
Ко мне приходишь наяву, во сне —
Во сне летишь средь звёзд, как неги птица,
И отстаёт вселенной колесница,
А Бог слезу роняет в вышине.
Как дождь в слезах, как молния в огне,
Порой, летишь — готов я отрешиться
От чар любви.
Но не хочу.
Не спится —
Я жду жену.
Придёт наградой мне.
Придёт, и утолю с лихвой я жажду,
Вкусив нектар источника живого;
Порой, страдая, ревность пью.
Зачем страдать, любовь когда я стражду,
Когда в любви твоей рождаюсь снова,
И новый
Я уйму печаль свою.
«Ты не казни меня, в ночи пытая…»
Ты не казни меня, в ночи пытая,
Какой дорогой я, каким путём
Пришёл к тебе.
Ответ в молчании моём
Найдёшь, в моих глазах его читая.
Твой взор, походка, страхи отметая,
Как речь твоя, смущали день за днём,
Я в одиночестве грустил о том,
Что не достигла лестница витая,
Дворца твоей любви.
Затмился свет.
Обрушил лестницу.
Пути обратно
Желанью нет.
Увы, и крыльев нет.
Но, окрылённый чувством многократно,
Я поднимаюсь вверх, за птицей вслед,
Чтоб вновь упасть, и это не превратно…
«Июнь, взойдя в зенит, сжигает травы…»
Июнь, взойдя в зенит, сжигает травы,
И я всхожу перед лицом Мадонны,
Как спелый колос, и сжигаю склоны
Огнём любви, и он смиряет нравы.
Любовь стократ сильней любой отравы —
Сожжёт дотла, а после в зелень кроны
Оденет нас, не устрашат препоны,
И для себя придём к признанью славы.
Под древом чувств таится тень живая,
Где, как алмаз, сверкают наши очи,
И мы молчим, сердца свои сшивая
Иголкой глаз. И, вот дождавшись ночи,
От нас звезда закроется любая,
Увидев пыл, хоть Душанбе — не Сочи.
«Твой взгляд мне дарит поцелуй заочный…»
Твой взгляд мне дарит поцелуй заочный,
Я вижу горн груди, а в нём — пыланье,
Как сердцу ведомо одно желанье —
Любить, а не смотреть в проём замочный.
—
В своей судьбе — мечтатель правомочный,
В своей любви — как делатель признанья,
Любить тебя, жена, — моё призванье,
Любить Поэзию — мой долг бессрочный.
Пускай лишён богатств и благодуший,
В стихах и в жизни я живу без страха,
Гоню коня времён, не зная горя.
В своих стихах я воспеваю души
Персон влюблённых, вышедших из праха,
Пою тебя, Жемчужина из моря.
«Эллада дней, я — твой слуга заочный…»
Эллада дней, я — твой слуга заочный,
В груди царит всеЛенское пыланье,
Как небосвод, пытаю я жеЛанье
Объять тебя, твой обрАз беспорочный.
Я — воспеватель чувства правомочный
В твоей душе, жена, ищу признанье,
Коль воспевать любовь — моё призванье, —
И разрывать руками круг порочный.
Лишён я неизменных благодуший,
И по делам своим не зная страха,
И доброту свою пребольно шпоря,
Стремлюсь к своей жене; другие ж души,
Не удержав свой нрав — добыча праха,
Коль в сладострастии не чуют горя.
«Амур наводит стрелы каждый раз…»
Амур наводит стрелы каждый раз
И поступает, видно, нерадиво —
Он опускает лук.
Эллада, ты красива —
Стрела любви уже пронзила нас;
Не надо больше стрел.
Сияньем глаз твоих
Живу и слышу зов призыва
До смерти рядом быть.
Во мне всё живо,
Но чту тебя — бессрочный свой указ.
Прошу, не надо мне нравоучений,
Коль друг — жена и муза мне — она:
Слова признанья стоят дорогого.
Порою летней, зимней и весенней,
Порой осенней ты всегда одна,
Жена, в душе певца любви простого.
«Моя любовь, гляжусь в твой образ вечный…»
Моя любовь, гляжусь в твой образ вечный,
Средь многих лиц я вижу образец,
Его не ведал ни один жилец Земли.
Не назову я жизнь беспечной…
Мы — лодки чувств на жизни быстротечной,
Средь солнца и луны — среди колец —
Пытаемся понять извечный шифр сердец
И стать царями области сердечной.
Котёнком я играю средь лучей
Твоих, и сердце тешится догадкой,
Что я люблю тебя и свет очей
Твоих. Любовь явилась не украдкой —
В дубраве светлых чувств нашёл ручей,
Испил воды — досель не ведал сладкой.
«Мне озаряет путь твой светлый взгляд…»
Мне озаряет путь твой светлый взгляд —
Всегда со мной, как ангел вездесущий,
В три дня весь мир планеты создающий,
Где каждый сыт, не зная слова «глад».
Твои черты о многом говорят —
О доброте и ревности гнетущей,
Волне любви, на грешный мир идущей,
Где нотки Бога над землёй звучат.
Он песнь любви в ночи поёт со мною,
Мы оба слышим радостный ответ.
Уходит Он, я — с милой под луною.
Смотрю в глаза, и лучше в мире нет…
Я плачу…
Взор покрылся пеленою
От этой радости струится свет.
«Я каждый миг, в душе запечатлённый…»
Я каждый миг, в душе запечатлённый,
Храню в себе.
Не мало предстоит
Ещё прожить и потерять.
Сквозит
Пускай в окно.
Но образ незабвенный
Забыть нельзя.
Назвать тебя смиренной
Я не могу — воинственен твой вид,
И пусть злодей над злобою скорбит;
И пусть прольётся свет над плотью бренной.
Нам звёзды — золото, а ночь — эбен8
Приносят тотчас.
Любим без угрозы:
Любой из нас — и счастлив, и блажен.
На междуречье собираю розы,
Средь двух холмов я попадаю в плен,
И, как шпаргалка мне, былые грёзы.
«Сошла дождём великая печаль…»
Сошла дождём великая печаль,
Прошёл рассвет, как светлое явленье.
Прошедших дней, возможностей не жаль,
Но жаль Христа, побитое смиренье…
Но вспыхнул солнца яростный хрусталь
И тучи разогнал.
Взошло моленье
К высоким небесам, открылась даль
Двоим сердцам; нахлынуло томленье.
Мы всё прошли вдвоём: восторг и боль —
Над головой небес душа сомкнулась,
А на земле не ведали дотоль.
К земной груди Вселенная нагнулась —
Очаровал сердечный стук настоль,
Что ни пылинка тут не шелохнулась.
«Любовь всегда берёт своё начало…»
Любовь всегда берёт своё начало,
Между собой два сердца соревнуя:
Подчас — вникая в суть, подчас — ревнуя,
Где каждый создаёт своё зерцало.
Когда совпало, сердце заблистало,
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стихи покаяния, или Россыпи любви предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
2
Переделка строки в заключительной терцине Франческа Петрарки CCV сонета; Собрание сочинений, Москва, издательство «Правда», 1984 г., стр. 195, — автор.
3
Повторение строки в заключительной терцине Франческа Петрарки CCV сонета; Собрание сочинений, Москва, издательство «Правда», 1984 г., стр. 195.
