S-T-I-K-S. Реинкарнация

Андрей Снегов, 2023

Максим попал в постапокалиптический мир – Улей, который превращает людей в чудовищ, и лишь избранным дарит вечную молодость и сверхъестественные способности.Он встретился со своим двойником, который хочет его убить.Выживет ли он в новой, полной смертельных опасностей реальности?Раскроет ли загадки чужого прошлого, для того, чтобы открыть для себя будущее?Найдет ли мистический выход из Улья?Миры Артёма Каменистого.

ГЛАВА 5

Три или четыре пули ударили в стену позади Макса, осыпав его шрапнелью из кусков штукатурки. В ушах зазвенело от оглушительного грохота, левый висок резануло от боли, и по лицу потекла струйка крови. На этот раз страха не было, лишь выплеск адреналина заставил сердце биться чаще. Во вдруг наступившей тишине оно стучало африканским тамтамом.

Фонарь упал, покатился по полу, и желтый луч заметался, отбрасывая ломаные тени. Сгорбленный, с поникшими плечами и пистолетом в полуопущенной руке, Грин застыл посреди комнаты, вперив в пол взгляд блестящих от слез глаз. Постояв так некоторое время, он посмотрел на Макса и молча подошел к старому деревянному буфету.

Раздался скрип открываемой дверцы, и в его руках появился графин, наполненный темной жидкостью. Грин достал два граненых стакана, тускло сверкнувших в свете умирающего фонаря и неспешно их наполнил. Он деревянной походкой направился к дивану, сел рядом с Максом и протянул ему бокал. В ноздри ударил терпкий и насыщенный запах домашнего вина. Грин, не чокаясь, выпил, поставил стакан на пол, приложил ладони к вискам и, облокотившись на стену, закрыл глаза.

— Как умер Умник? — ровным голосом спросил он.

— Его убил кусач, — ответил Максим и пригубил вино.

— Расскажи мне, как все произошло, — тихо попросил Грин, не открывая глаз.

Максим поведал историю своего появления в Стиксе и смерти Умника нарочито будничным тоном, удерживаясь от эмоциональных оценок и скоропалительных выводов. Он снова положился на свою интуицию и не упомянул о таинственной незнакомке, спасшей ему жизнь, потому что Грин явно не знал о ее визите.

В измененной им версии событий кусач убил Умника, уже будучи расстрелянным в упор. Макс пытался отслеживать реакции Грина, но в течение всего рассказа парень сидел, не открывая глаз, и медленно раскачивался взад и вперед. Когда Максим замолчал, в воздухе повисла тягостная пауза.

— Значит, ты — реинкарнация Умника, — Грин нарушил тишину и повернул голову, оценивающе оглядев Максима.

— Можно сказать и так. Но это вопрос терминологии. По сути я — Умник из прошлого, еще не обремененный годами жизни в Улье. Насколько похож на него — не знаю, если я правильно понимаю, мы с ним из разных, хотя и схожих миров.

— Почему-то я вспоминаю одинаковые картинки из детских журналов с предложением найти десять отличий, — ирония Грина явственно отдавала горечью. — Сложно видеть перед собой тебя как две капли воды похожего на Умника, но при этом не видеть его в тебе.

— Попробуй увидеть во мне меня, — предложил Макс, не отрывая взгляда от ставших почти черными глаз Грина. — Не ищи сходства или различия.

— Главное отличие в том, что ты жив, а он мертв! — Грин отвернулся и закрыл глаза ладонями, пряча слезы. — И этого я понять не могу! Он был одним из самых сильных клокстоперов в Стиксе, мог находиться в режиме ускорения до трех минут! Для него даже дюжина кусачей не были проблемой, он бы расправился с ними играючи без оружия, только с твоей сраной битой в руках, не говоря уже об автомате!

— Собственная смерть могла быть частью его плана или случайностью, — предположил Максим.

— Я не могу представить себе подобный план даже гипотетически, — ответил Грин, облокотившись на стену и запрокинув голову. — А в случайности вообще не верю. И еще одна нестыковка: зачем давать тебе белую жемчужину, чтобы через некоторое время убить?

— Что это за жемчужина?

— Она позволяет зараженному стать иммунным, если принять ее в первые часы нахождения в Улье. Здесь это самый дорогой ништяк.

— То есть, он меня спас, угробив целое состояние? — уточнил Макс с сомнением в голосе.

— Да, для того чтобы чуть позже убить, — ответил Грин, горько усмехнувшись. — Ты сам в это веришь?

— Звучит нелогично, согласен, — Макс поставил стакан с недопитым вином на пол и вытянул ноги вперед, немного расслабившись. — Возможно, нам неизвестны какие-то важные обстоятельства, которые могут пролить свет на всю эту странную историю. Он говорил о каком-то эксперименте, связанном с выходом из Улья, о том, что я — идеальный подопытный, потому что у нас одинаковая ДНК, даже интересовался моим самочувствием после приема таблетки, как он ее назвал.

— История звучала бы вполне правдоподобно, если бы речь шла о черной или красной жемчужине, — задумчиво сказал Грин, — но белая совершенно безопасна.

— По мне — хоть зеленая, — Макс вопросительно посмотрел на собеседника. — Я все равно не понимаю, о чем ты говоришь.

— О Стиксе я все расскажу завтра, — Грин поймал его взгляд и скривил губы в подобие усмешки. — Тебе еще надоест слушать мои рассказы. Да и сам Улей надоест до чертиков. А про выход из Стикса, которым был одержим Умник, мы еще наговоримся до икоты. Пока же просто поверь мне: испытывать белую жемчужину на ком-либо — абсолютно бессмысленная затея.

Максим замолчал, потому что версии у него закончились, и с опаской наблюдал за Грином.

— А еще он переодел тебя в свою форму, значит, планировал инсценировку собственной смерти, — Грин с сомнением пожал плечами. — Для чего использовать твою личность как прикрытие?

— Он сказал, что очень устал и хочет спокойствия и безопасности, хочет на пенсию…

— Спокойствия и безопасности? В Стиксе? — Грин округлил глаза от удивления. — Фил сказал бы на это что-то вроде: «Не смешите мои седые яйца»!

— Тогда остается лишь один вариант: рядом с тобой сидит все тот же Умник, и вполне успешно выдает себя за меня, — Макс усмехнулся и натолкнулся на холодный вопросительный взгляд Грина.

— Ты пытаешься мной манипулировать? Привязать к себе эмоционально, чтобы я постоянно сомневался и искал в тебе его черты?

— Их даже искать не нужно, — Макс порывисто прижал руки к груди, — мы с ним разные сборки одной и той же личности. Именно поэтому я хочу, чтобы ты поверил и осознал: я — не Умник.

— Я заподозрил это буквально в первые минуты общения с тобой, — сказал Грин с легкой насмешкой в голосе. — Внешне ты его копия, но есть множество мелких отличий: жесты, мимика, интонации, манера общения. Какое-то время я сомневался, думал, что Умник не похож на себя, потому что размышляет над какой-то проблемой, и мыслями где-то очень далеко. Я общался с тобой все более и более раскованно, даже наглел и не слышал привычных в таких случаях отповедей. А когда ты взял в руки автомат, все сомнения исчезли окончательно. От тебя пахло страхом.

— Я и сейчас боюсь, — честно признался Максим, ища понимания в темно-зеленых глазах.

— А еще ты прокололся с Oxxxymiron, — взор Грина источал сарказм. — Умник не слушал рэп, и при всем желании не смог бы поправить искаженные мною слова песни, да еще и прочитать ее. В этот момент я окончательно убедился, что ты — самозванец!

— Я заметил, что перед боем с бегунами твоя манера общения резко изменилась, — подтвердил Максим, — ирония стала острой, временами даже жестокой.

— Я просто стал самим собой, — отрешенно произнес Грин, мыслями пребывая где-то далеко. — Я испытывал очень странные ощущения: душа пела от невыносимой легкости бытия, а в сердце кипела ненависть и нетерпение, потому что я не знал кто ты, и что случилось с Умником.

— А каким ты был с ним?

— Мы все играем предписанные, навязанные или выбранные роли. В большей или меньшей степени. Я был собой, но с оглядкой. Умник никогда не позволил бы общаться в том тоне и с той степенью сарказма, которые я использовал в разговорах с тобой.

— Ты его любил? — осторожно спросил Макс. — Я помню, как светились от радости твои глаза, когда ты его увидел. Точнее, меня…

— Радость — категория преходящая, но с тобой мы еще тоже посмеемся, — Грин растянул губы в подобие улыбки. — Мы с Умником не были любовниками, если ты об этом. У меня только на девушек встает. Я относился к нему как к старшему брату. Строгому, сильному, опытному, жесткому, а иногда и жестокому. Плоть от плоти Стикса. С ним я чувствовал себя как за каменной стеной.

— Вы были друзьями?

— В дружбе, как и в любви, кто-то дружит, а кто-то позволяет дружить, — Грин поднялся с дивана, прошел к видавшему виды столу и налил себе вина. — А он не позволял даже, а скорее держал меня рядом на эмоциональной привязи как веселого жизнерадостного щенка. Возможно, видел во мне младшего брата, которого у него никогда не было.

— А ты, значит, дружил?

— Сейчас подбираю слова, чтобы сформулировать ответ, и понимаю, что нет, — Грин задумчиво покачивал стакан, рассматривая жидкость в тусклом свете фонаря. — Уважал, боялся, боготворил, испытывал благодарность, но не дружил.

— Ты очень бурно переживаешь его потерю…

— Я что, должен выбросить его из головы через пять минут после известия о смерти!? — глаза Грина блестели от слез. — Умник был частью моей жизни на протяжении трех лет! Он защищал меня, помогал, учил сражаться и выживать, а я в итоге стал причиной его гибели!

— Но он сам попросил тебя приманить зараженных, — медленно произнес Максим. — Кстати, объясни, как ты их чувствуешь, как призываешь?

— Это — дар Улья, каждый иммунный в Стиксе получает какую-то уникальную способность…

— Умник останавливал время, а ты можешь чувствовать и призывать монстров?

— Именно! — Грин подошел к закрытому глухой железной ставней окну и начал внимательно рассматривать крепления. — Он показал мне твой дом и приказал появиться в четко оговоренное время, ни в коем случае не раньше. А за час до этого приманить нескольких зараженных. Если бы я нарушил приказ, он был бы жив…

— Не вини себя, это либо чудовищная случайность, либо часть его плана, хотя второй вариант маловероятен.

— Зачем ты выдавал себя за него? — Грин повернулся к Максу и окинул его тяжелым взглядом.

— Решил, что, если назову вещи своими именами сразу, меня просто убьют, — Макс пожал плечами и выгнул левую бровь. — Ты только что чуть меня не пристрелил.

— Прости, это нервы, — Грин подошел к столу и снова налил себе вина. — А ты поднимаешь бровь точно так же, как он. Я не планировал тебя убивать, если бы хотел, то не промахнулся.

— А как бы ты поступил, признайся я сразу?

— Даже не знаю, — Грин сделал паузу, завороженно глядя в бокал. — Возможно, завалил бы в состоянии аффекта. А может, нет. Я не кровожадный, меня уже мутит от насилия. Когда понял, что ты не тот, за кого себя выдаешь, решил не подавать вида и отвезти тебя к Профу и Филу. И уже всем вместе с тобой разобраться.

— Разобраться — это допрос и бита в заднице?

— Подсознательные желания управляют нашими осознанными фантазиями, — Грин усмехнулся. — Теперь я понял, в надежде на что ты таскаешь ее с собой!

— Вы очень проницательны, Евгений Ваганыч, — желчно парировал Макс.

— Иногда банан — это просто банан, без намеков, — Грин сделал глоток вина и поморщился. — Разобраться — значит пообщаться с тобой, получить необходимую информацию и решить, что делать дальше.

— И какие у тебя планы теперь? — Максим подошел к Грину, взял стакан из его рук и допил вино. — Ты слишком много бухаешь!

— Продолжать знакомиться, бади! — Грин пристально посмотрел на Макса и положил руки ему на плечи. — Я практически не пью, если не считать живец. А сейчас у меня шизофрения развивается. Глаза подают сигнал мозгу, что передо мной Умник, но разум противится визуальному восприятию. Меня рвет на части. Я должен сложить твой образ заново.

— Как будем складывать, — Макс съежился под тяжестью рук Грина, ему хотелось освободиться от крепких объятий. — Вином заливать, в тетрис играть или в пятнашки?

— Задавать друг другу вопросы, отвечать, и рассказывать о себе, нести все, что взбредет в голову, — Грин, не отрываясь, пристально смотрел в глаза Максиму. — Правило только одно: не врать. Если не хочешь о чем-то говорить — просто не отвечай. У нас в распоряжении как минимум сутки.

— Запретные темы есть? — без энтузиазма поинтересовался Макс.

— У меня нет, можешь спрашивать о чем угодно, — Грин отстранился от Макса и сделал шаг назад.

— Почему ты в бандане?

— В бандане? — удивленно переспросил Грин. — Тебя это реально интересует? Какие есть версии?

— Лысина, шрам, третий глаз, хрен во лбу….

Грин молча снял темно-зеленую повязку, под которой скрывались длинные волосы, собранные в пучок на затылке. Все также улыбаясь и не отрывая взгляда от Макса, он молча развязал кожаный ремешок, и по плечам рассыпались густые каштановые локоны.

— Я стараюсь оставаться человеком даже в Стиксе, — Грин отбросил волосы назад, — пытаюсь сохранить частичку себя прежнего, и прическа из моего прошлого — один из якорей. А в бою длинные волосы мешают.

— И являются причиной двусмысленных шуток в рядах обитателей Улья, — с уверенностью предположил Макс. — Как тебя зовут на самом деле?

— В Стиксе нет имен, есть только клички. Традиции зоны. Но для себя я решил, что все дело в сакральности истинного имени. Я открываю его лишь по-настоящему близким людям.

— Значит, для меня ты — Грин?

— Да. Пока так. Но я уникальный персонаж в Улье, потому что у меня две клички. За глаза меня называют щенком.

— Ты похож, да, — Максим засмеялся и немного расслабился, — и мне это нравится.

— Что ты говорил по поводу биты? — уточнил Грин с кислой улыбкой. — Дело не в похожести, я — щенок Умника.

— Тебя это обижало?

— Нисколько, мне было по барабану, даже когда меня называли его девкой.

— А ему?

— Он парился, несколько сломанных челюстей и пара стволов в задницах шутников решили проблему.

— «Стволы в заднице» — это фигура речи?

— Смысл такой же прямой, как ствол автомата в заднице, — глаза Грина снова смеялись. — Поверь, это детские игры в песочнице по сравнению с тем, что здесь творят другие.

— Выживают самые приспособленные, естественный отбор?

— Да, но мне кажется, что нормальных людей здесь больше, чем откровенного дерьма.

— Философский вопрос, — Макс потер виски. — Возможно, кто-то считает отбросами нас.

— В Улье все проще, — Грин задумался и на мгновение замолчал. — С точки зрения людей, привыкших к сытой и спокойной жизни, таких, каким еще вчера был ты сам, все выжившие здесь — жестокие и беспринципные ублюдки.

— А на самом деле?

— В целом это правильное утверждение.

— То есть, Деда Мороза не существует?

— И розовых единорогов — тоже!

— И как же ты здесь живешь?

— Я не живу, а выживаю, — Грин положил руку на плечо собеседника. — И тебе советую поменьше жалеть об оставшейся в прошлом жизни.

— Я еще не вкусил настоящего, чтобы страдать по прошлому…

— У тебя девчонка была на Земле? Или жена? Родители? Родственники?

— Никого, — Макс с досадой поджал губы. — Дед с бабкой умерли несколько лет назад и дом в наследство оставили. Тот самый, который загрузился в Улей.

— У меня папаша остался. Я, конечно, скотина неблагодарная, потому что по поводу его исчезновения из моей жизни страдаю меньше всего.

— Он тебя обижал?

— Нет, наверное, даже любил по-своему, заваливал деньгами и дорогими игрушками, — Грин убрал непослушную прядь волос со лба и замолчал.

— Тогда почему?

— Я был лишь красивой говорящей игрушкой, живым напоминанием о матери, которая умерла при родах. Ее он продолжал любить даже через много лет после смерти.

— Ты на нее похож?

— Да, она была манекенщицей, победительницей конкурсов красоты и востребованной моделью, — в голосе Грина прозвучала неподдельная грусть. — И очень хотела сына…

— Ты же не винишь себя в ее гибели?

— У нас с тобой не знакомство, а вечер откровений, — Грин смутился. — Я слишком увлекся разговором. Гости пожаловали.

Приглушенное рычание и мощный удар в железную дверь подтвердили его слова.