Чёрный сон. Мутанты

Андрей Стригин

Ампула с экспериментальным вирусом под названием «Чёрный сон Цеце» разбилась. Возникла эпидемия планетарного масштаба. Люди впадали в сон, напоминающий сомати. Их тела каменели и в таком состоянии могли находиться неопределённое количество времени. Когда же народ очнулся, то понял, мир, который их теперь окружал, совершенно иной.

Гл.3

Вот так в одночасье они лишились уютной пещеры, чистого родника и некоторых вещей.

Отойдя на достаточно большое расстояние, Никита присел на камень, с помощью Лады стянул гидрокостюм. Жена придирчиво осмотрела рану. При свете луны было видно, что ранение не серьёзное. Копьём, а точнее острозаточенной веткой, серьёзное увечье нанести сложно. Лада достала из кожаной сумки рубашку, обвязала бок и стянула широким ремнём.

— Папа, ты не умрёшь? — всхлипнул Ярик.

— Типун тебе на язык. Заживёт как на собаке! — Никита прижал к себе сына.

— А потом мы их накажем! — сурово изрёк его сын.

— Я тебе накажу! — Лада хотела дать ему подзатыльник, но внезапно передумала и тихо заплакала.

— Мама, ты чего? — прижался к ней Ярик.

— Необходимо отсюда уйти как можно дальше, — она с тоской посмотрела на мужа, зная, что тот отрицательно покачает головой, но Никита неожиданно кивнул.

— Как же так, папа! — возмутился Ярик.

— Не наше время, сынок. Но ты не переживай, они получат всё сполна. А в данный момент не стоит пороть горячку. Мы видели, что это за люди. Нам необходимо быть начеку, иначе и этих вещей у нас не будет. В горячке они не сообразили, что не полностью нас ограбили. Насколько мне известно, если подонки начали гадить, то остановиться уже не смогут. Мы переночуем в можжевеловой роще, а завтра будет пища для размышлений.

— Пить хочется, — нахмурился Ярик.

— Придётся потерпеть… до завтра, — о чём-то в душе размышляя, проговорил Никита.

— А утром что-то изменится? — с горечью в голосе произнесла Лада. Её тоже уже давно мучила жажда.

— Давайте тихонько подкрадёмся к роднику? — посоветовал Ярик.

— А если там засада? — серьёзно произнёс мужчина.

— Мы незаметно подползём…

— Не суетитесь. Утром всё решится, — уверенно сказал Никита, и глаза мрачно блеснули.

— Ты что-то задумал? — испугалась Лада.

— У них команда большая. Что для них наша камбала и краб. Есть захотят и обязательно утром полезут в воду, — Никита пощупал рубашку, которая сильно пропиталась кровью, — а в море акулы.

— Какой ужас! — передёрнула плечами Лада. — Но они не всегда нападают. Мы плыли ночью и ничего, бог миловал.

— А их разорвут, — уверенно произнёс Никита.

— Вот здорово! — злорадно заулыбался Ярик и даже в ладоши хлопнул.

Лада скептически улыбнулась и прижалась к мужу:

— Что ж, надо готовиться к ночлегу, а завтра будем искать воду, — она тяжело вздохнула.

Они выбрали место, где не так сильно дул ветер. Наломали густых веток и ими укрылись, но всё равно без костра было холодно. Никита в каком-то оцепенении подумал, ещё пару таких ночей и для них всё закончится очень плохо. Он приложил руку к повязке, кровь уже не текла. Тогда он сжал рану и от боли едва не закричал. Рубашка вновь намокла. Какая хорошая приманка, подумал мужчина и неожиданно для себя спокойно заснул.

— Папа, вставай!

Никита резко открыл глаза. Солнце давно проснулось и приготовилось выглянуть из-за скал. Ярик несильно его тряс, стараясь не касаться окровавленной рубашки. Увидев, что отец проснулся, наклонился к самому уху и прошептал:

— Они к морю спускаются.

Никита сел, посмотрел на спящую жену и строго глянул на Ярика:

— Из лагеря ни на шаг, я скоро.

— Я с тобой, — уверенно произнёс его сын.

— Нет, твоё время ещё не пришло. Я пойду один.

Ярик покачал головой:

— Нет, папа, мы пойдём вместе.

— Да не дорос ты ещё до такого. Я тебе запрещаю.

— Я пойду с тобой, — упрямо сказал он.

Никита задумался. Он прекрасно представлял, что может произойти. Непонятно как это повлияет на психику сына, а ему ещё двенадцать лет. Но ведь не запретишь, пойдёт следом!

— Хорошо. Но будешь меня слушаться беспрекословно.

— Спасибо, папа, — с чувством произнёс Ярик.

— Не благодари. Может, начнёшь даже проклинать меня.

— Не буду, папа. Я знаю, что ты сделаешь. Ты хочешь подманить акул при помощи, — он указал на окровавленную рубашку.

— Раз ты всё знаешь, — Никита аккуратно снял повязку. Из безобразной, но не глубокой раны кровь не потекла, — тогда пошли. Ты готов?

— Да, папа.

Используя валуны, когда-то скатившиеся со склонов, они незаметно подкрались к берегу. У самой воды один из детин пытался втиснуться в детский гидрокостюм, но получалось не очень. В результате диких скачек на берегу, он споткнулся и распорол руку об острый камень. Над пляжем пронеслась матерная ругань.

Второй осмотрел рану, и донёсся обрывок из их разговора:

— Глубокая царапина… море чистое…… мля, костюм детский…… у того лошары…… ещё не вечер…… далеко не ушли…

Никита напрягся, было очевидно, негодяи не успокоились и будут их искать. Как бы к берегу подобраться и кинуть в море окровавленную рубашку. Сейчас не получается, всё хорошо просматривается, придётся ждать, когда они полезут в воду.

Мужчина так и не смог втиснуться в гидрокостюм. Он со злостью откинул его в сторону. Некоторое время Савелий и Захар о чём-то совещались, затем достали две длинные ветки, в одной из них Никита узнал своё копьё, и принялись их точить об плоский кусок гранитной глыбы. Затем потрогали наконечники пальцами и недовольно скривились, видимо их не порадовала острота, но ничего более острого у них не было. Затем, с шумом бросились в море и принялись охать от холода. Затем успокоились и уже спокойно пошли вдоль берега, внимательно глядя в глубину. Из всего увиденного Никита понял, об акулах они ничего не знают.

— Папа, можно рубашку кидать, — нервно дрожа, произнёс Ярик.

— Нет, сынок, — неожиданно сказал Никита, — не могу положить грех на душу. Пусть сама судьба распорядится, какое выбрать для них наказание. Иди к маме, она скоро проснётся и будет волноваться, а я ещё понаблюдаю. Рубашку захвати, она теперь не понадобится.

Ярик насупился, долго смотрел на отца, затем вздохнул:

— Может ты и прав, папа, я ухожу. Долго не задерживайся.

Никита долго смотрел сыну вслед и заметил по его походке, что тот расслабился и не напряжён как прежде, Ярик в душе с ним был согласен.

Мужчина подкрался к самому берегу, увидел на камнях капли крови и криво усмехнулся, его окровавленная рубашка сейчас была совершенно ни к чему, они сами потащили с собой приманку для акул.

Савелий и Захар отошли на достаточно большое расстояние, но держались по близости друг от друга. Внезапно один из них резко ткнул копьём и с диким хохотом выволок на поверхности огромного окуня. Даже с такого расстояния Никита увидел, какой это крупный экземпляр. Внезапно рыбина сорвалась и ушла на глубину. Незадачливые охотники принялись лихорадочно тыкать копьями, но тут взревел Захар, Савелий случайно повредил копьём ему ногу. Трёхэтажный мат пронёсся в пространстве. Внезапно возник бурун, поднялась волна, в белой пене появилась пасть огромной акулы. Она схватила за бок Савелия, и тот лишь успел взмахнуть руками. Взлетела окровавленная пена и человек исчез в глубине моря. Никита оцепенел, всё так быстро произошло, словно в фильме ужасов. Захар дико закричал и принялся бить по воде руками. Никита подумал, что этим самым тот хочет отогнать акулу. В порыве жизнелюбия он хотел крикнуть, чтобы тот не дёргался и тихо отплыл от места трагедии. Но действительность оказалось иной, Захара утаскивала на дно другая хищница. Вскоре на поверхность моря вынырнул огромный кровавый пузырь и лишь чайки хрипло заорали, носясь над бурым пятном.

Никита долго стоял на берегу, стараясь унять дрожь, но внезапно понял, а проблемы решились сами собой. Тогда он огляделся, поднял гидрокостюм сына и уже ни от кого не таясь, направился в свой лагерь, думая о том, что хорошо, что Ярик всё это не видел. Но сын бледный, как смерть, вылез из соседнего камня и бросился в объятия отца.

— Говорил же тебе идти к маме, — без упрёка произнёс Никита.

— Я не мог тебя одного, раненого, бросить на берегу, — кривя губы и, заикаясь, произнёс сын.

— А ты вырос, — с удивлением сказал мужчина. — Что ж, разгружай меня, совсем бок разболелся.

— У тебя опять кровь пошла. У родника я видел целые заросли хвоща. Я читал в интернете, что он хорошо заживляет раны, — забеспокоился мальчик.

— Хвощ, да. Ещё тысячелистник помогает.

— Подорожник.

— Зверобой. Вон сколько его на склонах, — взглядом указал Никита, и Ярик мгновенно кинулся его собирать.

Лада всё ещё спала, а Ярик не выдержал и с ходу крикнул:

— Их акулы сожрали!

— Не сожрали, а съели, — спросонья сказала Лада, приоткрывая один глаз. Внезапно она вскочила на ноги. — Кого сожрали?

— Всё правильно, негодяев утащили на дно акулы, — серьёзно произнёс Никита и облокотился о камень.

— Какой ужас! — женщина попыталась сглотнуть, но сухо закашлялась.

— И чего мы ждём. Идём к роднику, — Никита с трудом поднялся.

— Их действительно… акулы? — всё ещё не до конца поверила Лада.

— Там столько было кровищи! — залихватски сплюнул Ярик.

— Ты брал с собой ребёнка? — возмутилась Лада.

— Он уже не ребёнок.

— Ты должен был ему запретить! — её тонкие брови стремительно взлетели на красивый лоб.

— Мама, ну ладно уже, — скривился Ярик. — Пошли к роднику.

— Я потом с тобой поговорю, — Лада метнула на мужа суровый взгляд, живенько поднялась и вздохнула:

— Надо твой бок перевязать.

— Я зверобоя нарвал, — Ярик сунул маме охапку травы.

— Необходимо в больницу, не дай бог инфекция попадёт, — Лада внимательно осмотрела ранение. — Красноты большой нет. Может, действительно зверобой положить? Его следует хорошо измельчить, — она подняла осколок кремни и принялась виртуозно шинковать её как укроп для салата. Затем, выбрала на рубашке незапачканное кровью место и, покусывая от напряжения губу, быстро перебинтовала.

— Так значительно лучше, — сказал чистую правду Никита. На удивление сок зверобоя быстро убрал жжение и принёс долгожданное облегчение.

— Ярик молодец, — улыбнулась Лада.

— Собирал на экологически чистых склонах, — просиял сын. — Я ещё нарву, но только после того как напьёмся, — грустно добавил он.

— Нас ничего не держит, сейчас пойдём к роднику, — Никита мрачно улыбнулся и твёрдо произнёс:

— Сегодня будем ночевать в пещере. Разожжем костёр, будет всем тепло.

Они поднялись к роднику и от души напились.

— Раньше никогда бы не подумала, что вода может быть такой вкусной. Это просто наслаждение, лучше любого газированного напитка, — как солнце просияла Лада, но быстро стала серьёзной, глядя в сторону пещеры, откуда поднимались светлые клубы дыма.

— А теперь мы навестим наших старых знакомых, — зловеще произнёс Никита, метнув взгляд на сбитые в кровь ноги жены.

Лада взяла с земли тяжёлую палку и, похрамывая, устремилась вслед за мужем. Они незаметно подошли к пещере. Никита приказал сыну оставаться снаружи, а сам решительно зашёл вовнутрь. Лада быстро шмыгнула следом и мгновенно увидела сидящего спиной к ним старика в её кроссовках. Тот кидал в огонь обглоданные куски от панциря краба, а на его коленях в украденной куртке нежился чернявый проказник. В этот момент из соседней перегородки пещеры вышла Соня и в ступоре замерла, не сводя глаз со злорадно улыбающейся парочки. Старик медленно обернулся и тут Лада гневно произнесла:

— Снимай, тварь плешивая, мои кроссовки!

— За-з-за… Захар!!! Савелий!!! — фальцетом заорал старик.

— Козлов своих зовёшь? — злобно оскалилась Лада.

До Сони что-то начало доходить, она смертельно побледнела и едва прошептала:

— Что с моими братьями?

— Утонули, — без эмоций произнёс Никита.

— Акулы их сожрали! — не скрывая торжества, выпалила Лада.

— Ка-атраны? — заикаясь, захлопала глазами Соня. — Они же маленькие?

— Дед, выгони их! — проснулся чернявый проказник.

— Молодые люди, не говорите глупостей. Какие-такие катраны? Сейчас вернутся Захар и Савелий. Я был против того, что произошло. Они погорячились. Так много произошло событий, не сдержались ребята. Но сейчас раскаялись. Мы вчера уже хотели идти за вами, места в пещере для всех хватит, — радушно развёл руками старик, а сам принялся усиленно пялиться в направлении выхода.

— Не нужно их высматривать, они не придут, — жёстко сказал Никита.

— Ребята утонуть не могли, они разряды по плаванию имеют, — нервно зажестикулировал старик.

— Но это произошло, — без насмешки произнёс мужчина.

— А-а-а!!! Это вы виноваты!!!! — сорвалась с места Соня и попыталась ударить Никиту в окровавленный бок.

Лада наотмашь ударила её по шее. Женщина рухнула на землю, чернявый проказник истошно заверещал, старик вновь принялся звать Захара и Савелия. Но длилось всё недолго. Они затихли. Соня пришла в себя и, размазывая слёзы на грязном лице, зарыдала.

— Снимай кроссовки, вонючий козёл! — вновь потребовала Лада.

— Девочка, я же тебе в отцы гожусь. В моём возрасте тяжело ходить по камням, — разбрызгивая слюни, запричитал старик.

— Славу богу у меня другой отец. Он не падаль как ты. Снимай кроссовки, старая тварь!!! — решительно потребовала Лада.

Старик, кривясь от ненависти, стянул обувь и швырнул на землю:

— Чтоб ты сдохла, пожилого человека грабишь! — выругался он.

— А теперь пошли вон из нашей пещеры! — совсем разъярилась Лада.

— Пацан должен остаться. Ночи здесь очень холодные, пневмонию легко может заработать, — глянул на красную от гнева жену Никита.

— Нет уж, мы все уйдём! — сорвалась с места Соня. — Но вы за всё ответите! У нас в органах свои люди! Только б нам до города добраться! Сволочи! Если с моими братьями что-то случилось, в тюрьму пойдёте, а вашего щенка в детдом отдадим! Вы ещё пожалеете что родились! Тьфу!!!

— Почему за всё ответим? — искренне удивилась Лада.

Они ринулись к выходу, со злобой оттолкнули Ярика и, не разбирая дороги, понеслись к пляжу, выкрикивая:

— Захар!!! Савелий!!! Да где же вы, ублюдки?!!!

Ярик неожиданно побежал за ними, догнал чернявого проказника и вырвал у того куртку. Вновь ругань, но мальчик успел от них отбежать на безопасное расстояние.

— Зачем куртку у пацана забрал? Верни! — сурово сдвинул брови Никита и едва не дал сыну подзатыльник.

— Мама всю ночь дрожала, это для неё. А они пускай костёр разводят и греются!

— У них не получится, — с некоторым сожалением произнёс Никита.

— Это их проблема! — гневно произнесла Лада.

— Вероятно, ты права. Каждый выбирает свою судьбу сам, — мужчина устало присел у костра и, вздохнув, сказал:

— Всё съели, ничего не оставили. Сейчас сделаю копьё и попробую что-нибудь добыть.

— У тебя рана, на охоту пойду я! — решительно произнесла Лада.

— А вот это предоставь мне, — Никита неловко повернулся и охнул от боли.

— Акулы мигом твою кровь учуют. Тебе нельзя, а есть хочется всегда, — как факт произнесла Лада. — Я не буду отходить от берега, а Ярик пусть наблюдает. Пойми, нам нужна пища!

— Да понимаю я, но это так опасно.

— Я знаю как себя вести при приближении акул.

— Они попробовали человеческое мясо, — мрачно произнёс Никита.

Лада в испуге передёрнулась, но быстро взяла себя в руки:

— Я буду крайне осторожна. Если рыбу не наколю, крабов поймаю.

— Здесь такие огромные монстры, — вспомнил Никита. — Смотри, что бы клешнёй тебя не зацепили.

— Значит, согласен? — просияла Лада.

— Удержишь тебя, — с грустью улыбнулся мужчина. — Но только наблюдать буду я, а Ярик пускай в пещере наведёт порядок. Незваные гости так нагадили! Кости кругом, какие-то ошмётья, словно здесь не люди находились, а свиньи!

— Потом уберём, твоей ране отдых нужен, иначе долго не заживёт. Оставайся в пещере, — мягко сказала жена.

— Если увидишь… акулу, — Никита на секунду запнулся, в памяти пронеслись жуткие картинки того, как умирали их враги. Пересиливая себя, но зная, что со своей всё ещё кровоточащей раной он не продержится в море и десяти минут, его мгновенно учуют хищницы, через силу добавил:

— Будь очень спокойной и… ничего не бойся, они чуют адреналин, не поворачиваясь к ним спиной, отходи к берегу.

— Не беспокойся за меня. Вода кристально чистая, Ярик не пропустит акулу и меня предупредит, — очень серьёзно произнесла Лада и начала готовиться к предстоящей охоте, высматривая длинную ветку, из которой можно изготовить копьё.

— А может всё же… — вдруг засомневался Никита.

— Никак не можно, — засмеялась Лада. — Ты сам понимаешь, без еды мы долго не протянем.

— Ты понимаешь всю серьёзность предстоящей охоты? — сурово глядя на сына, спросил Никита.

— Папа, буду глядеть в оба. Да расслабься! Когда краба доставал, ни одной акулы не видел. Они к берегу близко не подходят.

— Подходят, сын, и даже очень. Надрать бы тебе задницу. Ярик, ты же мне обещал!

— Тебя долго не было, а мама за тобой уплыла. От камбалы почти ничего не осталось. Думал вы придёте голодные, а у нас еды валом.

— Хоть большой был краб? — смягчился Никита.

— Панцирь сантиметров двадцать и клешни длинные.

— Немаленький, — кивнул Никита, подумав, стянул с себя рубашку.

— Зачем? — удивилась Лада.

— Тщательно постирай с глиной, чтобы и следа крови не осталось, застегни пуговицы и рукава, получится великолепный мешок для транспортировки крабов. Не в руках же их будешь держать.

— А как же твоя рана?

— Ничего с ней не будет. Зверобой приложим и ремешком от сумки перетянем.

Лада с трудом отломала не очень прямую ветку и с усердием принялась затачивать её конец об плоский камень. Никита долго за ней наблюдал, скептически покачивая головой, но Лада за какой-то час смогла наточить копьё до нужной кондиции.

— Молодец, — похвалил её Никита, — но запомни, попасть по рыбе необходимо с первого раза, иначе тебе вновь придётся выходить на берег и подтачивать наконечник. Надо бы как-нибудь осколок кремния попробовать приспособить, вот только пока не знаю, как его сделать. На досуге подумаю над технологией.

Как только они ушли, Никита, постанывая от пульсирующей боли, прилёг у костра, но решил чуть отдохнуть и всё же спуститься к морю. Он закрыл глаза и неожиданно для себя мгновенно заснул.

Лада с сыном подошла к самой кромке воды. Прислушалась к своим ощущениям. Страха вообще не было, лишь азарт и даже появилась непонятная радость. Волны с тихим плеском набегали на берег, самоцветная галька искрилась под солнцем, небо синее-синее и лишь где-то на огромной высоте парили два орла. Мелькнул серебристый косяк мальков, важно проплыла медуза с мерцающими щупальцами, несколько небольших крабиков терзали дохлую рыбу, а почти на гране видимости шевелил мощными клешнями огромный краб. Лада успокоилась, если даже не повезёт с рыбой, крабов точно наловит. Женщина, не расшнуровывая, скинула кроссовки и зашла в воду. Было светло. Хотя вода была безумно прозрачная, но из-за сияющих солнечных бликов на её поверхности, что творилось на дне, рассмотреть было сложно. Надо бы зайти за скалы, там от них тень и будет лучше видно, да и рыбы у подводных камней больше. Осторожно наступая на дно, Лада зашла по пояс и медленно пошла к кромке подводных скал. Внезапно дно резко пошло в глубину, и женщина полностью окунулась. Выставив перед собой копьё, женщина решила переплыть этот участок. Она опустила голову в воду и широко открыла глаза. Без маски было мутно, но всё равно всё различалось достаточно хорошо. Лада была словно в безвоздушном пространстве, никакой мути, даже дух перехватило. Дно искрилось под лучами солнца, всюду мелькали мелкие рыбёшки, но вот показался и крупный экземпляр. Большой окунь вынырнул из подводного грота, медленно пошёл на глубину и исчез из прямой видимости. Было видно метров на пятнадцать, а может на все двадцать. Для акулы преодолеть это пространство — пара секунд. Лада в страхе подняла голову. Её сын стоял на берегу и, увидев свою мать, радостно помахал руками. Женщина вновь успокоилась и медленно поплыла. До скалистого образования осталось метров двадцать. Наконец-то дно стало подниматься, но ещё было достаточно глубоко, чтобы встать на ноги и использовать копьё. Всюду виднелись крупные камни, лениво колыхались водоросли, показались острые клешни шипастого краба. Лада быстро нырнула. Бронированное чудовище попыталось сбежать в подводную пещерку, но Лада решительно схватила его за панцирь. Краб резко раздвинул клешни, женщина едва не выпустила из рук копьё, но успела цепко обхватить его пальцами другой руки. Внезапно заметила ещё одного, а на подводной лужайке четырёх крабов. Вот тут началась настоящая охота. Вскоре её импровизированный мешок вытянулась почти на метр. В душе ликуя, Лада подплыла к берегу. Ярик подбежал к матери, увидел рубашку, набитую исполинскими крабами, завопил от восторга. Он быстро выволок её на берег и стал рассматривать великолепные трофеи. Лада заулыбалась, охота шла удачно, но желание убить большую рыбу не пропало, а разгорелось с новой силой. Женщина вновь отплыла от берега и двинулась в направлении подводных скал. На полпути к ним она обернулась и посмотрела на Ярика. Мальчик до сих пор рассматривал крабов, тыкал в них палкой и весело смеялся, когда те крошили её мощными клещами.

«Вот безобразник» — подумала женщина и поплыла дальше. Незаметно она удалилась далеко от берега. Её окружили подводные скалы, она словно попала в сказку, такая здесь была первозданная красота. Появились рыбы. Огромные окуни величественно плавали между камней и даже не боялись подплывать на дистанцию удара копья, но они были настолько большими, что женщина не решилась на них охотиться. Она вытянула копьё и повернула в сторону берега. Внезапно что-то огромное появилось из-за скал. Лада оцепенела от ужаса. Из бездны выплыла исполинская акула. Она была не менее двадцати метров! Мгновенно стало жарко, во рту пересохло, сердце бешено забилось, выплёскивая в кровь мощные потоки адреналина. Монстр словно не видел человека, плыл прямо на неё. Лада сжалась и едва не выпустила из рук копьё. Внезапно она заметила множество пятен на шкуре акулы, а потом и беззубый рот. Так это же китовая акула! Выпуская изо рта большие пузыри, она нервно рассмеялась и едва не нахлебалась воды. Быстро вынырнула, отдышалась, не переставая следить за мегалитической рыбой. Китовая акула медленно развернулась, на её теле явственно виднелся огромный шрам. Какой-то крупный хищник когда-то на неё напал. Китовая акула открыла пасть и вновь ушла на глубину. «Однако» — подумала женщина — «А где же мой мальчик?» — а Ярик всё так же развлекался с крабами. «Вот паршивец!» — без злости подумала Лада и решила, что хватит с неё подводной охоты, чуть не поседела от страха. Она медленно погребла назад, часто оглядываясь назад. Вскоре Лада подплыла к берегу, встала на ноги, и появилось чувство безопасности. Всё же она решила пройтись вдоль пляжа. Внезапно в нагромождении подводных камней что-то блеснуло. Лада вздрогнула, замерла на месте, от напряжения прикусила губу и стала медленно поднимать копьё. В камнях слабо дёргался окунь не менее двадцати килограмм. Вёл он себя странно, вместо того, чтоб плыть на глубину, стремился на берег, лишь камни не позволяли ему это сделать. Лада не стала размышлять, почему он себя так ведёт, нанесла копьём сильный удар. Хрустнула крупная чешуя, окунь сильно дёрнулся и как-то сразу сник. Ликуя, женщина нащупала под его головой жабры, просунула туда пальцы и потащила добычу на берег. Там она бросила свой трофей на искрящуюся гальку и принялась рассматривать огромную рыбину. А ведь окунь уже был травмирован. Помимо отверстия в спине, которое проделала копьём Лада, в его животе зияла большая дыра. Кто-то уже на него охотился и достаточно недавно, раз окунь был ещё живым.

Ярик наконец-то оторвался от крабов и с криками побежал к своей матери:

— Мама, всё спокойно, акул нет! — и вдруг он увидел огромного окуня.

— Что это? — завопил Ярик.

— Наш обед! — рассмеялась Лада, видя, как округлились от удивления глаза сына.

Никита проснулся от треска сучьев и громкого пыхтения. Первым в пещеру ввалился Ярик. Он опустил на пол рубашку с крабами и, утирая пот, сел на землю.

— Не понял? — приподнялся Никита, с удивлением глядя на крабов. — А где мама?

— Ой, папа, не спрашивай. Слышишь, она окуня тащит!

Никита только успел подняться, как в пещеру зашла вся потная и красная Лада. Они заволокла огромную рыбину и без сил свалилась у костра.

— Что б я больше по этим горным тропам таскалась с такой рыбой, да не в жизнь! Чуть не надорвалась! А ты тут сидишь, развлекаешься!

— Лада, откуда? Неужели сама убила?

— Нет, чтобы просто поцеловать, он меня вопросами закидал, — возмутилась женщина, но всё же произнесла:

— У самого берега в камнях нашла. Кто-то на него уже охотился, дыру в животе не я сделала.

— Понятно, — хмуро улыбнулся Никита, — трофей наших старых знакомых. Он у них сорвался и в камнях застрял. Это невероятная удача, моя Ладушка. Неужели нам начинает везти? Ну ты, мать, даёшь! — Никита поцеловал её в губы.

— Я то даю, а ты как-то не очень, — не преминула съязвить жена.

— Ночь не за горами, — шепнул он ей на ушко.

— Рану свою сначала вылечи, давальщик, — строго произнесла она и, вздыхая, произнесла:

— Как теперь мясо сохранить, в жару быстро оно пропадёт.

— Часть запечём, другую закоптим. А остальное порежем на тонкие ломтики и завялим.

— Без соли? — удивилась Лада.

— Я видел недалеко от склонов природные каменные ванночки. Очень давно был страшный шторм, и волны смогли до них достать. Вода испарилась и из них можно наскрести довольно много соли.

— И ты молчал? Камбалу без соли ели!

— Некогда было, есть очень хотелось. А потом мы не собирались надолго задерживаться на этом проклятом пляже! — внезапно разозлился Никита.

Лада мгновенно нахмурилась:

— Ты держи себя в руках. Всем сейчас плохо. Нечего нам свои эмоции демонстрировать.

— Да нет, просто я неправильно выразился, — смутился мужчина.

— Вот и хорошо, — Лада улыбнулась. — Что ты там говорил насчёт верёвки?

— Из камыша сплетём, — неуверенно произнёс Никита.

— Ты знаешь как? — с большим скепсисом спросила Лада.

— Пока нет.

— Давай постараемся скалы по берегу обойти.

— Без воды будет сложно. Там идти ни один километр.

— Тогда надо изобрести какую-нибудь ёмкость для воды, — предложила гениальную идею Лада.

— Вот за что я тебя больше всего люблю, так это за твои нестандартные мысли, — похвалил её Никита.

— Иронизируешь?

— Лада, я балдею от тебя!

— Ты иногда бываешь таким несносным. Ты просто чудовище! Так иногда хочется тебе дать по шее!

— Родители, не ссорьтесь! — внезапно подал голос Ярик.

— Сынок, ты не прав, наоборот, мы говорим друг другу комплименты, — улыбнулся Никита.

— Вас иногда так сложно понять, — вздохнул Ярик. — А когда мы будем жарить окуня?

Весь день прошёл на то, чтобы заготовить рыбу впрок. Соль на удивление была неплохой, хотя и со странным привкусом и горчинкой, но для засолки годилась. Над костром подвесили длинные пласты рыбьего мяса и постарались, чтобы было достаточно дыма. Так как хранить крабов было негде, а портятся они быстро, их всех запекли на углях и наелись до умопомрачения.

Лада выстирала рубашку и приложила к ране Никиты свежего зверобоя вперемешку с подорожником, который нашёл около осыпи Ярик.

Уже под вечер семья расположилась около пещеры и почти не разговаривая, наблюдала как солнце лениво двигалось к горизонту. На море не показался ни один корабль, а берег был нереально пустынный. Об этом огромном пляже, во всех смыслах удобном для отдыха, никто не знал. Хотя его и огораживали неприступные скалы, это не являлось бы препятствием. К берегу могли подойти прогулочные катера. Да и со скал можно было спустить металлические лестницы. Пляж был широким, до трёхсот метров в ширину. Даже гостиницы можно было построить, всякие аттракционы, разбить парки. Неужели это какая-та военная зона. Но опять же, в море не видно ни одного пограничного катера и вертолёты не летают, лишь орлы парят высоко в небе и чайки дерутся за рыбу. Где же они. Никита неудачно повернулся и застонал.

— Сильно болит? — всполошилась Лада.

— Наоборот, рана заживает. Просто устал, — он не захотел делиться своими мыслями с женой.

— Кто-то идёт, — встревожилась Лада.