Матрос на мачте

Андрей Тавров

Матрос на Мачте – Предлагаем вашему вниманию книгу под названием "Матрос на мачте". Автор – Андрей Тавров – поэт, прозаик, журналист, редактор поэтической серии издательского проекта "Русский Гулливер", а также главный редактор журнала "Гвидеон".

Светка

— Привет, Светка! — сказала я.

Светка была очень красивой, в школе считалась первой красавицей, а сейчас она еще загорела и светлые волосы выцвели. Она стояла на веранде ресторана в шортах — высокая, светлоглазая — и делала вид, что не замечает, как на нее заглядываются. А заглядывались сильно, некоторые машины даже притормаживали. Не все, но многие. В основном эти лакированные грузовики для шпаны — джипы. Вот бы никогда в такой не села, ни за что на свете! А Светка, наверное, могла бы. Я любила Светку за то, что она не усложняла. Она была легкой, отходчивой, смешливой. Я вправду ее любила.

Напротив нашей веранды на фоне моря торчали пальмы, а за ними — разноцветные флаги в честь парусной регаты, и было слышно, как они начинали вяло похлопывать, когда налетал ветер. Тихо играла музыка, и певица пела щедрым басом. Кажется, Анастасия. Так себе музыка, но не самое худшее.

— Что это у тебя? — спросила Светка, когда мы сели за столик.

— Это?

— Что за рукавица?

— А, рукавица. Так, подарили.

— Кто? Твой мальчик? Покажи.

Но я не стала показывать Светке рукавицу со светом внутри, а засунула ее за пояс своих драных джинсов.

— Не хочешь, не показывай, — согласилась Светка и кивнула головой. Она ела спайс-суши с лососем, а я заказала чашку кофе и рогалик. Было хорошо сидеть на веранде и чувствовать, как прохладный утренний бриз забирается в волосы и гладит щеки. Правда, на столе от него все разлеталось — пепел от Светкиной сигареты, салфетки и деньги, которые мы положили под блюдце, но так было только веселее.

— А меня чуть не изнасиловали.

Светка поперхнулась.

— Рассказывай, — сказала она мрачно.

— Да и рассказывать-то нечего. Пошла в гости, в гостиницу, а там они стали ко мне приставать. А потом я убежала.

— Суки! — сказала Светка. — Вот, блин, суки! Стрелять таких надо. Прямо при рождении. Как собак. Номер комнаты запомнила?

— Нет, не запомнила.

— Ну хоть этаж?

— Знаешь, Светка, я, по-моему, и гостиницу не запомнила. Помню, что там был фонтан. С рыбками.

— Ну да ты совсем сумасшедшая, — сказала Светка. — Таких, как ты, надо выгуливать на Елисейских Полях с гувернером. Пока безмятежность не выветрится.

— Сейчас нет гувернеров. И Полей тоже практически не осталось — муляж.

— Значит, тебя надо выгуливать с муляжом гувернера, — внезапно захихикала Светка. — С имитатором гувернера. — Тут она вдруг спохватилась и посмотрела на меня виновато.

— Ох, прости.

— Ничего, — сказала я. — Если ты думаешь, что я расстроилась или там какую-нибудь эмоциональную травму получила, то ничего такого не было. Я на них даже и не обиделась. Они же не виноваты, что я обозналась.

— Милые, бедные мальчики. Пойди к ним, попроси прощения. Сколько их было?

— Двое.

— А я бы все равно в милицию заявила.

— Не смеши меня.

Светка задумалась, наморщив лоб и слепо тыкая сигарету в пепельницу.

— Ты сказала — обозналась? — наконец сообразила она.

Она всегда ловит. Бывает, не сразу, но в конце концов ловит. Это потому, что ей не все равно. Многим все равно, а ей нет. Правда-правда, ей действительно не все равно, изнасиловали тебя или нет. Некоторым тоже вроде не все равно, но им не все равно, потому что тут есть о чем поговорить и чего можно боятся самой, а Светке не все равно, что с тобой случилось, большая редкость в наше неспокойное время, хи-хи. — А ты кого-то искала?

— Ну…

— Кого?

— Я сама не очень понимаю.

— По интернету познакомились?

— Нет. Кажется, мы и раньше были знакомы, только я забыла…

Светка напряглась.

— Как это забыла? Как такое можно забыть?

— Ну…

Я не очень хорошо знала, что я ей сейчас скажу. Не рассказывать же ей, в конце концов, с самого начала всю эту запутанную историю, начиная с того, как я посмотрела спектакль про Казанову, а потом грохнулась на катке и как из бедной девичьей головки в результате падения вылетел целый блок памяти. В это время на улице хлопнула дверь автомобиля, и, пока я соображала, что же такое наплести Светке, к нам подошел смуглый мужчина лет тридцати, одетый в светлые брюки и в голубую футболку «Дольче-Габбана».

— Доброе утро, девочки!

— Привет, Руслан, — сказала ему Светка, не отрывая от меня глаз. — Ты погоди немного, мы разговариваем. У нас важный разговор.

Руслан молча кивнул и направился к стойке. Там он сел и закурил сигару — я видела. Специально проследила, уж очень у него был чопорный вид — не кавказец, а прямо сэр Джон-Джон из Кембриджа.

— Ладно, не хочешь говорить сейчас, потом как-нибудь расскажешь, — после паузы сказала Светка. — Она, видимо, поняла, что из меня больше пока ничего не вытянешь. — Ну тогда давай поедем. Нас яхта, блин, ждет.

Мы расплатились, вышли на улицу, и Руслан повез нас к причалу. Смешно сказать — проехали мы всего метров пятьсот, но зато с каким комфортом! Вот ведь, только что зарекалась садиться в эти самые джипы, а села как миленькая, не дрогнула, даже с удовольствием села. Со мной всегда так. Стоит только кого-нибудь осудить, и сразу оказываюсь на его месте. Руслан мне понравился. Он был чеченец, хотя всю жизнь прожил сначала в Сибири, а потом в Москве. Даже окончил МГУ, юридический, естественно. Это мне Светка поведала. Понравился он мне, потому что молчал и еще потому что включил музыку с Фрэнком Синатрой — главным мафиози. Но пел он замечательно. Strangers in the night — мою любимую.

На причале я стала озираться в поисках судна. Я думала, что нас приглашают на настоящую яхту — с парусами, мачтами, веревочными лестницами, но ничего этого не было видно.

— Паруса? — Руслан внимательно смотрел на меня. Он, кажется, огорчился. — С парусами пока не выйдет, — медленно сказал он. — Может быть, завтра. Давайте, я вам позвоню завтра, и будут паруса.

Светка шепнула ему что-то на ухо. Он кивнул головой.

— Я большой поклонник вашего отца, — сказал он мне. — Сразу видно, что вы из хорошей семьи.

Фраза прозвучала высокопарно, и я еще подумала, что о семьях в привычном смысле в наше время можно говорить лишь с лицами кавказской национальности, а впрочем, и у них тоже непонятно, где кончается обычная семья и начинается «крестная». Ничего сейчас про это непонятно. Ни у нас, ни у них. Мне вообще в последнее время ни про что непонятно. Тебя зовут на яхту, ты думаешь, что будут паруса, а никаких парусов не оказывается, а стоит просто трехэтажный белый, как ментоловая жвачка, корабль со стеклами, пестрыми шезлонгами на палубе, тихой музыкой с мачты и загорелой компанией молодых людей. Я чуть не заплакала с досады.

— Глупая, — сказала Светка. — Все яхты теперь такие. Самый писк!

— Не все, — сказала я, — не все.

— Конечно не все, — поддержал меня Руслан. — Парусные тоже есть. Они не хуже. В общем, на любителя. Завтра.

Он вежливо взял меня под локоть, и мы пошли по узкому трапу на палубу. Трап пружинил и раскачивался, а вода под ногами была зеленая и переливалась как битые бутылки.