Как убить время и остаться в живых
Вечером в четверг мы приехали в довольно большой город (не хочу называть) и поужинали. Я поднялся к себе в номер лег перед телевизором и заглянул в дорожный атлас. До Талсы, штат Оклахома, остается где-то миль триста с небольшим. Выедим завтра ближе к полудню, — Рита не любит просыпаться слишком рано, если нет веской причины, — значит, вечером будем на месте.
Допустим, телефон тети Лизы не работает, сама она на месте, цела и невредима. Но тут возникает затруднение… Именно в это время, каждую пятницу под вечер, Лиза уезжает на ранчо к своей лучшей подруге — так рассказывала Рита. И где искать это ранчо — никто не знает. Лиза возвращается в понедельник. Таким образом, мы окажемся в Талсе как раз в то время, когда в небольшом южном городе трудно найти достойное времяпровождение.
Придется сидеть в номере, уставившись в телевизор, или гулять по пустым улицам. Я позвонил Рите и поделился соображениями.
— Что ты предлагаешь?
— Остаться на выходные здесь, — ответил я. — Если считать пригороды, — жителей в городе почти миллион. Кинотеатры, рестораны, большие магазины… Есть выбор. А в Талсе, — я посмотрел в справочнике, — сходить некуда. Только в кино или в зоопарк. Правда, зоопарк там один из лучших в стране.
— Логично. Ну, хорошо… А что здесь интересного? Есть что-нибудь кроме ресторанов и магазинов, которые меня не интересуют?
— Здесь отличный шопинг.
И это была чистая правда. Шопинг в городах средних гораздо разнообразнее и богаче, чем в больших городах, тем более в мегаполисах, таких как Нью-Йорк, где все торговые точки вытоптаны тучными стадами туристов, прибывающих со всего мира (каждые полминуты в международном аэропорту имени Кеннеди садится авиалайнер из-за рубежа). И когда приезжаешь в магазин на объявленную заранее распродажу, находишь на вешалках только негодные тряпки неходовых размеров.
Тем, что Рита отказалась прошвырнуться по магазинам, я был немного удивлен. Всегда казалось, что границы женской любознательности не простираются дальше магазинных прилавков (конечно же, это была ошибка).
Однажды довелось быть свидетелем интересной сцены. Одна туристка планировала вернуться в Россию с тремя чемоданами обновок. Она прилетела в Нью-Йорк и первым делом купила три вместительных чемодана, которые предстояло набить вещами. В течении пяти дней она посещали крупные универмаги, но не нашла ничего особо интересного. За пять дней шопинга — всего один чемодан покупок, — совсем немного.
Но тут женщина оказалась на два дня, — так сложилась туристическая программа, — в довольно крупном городе на Среднем Западе. Первый день она посвятила осмотру достопримечательностей, начало следующего дня — набегу на тамошний французский ресторан. На вторую половину дня запланировала шопинг, — она не ждала приятных сюрпризов от этого хоть и крупного, но провинциального города. А пустые чемоданы хотела подарить знакомой.
Оказавшись к универмаге, женщина испытала легкий шок, — широчайший выбор и низкие цены. Она начала бегать по маршруту торговый зал — примерочная комната, ведь в гостинице ждали два пустых чемодана. Она мерила и покупала, но время бежало слишком быстро. Женщина катила впереди себя тележку, полную вещей, вторую полную тележку катил я. Покупок хватило бы, чтобы набить один чемодан. А на кронштейнах — еще так много соблазнительных вещей.
Тут по громкой связи объявили, что магазин закрывается через пятнадцать минут. С женщиной случилось что-то вроде истерики, закончившейся легким обмороком."Почему я не пришла сюда вчера?" — повторяла она, словно в горячке, в бреду. На нее, безутешную, было жалко смотреть. В итоге до машины обе тележки докатил я, а мою знакомую довели охранники универмага. К тому времени она потеряла способность самостоятельно ориентироваться в пространстве и даже передвигаться.
Сейчас я надеялся удивить Риту провинциальным изобилием и низкими ценами, — но не получилось.
— Я не за тряпками приехала, — отрезала Рита. — А по делу. И если уж тратить свободное время, — то на сбор материала для моей новой книги или пьесы, а не на тряпки.
— Хорошо. Попробую что-нибудь придумать…
Спустился в фойе, взял пару бесплатных газет с объявлениями и вернулся обратно. Через час предложил Рите культурно-развлекательную программу на все выходные.
— Не хочу идти в парк развлечений, — сказала Рита. — Что я ребенок?
— Аттракционы — не для детей.
— Это как-то связано с сексом? ("Six flags", то есть"Шесть флагов"по звучанию похоже на"Sex flags"сексуальный флаг) — может быть, поэтому в голосе Риты слышна заинтересованность.
— Ты все увидишь на месте. А если хочешь секса, могу предложить одно заведение… Для озабоченных женщин.
— И перестань говорить пошлости. Боже мой, кем ты станешь, когда подрастешь и превратишься во взрослого мальчика…
Надо сказать, что во время прошлого приезда мы с Ритой на часик-другой заскочили в"Шесть флагов". Но другие впечатления, более яркие, вытеснили ту экскурсию куда-то на периферию памяти. Дело было далеко от этих мест, где совсем другие нравы и понятия о приличиях…
* * *
Утром мы встретились внизу, сели в машину и отправились в"Шесть флагов", — сеть парков отдыха, что-то вроде"Диснейленда", в основном для взрослых и подростков. Аттракционы — это рай для людей с крепкими и очень крепкими нервами и развитым чувством черного юмора.
Карусели, крутящиеся с космической скоростью, когда на десятом круге начинает выворачивать наизнанку, пещеры ужасов, где из темноты, с потолка валятся трупы, открываются могилы и к жизни восстают лежалые мертвецы, американские горки, самые крутые и быстрые, из тех, что я видел когда-либо, высоченное колесо обозрения, прыжки с вышки, когда с грешной жизнью тебя связывает даже не парашют, а довольно тонкая истертая веревка, — а я боюсь высоты… Острые ощущения граничат с кромешным животным ужасом.
(В скобках замечу: присутствие детей нежелательно даже на безобидной железной дороге. Ну, ходит паровозик с прицепленными вагончиками, казалось бы, — чего пугаться. Садимся, подъезжаем к остановке. Очевидно, это поселок на Диком западе. Салун, парикмахерская, гостиница… Посередине площади — виселица в натуральную величину. Детей с нами не было, поэтому просто посмеялись).
В довершение — огромный аквапарк, нашпигованный водными аттракционами: горки — но опять же не для детей, дикая река, бассейн с океанскими волнами и много других развлечений. Глаза разбегаются — и за все про все — только 25 долларов. Отдыхай целый день, загорай, купайся… А в продаже еще абонементы на все лето и осень, — по ним цена посещения просто символическая.
— Ни за что не надо платить дополнительно? — удивляется Рита, когда, не вылезая из машины, покупаем в кассе билеты.
— Ни за что. Но есть некоторые тонкости…
Оставляем машину на стоянке, пешком идем к входу. Предъявляем билеты. На внешнюю сторону ладони ставят печать. Это на тот случай, если вы захотите выйдите обратно на стоянку к машине и потеряете билеты. Покажете печать и пустят обратно.
Но зачем возвращаться к машине, — путь от стоянки до входа неблизкий, по жаре, по солнцепеку, — если не хотите уезжать? Смысла нет, да и проделать этот путь — трудно физически. Но много посетителей почему-то возвращается.
Оказывается, в машинах люди оставляют еду и напитки, сумки-холодильники, набитые разной снедью. Проносить на территорию парка свои бутерброды или воду, — строго запрещено. На входе вежливо, но твердо вас попросят показать содержимое сумочки, если найдут еду или воду, — не пустят. В этой маленькой хитрости — секрет большого коммерческого успеха.
Мы вдоволь накатались на горках и каруселях. Заходили в кафетерий, закусочную. Мы покупали майки, недорогие сувениры, заказывали фотографии на память… И главное, мы все время пили воду. Покупали бутылки содовой в автоматах, бумажные стаканы с натуральным лимонадом у лоточников.
К концу дня делаю нехитрые подсчеты и выясняю, что оставил в парке развлечений почти полторы сотни долларов, а Рита — две с половиной сотни. При этом только на воду потратил 30 с лишним долларов, — жара, пить хочется постоянно, а лимонад — дорогой. Стало понятным, почему многие семьи отправляются назад, на стоянку, берут припасенные бутерброды и воду. Рядом что-то вроде парка, — там, в тени деревьев отдыхающие устраивают пикники.
* * *
Все развлечения пришлись Рите по душе, она не хотела пропускать ни один аттракцион, а я ждал и утешился мыслью, что скоро мы переберемся в аквапарк, там прохладный бассейн, искусственная река с быстрым течением, где можно плавать на надувных кругах, и другие блага цивилизации. Уже после обеда Рита поняла, что не осилит и половины развлекательной программы, — и сдалась. Ей тоже хотелось искупаться и поваляться в шезлонге.
Мы пришли а аквапарк, двинулись к раздевалке. И тут обратили внимание, что все женщины вокруг, — включая подростков и детей, — только в закрытых купальниках. А на большинстве посетительницах, поверх купальника — майка с длинным рукавом.
Я останавливаюсь:
— Черт, просто из головы вылетело…
Это моя вина. Киваю на женщин и объясняю Рите, что она взяла не тот купальный костюм. В центральных и южных штатах не принято ходить в аквапарки, бассейны или на пляж в купальнике бикини, состоящим из пары веревочек и небольших лоскутков ткани, чисто символических, не прикрывающих почти ничего.
Здесь народ религиозен, люди более консервативны, чем, скажем, пестрая публика на пляжах Майами или Нью-Йорка, где бикини летом — это нечто совершенно естественное, нагота женского и мужского тела — приятный в меру эротичный элемент отдыха, не более того. Конечно, прямых запретов на открытые купальники на юге и Среднем Западе не существует, если хочешь — надевай, но надо помнить: не всем окружающим это понравится.
Как и Рита, я не ханжа, но неприятно, когда на твою спутницу смотрят как-то косо, как на женщину весьма и весьма легкомысленную… Ну, третьего не дано: или принципиальная борьба за нравственный облик населения или красавицы в бикини. Или — или.
Я со злорадством подумал, что здешние мужчины многое потеряли, не увидев Риту в открытом купальнике.
— Что ж, в другой раз повезет больше, — она разворачивается и бредет обратно. — Ты взял на себя роль моего гида, а забываешь о самом важном. Ставлю тебе двойку.
— Официального запрета на открытые купальники нет, — бормочу я. — Это тебе решать. Мы можем вернуться.
— Нет уж, спасибо.
Не то, чтобы Рита страдает повышенной застенчивостью, — нет, но и вызывающего поведения она не любит, — выглядеть белой вороной, возмутителем общественного спокойствия ей не хочется.
Справедливости ради надо сказать, что и для мужчин тоже существует свой дресс код. Здесь не принято появляться в порнографических плавках, столь любимых в России, когда мужские гениталии тесно обтягивает кусочек эластичной ткани, а зад — почти не прикрыт. Выставлять напоказ мужское достоинство, — иногда очень сомнительного вида, — уместно в стриптиз клубах. На пляжах и в парках развлечений мужчины носят, плавки-шорты, как у нас раньше говорили, — семейные трусы. Чуть короче колен. У большинства мужчин фигуры не идеальны, поэтому лично я голосую за шорты, скрывающие некоторые недостатки.
* * *
Мы идем обратно через парк развлечений, через стоянку, забитую огненно горячими от солнца автомобилями. Рита не подает вида, что настроение испорчено, она садится на водительское место, включает кондиционер и говорит:
— В мой новый роман я вставлю эпизод, когда красивая женщина приходит в такое вот унылое заведение в открытом купальнике. И что из этого получается…
— Отличная идея, — я не знаю, чем еще ободрить Риту. — Это будет нечто особенное.
Мы возвращаемся в гостиницу другой дорогой. Проезжаем район, судя по виду, не самый благополучный. Темные от времени двухэтажные домишки старой постройки, много пустующих, с окнами, забитыми листами фанеры или деревянными щитами. На других домах — окна забраны решетками, много пустырей, огороженных заборами из стальной сетки.
Пешеходов почти не было видно. Бродяга катил магазинную тележку, заполненную свертками и тряпками, другой бродяга сидел на тротуаре и курил самокрутку. Он искал глазами человека, у которого можно попросить мелочь, но людей не было.
В тесном проулке, где даже нет асфальтовой дороги, между двух заколоченных домов стоит тяжелый тягач, совсем новый. Но лобовые стекла разбиты. Сто процентов, — машину недавно угнали и бросили здесь, возможно, разграбили товар из прицепа, а полиция здесь еще не проезжала, поэтому ничего не знает о случившимся. Надо бы им позвонить. Достаю из бардачка мобильник, однако он не подает признаков жизни, — слишком давно я его не заряжал.
Останавливаемся на светофоре. Впереди никого и сзади тоже.
— Смотри туда, — говорит Рита. — Видишь?
Чуть дальше посередине двухрядной дороги на желтой разделительной полосе стоит смуглый парень, голый до пояса. На голове летняя светлая кепка. Внешность ресторанного вышибалы: накачанный, плечистый. В одной руке бутылка виски, на дне которой плескаются мутные недопивки. На кулак другой руки намотана довольно толстая цепь. Парень делает круговые движения рукой, разматывая длинную цепь, а затем снова наматывает ее на кулак. Он с интересом поглядывает на нас, губы растягиваются в змеиной полуулыбке.
— Ничего особенного, — отвечаю я. — Ну, стоит парнишка… Уже и постоять человеку нельзя?
— Господи. Почему тут нет полиции?
— На эту тему можно докторскую диссертацию написать. Если коротко: чем бедней район, тем меньше полиции. Кстати, как ты сюда заехала?
— На картах гетто для черных никак не обозначены, — отвечает Рита. — И районы с высокой преступностью тоже не обозначены.
Секунды едва ползут: красный свет горит бесконечно долго. Парень подносит ко рту горлышко бутылки, делает глоток. Здесь дорога только вперед, свернуть некуда, и с этим персонажем нам не разминуться.
Мне это место активно не нравится. На одной стороне два брошенных дома, пространство между ними заставлено мусорными баками и какими-то пластиковыми пакетами, забитыми истлевшими газетами. Возможно, за баками и тюками с мусором прячутся друзья этого деятеля. Напротив пустырь, обнесенный металлической сеткой, на втором плане еще один ряд брошенных домов с заколоченными окнами.
Когда этот парнишка ударит цепью по капоту или лобовому стеклу, и я выскочу из машины, тут же из своего укрытия появится еще пара крепких ребят. У меня не будет никаких шансов. Мы лишимся машины, денег… Это в лучшем случаи, — о худшем варианте я не думаю. Можно попытаться проскочить, но это вряд ли получится.
Вытаскиваю мобильный телефон с севшей батареей, подношу его к уху. Парень внимательно смотрит на меня и поигрывает цепью. Наши взгляды встречаются, я беззвучно открываю рот, якобы разговариваю по телефону и не отвожу взгляда от парня. Рита надевает темные очки. Загорается зеленый.
— Не двигайся с места, — говорю я Рите.
Хорошо, что сзади машин нет. Я продолжаю этот спектакль еще полминуты. Рита трогается, мы медленно проезжаем мимо. Трюк срабатывает. Парнишка опускает руку с цепью и провожает нас тяжелым взглядом. Он решил, что я вызвал полицию и отказался от задуманного, не рискнув лезть на рожон.
* * *
Машина съехала на обочину и остановилась, когда стало понятно, что мы заблудились. Некоторое время я копался с GPS, вводил в него название нашей гостиницы, — ее точный адрес я не помнил. Гостиница недорогая сетевая, таких заведений по всей Америке бессчетное множество. А в округе три отеля, но который из них наш, — непонятно. Я достаю атлас, перелистываю страницы. Насколько я помню, нам нужна Лейк стрит. Впрочем, я могу ошибаться. Да, эта длинная улица, она тенятся через весь город, упирается в реку и продолжается на другом берегу.
Кажется, направляясь в"Шесть флагов", мы пересекали мост через Миссисипи. Значит, нам нужен мост. Или реку мы не пересекали? Точно не помню, и Рита не помнит. По дороге к парку развлечений за рулем сидел я, мы увлеченно спорили на тему, почему бейсбол не приживется в России. Было утро, яркое солнце. Ну, мы как-то с горем пополам доехали до места, даже не заглядывая в карту…
Теперь окружающий мир выглядел несколько иначе. Сумерки, справа старая католическая церковь с часовней, витражи разбиты, ступени завалены мусором, на дверях тяжелый ржавый замок. Впереди у перекрестка бочка, из нее вырываются языки пламени. Рядом топчутся два черных мужчины неопределенных лет. Они посматривают в нашу сторону, о чем-то переговариваются.
— Вон люди, — Рита показывает пальцем на мужчин у бочки. — Надо спросить дорогу.
— Не надо, — говорю я, ниже склоняясь над атласом. — Сами разберемся.
Кажется, я понял, куда ехать. Хорошо бы занять водительское место, но для этого надо выйти из машины, а это опасно. Поэтому я объясняю Рите, как ехать и где сворачивать. Какое-то время мы петляем по полутемным улицам. Как правило, в здешних городах названия улиц можно увидеть только на перекрестках, — это небольшие таблички с белыми буквами на светло-зеленом фоне, которые в сумерках трудно прочитать.
На домах нет больших подсвеченных табличек с номерами, чаще всего номера домов можно увидеть над дверью или на почтовом ящике. Это затрудняет поиски, особенно в полутьме. Улицы абсолютно пусты, дома вокруг крошечные, без летних веранд, похожие на коробки из-под ботинок: крылечко и два окошечка, спрятанных за железными решетками.
Похоже, что на этой стороне нашей гостиницы нет, надо поворачивать к мосту. Через четверть часа, мы пересекли Миссисипи, и я перевел дух. Ну теперь мы в благополучном районе и найдем дорогу.
* * *
Рита свернула, чтобы перекусить, к закусочной Макдональдс, — почему-то дорожные приключения всегда возбуждают аппетит. Мы зашли внутрь. Посетителей человек двенадцать, — все черные. На нас смотрят с любопытством, как на белых борон, залетевших на чужую территорию. Подходим к прилавку, — не уходить же теперь. Рита заказывает еду. Черная девушка, принимающая заказ, что-то шепчет ей.
Тишина, поэтому я расслышал вопрос.
— Это твой парень? — продавщица кивает на меня.
Рита немого смущена, не знает, что ответить, — вдаваться в долгие объяснения ей не хочется, как-то неловко. Поэтому она молча пожимает плечами. Я стою в стороне, будто речь не обо мне, о каком-то другом, постороннем человеке, делаю вид, что ничего не слышу. Продавщица глядит на меня, морщится, как от кислого, и мотает головой, — выбор Риты ей не нравится.
— Нехороший, — она шепчет слишком громко, кажется, ее реплики слышит весь зал. — Старый.
Мы наскоро перекусили. У Риты аппетит, как всегда, неплохой, но мне кусок в горло не лез. Выходим из закусочной. На улице совсем темно, возле нашей машины три черных подростка. Кажется, в руках одного из них металлическая линейка, с помощью которых открывают дверцы машин. Парням любопытно, что там лежит в моем бардачке и сумке на заднем сидении. Я останавливаюсь на освященным пятачке возле двери, достаю разряженный телефон. Что-то бормочу в трубку, пристально глядя на подростков. Не драться же мне с ними.
И снова фокус срабатывает, — парни немного смущены. Они пятятся назад, отходят к вечно зеленым кустам и растворяются в темноте. Никому не советую в случае потенциальной опасности вступать в разговоры с подозрительными типами на улицах. Повторите простой трюк с телефоном, — это лучший вариант.
Пару советов на десерт: заранее узнайте, где находятся районы с неблагоприятной репутацией и не сворачивайте к ним, даже если ищите приключений. Если все же попали туда, не выходите из машины, не опускайте стекла, в случае опасности уходите на четырех колесах. Даже в благополучных городских районах ходите по большим хорошо освещенным улицам. Чтобы сократить путь, не сворачивайте в проулки между домами, там вы легко попрощаетесь с кошельком. В бумажнике держите не меньше 60 долларов наличными, — этой суммы хватит, чтобы грабители не разозлились на вашу жадность и не попортили вашу прическу.
