CUSTOS STATERA, или Записки «Почётного святого»

Андрей Шер

Роман «CUSTOS STATERA», что на латыни означает Хранитель Равновесия, был написан по просьбе и в память…Задумывался как сказка, а получилось – фэнтези. В процессе написания он стал наталкивать меня на размышления о вопросах Мироздания.Кто в ответе за равновесие в этом лучшем из миров? Кто нами управляет, и управляет ли? Ангелы-хранители, духи и бесы, персонажи Библии и герои мифов разных стран и народов – кто они, были ли они в действительности? Они живут среди нас?Одни вопросы…

Глава VI

Но в размышлениях мне довелось находиться не долго. Скрипнула входная дверь, в коридоре прошелестели лёгкие шаги Марины, и в дверном проёме появилось её милое личико, обрамлённое копной тёмно каштановых волос. На губах блуждала ироничная улыбка.

— Ой, с трудом избавилась от этого капитана! Какой же он липучий…

— Ты знаешь, а он мне сначала понравился.

— Мне тоже… Я поэтому и привела его домой, думала, что он адекватный следователь и поможет нам разобраться в ситуации. Он ведь приходил несколько раз в клинику, мы общались, я ему рассказала обо всех обстоятельствах твоей аварии. Ну, что знала по рассказам, конечно…

— Да, странная история. А самое удивительное, что я ничего не помню! Знаешь, в чём-то я могу его понять, ведь и самому не верится, что так бывает. Как стёрли из памяти все последние встречи, события, людей. Нет, вру, многое из внешних обстоятельств я помню, но я не могу это совместить в единую историю. Не хватает людей… А что это за воспоминания такие оригинальные — ряд событий помню, а с кем это происходило неизвестно! Этакая пьеса без действующих лиц…

— Понимаю, понимаю…

Марина покачала головой и задумалась. Затем встала, улыбнулась каким-то своим мыслям, красиво потянулась и встряхнула руками, как бы стряхивая всё надуманное.

— Эх, ладно, постепенно всё придёт в норму, не может не придти. А мы с друзьями поможем, не волнуйся… Ну, что, может кофейку?

— Конечно. Но ты сиди, я сам сварю. Устала, набегалась, отваживая от дома новоявленного Порфирия Петровича…

— Давай, Родион Романович. На кухне старушек-процентщиц не наблюдается, так что никто не помешает.

Девушка довольно хихикнула и устроилась на диване, а я пошёл на кухню. Кофе я люблю, и процесс его приготовления мне нравится. С остальными кухонными делами у меня, если честно, не очень получается, но кофе — святое! Сам я в любой ситуации предпочитаю эспрессо, но если гости любят что-нибудь поэкзотичнее, то легко могу сделать и капучино, и латте, и глясе… А можно и айриш или джелато замутить, тоже не плохо. Рецептов много, почти все в своё время опробовал, но остановился на классике — чистом эспрессо без всяких добавок. Люблю чистоту стиля…

Так, кофе сделал, поставил на поднос, понёс. Но уже в коридоре услышал голоса, раздававшиеся из гостиной. Странно, вроде бы никто мимо меня не проходил, пока я варил кофе… Вхожу и вижу новых посетителей — двух мужчин среднего возраста, которые что-то оживлённо обсуждают с моей хозяюшкой. Та явно знает их давно, поскольку спокойно и вольготно развалилась на диване, а один из гостей, довольно приятный блондин с точёными чертами лица и ясными чистыми голубыми глазами, пристроился у неё в ногах, и чувствуется, что это вполне нормально в их отношениях. Второй был полной противоположностью первому — чёрные, как смоль, волосы, глаза карие, миндалевидные, с лёгким восточным налётом, тонкие капризные губы постоянно складываются в ироничную полуулыбку. Такой тип обычно нравится девушкам разного возраста, чем такие красавчики с удовольствием пользуются. Но если нет должного отклика, то и крепко дружить они умеют, независимо от пола, возраста и политических взглядов.

При моём появлении брюнет встал и с интересом уставился на меня. Затем, дождавшись, когда я поставил кофе на столик, он протянул мне руку.

— Ну, будем знакомы. Меня зовут Александр, но чаще откликаюсь на Алекса, а моего друга кличут Филиппом. А можно и просто Фил…

Блондин тоже встал, и я пожал руки обоим. Вполне приятные ребята, этакие Инь и Ян, чёрное и белое. Хорошо ещё, что Филипп не оказался альбиносом, а то бы было совсем карикатурно — друзья-антиподы. Александр меж тем продолжил.

— Сразу хочу сказать, что мы люди приличные, точнее стараемся таковыми выглядеть. Врачуем человеческие души по мере сил, иногда это даже получается, представляете? Обучаем молодое поколение, передаём накопленный опыт…

Марина тут же перебила его речь.

— Да врачи они, психотерапевты! Не слушай Алекса, он вечно дурака валяет, слова в простоте не скажет. В клиническом институте ребята работают… А в свободное время ещё и частной практикой занимаются.

Брюнет громко рассмеялся, а блондин спокойно улыбнулся и кивнул. Да, они явно дополняют друг друга… Тут я обратил внимание на то, что стол уже украшали дополнительные бокалы и откуда-то взявшееся блюдо с различными фруктами. И когда они всё успели, интересно? Меня не было минут пять, не больше.

А Алекс уже по-хозяйски наливал в рюмки коньяк из бочонка. Наполнив их, он взял в руки свой и поднялся.

— Друзья, давайте поднимем бокалы за новое знакомство. Все мы слышали про печальный случай, произошедший с Андреем… Но мы все, вся наша компания приложит усилия для преодоления этой напасти в виде потери памяти. Доктора мы или где? Ничего, и не такое бывало… За Вас, наш друг, за восстановление!

Пригубили этот великолепный напиток, а я всё думал о компании, в которую я так удачно попал, благодаря Марине. Хорошие ребята, надеюсь, что и остальные не хуже. Но спросил совсем о другом — уж больно меня интересовал это странный бочонок с надписями.

— Александр, а Вы ничего не знаете об этом бочонке? Уж больно он мне интересен — явно старинный, с надписями, как я подозреваю, на старофранцузском… Неужели и коньяк в нём соответствует упаковке?

— Обижаете, конечно! Это я принёс недавно.

— Откуда же такая старинная вещь взялась? Мне даже неудобно стало, это же раритет, наверное, и Вы его хотели на какой-нибудь праздник оставить. А я так нагло влез в запасы за телевизором…

— Во-первых, Вы тут хозяин и можете распоряжаться всем, что находите. А во-вторых, мне его подарили… Был во Франции недавно, в Шампани, в местечке Сен-Реми. Маленькая командировочка образовалась, надо было проконсультировать настоятеля и решить кое-какие вопросы в одном старинном католическом монастыре. А они, в благодарность за мою работу, презентовали мне этот бочонок из своих запасов — их монастырь славится своими коньяками уже не первое столетие. Вроде бы неплох, как Вы думаете?

— Великолепен! Но, Вы понимаете…

— И понимать ничего не хочу! Это такая мелочь, о которой и говорить неприлично. И вот ещё что… Не люблю я общаться официально, на «Вы», мы же все друзья. Давайте пригубим на брудершафт, не возражаете? Можно даже без поцелуев обойтись, тем более при нашей красавице!

Я с удовольствием кивнул, а Марина расплылась в улыбке и послала Александру воздушный поцелуй. А он, в это время, освежил коньячок в рюмках и произнёс:

— Ну, без церемоний, ведь все свои!

Выпили, ощутили, как по жилам разливается приятное тепло, и пощипали виноградную ветку, лежащую на блюде сверху. Теперь ко мне обратился Филипп.

— Андрей, а ты не можешь рассказать о том, что помнишь после аварии? Хотелось бы точно понимать, где твои воспоминания оборвались.

В его глазах читалось явное участие и неподдельный интерес. Я взглянул на Алекса думая, что он-то смотрит на меня со своей обычной иронией, но и он являл собой образец серьёзности. Видимо с профессией они не шутили…

— Понимаете, ребята, я как-то очень странно потерял память, выборочно. Помню события, которые случались с другими, причём не со всеми, помню, что было с погодой, с политикой, даже с ценами на нефть и рублём, но не помню себя в последние пару-тройку лет… Вот ощущаю, что были какие-то события — должно же что-то случаться в жизни, но что? Как будто кто-то не даёт вспомнить… Даже не знаю что это такое.

Филипп бросил быстрый взгляд на своего друга, тот кивнул, и опять повернулся ко мне.

— А ты пытался вспомнить хоть что-нибудь?

— Да, конечно, ещё в больнице. Но как только я пытаюсь провести какие-либо логические цепочки, как сразу же дико начинает болеть голова. Просто раскалывается… И никакие таблетки не помогают, представляешь? Но как только начинаю думать о посторонних вещах — тут же стихает.

Алекс хлопнул рукой по колену, да так, что все вздрогнули. У него вырвалось:

— Так я и знал! Вот сволочи…

И тут же осёкся. Филипп сделал ему какой-то предостерегающий жест и они задумались, а я поймал на себе сочувствующий взгляд Марины. Она тут же отвела глаза и повернулась к Александру, потом посмотрела на Филиппа.

— Что ты думаешь об этом, Алекс? И ты Филя не молчи…

— Подожди, Маруся, тут дело серьёзное, надо всё не один раз продумать, а не решать с кондачка. Слишком запутанная история… Андрей, ты не помнишь ту большую чёрную машину, которая столкнула вас с дороги? Может у тебя какие-нибудь предположения есть, или хоть отголосок воспоминания, пусть даже на уровне чувства?

Я честно попытался представить себе ситуацию аварии, в голове уже представился огромный чёрный джип с затемнёнными стёклами, как виски пронзил резкий укол и глаза затуманились. Я непроизвольно схватился за голову и увидел, как с дивана вскочила Марина. Она тут же оказалась рядом, а её нежные пальчики пробежались по моим волосам, снижая пульсирующую мигрень. Немного отойдя от боли и тумана в глазах, я услышал задумчивый голос Филиппа.

— Нет, Алекс, тут обычными методами не обойтись, это не последствия травмы. Это искусственный блок и поставлен он очень оригинально…

— Да я вижу. Ладно, давай пока продолжим альтернативную терапию, мы же только в самом начале комплекса, так сказать. И подумаем о том, кто мог поставить такой сильный барьер… Наливай!

Филиппа дважды просить не пришлось. Пригубили ещё шикарного старинного подарка, ощутили послевкусие средневековья. Голова постепенно успокоилась, и когда я мог спокойно воспринимать окружающее, то обратился к Алексу — он мне казался чуть более общительным.

— Слушай, я сейчас услышал про какой-то блок, да ещё и поставленный. Ты можешь объяснить, ведь меня, вообще-то, это касается в первую очередь.

— Ты так думаешь?

Чуть восточные раскосые глаза взглянули на меня с неподдельной иронией. Но потом Александр посерьёзнел и тяжело вздохнул.

— Дааа… Ты прав, конечно, но дело в том, что мы ещё не понимаем сущность этой блокировки воспоминаний. Ясно, что тебе хотят воспрепятствовать обращаться к каким-то данным, которые есть в твоей памяти, ясно также, что это не какая-то одна тайна, иначе её просто стёрли бы. Нет, тут всё намного сложнее, тут странная выборочная работа… И, что самое главное, мы не можем понять гипноз это или магия!

— Ребята, вы серьёзно?

— Какие тут могут быть шутки?

Я посмотрел на них внимательно. Нет, не придуриваются, лица серьёзные и даже озабоченные, а Марина так вообще смотрит с явным участием. Просто ангел, а не девушка, и я всё явственнее чувствую, что мне без неё будет сложно жить. Как будто всегда видел эти огромные болотные глаза, эту копну тёмных волос, этот точёный профиль… Господи, я что влюбляюсь? Этого в моём положении только не хватало…

Тут в мои думы ворвался вкрадчивый голос Фила.

— Ты куда отлетел мыслями? Хотя, сейчас ты всё равно не можешь нам помочь — это и опасно, да и незачем пока. Мы немного поразмыслим об этой ситуации, а ты обживайся тут, с Марусей. Отдыхай и не думай о разных глупостях — твоя голова нам ещё пригодится… Кстати, ты же художник! Вот и отвлекись за мольбертом. А сейчас давай ещё по рюмочке выпьем и мы пойдём. День у тебя сегодня был тяжёлый — один следователь чего стоит! Странный он какой-то, надо всё о нём выяснить…

Мы с удовольствием подняли ещё по рюмочке, подождали отклика организма, и ребята засобирались. Кинули в себя несколько виноградинок, с удовольствием выдохнули и со словами «не провожайте нас, не впервой» вышли в коридор. Вскоре там всё стихло, но хлопка входной двери я так и не услышал. Ладно, видимо они умеют исчезать без скрипа и шороха. Молодцы…