Проклятие «Берёзовой рощи». (мистическая реалити-автобиография)

Андрей Шилин

Арик Моше, древнееврейский гений и один из трёх, спасшихся в знаменитом избиении младенцев, приобретает дар создавать произведения искусства, способные оживать и воздействовать на человеческую душу. По воле обстоятельств он создаёт загадочную картину, проклятую и всегда жаждущую власти. Путешествие этой картины сквозь века и континенты ведёт к переворотам, к войнам, к силам, вечно борющимся за души людей…

СТАТЬЯ ТРЕТЬЯ

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор!

— Проходи, капитан. Ты порадуешь, или мне придётся огорчить?

— Извините, Фёдор Иванович, не совсем понял…

— Калмыкский сайгак тебе Фёдор Иванович! Ты что, Динцов, думаешь, если у нас в стране полтораста миллионов человек, то ничего страшного, если лишних пять пришибут!

— Товарищ генерал-майор! Мы работаем…

— Вижу, чем вы работаете. Вон какие ряхи с мамонами наели. Скоро портупею новую заказывать, чтобы брюхо держала. Как ни зайдёшь, то шаурму точат, то беляши трамбуют.

— Прошу извинения. Такого больше не повторится!

— Ещё бы, повторилось, помните, с участковыми у нас всегда недобор.

— Но и оперов хороших с мышкин хвост.

— Что?! Так, хороший опер, расскажи-ка мне, почему такая криминогенная обстановка в районе, где работают такие хорошие опера? Почему уже пять зверски изуродованных трупов, а дело с мёртвой точки ни на мышиный хвост не сдвинулось? Кто виноват, так сказать, и что делать? Извечные вопросы для литературы и для вашей опергруппы. Две недели прошло с первого убийства, а мне пока ещё не известны ни списки подозреваемых, ни планы оперативной работы. Пойми ты: ни-ка-ких результатов работы. Что сделать? Чебуречные что ли вблизи отдела закрыть или, может, мне самому с Шариком на пару заняться этим серийником. Мне, поверь, на свою ж… жизнь вазелина не хватает. Ты должен знать, как в Главке реагируют на незакрытых маньяков. А наш ритуальщик ещё цветёт и пахнет. И мы ему как шавки у пельменной… Что по делу есть?

— По-… по какому?

— По делу беременного хомячка!

— По… по какому хомячку?

— Твою!.. оперативную работу! По делу маньяка,…э-э-э «Десяти заповедей». Так, кажется, его уже кличут в народе?

— Так. Приметы: мужчина, лет 38—40, телосложение среднее, склонен к полноте, глаза карие, волосы короткие, с залысинами на висках. Скулы выдающиеся, нижние зубы кривые. Фоторобот составили, но если его пустить в ориентировку… У нас половина ребят в отделе похожи на фоторобот.

— Наверное, потому что остальная половина отдела — девушки, хе-хе. Отпечатки пальцев, что дали результаты дактилоскопии?

— Отпечатки хорошие, на всех местах преступлений повторяются пальчики одного. Таким образом, я уверен, что это не группа, не секта, а одиночка. Контингент жертв — наши клиенты, имеющие нелады с законом. Товарищ генерал-майор, он как бы делает за нас работу. Многие его «подопечные» проходили по разным уголовным делам и включались в разработки разных отделов, только их не умели дожать и упускали. А у него не ушёл никто.

— Володя, не увлекайся! Служить и защищать! Суд вершить — не наша прерогатива, хотя по совести с тобой согласен.

— Да, вот. На одном из трупов (кажется, учительницы) обнаружены капли крови, не принадлежащие погибшей. Похоже, это его. Но не факт. Результаты готовы.

— Это на той… на Ситоровой?

— Да, на ней. Видимо, успела сообразить и попыталась оказать сопротивление, хотя предположение — не стопроцентное доказательство.

— Какие наработки по пятой жертве?

— Честно сказать, он, по-моему, не укладывается в концепцию, которой придерживается наш убийца. Ничего криминального в образе жизни не отмечено, нигде у наших не засвечен. Но соседи по дому и бывшие коллеги по работе абсолютно ничего хорошего сказать не хотят.

— Неужто ошибся наш мститель, неужто просчитался? Хм. Так что там наша бдительная вневедомственная дружина — соседи?

— Как всегда, замечательнейшие люди. Если дело не касается их сожителей по одной лестничной клетке, мы их называем «одноклеточные».

— Не томи, что рассказали твои… одноклеточные?

— Урод он последний. Известно несколько случаев. Первый — когда он одну семью в подъезде кинул в кредитную кабалу. Значит, жила-была примерная российская семья в 3 человека: мать, отец и сын. Глава семьи — менеджер в мебельном магазине, жена его — бухгалтер, сын — в детском саду. В один прекрасный день к ним постучался наш герой и попросил их о мелкой услуге — поручительстве в банке. Сперва они не соглашались, но обещаниями и божбой он их сманил на подобное сомнительное предприятие. А когда всё было сделано, он скрылся с деньгами в неизвестном направлении, и вся банковая махина с размаху ударила по незащищённой ячейке общества, жившей на съёмной квартире. Они до сих пор выплачивают чужой кредит, не имея возможности купить себе элементарно мыла.

— Ещё случаи были?

— Да. Кстати один произошёл с его другом. Сказать по чести, он сам виноват. Ну, там история из 90-х. Всё по традиции и в духе Дона Карлионе: мокруха и — тазик с цементом. Много мелких историй было с ним, но, как уверяют соседи, он умел так убеждать обещаниями, клятвами Богу, что устоять было совершенно невозможно. Причём из любой беды он всегда выходил сухим.

— В таком случае, нетрудно представить, что на груди у него было написано что-то типа… м-м-м… восьмая заповедь… э-э-э… «Не повторяй имени Бога всуе».

— Почти. Только не груди, а на спине. На груди кожа содрана. Впрочем, содрана она на всём теле. Смерть произошла от сильного шока.

— Так, капитан, вздрючь своих, потому как если ещё будут жертвы, то полетят звёзды и погоны. Если точно следовать заповедям, то осталось ещё минимум семь.

— Я буду торопиться.

— Не торопись, но поспешай. И если что срочное, сразу ко мне.