Бумеранг

Андрей Щупов

«Бумеранг», книга Андрея Щупова, лауреата премии ДЭМ-92 «За лучший российский детектив» продолжает сагу о буднях охранного агентства «Кандагар». Впервые ветераны агентства сталкиваются с криминальной силой, которой вынуждены уступить. Былые связи перестают работать, прежние покровители робко отворачиваются. Бойцам «Кандагара» приходится не просто отбиваться, а всерьез бороться за свои семьи и свои жизни…

Глава 7

Все было проделано быстро и безжалостно. Человек по имени Гуслин Степан Александрович остался лежать бездыханным под кустами акации на некотором удалении от «стоянки любви», Мариночка со связанными руками сидела в «Ситроене», а из пробитого бензобака «Тойоты» тугой струйкой продолжал вытекать высококачественный бензин. Смешиваясь с накрапывающим дождем, он фыркал искрами и все никак не желал зажигаться, и все же упорство Зимина было, в конце концов, вознаграждено, — очередной щелчок зажигалки воспламенил горючее, и, подхватившись озорным пламенем, сияющая дорожка протянулась к обреченной машине. Пряча зажигалку в карман, Стас бегом вернулся к «Ситроену», и очень вовремя. Именно в эту секунду позади гулко ахнуло, жаром опалив затылок, чувствительно толкнув в спину. Юркнув в кабину, Зимин выхватил трофейный «Ерихон», торопливо опустил стекло. Дождь продолжал хлестать по земле, но бушующий факел, в который превратилась иномарка, небесным хлябям было не потушить. Стало светло, как днем, однако и этого Стасу показалось мало. Он включил многочисленные фары «Ситроена», и мертвенно-синий свет ударил по сгрудившимся машинам, по снующим тут и там фигуркам людей. Глядя на них, Зимин подумал, что не мешало бы их поторопить, и, выставив в окно руку с израильским пистолетом, открыл бешеный огонь. Бил, целясь по фарам и колесам. Людей на этот раз не трогал, а у них хватало ума-разума не оказывать сопротивления. Впрочем, мужиков тут и не было, всего-то трое и вылезли на свет божий, — и те, очень может быть, охраной не являлись, приехав сюда за очередной дозой гуантола. Девицы же выглядели совершенно ошалевшими и, щурясь от яркого света, с визгом разбегались кто куда.

Между тем, «Ерихон» продолжал грохотать и грохотать. Хорошая штука — полновесная обойма! От резкой отдачи кисть Стаса даже чуточку заломило. Так или иначе, но «Тойота» свое дело сделала. От нестерпимого жара полыхнула стоящая бок о бок с нею потертая «Девятка», а следом вспух огненным облаком бежевый «Опель». Выплюнув последний патрон, затвор «Ерихона» отчетливо клацнул, встав в крайнее положение.

— Хорошо стреляешь! — оценила Мариночка.

— Есть немного…

— Где научился?

— Какая тебе разница? Свет не без добрых людей, — нашлось, кому научить. — Чуть поразмыслив, Стас бросил пистолет на сидение рядом с собой. Конечно, лучше было бы избавиться от оружия вовсе, но опасная игрушка могла еще пригодиться…

— И все-таки ты не мент, верно?

— Разве это что-нибудь меняет?

— Ну, это как знать…

Он обернулся к пассажирке. Личико девахи оставалось спокойным, в темных глазах расплывалась призывная истома. Оно и понятно, — переменилась ситуация, переменилась и тактика. Увы, орешек Зимину попался твердый, хоть и с откровенной гнильцой. Так или иначе, но бушующее снаружи зарево Мариночку нимало не смущало. Как говорится, не те нервы и не то воспитание. Поколение росло крепкое, сантиментов и жалости напрочь не ведающее. По этой части могли, пожалуй, утереть нос и Стасу, и людям более крутого замеса. А Мариночка — что ж… Достойное дитя своего времени, только и всего! Наверное, и собственных родителей могло проводить в последний путь без единой слезинки. Еще и повеселится от души на поминках…

— И что теперь, господин поджигатель? — она глядела на него с нескрываемым вызовом, полные губы слегка раздвинула, показав полоску белых зубов. Ни дать, ни взять — фотомодель с обложки глянцевого журнала. Впрочем, стервочка была и впрямь привлекательная. То есть, была бы, если бы не глаза. Зимин любил глаза живые, с человеческой искрой, — Мариночкины глаза больше удивляли, чем грели — все равно как огромные стразы. Что-то было в них от животного зрака — не то волчьего, не то рысьего. Такую, наверное, и целовать — все равно, что решаться на харакири. Так, верно, глядела на своих обреченных любовников царица Клеопатра… Впрочем, изучающий взгляд Зимина девочка поспешила истолковать по-своему.

Конец ознакомительного фрагмента.